 |
| Народное радио | Николай Маслов | 13.02.2008 |
Николай Маслов: Массовая культура — с одной стороны, с другой стороны — культура отдельных людей. А есть еще одна интересная постановка вопроса. В России в течение всего времени ее существования не было какой-то массовой, то есть одинаковой для всего народа культуры. Культура народа всегда была едина только в творческом порыве каждого отдельного человека. Если мы обратимся в XIX век, или в XVIII, в любой, и посмотрим на одежду девушек, например, Рязанской, Тульской, Орловской, Курской, Белгородской губернии, то мы не увидим ни одного одинакового наряда.
Игорь Шишкин: Различалась одежда даже в разных селах одной губернии.
Николай Маслов: В России существовали разные говоры, разные диалекты, хотя все говорили на русском языке и знали церковно-славянский, но все эти отличия, эти говоры только обогащали язык народа, придавали свой характер и свою красоту каждой области.
Игорь Шишкин: Было такое понятие «областные культурные гнезда». Каждая область приносила что-то свое в культуру страны.
Николай Маслов: Да. А что мы увидим, если те же девушки или юноши оденутся в современную одежду? Чем сегодня отличается одежда Белгородской, Рязанской, Орловской областей? Выстроилась бы шеренга совершенно одинаково одетых людей.
Игорь Шишкин: Я работаю в институте, где больше студенток, чем студентов. И вот юноши еще как-то отличаются в одежде, сейчас мужской костюм более разнообразен, а если выстроить девушек, то получится как солдаты на плацу. Они будут отличаться друг от друга только тоном джинсов.
Николай Маслов: Вот видите, это очень глубокая тема. Какой творческий был народ! Он, конечно, и остался таким, но сегодня жажда творить самому заглушается обилием уже готовых, кем-то созданных одинаковых в массе своей изделий, будь то одежда, еда, картины. Даже песни, шутки, пляски многие люди только слушают, наблюдают, не участвуя в них, не сочиняя, не придумывая их. Творчество каждого человека порождало огромное многообразие, и в этом многообразии было единство народной культуры. Женский наряд подчеркивал женственность, каждая девушка, каждая женщина старалась как можно красивее расшить свою одежду, и для этого требовалось умение, в этом выражалось стремление к творчеству.
То же можно сказать и об архитектуре. Храмы, городские и сельские дома, ворота, палисады были самого разного вида, по-разному украшались наличниками, резьбой, галереями. В каждом строении был виден мастер, его создавший. А фольклор, а песенные традиции, церковное пение? В каждом городе, в каждой области свои песни, свои частушки, своя манера плясать по праздникам. Или, например, художество — искусство иконописи, роспись деревянных изделий, керамика, плетение кружев и многое, многое другое. Все это многообразие составляло огромную, сложную мозаику русской культуры, свидетельствуя об огромном творческом потенциале нашего народа. Естественно, это творчество влияло и на все остальные сферы жизни человека, формировало русский стандарт культуры, православной культуры.
Что такое православная культура? Это вся сфера творческой деятельности человека, направленной на исполнение законов, данных Богом для жизни на земле. Речь, одежда, поведение человека — все это отображает внутренний мир того или иного народа, того или иного поселения. Это с одной стороны. А с другой стороны и речь, и одежда, и поведение закрепляют или хорошие человеческие черты, или плохие. Вот поэтому многообразие творческих проявлений отражало богатство внутреннего мира человека, и мы видим, какой это был в прежние времена красочный, веселый, яркий мир. А сегодняшний внутренний мир человечества? Правильно вы сказали, что только по оттенку джинсов да их размеру и отличаются люди. Раньше девушки и юноши выходили вечером в воскресенье или в другой праздник на гулянье, и каждый хотел показать себя. К этому готовились заранее, придумывали наряд. А сейчас? Джинсы напялила, припудрилась и пошла — вот и весь внутренний мир.
