 |
| Фонд стратегической культуры | Владимир Максименко | 26.02.2008 |
Яков Кротов на радио «Свобода» заявил по поводу фильма, что «речь идет… о фашизме»; «Русский журнал» Глеба Павловского «припечатал» фильм как «тридцатиминутку ненависти»; Александр Янов в «Новой газете» назвал фильм «оскорбительным»; кто-то заклеймил его как «провинциальную конспирологию» (Credo.Ru); кто-то назвал публичное обсуждение фильма «верхом антизападной вакханалии» (Каспаров.Ru)…
Воинствующее неприятие «Византийского урока» беспочвенной (по классическому определению Г. П. Федотова) российской интеллигенцией указало на четкую идеологическую границу. Существование этой границы, а также возникающее на ней высокое идейно-политическое напряжение предупреждают о том, о чем сказал на обсуждении фильма в редакции газеты «Известия» архимандрит Тихон: «Главное, что происходит сегодня в стране, — это выбор пути».
Между чем и чем выбираем?
«Гибель империи. Византийский урок» — это фильм одного, очень простого, но необычайно действенного приема: лобового, провоцирующего, предельно обнаженного в своей дерзновенности сближения обстоятельств саморазрушения Византии и положения России в наши дни. Этот прием, ценный сам по себе, значим также тем, что показывает, как современное кино из (псевдо)эстетической игрушки может становиться для нас «важнейшим из искусств», открывая прямой доступ авторской мысли к широким зрительским и общественным кругам.
Прием настолько эффективен, что авторам фильма даже не понадобилось (заметим: ни разу!) упомянуть нашу страну по имени — аналогия оказалась потрясающе точной, узнавание было полным и всеобщим. Все отчетливо увидели, о чем гибель Второго Рима должна была бы предупреждать НАС. И равнодушным это не оставило почти никого. Потому-то, не выбирая выражений, назвал «гадким» фильм архимандрита Тихона Юрий Афанасьев, потому-то его более умный единомышленник Глеб Павловский поспешил объявить, что между современной Россией и Византией… «никакой аналогии». Впрочем, и впрямь слово «аналогия» выглядит в этом случае приблизительным. Между исторической Россией, наследниками которой мы себя сознаем, и Византией — глубокое, многовековое духовно-историческое сродство.
Так что же все-таки то главное, что заставляет нашу всегда говорливую, а здесь сорвавшуюся на крик «интеллигенцию» отторгать «Византийский урок» с такой непримиримостью?
… Жестко фиксирует звучащий в фильме дикторский текст основополагающие исторические факты, кому-то впервые открывающие глаза, а кому-то просто напоминающие о том, КАК на месте чересполосицы варварских королевств, возникших на развалинах древнего Рима, появился «Запад», ЗА СЧЕТ ЧЕГО восходила и набирала силы цивилизация Европы:
«… Когда… войска европейцев, которые называли себя крестоносцами, в 1204 году вместо того, чтобы освобождать Святую Землю, вероломно ворвались в Константинополь и захватили этот самый прекрасный город в мире, они нескончаемым потоком 50 лет вывозили сокровища Византии. Только драгоценной монеты было вывезено сотни тонн…. Были вывезены бесценные святыни и произведения искусства, но еще больше варвары из Брюсселя, Лондона, Нюрнберга, Парижа попросту уничтожили…. И по сей день музеи Европы ломятся от награбленных византийских сокровищ… Именно несметными богатствами Константинополя был выкормлен монстр ростовщической банковской системы современного мира… В результате спекуляции константинопольскими реликвиями образовались первые крупные еврейские капиталы…. Запад варварский стал Западом цивилизованным лишь после того, как захватил, разграбил, разрушил и поглотил в себя Византийскую империю (выделено мною. В.М.)».
Византийский урок архимандрита Тихона — это доходчивый разговор человека Церкви и гражданина со своим русским современником. Разговор о той развилке, которую исторический процесс двух тысячелетий христианской эры воспроизводил неоднократно. Это — развилка между путями европейского Запада, который, поработив себя материальному богатству, остался «христианским» лишь по имени, и православного Востока: «Русские поняли, — звучит в фильме голос отца Тихона, — в чем заключается самое великое сокровище Византии! Это было не золото, не драгоценные камни, даже не искусство и науки. Главным сокровищем Византии был Бог».
И, поняв это, наши предки отшатнулись от примера «латинства» с его цивилизацией капитала, потянувшей за собой планетарную колониальную экспансию. Русские дали миру иное, нежели Запад, духовное устроение цивилизованной жизни, предполагавшее нравственную ответственность за судьбу Церкви и самой России — как единственного государственного оплота Церкви после гибели Византийской империи. Они выковали незримую цепь духовно-исторической преемственности между Вторым Римом (Константинополем) и апостольским служением России — ее призванием стать на мировом поприще ТРЕТЬИМ РИМОМ.
Второй Рим пал. Собственно, фильм, в первую очередь, именно об этом — о том, ПОЧЕМУ так произошло. Отчего «величайшее в мировой истории и необычайно жизнеспособное государство с какого-то момента стремительно стало утрачивать жизненные силы». Авторы дают единственно возможный и абсолютно точный ответ: от внутренних болезней общества и власти.
Никакие внешние враги не одолели бы Византию, говорит фильм, если бы она не была побеждена тем внутренним врагом, который «появился в духовных недрах византийского общества и сокрушил дух великого народа». «Исторические поражения Византии происходили тогда, когда сами византийцы изменяли основным принципам, на которых держалась их империя. Эти великие принципы были просты и с детства известны каждому византийцу: верность Богу, Его вечным законам, хранящимся в Православной Церкви, и безбоязненная опора на свои внутренние традиции и силы (подчеркнуто мною. — В.М.)».
Актуально? Не то слово (сколько бы ни уверял кто-то, что «никакой аналогии»)! Напомнив современному российскому обществу о двух «великих принципах», измена которым была причиной крушения не одной только Византийской империи, архимандрит Тихон напомнил о существовании всеобщего (на все времена!) духовного закона причинно-следственной связи между устойчивостью государственного здания, с одной стороны, и ответственностью властвующего перед Единым и Единственным Источником власти — с другой.
Найдется ли такой человек, который спросит, к чему нам это? Сегодня, когда «главное, что происходит… в стране, — это выбор пути»?
