 |
| Столетие.Ru | Александр Крылов | 09.02.2008 |
Сложная история российско-турецких отношений насчитывает более пяти веков. Первые официальные контакты между Османской империей и Россией были установлены еще в 1492 г. Поначалу границы двух государств не соприкасались, и долгое время дипломатические отношения между ними носили эпизодический характер. Укрепление российского государства и расширение его границ в южном направлении привело к многочисленным русско-турецким войнам. Результатом этих войн стало ослабление Османской империи и включение в состав России ранее уже принадлежавших ей Кавказа, Бессарабии, Южной Украины, а также провозглашение независимости Греции, Болгарии, Сербии и Румынии. Распад Советского Союза привел к радикальному изменению геополитических реалий.
В новой ситуации Турция, которая является примером достаточно устойчивого поступательного развития в экономике и социальной сфере, все более решительно претендует на роль региональной сверхдержавы, имеющей исторические связи как с западной, так и с исламской цивилизациями, элементы которых она в себе совмещает. Россия относится к нарастающей активности Турции в постсоветской Евразии весьма настороженно, так как это может негативно сказаться на российских политических и экономических интересах.
Активная вовлеченность Турции в дела Кавказа, Средней Азии и Причерноморья, планы расширения НАТО на территории, которые являются для России жизненно важными с точки зрения ее национальной безопасности, не могут не вызывать озабоченности у российского руководства. Осложняющим российско-турецкие отношения фактором является сохраняющаяся нестабильность в Кавказском регионе, где обе страны заявляют о своих важных, а в случае России — жизненно важных интересах.
Весной 1992 г. напряженность в российско-турецких отношениях достигла такого уровня, что Россия была вынуждена прибегнуть к открытой ядерной угрозе для сдерживания Турции.
Именно тогда (в марте 1992 г.) маршал Е. Шапошников, возглавлявший вооруженные силы СНГ, предупредил об опасности начала «Третьей мировой войны» в случае, если Турция вмешается в Карабахский конфликт на стороне Азербайджана.
Россия и Турция продолжают занимать разные, часто — взаимоисключающие позиции по многим международным или межнациональным конфликтам. Россия осуждает оккупацию турецкими войсками части Кипра и не признает провозглашенную там Турецкую республику Северного Кипра. Турция выступает за признание независимости Косово, Россия — категорически против. На этом фоне те процессы, которые происходят в Крыму, могут стать еще одним фактором, который приведет к осложнению отношений между Россией и Турцией.
Политика Турции в Крыму определялась той общей стратегией, которую проводит Анкара на постсоветском пространстве. Распад СССР был воспринят в Турции как реальная возможность восстановить свое прежнее влияние, особенно в отношении районов с единоверным и этнически родственным населением. Первоначально Турция претендовала на роль «старшего брата» по отношению ко всем тюркским постсоветским республикам, а также стремилась укрепить свое политическое и экономическое влияние в среде тюркского населения России и Украины.
В условиях постсоветского кризиса и всеобщего распада идеи пантюркизма и неоосманизма нашли большой отклик в среде тюркских народов. Но уже в конце 1990-х наступило взаимное разочарование: в силу ограниченных финансовых возможностей Турция не смогла взять на себя роль спонсора экономического развития этнически родственных постсоветских государств. Очень скоро стало совершенно очевидно, что культурные и этнические различия оказались куда больше, чем это первоначально казалось приверженцам идеи пантюркизма. В итоге Турция перевела свои отношения с постсоветскими тюркскими государствами в режим сугубого прагматизма, ограничила свою вовлеченность в постсоветские дела и отдала ведущую роль на этом направлении своим союзникам по НАТО — США и ЕС.
Теперь Анкара сосредоточила свои основные усилия на том участке, которой она считает «наиболее слабым звеном» на постсоветском пространстве — на Крыме.
Разыгрывание Киевом крымско-татарской карты против России благоприятствует укреплению позиций Турции в Крыму. Не имеющий никакого легального статуса Меджлис крымско-татарского народа, (он претендует на роль единственного законного представительного органа крымско-татарского народа), находит поддержку и понимание у антироссийски ориентированной политической элиты Украины. С помощью крымских татар она стремится не допустить сохранения российского влияния в регионе, в том числе путем постепенного выдавливания русского населения с территории Крыма.
Подобная политика чревата большими опасностями для украинской государственности. Численность различных экстремистских группировок в Крыму уже превышает 1,5 тысяч боевиков, которые действуют под прикрытием спортивных и т. п. секций. Большинство данных группировок получает поддержку из Турции, международных исламских организаций различного толка.
Поступающая извне значительная материальная и гуманитарная помощь распределяется через структуру Меджлиса. Она используется для финансирования экстремистских группировок и ударных отрядов, которые провоцируют конфликты со славянами, нагнетают противостояние на религиозной и национальной почве, демонстративно оскорбляют православные святыни… Цель подобных акций состоит в том, чтобы создать ощущение нестабильности, оказать психологическое давление на русское население, побудить его к миграции за пределы республики.
