 |
| Столетие.Ru | Юрий Болдырев | 30.01.2008 |
Экономический кризис может повлечь за собой и кризис в сфере социальной, а значит и в сфере социально-политической. В связи с этим, некоторые эксперты уже говорят о конце эры либерализма и свободы торговли. Так это или нет, еще вопрос, но что мир стоит на пороге возможных масштабных катаклизмов — очевидно.
В этих условиях для нас особый интерес представляет вопрос о степени интеграции нашей экономики в мировую не как о показателе наших достижений, за которые нас регулярно поощрительно хлопают по плечу западные партнеры, но как о степени нашей зависимости от процессов, происходящих в мировой экономике. При неблагоприятном развитии событий, как известно, слишком тесная взаимосвязь порой может быть скорее в минус, чем в плюс.
Власти нашей страны подают сейчас Россию как некую тихую и стабильную гавань, в которой все хорошо, и в которую зарубежные инвесторы могут, не опасаясь, переводить свои активы. Но так ли это на самом деле? Во что могут надежно и прибыльно инвестировать у нас иностранцы, если свои деньги в размере трех федеральных бюджетов мы так толком и не знаем, во что вложить?
Этот вопрос интересует нас, разумеется, не с точки зрения обеспечения благополучия иностранных инвесторов, но с позиций трезвого понимания собственной ситуации и перспектив.
Прошедшие парламентские выборы начинались в период бравурных отчетов о результатах проводимого курса: по золотовалютным резервам страна вышла на третье место в мире, инфляция неуклонно снижается, создана мощная «подушка безопасности» (стабфонд), и чуть ли ни мир смотрит на нас с надеждой. Но дальше произошло то, о чем предупреждали все более или менее ответственные (не придворные) экономисты. А именно: на фоне этих успехов начался неконтролируемый рост цен на жизненно важные товары, прежде всего продукты питания. Это поставило социально уязвимые категории наших сограждан на грань выживания.
Но еще важнее другое: таким образом, практически подтвердилось, что вся наша хваленая «макроэкономическая стабилизация» — гроша ломаного не стоит, если достигается не путем развития производства, а, напротив — изъятием денег из экономики и удушением своего производителя. Буквально катастрофическая зависимость страны от зарубежных поставок продовольствия сделала процесс роста цен на продукты питания совершенно неуправляемым.
Но принципиальная ошибка признана так и не была. Вместо честного критического анализа заблуждений и провалов в экономической политике — трехсотрублевая подачка пенсионерам и попытка административного зажима цен. Попытка получить сиюминутный результат на основе лишь напряжения административного ресурса, но без основательного базиса, более того, вопреки объективной ситуации — дело бесперспективное. Сжатая пружина неминуемо разожмется.
В ходе прошедшей парламентской кампании, когда была возможность хотя бы подобия какой-то дискуссии о проблемах экономической и социальной политики, наши не в меру раздутые золотовалютные резервы и стабфонд (в сумме тогда — более чем полтриллиона долларов — два с половиной федеральных бюджета, а теперь уже и все три федеральных бюджета) неизменно подавались как великое достижение, как некая «подушка безопасности», которая нам нужна, чтобы не допустить нового дефолта. При этом напрочь игнорировалось, что, например, американцы в качестве «подушки безопасности» закачивают в подземные хранилища не доллары и не рубли, а нефть. А все имеющиеся ресурсы направляют в научно-технологическое развитие. Нам же и закачивать ничего не надо — обустраивай свои месторождения и консервируй их. Это в современном мире — самая надежная «подушка».
И теперь, в преддверии уже президентских выборов, принципиальная ошибка, заблуждение в этом фундаментальном для страны вопросе так и не признается. А значит, действительно, точно такого же дефолта теперь быть не должно. Но это не означает, что ситуация лучше.
Причины того дефолта были сугубо искусственные, и тогдашние Дума и Счетная палата о них предупреждали. Напомню: в 1995—1996 годах правительством была запущена пирамида ГКО, работавшая как насос по выкачиванию средств из экономики и для сверхобогащения приближенных к власти. А кризис в Юго-Восточной Азии и падение цен на энергоресурсы — лишь ускорили обрушение пирамиды.
Спустя почти десять лет должностные лица, создававшие пирамиду, а также обрушившие ее самым вредным для своей экономики способом, не только не наказаны, но даже и не отстранены от власти (в широком смысле, включая управление госресурсами). А прежний насос по выкачиванию средств из экономики (пирамида ГКО) просто заменен на новый — раздувание золотовалютных резервов и «стабфондов». Управлять страной продолжают те же люди — из той же команды и наследники того же курса. Нынешний министр финансов, повышенный до вице-премьера, провозглашен Западом «лучшим» министром финансов. Напомню: незадолго до дефолта тогдашний министр финансов и вице-премьер (ныне — главный электроэнергетик) тоже был провозглашен Западом «лучшим"…
Более того, прогнозы приближения нового дефолта у нас теперь вновь стали общим местом. Только речь идет уже о возможном банкротстве не государства как такового, но его экономики, его ключевых стратегических корпораций.
