 |
| Нескучный сад | Алексей Шмелев, Игумен Нектарий (Морозов) | 04.02.2008 |
Зачем люди ругаются? И как их от этого отучить? Исследовала вопрос Алиса ОРЛОВА.
СПРАВКА
Алексей Дмитриевич ШМЕЛЕВ родился в 1957 году. В 1979 году окончил отделение структурной и прикладной лингвистики филологического факультета МГУ им. М. В. Ломоносова. Доктор филологических наук, с 2003 года — заведующий отделом культуры русской речи Института русского языка, профессор кафедры современного русского языка МПГУ, кафедры теории и истории языка ПСТГУ. Области научных интересов: семантика, теория референции, прагматика, языковая картина мира.
Брань в сердечном русском разговоре
В московском кафе всю зиму проходил турнир поэтов — так называемый поэтический слэм. В нем участвовали и известные авторы, и дебютанты. Талант и артистизм оценивало зрительское жюри. Выяснилась интересная особенность: матерное слово, вставленное в поэтической текст, моментально привлекало интерес к произведению и, соответственно, повышало оценки.Это окончательно доказал так называемый «поэтический бокс». Один из его участников — известный сетевой литератор. А другой — молодой поэт, любимец толстых литературных журналов. В итоге победил тот… у кого в стихах было больше ненормативной лексики. Классическая поэзия не выдержала конкуренции мата.
Происходящее в финале внезапно начало выходить за рамки сценария: кричали громче, реплики становились агрессивнее, ведущему вдруг стало тяжело контролировать ситуацию. Успели выступить несколько участников, когда один из сидящих в зале, уже читавший со сцены, услышал нелицеприятный отзыв о своем творчестве и запустил в обидчика стаканом. Стакан попал в сидящую рядом девушку. Было много крови, вечер был испорчен. Притихшие поэты и зрители разошлись с ощущением, что сами «разбудили лихо».
Ругань становится модой. Почему так происходит, я решила узнать у заведующего отделом культуры русской речи Института русского языка Алексея Шмелева:
— Существует версия, что матерные слова по своему происхождению — это хула на Бога и Божию Матерь. Так ли это?
— Скверноматерная брань возникла в давние времена и ассоциировалась, скорее всего, с языческими обрядами. Мат — это прежде всего способ продемонстрировать готовность нарушить табу, преступить определенные границы. Поэтому тематика ругательств в разных языках схожая — «телесный низ» и все, что связано с отправлением физиологических потребностей. Кроме «телесных ругательств» у некоторых народов (в основном франкоязычных) существуют ругательства богохульные. У русских этого нет.
— Правда ли, что после перестройки ругаться в общественных местах стали свободнее? При женщинах в советское время не ругались, например.
— Сейчас стираются грани между мужчинами и женщинами не только в языке, но и в жизни: все меньше людей, которые пропускают женщину вперед, уступают место в метро, подают пальто. Вот так же и в языке многие считают возможным использовать матерную брань при женщинах. Правда, и до перестройки во многих деревнях женщины матерились не хуже мужчин.
— А зачем люди ругаются?
— Если речь идет о русской скверноматерной брани, то функции у нее различны в зависимости от того, кто ее использует. Бывает просто употребление слов в буквальных значениях — не очень распространенное. Это может быть выражение экспрессии, сопряженное с сознательным нарушением определенных табу, причем люди, активно использующие мат, осознают его запретность. А еще матерная брань может войти в привычку, стать нормой речевого поведения для человека. Например, человек может ориентироваться на язык окружения, так подростки начинают ругаться под влиянием сверстников. А люди интеллигентные могут считать, что с употреблением мата их речь становится более выразительной, или демонстрировать свою независимость от условностей. Использование не только мата, но и эвфемизмов для такого человека просто способ связать свою речь. Это явление описал Солженицын в рассказе «Пасхальный крестный ход», охарактеризовав как брань «в сердечном русском разговоре». Говорящий уже сам этих выражений не замечает, но поддерживает некий тонус довольно циничной беседы.
Матерщина в устах руководства — это демонстрация близости к народу и готовности говорить с народом на понятном ему языке. Кроме того, мат — это способ непринужденного начальственного разговора, потому что человек в таком случае матерится «сверху вниз», по отношению к подчиненному, который ему не способен ответить тем же.
— Вы, как лингвист, как относитесь к таким выражениям? Нужны ли они языку?