Турция активно поддерживает кампанию по изменению демографической ситуации на полуострове (меры по повышению рождаемости в среде крымских татар, переселению в Крым татарского населения со всего постсоветского пространства под видом «крымских татар» и т. п.). Нынешняя численность крымских татар составляет 10−15% населения полуострова. По данным Всеукраинской переписи 2001 г. в Крыму проживало 244 тыс. крымских татар. Но перепись охватывала лишь население, которое имело украинское гражданство. Поэтому реальное число намного больше, по оценкам турецких экспертов, сейчас в Крыму проживает более 300 тыс. крымских татар.
Право депортированного крымско-татарского народа на возвращение и развитие на своей исторической родине признано всем мировым сообществом.
К 2010 г. планируется возвращение в Крым еще 250 тыс. крымских татар, которые проживают на постсоветском пространстве.
В качестве другого источника массовой репатриации потомков крымских татар рассматриваются Болгария, Румыния, США, Польша, Литва и Турция, где имеется довольно многочисленная диаспора крымских татар. При этом очень вероятно, что в категорию крымских вновь будут включаться все лица тюркского происхождения, которые пожелают переселиться в Крым. Массовое переселение действительных и мнимых крымских татар на фоне прогрессирующего сокращения в Крыму численности русского населения может привести к радикальному изменению демографической ситуации и к созданию необходимых условий для повторения косовского сценария.
В настоящее время крымские татары расселены по всей территории Крыма. Естественно, что они предпочитают занимать наиболее благоприятные для жизни районы (побережье, города). Как показывают результаты исследований эмиграционного потенциала крымских татар, почти 70% потенциальных репатриантов планируют переехать на постоянное место жительства в столицу АРК Симферополь и Симферопольский район. Вместе с тем, вряд ли является случайностью, что они расселяются на тех территориях, где проходят стратегические важные дороги и транспортные коммуникации.
Очевидно, что в случае радикального изменения демографической ситуации в пользу мусульманской общины будут созданы благоприятные условия для отторжения Крыма от Украины. Во многом перспективы повторения косовского сценария будут зависеть от степени готовности украинского государства противостоять подобного рода угрозе. И, конечно, от политической стабильности на Украине. Но ее-то после возврата к власти «неистовой Юлии» никто не может гарантировать.
Как уже говорилось, в настоящее время политика Турции по отношению к Северному Кавказу и республикам РФ с тюркским населением утратила тот наступательный характер, который она имела в 1990-х годах. Политика США на Ближнем Востоке создала для Турции столько проблем, что теперь ей не до создания «общего тюркского дома от Адриатики до Тихого океана». Все опасения турецких политиков и дипломатов, которые несколько лет назад сокрушались о том, что они не могут остановить этот «вашингтонский талибан», оправдались в полной мере. Но хотя Анкара еще долго будет разгребать американское наследство в регионе, России вовсе не следует забывать о турецком факторе на своих южных границах.
Политика Турции может стать вызовом безопасности России, но лишь в том случае, если под влиянием нерешенных политических и социально-экономических проблем произойдет новое обострение ситуации на Северном Кавказе. Уже сейчас активность Турции и международных исламских организаций в Крыму чревата опасностью дестабилизации этого важнейшего для России региона. И хотя Крым теперь в составе независимой Украины, происходящее там затрагивает интересы России самым непосредственным образом.
По мнению депутата Верховной рады Украины Леонида Грача, сегодня Черноморский флот и казаки — вот единственный фактор, который удерживает крымских татар от перехода к масштабным радикальным акциям и осуществлению в Крыму косовского сценария.
Поскольку МВД и СБУ толком не пресекают действия крымско-татарских экстремистов, пока что именно казаки являются единственной силой, не позволяющей радикалам захватывать землю и спиливать кресты на православных кладбищах. Несколько лет назад этот политик указывал на опасность происходящих на полуострове процессов: «В Крым привнесен ваххабизм, на территории полуострова постоянно находятся чеченские боевики. И чем дальше, тем больше возрастают аппетиты политиков экстремистского толка в среде крымско-татарского народа. Сегодня они представляют угрозу не только основам существующего в Украине государственного строя, но самой территориальной целостности и независимости государства».
Еще недавно киевские оранжевые дружно скандировали: «лучше Крым татарский, чем москальский!». Но в последнее время официальный Киев начал проводить куда более осторожную политику в отношении крымских татар, чем прежде. Там явно и вполне обоснованно опасаются возможного развития событий в Крыму по косовскому сценарию. Показательно, что нынешнее строго ориентированное на США правительство Украины не поддерживает идею признания независимости Косово.
Даже для самых пылких оранжевых романтиков уже очевидно, что ситуация в Крыму может стать вызовом украинской государственности, что косовский прецедент приведет к дальнейшему росту сепаратистских настроений среди крымских татар. В этих условиях координация российской и украинской политики в Причерноморье могла бы стать действенным средством нейтрализации общих для двух государств угроз. Пока оранжевый кабинет явно не готов к отказу от идеологических стереотипов и наращиванию восточного вектора своей политики. И это служит основанием для многочисленных пессимистических прогнозов будущего развития ситуации в Крыму и на Украине в целом.
