 |
| Нескучный сад | Алексей Соколов | 06.03.2008 |
Словарь Даля считает, что разум — это «духовная сила, могущая помнить, соображать, применять, сравнивать и заключать». А также, что это «способность верного, последовательного сцепления мыслей…». Но сегодня уже очевидно, что в большинстве этих пунктов некоторые животные мало чем не отличаются от человека. Это серьезно пошатнуло представления о границах человеческого разума, существовавшие ранее.
Еще в начале двадцатого века эксперименты немецкого психолога Вольфгана Келера наглядно доказали: животные не просто живые автоматы, полностью подчиненные заложенным в них инстинктам-программам. Когда у подопытной обезьяны не получалось сбить палкой банан или просто дотянуться до него, она задумывалась на какое-то время, а потом ставила один на другой разбросанные вокруг ящики и взбиралась по ним. Оказалось, что животные могут решать в уме задачи и разрабатывать новые модели поведения. Позднее было доказано и то, что животные обладают неплохой памятью — например, домовые мыши могут запоминать расположение предметов в комнате.
Но еще больший прорыв случился в семидесятые, когда настоящей научной сенсацией стали работы супругов Алена и Беатрисы Гарднеров, научивших животное разговаривать. За сорок три года своей жизни их шимпанзе Уошо освоила около 250 слов на амслене — американском языке глухонемых. Причем обезьяна не только повторяла жесты вслед за людьми, но и домысливала их, составляя собственные фразы. Так, одного из работников фермы, где она обитала, Уошо назвала «грязным Джеком», самостоятельно догадавшись использовать прилагательное «грязный» как оскорбление. Фактически она проявила зачатки творческих способностей.
Впоследствии оказалось, что обезьяны способны осваивать до двух тысяч слов, могут играть на компьютере и даже ухаживать за домашними животными. Горилла Коко решает тесты на сообразительность и показывает высокий уровень решения, сравнимый с уровнем среднего человека.
Одновременно наблюдения показали, что и в природе обезьяны общаются друг с другом с помощью собственных средств коммуникации, а дельфины не только обмениваются сложными сигналами, но и «придумывают» друг для друга уникальные имена-позывные.
И хотя воспитанные вместе с людьми обезьяны, осваивая упрощенный вариант человеческого языка, не поднимались выше уровня трехлетних детей, было показано главное — способности к овладению языками и логическому осмыслению реальности не являются уникальной особенностью человека.
«Все животные адаптируются к той среде, в которую попадают, — говорит заведующая отделом „Приматы“ Московского зоопарка кандидат биологических наук Варвара Мешик. — Опыты показали, что обезьяны действительно могут овладеть примитивным языком и даже научиться играть на компьютере, но лишь при условии, если общение с человеком у них было достаточно плотным и началось в раннем возрасте. И в то же время мы имеем обратные примеры, так называемых маугли. Все их истории окончились трагически — никто из них не сумел стать полноценным человеком. На развитие мыслительных способностей и человека, и многих животных, по крайней мере высших млекопитающих, большое влияние оказывает внешняя среда. Если ребенок до трех лет не слышал человеческой речи, он не научится говорить и не сможет самостоятельно жить в человеческом обществе. Антропоиды раскрывают свои потенциальные „разговорные“ способности в особой среде общения с человеком, а в природе спокойно обходятся без них. В основе мышления лежит активность нейронов, которые одинаково устроены и работают сходным образом у человека и животных. Человек взрослеет и формируется в два раза дольше человекообразной обезьяны, потому что его мозг сложнее и ему необходимо освоить гораздо больше».
Выходит, между интеллектом человека и обезьяны нет принципиальной разницы?
«Современная наука далека от того, чтобы делать столь радикальные выводы, — считает специалист по поведению животных кандидат биологических наук Елена Непринцева. — Безусловно, у высших животных можно найти предпосылки к формированию многих тех способностей, которыми обладает человек. И возможно, разница здесь в степени их развития. Но все-таки, хотя большинство механизмов поведения, которые есть у животных, можно найти и у человека, у людей они находятся под контролем высших мозговых функций. Вероятно, именно этот высший контроль отличает поведение человека от поведения животных».
Так что же это за загадочный «высший контроль», направляющий наше существование? Почему он пробудил в нас способности, «дремлющие» в животных, сподвиг на создание науки, искусства и философии?
Современная наука не отвечает на эти вопросы. Ведь для этого надо как минимум четко понять психологию и ход мысли животных, а сделать это не так-то просто.
«Некоторые ученые считают, что изучать психику животных невозможно, так как информацию об ощущениях и „мыслях“ животных человек может получить лишь косвенным путем, ведь у собаки нельзя взять интервью, — говорит Елена Непринцева. — Мы пока плохо понимаем логику других живых существ».
Рассуждая о том, как именно мыслит животное, мы в той или иной мере пытаемся приложить на него кальку собственной человеческой логики. Насколько стремление животного соответствовать порядкам стаи сопоставимо с желанием человека жить по законам своего общества? Привязанность собаки к человеку очевидна, однако можно ли назвать это «любовью» или это просто подчинение главному в стае? Осознают ли животные собственную смертность? Ясно одно: такие вопросы возникают только у человека. Обезьяна может попросить у человека банан, но даже говорящая обезьяна не станет ставить эксперименты над человеком из чистого стремления к истине. Наш неподдельный интерес к постижению братьев наших меньших — одно из свидетельств нашего законного старшинства.