— Мне кажется, что случаев, когда употребление нецензурных слов оправдано, настолько мало, что ими безболезненно можно пожертвовать. Человек, владеющий различными стилями речи, может выразить все что угодно, не прибегая к мату.
Специалист, однако, не прояснил нам, можно ли что-то сделать с потоком ругани, который загрязняет жизнь. Можно ли отучить себя и окружающих ругаться?
Штрафбат для матерщинников
«Когда я только крестился, работал на стройке, — рассказывает иерей Владимир Соколов, клирик храма Всех Святых бывшего Ново-Алексеевского монастыря. — Там все ругались, а я решил, что не буду употреблять матерные слова. Трудно было заявить себя в этом качестве, но потом при мне стеснялись ругаться, а если ругались, то извинялись. Только потому, что я не ругался, я как бы оказался в положении начальника, перед которым все заискивают».В борьбе с собственным сквернословием, как и со словами-паразитами, помогает такой способ — ставить про себя галочки, сколько раз за день вы сорвались, сравнивать, искать динамику. «Но вообще-то неплохо понять, злишься ли ты на кого-то; локализовать свое раздражение, а потом уже бороться именно с ним», — советует психолог Оксана Орлова, прихожанка храма Космы и Дамиана в Шубине. Отдельный разговор — детское сквернословие. Если ребенок принес с улицы словцо, Оксана Орлова советует родителям своим поведением ни в коем случае не подкреплять плохое слово: «Иначе ребенок станет именно таким образом привлекать к себе внимание в дальнейшем. Например, приходит ребенок из школы и пытается рассказать матерный анекдот. При этом не надо на него накидываться, нужно просто проигнорировать, не засмеявшись». О штрафных санкциях подробнее рассказал фотограф Вячеслав Лагуткин, имеющий опыт работы с трудными детьми и подростками: «Можно открыть детям тайну, что каждое слово имеет свой цвет, вкус и даже запах, предложить им определить, как выглядят слова «мама», «конфета». А потом достаточно бывает попросить маленьких сквернословов назвать запах и вкус ругательств. Это особенно хорошо действует на детей до десяти лет. Детям предлагают объединиться в союз, свободный от сквернословия. Вступают в него добровольно. В правила союза входит, что ребенок, который ругнулся, получает наказание в виде физических упражнений. Штрафник-мальчик должен сделать 10−20 отжиманий от пола или 5−10 подтягиваний на турнике.
Если человек не хочет слышать скверной брани, это его право, подтвержденное законодательством. Две медсестры возвращались с дежурства и в метро стали рассматривать журналы на лотке. Задали продавцу вопрос, а в ответ услышали нецензурную брань. Сестры были женщинами решительными, они отвели матерщинника в милицию. Только под угрозой ареста на 15 суток за хулиганство он извинился.
Нецензурная брань в общественных местах влечет за собой административную ответственность — штраф или административный арест на срок до пятнадцати суток, это предусмотрено статьей 20.1 Административного кодекса «Мелкое хулиганство».
Сплошное «искушение»!
Люди, пришедшие в Церковь в зрелом возрасте, обнаруживают, что некоторые их привычки никак не соответствуют понятиям о благочестии. Тогда начинается тяжелый внутренний труд — контроль за каждым словом. О влиянии слов на человеческую душу мы говорили с игуменом Нектарием (Морозовым), редактором интернет-портала «Православие и современность»:СПРАВКА
Игумен НЕКТАРИЙ (Морозов) родился в 1972 году. До рукоположения работал корреспондентом «Аргументов и фактов» и «Общей газеты». В 1999 году пострижен в монашество, в 2000-м- рукоположен во иеромонаха. В 2001 году окончил Московскую духовную семинарию. Настоятель Архиерейского храма-подворья в честь иконы Божией Матери «Утоли моя печали» г. Саратова, руководитель информационно-издательского отдела Саратовской епархии, главный редактор интернет-портала «Православие и современность», а также одноименного журнала. Автор книг «На пути к Богу», «Господи, как нам идти за Тобой?».
— «Никакое гнилое слово да не исходит из уст ваших, — говорит в послании к жителям Ефеса апостол Павел, — а только доброе для назидания в вере, дабы оно доставляло благодать слушающим» (Еф. 4, 29). Почему так? Наверное, прежде всего по той причине, на которую указывает другой апостол — Иаков: «Течет ли из одного источника сладкая и горькая вода?» — задает он риторический вопрос. И тут же сам отвечает на него: «Не может, братия мои, смоковница приносить маслины, или виноградная лоза смоквы: также и один источник не может изливать соленую и сладкую воду» (Иак. 3, 11−12).
