 |
| Росбалт | Владимир Казарин | 11.03.2008 |
 |
| Владимир Казарин (фото allsevastopol.com) |
— Я думаю, в ближайшей перспективе это не является актуальной проблемой Крыма. Но я согласен с теми комментаторами, которые говорят, что косовский прецедент открывает ящик Пандоры и создает пусть призрачные, но юридические основания для постановки проблемы в отношении целого ряда регионов мира, в том числе и для Украины.
В прессе уже начинают говорить о том, что возможна постановка вопроса о Буковине, так как северная Буковина входит в состав Украины, а южная — в состав Румынии. На Востоке Украины можно вспомнить и про Криворожско-Донецкую республику, которая когда-то существовала. Ряд таких прецедентов могут теперь получить «второе дыхание», импульсы к новой жизни.
Я думаю, что позиция Европы по поводу Косова является крупнейшей ошибкой. Хочу надеяться, что цепной реакции не будет. Но основания опасаться — есть.
— Уже после провозглашения независимости Косова президент Украины Виктор Ющенко ввел главу крымско-татарского меджлиса Мустафу Джемилева в состав группы, занимающейся разработкой нового варианта Конституции страны. Сам Джемилев заявил, что намерен добиваться включения в текст новой Конституции пункта о том, что Крым является татарской автономией. Почему Киев делает такие преференции крымским татарам?
— На данном этапе меджлис говорит о национально-культурной автономии. Но одновременно понятно, что, если на первом этапе речь идет о национально-культурной автономии, то при усилении радикальных настроений это, конечно же, открывает дорогу к постановке вопроса и о территориальной автономии, и всяких других формах развития и укрепления государственности по национальному признаку.
С одной стороны, киевское руководство можно понять. Например, в России также стараются демонстрировать лояльность к национальным вкраплениям. Вы знаете об особом положении Татарстана в России, о шагах навстречу Башкирии, Бурятии или той же Чечни. В принципе, такая политика должна иметь место, должны защищаться права национальных меньшинств и их самобытность. Но если это делать без учета всей совокупности факторов и интересов других национальностей, то это может привести к определенному росту автономистских настроений.
Я хочу подчеркнуть, что Мустафа Джемилев, как политик, является достаточно понятной и прозрачной фигурой. Мы знаем, чего от него ждать, а чего ждать не следует. Гораздо большее беспокойство у крымчан сегодня вызывают лидеры новой волны, которые поднялись за спиной Джемилева. Они настроены более радикально, имеют фундаменталистские настроения, отказываются подчиняться меджлису, который более прогнозируем.
— Насколько сильны позиции радикальных лидеров крымских татар?
— Насколько я понимаю, меджлис в лучшем случае контролирует 40% крымских татар. Остальная часть крымских татар в значительной мере разочаровалась в политике, они не склонны поддерживать никакую политическую силу. Или же делают выбор, не исходя из рекомендаций меджлиса. Я хочу напомнить, что на последних выборах значительная часть крымских татар голосовала за Партию Регионов (руководство меджлиса входит в блок Виктора Ющенко «Наша Украина — Народная самооборона», — прим. ред.).
Но такая ситуация несобранности среди крымских татар — хорошая платформа для формирования новых радикальных движений, в условиях нестабильности и отсутствия экономической состоятельности. Пока что радикальные движения, в лучшем случае, контролируют 8−9% крымско-татарских голосов. Но зато они очень организованны, очень последовательны.
Кстати, в моральном отношении, как правило, «чисты». Они — истинные последователи идеи, поэтому, например, не будут «крысятничать», обворовывать своих соплеменников, как это сделали многие лидеры татар в прошлом. Для молодежи такая нравственная чистота очень притягательна, а радикалы, как правило, ведут за собой молодежь и значительную часть среднего сословия. Поэтому, к сожалению, основа для переформатирования настроения большинства крымских татар в пользу радикальных лидеров сегодня уже есть.
— Угрозы радикализации в среде крымских татар — вы о них говорите на встречах с руководством Украины в Киеве?
