 |
| Татьянин день | Александра Кисель | 14.02.2008 |
Иногда нас призывают задуматься, что католический священник, который когда-то венчал легионеров с их возлюбленными и сам влюбился в дочку тюремщика, на самом деле чужд нашей культуре. Но мы не спешим это делать.
Красные и розовые сердечки, со всех сторон смотрящие на прохожих, становятся символами любви. А между тем эта символика не может не казаться бедной. Хотя бы потому, что Любовь и в русской, и в мировой культуре — идеал, имеющий гораздо более глубокую и сложную символику. И вспомнить об этом в день влюбленных — задача весьма познавательная.
«Никакого сущего в себе „я“ вообще не существует до встречи с „ты“. Момент осознания себя обусловлен соотнесенностью с „ты“» — так определил один из самых главных моментов в жизни человека философ С. Франк. Любовь. Чувство, сталкиваясь с которым человек впервые измеряет глубину и силу собственного страдания и лучистой радости, встречаясь с которым человек впервые забывает о себе, самозабвенно постигая одну из самых страшных и прекрасных тайн этого мира…
Воплощением идеала любви стала женщина. Она легкой и светлой поступью прошла во дворец Парнаса — на лучезарный трон, который воздвигли ей поэты.
Коснусь ее, голубки средь ворон,
Красою подлинною озарен.
Любило ль сердце до сих пор? О нет!
Я лишь теперь узрел блаженный свет, —
слова Ромео могли бы стать молитвой всех влюбленных. Подлинность красоты — вот то, что открывается любящим. Не той красоты, которая смотрит со всех сторон с плакатов, где идолы поп-культуры демонстрируют «идеальные параметры» и длинные ноги. Красоты иной — красоты совершенной, в которой главным становится то, что открывает сердце, — мир души. Именно этот мир дарит человеку «блаженный свет» — то воплощенное счастье, которое может показаться несуществующим, выдуманным, сказочным — и которое озаряет каждое большое сердце.
Идеальная любовь несомненно совершенна, она открывает совершенство в возлюбленной, которая становится Идеалом. Поэтому Она всегда прекрасна — так же, как Джульетта, как Беатриче великого Данте или Франческа Петрарки:
Настолько сладок сердцу ясный свет
Прекрасных глаз, что я и не замечу,
Как смертный час в огне их жарком встречу,
В котором изнываю двадцать лет —
так итальянский поэт обрисовывает образ Властительницы своих дум. «Ясный свет прекрасных глаз», которые пленяют сердце Петрарки, — деталь, избранная совсем не случайно. «Зеркало души» — перифраз простой до банальности, но удивительно точный. Прекрасные глаза — отражение того духовного совершенства, которое для любящего в Любимом несомненно. Это с потрясающей полнотою выразил гений Пушкина: «Исполнились мои желания. Творец/тебя мне ниспослал, тебя, моя Мадонна,/чистейшей прелести чистейший образец». Чистота Мадонны — святое и Прекрасное, которое найти удается так же редко, как шедевр да Винчи или Боттичелли, но именно оно — «средь множества картин» — и есть настоящее, оно рождает то чувство, которое возвеличивает душу, делает ее сильнее.
«Гений чистой красоты» Пушкина открывает дорогу к бессмертным образам Любви в русской литературе. Интересно, что чистота как символ подлинного совершенства присутствовать в этом ряду будет постоянно. Тургеневские девушки, Наташа Ростова в белом платье, героиня ранней лирики Блока…
Белая Ты, в глубинах несмутима,
В жизни — строга и гневна.
Тайно тревожно и тайно любима,
Дева, Заря, Купина, —
и вторящее ему «Кто белый храм, безумцы, посетил?/Она цвела за дальними горами,/она течет в ряду иных светил». Белое — как воздушно-лучистое, святое, прекрасное — постоянная коннотация образа Возлюбленной.
Герой отдает ей сердце однажды и навсегда (вспомним 20 лет Петрарки), идеал Возлюбленной становится его путеводной звездой (вспомним Беатриче, которая вела героя Данте). Это — порог обретаемой Истины, дороже которой нет ничего на свете. Это в полном смысле слова — и д е, а л, который герой и человек-поэт поносят через всю свою жизнь.
Этот образ меняется на рубеже веков, который обращает литературу к иным ценностям и иному творческому поиску. Возлюбленная Блока приобретает черты демонические, женщина в рассказах Бунина лишена волшебного ореола Чистоты. Женщина становится жертвой, и она страдает больше и сильнее, чем герой, — страдает не от радости любви, а от ее земных перипетий, от цепей, в которые оковывает страсть. В мир приходит понимание антиномичности и глубинной противоречивости чувства.
Хотя приходит оно и раньше. Анна Каренина Толстого — это тоже идеал любви, но любви-страсти, беспощадно поглощающей и убивающей человека. Другой полюс любви, в жизненной ее реализации, в обретении мук, которые она приносит человеку своим земным воплощением. Вспомним «Цыган», в которых гибельная страсть Алеко казнит его возлюбленную и делает самого героя навсегда одиноким.
Из этих двух ликов любви читательское сердце с благодарностью хранит первый. Он становится обещанием, надеждой, которая так важна и дорога человеку. Поэтому «гений чистой красоты» будет пленять вечно.
P. S. Гениальную галерею образов любви литература создавала на протяжении столетий. Самое интересное, что ответить на вопрос «Каков он, идеал любви?» лично для себя не так-то просто. Попробуйте ответить на этот вопрос — гарантирую, будет интересно.