Дар слова — одно из проявлений богоподобия человека, как говорят некоторые отцы Церкви. Человек, как существо разумное, в отличие от животных именуется святыми отцами «существом словесным». Зачем же этот дар — словесности — дан нам? Высшее его назначение — молитва и славословие Бога. Но словом мы именуем и все сотворенное Господом — подобно тому, как Адам называл имена всем животным, которых приводил к нему Бог. А брань, тем более нецензурная, это как бы втаптывание этого удивительного дара Божьего в грязь, его попрание.
Что такое «ругательное» слово, что такое «мат»? Мне кажется, что не важно происхождение того или иного ругательства, его этимологическая составляющая. Тем более не думаю, что эта составляющая содержит нечто мистическое. Эти слова традиционно считаются (впрочем, некоторые — лишь постепенно стали считаться, так что встречаются даже в некоторых старопечатных богослужебных книгах) «самыми плохими». И когда человек решает их почему-либо употребить, то очевидно, что заставляет его так поступить или крайняя злоба, или презрение к кому-то, или полное невладение собой. «Мистическая составляющая» нецензурной брани — это мистика злобы, кипящей в человеческом сердце, злобы, которая соединяет человека с дьяволом, делает его рабом подобно тому, как любовь соединяет с Богом и делает Его чадом.
Поэтому Господь и говорит: «…кто же скажет брату своему: „рака“ (пустой человек), подлежит синедриону; а кто скажет: „безумный“, подлежит геенне огненной» (Мф. 5, 22). Понятно, что дело тут не в словах, а в том, какой смысл в них вкладывается.
В употреблении нецензурной брани заключается сознательное неуважение к нормам общественных взаимоотношений, к людям. И конечно же, к Богу. И если говорить о людях верующих, то как это вообще представить: сначала человек оскверняет свой язык ругательством, а потом обращается к Богу?
— Какие именно грехи приводят нас к тому, что мы начинаем ругаться? Может, стоит бороться со всеми этими грехами вкупе?
— Ругаться человек может под влиянием самых различных страстей. Но одна из главных причин — распущенность. Вокруг нас — огромное количество людей, которые постоянно употребляют ненормативную лексику, но при этом в полном смысле этого слова ругаются нечасто. Они, используя эту лексику, просто говорят. Причем в этом ряду — и журналисты, и чиновники, и политики, кого только нет.
Привыкнув к этому, можно ли отучиться? Нет такой вещи, с которой человек при желании не смог бы расстаться. Важна мотивация. Если кто-то понимает, что брань мешает ему, то в его силах отвыкнуть от нее. Если же говорить о человеке верующем, осознающем брань как грех перед Богом и ближним, то средств для борьбы с этой привычкой еще больше. Есть очень хорошее правило для тех, кто такой страстью недугует, — с благословения священника за каждое невольно прорвавшееся слово полагать определенное количество земных поклонов. Так, с одной стороны, человек свидетельствует, что действительно хочет избавиться от греха, трудится ради этого, и Господь подает Свою помощь и Свою благодать. С другой — через ноги до сердца и до ума многое доходит быстрей и эффективней.
Чем нехороши «нормативные» замены ненормативной лексики? Тем, что значение и в том и в другом случае — одно. Более того, в церковной среде тоже распространено такое «ругательство» — «искушение»! Помню, как один монах совершенно серьезно, задумавшись, вдруг сказал: «А что мы все повторяем: „Искушение, искушение“? Небось ругались раньше, так и теперь иногда хочется, да совесть не позволяет такие слова говорить, вот и шипишь сквозь зубы: „Искушение!“».
А откуда вообще эта мысль — о том, что, расстроившись, опечалившись, надо обязательно выругаться? Почему, например, не сделать что-нибудь столь же бессмысленное: не попрыгать на одной ноге, не постучать себя чем-нибудь по лбу и т. д. и т. п. Чем можно объяснить такое обыкновение — ругаться? Неужели всерьез возможно говорить о том, что такова-де традиция? А если бы и так, разве это единственная традиция, которой ни в коем случае не должен следовать верующий, благочестивый человек?
Ну, а каковы конкретно наказания на том свете за сквернословие, каковы вообще будут муки адские — кто же может это точно сказать? Дай только, Господь, никогда нам этого не узнать!
http://www.nsad.ru/index.php?issue=44§ ion=8&article=813