Игорь Шишкин: Народная культура создавалась, вырастала по принципу единства и многообразия и всегда была направлена на усложнение системы, на ее развитие. В каждой деревне, в каждом городе было что-то свое, постоянно вносилось новое при сохранении культурного ядра. А массовая культура, которая сейчас заполонила нашу жизнь, направлена, наоборот, на упрощение системы. Все проще, проще, единообразнее и единообразнее. Действительно сейчас уже не отличишь Москву от Сингапура, не то что соседние города. То есть это два различных вектора: один на усложнение системы, а усложнение системы — это жизнь, другой на упрощение системы, а упрощение — это распад.
Николай Маслов: Упрощение приводит к тому, что люди даже думать сами серьезно не могут. Одежда — это индикатор внутреннего состояния и индикатор творческого потенциала человека. Человечество стало тупым: оно не очень может думать, не может не то что сочинять, но и читать, оно ленится, у него времени уже нету. Это общество потребления — такая серая, движущаяся масса. Человек уже не выражает себя ни в чем, только потребляет готовое. Тут что-то нужно делать, иначе такое понятие как развитие уйдет вообще.
Куда ни зайди, в офис или в дом, человек пользуется уже только средствами массовой информации, Интернетом и — все. Обмен, который шел раньше между домами, между семьями, между городами, практически прекратился, или существует, но обезличенный, лишенный чувства. Ведь людям очень важно посмотреть в глаза друг другу при разговоре, чтобы понять, что каждый из них собою представляет. Сейчас это исчезает. Люди общаются по Интернету, пишут письма по Интернету, выходят замуж по Интернету, не выходя из дома, заказывают продукты и так далее. Какая-то такая замкнутость, разделенность. Нет общности и в семьях, человеческое общение, дружба, взаимовыручка встречаются все реже.
Игорь Шишкин: Но бывает еще.
Николай Маслов: Я не говорю, что совсем нет. Конечно, бывает, и чем меньше поселение, чем дальше оно от цивилизации, там более оно сохранилось в нормальном виде. Творческий потенциал существует, но его нужно конечно развивать. Даже в советское время было, когда стали стараться соединить народную культуру с массовой культурой. Хорошо, когда государство поддерживает народный потенциал, укрепляет и развивает лучшее, убирает худшее.
Игорь Шишкин: Действительно речь идет о двух прямо противоположных тенденциях. Одна — единство в многообразии, а другая — разобщенность в однообразии. Все вроде бы стандартизировано, но при этом каждый человек уже становится сам по себе, изолирован. и получается, что там было единое, но разнообразное общество, пока это была народная культура, создаваемая самим народом, но как только ее заменила массовая, усредненная культура «для народа», то все стали одинаковыми, но разобщенными.
Николай Маслов: По крайней мере, тенденция такая есть.
Игорь Шишкин: Да, именно тенденция. Вы сейчас, говоря о советском периоде, затронули очень важную тему, что эти две тенденции не всегда находятся в антагонистическом противоречии, что они могут вполне иногда взаимодействовать и давать положительные результаты. Когда встал вопрос не о разрушении старого строя, а о созидании нового, само государство обратилось к массовой культуре, но тогда массовой стала классика, хотя нужно признать, что тенденций было много, причем разновекторных. Например, долгое время было запрещено краеведение, долгое время пропагандировалось левое искусство, которым, кстати, и сейчас нас некоторые потчуют, но это было наследие еще первоначального разрушительного течения.
Николай Маслов: Дело в том, что тогда у этого явления была причина, и очень простая. После революции 1917 года в России уничтожался тот слой населения, который сохранял и вырабатывал разнообразие в культуре. Советская власть поняла, что она не сможет сделать никакого рывка вперед, если оставшуюся часть населения не поднимет на высоту уничтоженного слоя, более грамотного, высокообразованного, интеллектуального, а это были и священники, и писатели, и художники, и музыканты и многие, многие другие. Поэтому было решено, что нужно сделать резкое вливание высокой культуры в самые широкие, как тогда выражались, массы населения, чтобы поднять и уровень образования, и воспитания, и культуры.