— Когда обсуждаются вопросы, связанные с ситуацией в Крыму, мы об этом говорим. Но говорим не только мы, об этом постоянно и настоятельно говорят силовики, которые собирают информацию и по долгу службы направляют ее в центр. Вы же знаете, что принимались меры по ограничению деятельности таких радикальных организаций как «Хизб-ут-Тахрир», некоторых других. Проводятся превентивные мероприятия, чтобы пресечь влияние исламских фундаменталистов с Кавказа, в первую очередь, из Чечни. Но я думаю, что у всех этих радикальных организаций за спиной стоят очень богатые мировые исламские центры, финансовые ресурсы которых измеряются не сотнями долларов и даже не миллионами.
В Украине происходит быстрое распространение все новых и новых исламских центров, которые декларируют свою деятельность как сугубо гуманитарную, а не политическую или идеологическую. Но я думаю, что есть основания говорить об осуществлении спланированной и достаточно эффективной экспансии. Пока что она гуманитарная, но на следующем этапе будет религиозно-идеологической.
— Что вы можете сказать про демографическую ситуацию в Крыму? Я помню, как крымско-татарские СМИ делали акцент на том, что первый родившийся в 2008 году ребенок в Крыму — татарин, в газетах появляются сведения о том, что среди детей школьного возраста крымские татары уже имеют значительный процент.
— Я убежден, что этой проблемы, на самом деле, нет. Статистика показывает, что рождаемость у крымских татар если и больше, чем у славян, то незначительно. У славян меньше трех детей в среднем на семью, а у крымских татар приближается к 3,5 на семью. Но вы понимаете, что это не тот разрыв, который может беспокоить. Тем более, крымские татары составляют 260−270 тысяч жителей полуострова, а славяне составляют в Крыму (в общей сложности, с учетом Севастополя) где-то 2,2 млн. Поэтому не стоит полагать, что при такой ситуации через 5−10 лет крымские татары составят большинство в Крыму. Это — абсолютно несерьезный тезис. С этой стороны проблему в Крыму ожидать вряд ли возможно.
— Но ведь не так давно Государственный комитет Украины по делам национальностей прогнозировал, что в ближайшие годы в Крым из Средней Азии могут приехать еще около 100 тысяч крымских татар. После этого, в феврале 2008 года, Виктор Ющенко в перечне «проблем, требующих неотложного решения» в Крыму, указал «законодательное урегулирование вопросов по упрощению порядка въезда в Украину депортированных граждан». А спустя несколько дней включил лидера меджлиса Джемилева в комиссию по вопросам гражданства — она как раз и рассматривает заявки на получение украинских паспортов новыми гражданами.
— Это «пугалка», которую используют на протяжении всех последних 17 лет. Говорят, что 150 тыс. крымских татар якобы готовы переехать из Узбекистана. Говорят, что еще 70−80 тыс. — из других среднеазиатских государств, говорят о мифических 80−90 тыс. крымских татар, которые в Астрахани или на Кубани «задержались». Еще говорят о 150 тыс. крымских татар, которые якобы в других регионах Российской Федерации «сидят на чемоданах» и ждут, когда можно будет приехать. Наконец, говорят о 2−7 млн крымских татар, которые в Турции живут и тоже готовы вернуться на историческую родину.
Но год за годом эти разговоры ведутся, а реальный поток миграции падает и падает. Более того, имеет место обратная миграция крымских татар в Узбекистан. Поэтому, я полагаю, что это — не более чем пропагандистские лозунги. Реально 97−98% крымских татар, желавших приехать, уже переехали в Крым. Никаких сотен тысяч крымских татар, желающих возвратиться, реально не существует. Крымские татары есть в Средней Азии, но они ни в какой Крым не хотят переезжать. Им удобнее там, у них там налажен быт и бизнес.
Беседовал Сергей Терентьев
Справка: Меджлис (официально не зарегистрированный национальный крымско-татарский «парламент») образован в июне 1991 года решением съезда крымских татар. Этот же съезд принял Декларацию о национальном суверенитете крымско-татарского народа. В Декларации, в частности, говорится: «Крым является национальной территорией крымско-татарского народа, на которой только он обладает правом на самоопределение так, как оно изложено в международных правовых актах, признанных мировым сообществом. Политическое, экономическое, духовное и культурное возрождение крымско-татарского народа возможно только в его суверенном национальном государстве».
Согласно данным переписи населения 2001 года, русские и украинцы составляли на тот момент около 83% населения полуострова, крымские татары — 12%.
