 |
| Фонд стратегической культуры | Леонид Ивашов | 06.02.2008 |
Отвечает ли такой взгляд исторической реальности и интересам России? Нет, и еще раз нет.
Аналогия между правовым статусом Косова, с одной стороны, Абхазии и Южной Осетии, с другой, чисто внешняя. Косовская проблема возникла в результате прямой агрессии США и НАТО против суверенной Югославии, разрушения единства этого государства и насильственного вытеснения югославской армии и сил безопасности за пределы Косова. При этом нужно учесть, что албанцы, защиту которых Запад выдвинул в качестве главной причины вооруженного вмешательства во внутренние дела СРЮ, имеют свое государственное образование в лице большой Албании.
Абхазия и Южная Осетия, напротив, определили свой правовой статус в полном соответствии с действовавшим на тот момент (начало 90-х годов) международным правом. Статус этих двух республик был предопределен выходом Грузии из правового пространства Советского Союза, что не поддержало население ни Абхазии, ни Южной Осетии.
Тогда Россия, сама с трудом становившаяся на путь суверенного развития, не смогла своим авторитетом поддержать законное право абхазов, аджарцев и югоосетин на самоопределение. Позднее на эту проблему наслоились и осложнения, возникшие в российско-грузинских отношениях.
Экспертному сообществу важно объективно разобраться в причинах их обострения. Мне кажется, мы излишне акцентируем внимание на причинах субъективного характера. Надо смотреть глубже.
Вот — Грузия:
— с ослаблением, а затем и распадом СССР там возникло стремление к самоутверждению в качестве суверенного государства. Стремление естественное, если оно сопровождается объективной оценкой истории взаимоотношений с Россией. У Тбилиси же оно обернулось синдромом великой нации. Все остальные национальные меньшинства для грузинской элиты — это холопы грузинских вельмож, менее цивилизованные и менее развитые в культурно-историческом плане;
— поражения от абхазов и южных осетин в начале 90-х годов было воспринято грузинским населением как жестокий удар по национальному самолюбию;
— подавляющее большинство населения Грузии убеждено, что победили не абхазы и осетины, а просто победу у грузин украли русские. И потому все эти годы грузинское общество апеллирует к России, чтобы она вернула утраченные территории;
— заигрывание Тбилиси с Западом (в первую очередь, с Соединенными Штатами) — это попытки самоутвердиться в качестве государства, соразмерного с Россией, решить свои территориальные проблемы и избавиться от синдрома проигравшей стороны. Саакашвили и его окружение не понимают, что следствием этого, скорее всего, станет утрата Грузией цивилизационной идентичности, а возможно, и государственности. Однако сегодня эта угрожающая перспектива не прочитывается грузинской элитой. Главное для нее — утвердиться в качестве самостоятельного государства, не подверженного влиянию России.
Тбилиси ведь не в первый раз прибегает к таким маневрам. В 1918 году, как Россия ослабла, Грузия объявила о независимости и пригласила германские, турецкие, а затем и британские войска. Подобное произошло и в 90-е годы ХХ века.
Что касается официальных российских властей, то они своевременно не нашли формулы решения конфликтных ситуаций между Тбилиси и Сухуми, Тбилиси и Цхинвалом. Главное для Москвы было удержать ситуацию в переговорных рамках и не допустить вооруженных столкновений. К тому же много лет нам мешала двойственность позиции: Кремль был на стороне официального Тбилиси, симпатии же парламента и общества неизменно принадлежат Сухуми и Цхинвалу.
Москва не настояла на прямом участии лидеров Абхазии и Южной Осетии в заседаниях глав государств СНГ по урегулированию конфликта, не способствовала переговорному процессу в двустороннем формате. Поэтому многое упущено.
Отсюда следует, что России надо усиленно заниматься кавказским вектором своей внешней политики. Учитывая, что Тбилиси будет продолжать дрейф в сторону США и НАТО, Москве, хотят этого в Кремле или нет, особое внимание придется уделять вопросу будущего Абхазии и Южной Осетии — в плане безопасности Юга России и стабильности Северного Кавказа. Вступление Грузии в НАТО однозначно повлечет за собой размещение на ее территории военных объектов, нацеленных против России. Перспектива вступления в Северо-Атлантический альянс Украины до предела сузит возможности российского Черноморского флота, так как весь бассейн Черного моря окажется в окружении натовских стран (Турция, Болгария, Румыния, Грузия). Флот станет заблокированным объектом, а Россия будет отброшена к допетровским временам — потеряет статус черноморской державы.
Поэтому Москва ни в коем случае не должна допустить поглощения Абхазии натовской военной машиной. Хороши мы будем, если позволим, чтобы сочинская резиденция российского президента оказалась в досягаемости ствольной артиллерии НАТО. Под натовским прицелом будет находиться Олимпиада-2014, спецслужбы альянса будут активно работать над дестабилизацией Северокавказского региона.
Итак, я утверждаю: решение судьбы Косова ни в коей мере не может служить «прецедентом» для провозглашения полной независимости Абхазии и Южной Осетии. Это — и по существу проблемы верно, и избавляет нашу страну от традиционной (с горбачевско-ельцинских времен) рефлекторной зависимости от западной дипломатии, от постоянной оглядки на то, как поведет себя Запад. Отстаивать национальные интересы можно только с помощью инициативной политики.
Российской дипломатии следует незамедлительно занять четкую позицию в вопросе признания независимости Абхазии и Южной Осетии — увязать данный вопрос не с объявлением независимого статуса Косова, а с приглашением Грузии в НАТО. И сразу же за признанием независимости косоваров подписать с Абхазией пакет соглашений о тесном сотрудничестве и союзный договор по безопасности, который позволит России ввести войска на территорию нового независимого государства.
