 |
| Татьянин день | Ольга Богданова | 05.02.2008 |
В миру святого звали Михаил Триволис. Его родным городом была греческая Арта. Он покинул ее еще в юности и отправился получать образование на о. Корфу. В то время Корфу управляла Венецианская республика. Надо полагать, на острове молодой человек много слышал о красотах Италии, о ее мыслителях и преподавателях. Кстати сказать, среди них было немало греков, эмигрировавших с территории родной Византии после того, как она оказалась под управлением мусульман-турок.
Михаил происходил из обеспеченной семьи, поэтому для путешествия в Италию не было никаких препятствий. Он слушал лекции в университетах Болоньи, Падуи, Феррары, Милана и побывал в парижской Сорбонне. Михаил в совершенстве изучил древнегреческий, латынь, французский и итальянский языки. Среди его друзей был философ Джованни Пико делла Мирандола и знаменитый издатель Мануций Альд (изданные им книги, так называемые «альдины», отличались от остальных высоким качеством печати и содержанием. Многие из них были первыми печатными изданиями античных классиков, другие содержали критически проверенный по рукописям текст новейших классических писателей, например Данте, Петрарки, Боккаччо и пр.). Так что молодой грек оказался в самом центре культурной жизни Италии того времени.
Большое впечатление на Михаила произвели проповеди Савонаролы, который гневно обличал развратного и честолюбивого Папу римского Александра VI Борджиа. За Савонаролой шли толпы людей. Популярность проповедника была велика, но далеко не всем были угодны речи о том, что следует вести праведную жизнь, искоренять грехи и избегать излишеств. Савонарола был сожжен во Флоренции.
Не имея возможности учиться у бесстрашного доминиканца, Михаил, по-видимому, решил по крайней мере найти возможность общаться с его единомышленниками и учениками и напитаться атмосферой монастыря, где Савонарола был настоятелем. Спустя некоторое время этот православный грек становится послушником во флорентийском монастыре св. Марка. Пораженный жизнью Савонаролы, Михаил искал в доминиканском монастыре благочестия, которого, возможно, не видел на своей разоренной турками родине.
Вскоре он убедился, что пороки есть и здесь. После двух лет монастырской жизни Михаил решает уехать из Италии. Отныне он хочет вести монашескую жизнь в лоне родной Православной Церкви и отправляется на Афон. Святая Гора могла дать ему желаемое — духовных наставников и доступ к богатейшим библиотекам. В 1505 г. Михаил принял постриг с именем Максима в Ватопедском монастыре. Он прожил на Афоне недолго — около 10 лет и успел заслужить славу просвещенного и умудренного в книжных делах инока.
Еще на Корфу и в Италии Максим изучал разнообразные гуманитарные дисциплины. Он знакомился с произведениями современных ему философов и литераторов и с образцами классической литературы. Он был очень хорошо знаком с произведениями античных авторов и с древними мифами, так что потом использовал эти знания, когда искал необходимые ему литературные образы. Теперь у инока Максима появилась возможность расширить свои «светские» знания и обогатить их путем изучения творений Святых Отцов. Среди христианских авторов прп. Максим особенно почитал Иоанна Лествичника и Григория Назианзина и с увлечением изучал рукописи принявших на Афоне постриг греческих императоров Андроника Палеолога и Иоанна Кантакузена
Через 10 лет после его пострига на Афон прибыло посольство от русского царя Василия III (1505−1533). Его мать — греческая царевна София из рода Палеологов — привезла с собой в Москву немало греческих книг. Книги нередко посылались ей в дар из Византии. После падения империи ромеев (как называли себя византийцы) Русь (вернее, уже Россия) стала восприниматься как преемница Византии и хранительница православия (не секрет, что впоследствии греки отправлялись в Россию, чтобы ознакомиться с ходом русского богослужения, в котором в чистом виде сохранились древние византийские традиции). Естественным было желание царя разобраться в царской библиотеке. Кроме того, стали замечать, что при переписывании Священного Писания и богослужебных текстов писцы допускали ошибки, так что к началу XVI в. в России было практически невозможно найти свободную от неточностей книгу. Требовался образованный человек, который бы перевел с греческого на русский необходимые тексты. Выбор пал на афонского монаха Савву. Но он был слишком стар и немощен для дальнего путешествия и взамен себя предложил известного своей ученостью Максима. Максим не знал русского языка, но в совершенстве владел греческим и латынью, а в перспективе мог освоить и русский. Так афонский монах оказался в России.