Ведь партия хотела преподнести всему миру результат революции, как что-то высокое, превосходящее все остальные достижения человечества, но нельзя было построить советское государство и воспитать советский народ, не опираясь на накопленный веками культурный и интеллектуальный опыт, поэтому вся ранее отвергнутая культура и была брошена на подъем культурного, духовного нравственного состояния народа. Была внедрена так называемая потребность, что каждый должен читать в троллейбусе, в метро, везде. Всеобщая грамотность стала чуть ли не национальной идеей: «СССР — самая читающая страна в мире», «Советский человек — самый читающий человек в мире». С одной стороны, это нужно было для того, чтобы поднять экономику, с другой стороны, чтобы показать всему миру, что в соревновании между капиталистическим строем и неким неизвестным коммунистическим или там социалистическим строем выигрывает вот этот самый социалистический строй. Если бы советская власть этого тогда не сделала, не начала бы «выковывать нового человека», она не дотянула бы до 90-х годов, а погибла бы в 30-е или в 40-е годы. Ее бы просто растоптали и по внутренним причинам, и по внешним, естественно.
Игорь Шишкин: Стремление воспитать нового человека, создать нового человека было у большевиков с самых первых шагов, но первоначально, в 20-е годы, они пытались это делать с помощью левого искусства, с помощью высмеиванья всего, что было дорого людям в прежнее время, с помощью лозунга «Сбросим Пушкина с корабля современности», придуманного В. Маяковским. Это было движение, очень похожее на нынешнюю массовую культуру. В конце 30-х годов, когда они осознали, что это не срабатывает, то обратились к духовным корням нации и стали классику превращать в массовое искусство.
Николай Маслов: Нет, им сначала нужна была смута. Нужно было отказаться от старого устройства, и для этого они должны были сделать смуту в душах людей. А как ее можно было сделать? Нужно было растоптать традиции, нравы и мораль — все. Способ был простой: «Мы наш, мы новый мир построим», а чтобы построить новый мир, нужно было, чтобы человек не знал, что было вчера, поэтому пошли в ход всякая пошлость, «свобода совести», еще свобода чего-то, какой только свободы не было, голыми ходили по улицам.
Игорь Шишкин: Почти как в 90-е годы.
Николай Маслов: Да. И те, кто не соглашались, интеллигенция и все, понимали, что это пагубная ситуация, тех уничтожили. Когда все это сделали, то жестко закрутили гайки, сказали: «Все, никаких свобод, всем одеваться». Всех одели и начали воспитывать новый народ, а то, что было сделано в 20-е годы сыграло свою роль.
Игорь Шишкин: Они начали воспитывать людей на тех ценностях, на которых наш народ существовал веками, не стали внедрять взятые со стороны образцы, обратились к Пушкину, Толстому, Тургеневу, чьи произведения стали издаваться миллионными тиражами. Это же и есть признак массовой культуры. И люди читали эти книги, стали писать сами, появились новые стихи и песни.
Николай Маслов: Совершенно верно. Во-первых, еще не было ничего нового, советского, а зарубежное взять не могли, потому что строили совершенно противоположный строй. Западным идеалом были совершенно другие ценности, другая совесть, другие нравы, поэтому и невозможно было заимствование. И это хорошо.
Игорь Шишкин: Нет худа без добра, что называется.
Николай Маслов: Да. Вот и выбрали дореволюционную классику, начали ее внедрять, потому что другого просто не было. Они думали, что без этого вообще обойдутся, что при коммунизме все будут спать под одним одеялом, хочешь — работай, хочешь — иди в магазин, но не получилось. Этот миф развеяли сразу, но признаваться, что ошибались, у нас никогда не любили, и миф просуществовал еще несколько десятилетий. Сформировавшееся советское искусство, вольно или не вольно, опиралось на нравственный фундамент еще дореволюционный. Видимо, в Кремле понимали, что с бандитами нельзя созидать, и старались нового человека сделать высоконравственным. На это были направлены усилия поэтов, композиторов, кинематографистов: «Широка страна моя родная…», коммунист — это человек высокой морали и так далее.
