 |
| НГ-Религии | Александр Суровцев | 21.02.2008 |
Достаточно перечислить закрепленные соглашением направления совместной работы: патриотическое и нравственное воспитание, духовное просвещение и социальная защита военнослужащих, реализация их религиозных потребностей, восстановление культовых сооружений и ряд других. Условия для реализации этих направлений в Вооруженных силах созданы и продолжают совершенствоваться. Другое дело, что уровень и интенсивность взаимодействия между армией и традиционными религиозными организациями неодинаковы. Это уже в большей степени зависит от самих религиозных объединений, их желания и готовности сотрудничать с Министерством обороны.
Православные, мусульманские, иудейские и буддийские организации — равноправные субъекты современных отношений с армией. При этом более активное и разностороннее сотрудничество с РПЦ легко объяснимо. Как показывают социологические исследования, проведенные специалистами Минобороны, к числу верующих в 2007 году себя причисляли 54% военнослужащих. Из них православными называли себя 83%, мусульманами — 6%, буддистами — 2%. Примерно по 1% среди верующих воинов оказалось иудеев, протестантов и католиков. Остальные верующие военнослужащие отнесли себя к иным вероисповеданиям или отказались назвать свою религиозную принадлежность. В результате простая арифметика показывает, что в среднестатистическом подразделении из 100 человек служит около половины православных военнослужащих. Это очень солидная социальная база для развития сотрудничества с РПЦ.
Конечно, соотношение и состав верующих в воинских частях и гарнизонах различен. Поэтому в этой деятельности нет и не может быть универсального подхода. В очередных Всероссийских сборах военного духовенства, состоявшихся в 2007 году, были представлены делегации православных, мусульманских, буддийской и иудейской организаций. Здесь необходимо указать на недопустимость в армейской среде прозелитизма. Религиозные организации добровольно принимают обязательства обращаться с проповедью только к своей пастве и не вести миссионерской работы среди военнослужащих.
— Насколько способствует общение военнослужащих со священнослужителями решению насущных проблем Вооруженных сил РФ?
— Присутствие священнослужителя в армии мотивировано прежде всего необходимостью соблюдения вероисповедных прав военнослужащих. Однако сегодня Минобороны видит в представителях религиозных объединений еще и своих помощников в деле воспитания военнослужащих, в духовной мобилизации воинов на решение задач, стоящих перед Вооруженными силами. Основанием данного подхода служит конституционное положение о том, что защита Отечества является долгом и обязанностью гражданина Российской Федерации. Представители духовенства как граждане также исполняют этот долг. Отношение религий к вооруженной защите Отечества неоднозначно. Те религиозные организации, которые считают возможным призвать своих единоверцев к самоотверженному служению в рядах Вооруженных сил, активно выступают с патриотических позиций.
Практика показывает, что регулярное посещение духовенством воинских подразделений улучшает морально-психологический климат в воинских коллективах, положительно влияет на отношения военнослужащих между собой. При этом снижается количество воинских преступлений, нарушений воинской дисциплины.
— Министерство обороны РФ рассматривает вопрос о введении института военных капелланов?
— Если говорить именно о капелланстве, то, я думаю, этот вопрос для наших Вооруженных сил вообще отпал после изучения зарубежного опыта. Там капеллан, как правило, сначала офицер, а уж затем священнослужитель. В современной России больше принято говорить об институте штатного военного духовенства. Его принципиальное отличие от капелланства состоит в том, что представитель военного духовенства в первую очередь — духовное лицо. К военной администрации он должен, по-видимому, принадлежать в той степени, которая обеспечит возможность выполнения главной обязанности — душепопечения о верующих воинах. Для этого, конечно, вовсе не обязательно носить погоны или иметь воинское звание.
В вопросе о введении, а точнее — воссоздании института военного духовенства мнения военных руководителей расходятся. Принципиальных противников этого процесса становится все меньше. Однако и решение вопроса не обещает быть слишком быстрым. Многим памятна инициатива Главной военной прокуратуры, которая два года назад представила в Госдуму проект закона «О военном духовенстве». Это вызвало широкую общественную дискуссию, которая выявила различные точки зрения. Священный Синод РПЦ, например, поддержал инициативу восстановления института военного духовенства в России. Однако Патриарх Алексий II в своих выступлениях неоднократно подчеркивал, что если государство обратится с данным предложением к Церкви, то понадобится время для подготовки необходимого количества священнослужителей.
— Могут ли в дальнейшем священнослужители заменить офицеров по воспитательной работе в частях?
— Нет, не могут. Они этого и не хотят. Духовенство может претендовать лишь на абсолютное право общения с верующими военнослужащими для удовлетворения их сугубо религиозных потребностей. Естественно, в рамках закона и если о такой потребности заявляют сами военнослужащие.
Вся остальная деятельность духовенства в армии определяется интересами государства в области обороны и безопасности страны. Большинство стран мира, как и Российская Федерация, являются светскими государствами. И только единицы из них не имеют военного духовенства. Некоторым наличие священников в армии и светский характер государства представляется неразрешимым противоречием. Так ли это? Вовсе нет. Дело в том, что любое государство имеет право и даже обязано привлекать своих граждан и законно действующие на его территории организации, включая религиозные, к укреплению обороноспособности страны.
Конечно, этот процесс регулируется законом. У граждан и организаций есть выбор — участвовать в патриотическом служении или иным способом выполнять долг по защите Отечества. Допустим, мнения государства и ряда религиозных организаций на этот счет совпадают. Тогда государство оценивает реальные возможности религиозных объединений, количество их последователей, авторитет в Вооруженных силах и привлекает их к участию в той или иной работе, включая воспитательную. То есть частично использует их потенциал, а вовсе не делегирует им полномочия органов государственного или военного управления.
Андрей Мельников
http://religion.ng.ru/facts/2008−02−20/4_force.html