Его поселили в Чудовом монастыре, недалеко от царских палат. Впервые за сто лет открыли хранилище царской библиотеки, и Максим (которого за происхождение прозвали Греком) начал переводить. Он не знал русского, поэтому ему дали помощников. Максим переводил текст с греческого на латынь, а они с латыни «перетолмачивали» на русский. Переводческий талант инока Максима по достоинству оценили в Москве. Когда монах закончил данную ему работу, царь отказался отпустить его на Афон: разве можно было лишить государство такого образованного человека? Так знания, к которым Максим стремился с молодости, обернулись для него утратой ставшего родным Афона. Он переводил без конца, и в одном из писем признавался, что у него нет времени даже для того, чтобы дышать. Завистники не замедлили объявиться.
А тут еще Максим, подобно увлекшему его в юности Савонароле, стал бесстрашно обличать царя за то, что он хотел развестись с женой Соломонией (предлогом было то, что за долгие годы брака у нее не было детей) и жениться на Елене Глинской. Царь не потерпел непослушания. Соломонию насильно постригли в Рождественском монастыре, Елена Глинская стала царицей и родила будущего царя Иоанна Грозного. А Максима как неугодного царю и митрополиту Даниилу отправили в ссылку в Иосифо-Волоцкий монастырь. Его отлучили от Причастия, лишили возможности посещать церковь, читать и писать. Наказание было суровым, да и обвинение нашли ему под стать: якобы Максим умышленно искажал суть Священного Писания при переводе.
Он был абсолютно один в темном и сыром подземелье. Единственное, что он мог делать, — это молиться. «Не тужи, не скорби и не тоскуй, любезная душа, о том, что страдаешь без правды…» — писал инок Максим самому себе. Он не роптал, не злился на своих обвинителей, но смиренно переносил тяготы, которые Бог определил ему в этой жизни. Стремление к Богу и любовь к Нему были так сильны, что ничто не могло сломить духа Максима. Вместо уныния и скорби, которых, вероятно, добивались обвинители, Максим преисполнился вдохновения и кусочком угля написал на стене своей темницы канон Утешителю Святому Духу — по-гречески Параклиту. Этот удивительный текст впоследствии был принят Церковью и во многих храмах включен в богослужение в день Сошествия Святого Духа.
Потом Максима перевели в Тверь. Игумен местного монастыря Акакий разрешал Максиму читать и писать. Вскоре, после 13 лет отлучения от Церкви, ему было разрешено причаститься.
Ставший царем Иоанн Грозный около 1548 г. повелел освободить Максима Грека из заточения и разрешил ему поселиться в Троице-Сергиевой Лавре. Это было благом, но сокровенное желание переводчика — вернуться в Ватопедский монастырь, где были произнесены священные обеты и там закончить свою земную жизнь — не исполнилось. Одной из причин было то, что за долгие годы пребывания в России афонский монах увидел не только положительные, но и отрицательные стороны жизни страны — преемницы Византии. Нельзя было допустить, чтобы об этом знали за границей, в том числе и на Афоне.
Максим Грек прожил в Лавре всего несколько лет. В 1556 г., 3 февраля он отошел ко Господу. Канонизирован он был недавно — в 1988 г. Мощи преподобного пребывают в Троице-Сергиевой Лавре, а сам он, грек по происхождению, долгое время проживший и проучившийся в Италии, входит в собор Радонежских святых и воспринимается как русский святой.