Игорь Шишкин: Сейчас музыкальная и кинематографическая массовая культура воспринимается как что-то навязываемое народу, однозначно чуждое и упрощающее нравы, упрощающее стереотипы поведения, но песенное, музыкальное массовое искусство 30−50 годов ХХ века живо до сих пор. Многие песни тех лет поют и сейчас.
Николай Маслов: Они же смысл имели.
Игорь Шишкин: Они находили отклик в душе народа, потому что там говорилось о тех самых ценностях, которые народу были понятны. И это была именно массовая культура. Миллионы людей смотрели эти фильмы, и сейчас их смотрят с удовольствием.
Николай Маслов: Они соответствовали внутреннему содержанию человека и его совести. Многие сегодняшние фильмы нельзя будет назвать культурным наследием. Это уже не культура. Слово «культура» к сегодняшнему искусству, например, многим телевизионным передачам, особенно эстрадным, не подходит. Они вообще не относятся к понятию «культура». Это антикультура, это то, что не развивает жизнь, а уничтожает ее. Вы прослушайте песни, которые никакого смысла не содержат — они же делают человека тупым: «Рыбка моя, я твой тазик», например. Какой тазик, что за рыбка? Вот это как раз массовая антикультура, которая, может быть, еще не столько отражает внутреннее состояние нашего народа и молодежи, сколько пытается его сделать тупым.
Но ведь огромный творческий потенциал народа все равно остается. В Измайлове существует целый городок народных промыслов, ремесел, там устраивают творческие вечера, там продают потрясающие картины, предметы прикладного искусства ручной работы. Человек высокообразованный, одухотворенный, с богатым внутренним миром всегда будет созидателем, всегда найдет, куда приложить свои силы, воплотить свои творческие замыслы.
Игорь Шишкин: Советский период, в котором, естественно, были свои проблемы, тем не менее, показал, что массовая культура, народная культура и классическая культура могут взаимодействовать, находить точки соприкосновения, и когда эти точки найдены, получается огромный эффект, эффект в нравственном воспитании, в совершенствовании человека, и, соответственно, в экономике, в праве, государственности — во всем.
Николай Маслов: И люди, которые управляют государством, и философы, и писатели, и художники должны понимать, что сегодня, в век новых информационных технологий и коммуникаций, от массовой культуры никуда не уйти. Да и зачем уходить, когда можно использовать ее во благо? Другой вопрос, что массовая культура навязчива и преследует человека везде, начиная от рекламных плакатов на улице, кончая домашним телевизором и Интернетом. И одежда, и продукты питания — все подвержено ей. В Америке 90 процентов населения, наверное, питаются в «Макдоналдсе» или жуют там свои хот-доги. Во всем простота — только жуй, мычи и работай, где заставят, больше ничего от тебя и не требуется.
Игорь Шишкин: Гамбургер он и в Африке гамбургер.
Николай Маслов: Но ведь массовую культуру можно использовать и для хороших дел: для развития творческого потенциала, для утверждения нравственных норм в обществе, для обучения и воспитания. Человек с высокими моральными принципами, с высоким культурным потенциалом принесет больше пользы обществу нежели просто потребитель еды и телевизионных зрелищ. Он не будет преступать законы, не будет выходить за рамки приличия, ему будет интересно работать, созидать.
Сегодня массовая культура уже вышла из рамок приличия, и ее давно никто не контролирует. Государство освободило себя от контроля, выпустив такие законы, которые позволяют делать все, что угодно в этой сфере. Общество не находит в себе силы бороться с этой антикультурой, потому что, с одной стороны, есть соблазн посмотреть телевизор, сходить в кино и так далее, а с другой стороны, мы подходим к тупику, к полному падению нравов. Ведь даже крупнейшие империи становились достоянием народов-варваров, так что если мы не будем бороться за свое культурное наследие, за нравственные ценности, то и нас может постичь такая же судьба.
Игорь Шишкин: Николай Васильевич, не кажется ли вам, что история в какой-то мере повторяется, и, может быть, еще раз повторится? В 20-е годы ХХ века массовая культура сыграла свою роль для «уничтожения до основания, а затем…», но когда встал вопрос, что делать «… затем», вспомнили, что массовая культура без опоры на традиционные народные ценности, без приобщения к классическому наследию не сработает. Соединили частично и, при всех недостатках, это дало огромный созидательный эффект. Советский Союз, извините, был величайшей державой. В 90-е годы ХХ века опять период распада, и опять массовая культура идет на острие этого распада, опять играет ту же роль — разрушает до основанья все устои прежней жизни. Сегодня власть говорит нам о том, что вроде бы период разрушения закончен, а недавно даже прозвучали слова о том, что период стабилизации закончен, и пора развиваться. Но если развиваться, то нужно отказываться от массовой культуры 90-х, нужно учитывать исторические уроки.
Николай Маслов: История никогда не повторяется, это физически невозможно, но, конечно, для того чтобы власть понимала, что нужно стране, какие тенденции нони обязаны поддерживать, люди, приходящие во власть, должны быть образованными, воспитанными в высоконравственных семьях, где бы традиции воспитания и способность к творчеству передавались из поколения к поколению. Очень многое зависит от нас, от нашего отношения ко всему, что происходит вокруг. Если мы будем думать, что мы ничего не можем изменить, что нам нет дела и без нас обойдутся, то такое неучастие — это и есть наше участие. Тогда уж действительно не может быть никакого развития. Это тысячу раз доказано.
К сожалению, многие люди, которые нами управляют, приходят к власти, понимая, что это у них ненадолго, хотят, прежде всего, поднять свой экономический потенциал. Если бы они знали, что приходят надолго, что им придется управлять страной, жить вместе со своим народом, отстаивать свои права на международной арене, то в первую очередь они бы думали о духовном, о нравственном. Тогда бы и все остальное выстраивалось. Не зря же Господь нам оставил такое мудрое слово: «Ищите Царствия Божия, и все остальное приложится вам». То есть живите, ищите жизни духовной, нравственной, выстраивайте ее каждый день, и все остальное будет выстраиваться легко и непринужденно.
А вот когда в обществе нет правил «Не убей», «Не укради», тогда оно вынуждено тратить огромные силы, материальные и моральные, чтобы как-то себя защищать, чтобы не было постоянной войны каждого с каждым. Ведь мы ведь живем в период постоянной гражданской войны. Скольких людей мы теряем каждый день, каждый год? Какие-то наемные убийства, автокатастрофы, уносящие по 30 тысяч молодых здоровых людей в год, это население целого города, пьянство. Такова сегодня культура поведения. Люди не дорожат ни собственной жизнью, ни жизнью других людей, не жалеют близких, не имеют страха перед Богом. Это и есть результат нравственного падения. Мы друг от друга закрываемся решетками, металлическими дверями, как в тюрьме. Бетонные стены, решетки на окнах, металлические двери, в офисах охранники, наблюдение, камеры, друг за другом подсматриваем. Мы уже друг другу, а часто и родителям не доверяем, не знаем, куда спрятать деньги. Нет согласия в обществе, оно топчется на месте или идет назад, потому что построено на идее наживы, на антиморали.
Я, вчера «листал» телевизор. Смотрю, на Первом канале показывают, как какая-то француженка-учительница родила от своего тринадцатилетнего ученика. Зачем такие вещи вообще показывать? Это же стыдно. У нас такого никогда не было. Вот, специально за границу поехали, нашли там какую-то и показали. Пороки нельзя культивировать. Нужно культивировать только хорошее, чтобы у людей не было соблазна. У них и так много соблазна. Это же государственный канал телевидения. Кто там эту идеологию проводит? Значит, там есть люди, которые или не понимают, что они насаждают разврат, или, скорее всего, очень хорошо понимают и хотят, чтобы у нас продолжалась смута и гражданская война.
Игорь Шишкин: Нельзя нравственно оздоровить страну без совмещения народной и массовой культуры, но нужно понимать, что совмещение народной и массовой культуры — это не Бабкина, не то, что она сейчас устраивает.
Николай Маслов: Бабкина извратила культуру.
Игорь Шишкин: Вот именно. И когда говорится о народной культуре, нужно понимать, что это не обязательно культура, созданная много веков назад. Народ жив и сейчас.
Николай Маслов: Массовая культура, культура, которую проповедует государство, должна развивать лучшее, что выработал сам народ, лучшее из того, что созидает общество. Она должна укреплять общество, укреплять личность. Лучшие произведения искусства, лучшие работы в любой сфере деятельности, лучшие деятели нашего отечества должны становиться примерами для массовой культуры.
Игорь Шишкин: Так что проблема массовой культуры — это решаемая проблема, и мы можем преодолеть те тенденции в ней, которые разлагающе действуют на наше общество. Если власть желает, чтобы страна развивалась, то она должна найти выход из этого положения.
Николай Маслов: Народ сохранил свой творческий потенциал, и государству остается только выбрать лучшие примеры, лучшие образцы и распространять их через средства массовой информации на всю страну.
Н. В. Маслов, известный общественный деятель, доктор педагогических наук
Массовая культура: инструмент власти, товар или результат творческой деятельности?
Андрей Куприянов
В различные исторические периоды вместе с изменением жизни общества менялось и содержание массовой культуры. Например, в середине XIX века массовая культура в России была народной, сдобренной к тому же изрядной долей высокого искусства образованных слоев общества. Но уже в середине XX века русский социолог и культуролог Питирим Сорокин с сожалением писал: «Как коммерческий товар для развлечений, искусство чаще всего контролируется торговыми дельцами, коммерческими интересами и веяниями моды. Подобная ситуация творит из коммерческих дельцов высших ценителей красоты и принуждает художников подчиняться их требованиям, навязанным вдобавок через рекламу и другие средства массовой информации».
Время показало, что титаническая работа по созданию советского государства не смоглот обойтись без мощной культурной компоненты. Интернационалистическая большевистская пропаганда, сопровождаемая сжиганием духовных книг, запретом сказок, гонением на русских классиков, оказалась несостоятельной, базарная кич-культура, появившаяся при НЭПе, тем более не годилась в качестве определяющей, поэтому советской власти волей-неволей пришлось обратиться к порицаемому наследию. Началось возвращение русской литературы. «Дайте советскому читателю классику», — именно так называлась статья в газете «Правда» в июле 1933 года. Эта фраза стала звучать, как установка государственной издательской политики.
В 30-е годы были подготовлены и изданы полные собрания сочинений Пушкина, Лермонтова, Некрасова, Баратынского, Толстого, Вяземского, Фета. В массовые издательские программы были возвращены Лесков, Чехов и Аксаков. Постановление 1930 года об улучшении театрального дела предлагало усилить взаимодействие профессионального и самодеятельного театра. Самодеятельные театры возникали при клубах, домах культуры фабрик и заводов, в учебных заведениях, в воинских частях, колхозах и даже на транспорте. К середине 30-х годов массовая культура в Советском Союзе достигла высокого художественного уровня. Для руководства самодеятельностью и помощи ей в 1936 году был создан Всесоюзный дом народного творчества. В различных союзных и автономных республиках появились самодеятельные национальные хоры, ансамбли песни и пляски. Распространение получили кружки изобразительного и прикладного искусства. Именно этот народный заряд и послужил толчком для создания советской культуры.