И здесь невредно напомнить, что и такое наше достижение, как полная выплата всех внешних долгов, на деле — не вполне правда. Фактически, с экономической точки зрения, долг лишь реструктурирован, переведен из одной формы в другую. Заплачен долг государства как такового. Но если учесть долги госпредприятий, долг не уменьшился. Совокупный же внешний долг страны (включая долги предприятий) — более чем вдвое превысил прежний внешний долг государства и примерно равен золотовалютным резервам. По данным Центробанка на конец прошедшего года: внешний долг — 380 млрд. долларов (из них долг частного сектора — 220 млрд.); долг государства (включая госсектор) — 160 млрд. долларов.
При этом, что немаловажно: мы на свои резервы получаем с Запада процентный доход, во много раз меньший, чем проценты, которые наши же корпорации выплачивают Западу за долги. Прямой ущерб страны от такой финансовой политики — порядка в среднем 40−50 млрд. долларов ежегодно! А каким этот ущерб может быть в нынешнем году, когда мировые фондовые рынки рухнули, трудно себе даже представить…
А ведь вся эта подпитка Запада нашими ресурсами — в ценах на товары и тарифах на услуги. Говорить о повышении конкурентоспособности национальной экономики в условиях ее столь целенаправленного удушения — лицемерие. Опять налицо, прежде всего — машина по выкачиванию наших ресурсов.
При этом рост зарубежных инвестиций в нашу экономику как показатель нашего благополучия не стоит преувеличивать. Правительство рапортует об этих «инвестициях» бодро, но какова их экономическая сущность? Ответ известен: на три четверти — это займы и чисто спекулятивные покупки. А ведь этих спекулятивных средств в нашей экономике по разным оценкам суммарно — от двух третей до трех четвертей от общего объема средств. И эти деньги как приходят, так столь же легко и уходят. Но не несут с собой ни технологического перевооружения и модернизации производства, ни каких-либо серьезных перспектив промышленно-технологического развития.
В качестве «неубойного» аргумента, подтверждающего верность нашего нынешнего экономического курса, приводится и такой: Япония и Китай накопили еще большие резервы — они же знают, что делают? Здесь невредно вновь и вновь напомнить басню про мартышку и очки. И самое неприятное, что мы — в роли той самой мартышки, делающей все вроде похоже, но совершенно бессмысленно.
Япония и Китай — экспортеры высокотехнологичной продукции в США. Все, что они отправляют в эту страну — сделано руками и головами японцев и китайцев. Руководители Японии и Китая понимают, что играют в долларовую пирамиду, но делают это сознательно — поддерживают в США спрос на свою продукцию и тем ускоряют свое развитие.
Мы же в чем с ними соревнуемся? Мы — не поставляем в США высокотехнологичную продукцию. С экономической точки зрения мы вообще не продаем нефть и газ за доллары, а просто берем самый ликвидный ресурс — нефть и газ — и переводим его в менее ликвидную форму — в обесценивающиеся зеленые фантики.
В будущее нам заглянуть не дано, но господствующая тенденция уже очевидна.
Так, ряд СМИ сообщил о состоянии наших торгово-экономических отношений уже даже не с самыми развитыми странами мира, а с Китаем: экспорт китайских товаров в нашу страну за прошлый год вырос почти в два раза (по официальным данным — на 80%). При этом сальдо нашей торговли с Китаем, которому мы так подражаем в накоплении золотовалютных резервов, оказалось отрицательным почти на девять млрд. долл. Но еще более убийственна информация о содержании нашей торговли с Китаем и тенденции дальнейшего изменения: если десять лет назад не менее четверти нашего экспорта в Китай составляла продукция машиностроения, а сырье составляло в его структуре лишь около пяти процентов, то сейчас в структуре нашего экспорта даже и в Китай безусловно доминирует непереработанное сырье. Причем, как доминирует! Две трети наших поставок в Китай — это энергоресурсы и непереработанная древесина. Продукции же машиностроения — лишь 1,5 процента…
В то же время основная статья импорта России из Китая — продукция с высокой добавленной стоимостью, в том числе, машины и оборудование, поставки которых лишь за прошедший год выросли вдвое. Импорт же из Китая продукции широкого потребления лишь за последний год увеличился сразу вчетверо.
Таким образом, приходится констатировать, что наша «тихая гавань» именно за последние десять лет якобы грандиозных успехов и победных реляций, на самом деле превратилась не более чем в сырьевой придаток. Придаток теперь уже не к Европе и США, а к нашему юго-восточному соседу Китаю.
Полагаю приводить какую-либо статистику торговли с Японией, которой мы тоже так успешно подражаем в накоплении золотовалютных резервов, излишне. Картина еще более безрадостна и безнадежна, нежели применительно к Китаю. Хотя, казалось бы, куда уже хуже…
И еще одно знаковое сообщение: Россия, оказывается, своими резервами готова помочь США преодолеть кризис. Даже Европейский Центробанк не готов, а мы — запросто…
Так, может быть, наши власти, подавая зарубежным инвесторам Россию как «тихую гавань», не так уж и неправы. Ведь тихие гавани тоже бывают разные.
В одни гавани приходят вежливыми гостями и ведут себя в строгом соответствии с правилами, определенными гостеприимными хозяевами. И покидают гавани с глубокой и искренней благодарностью.
В другие гавани приходят по правилам, которые сами же и устанавливают (то-то мы до сих пор так рвемся в практически на глазах рушащееся ВТО). И покидают тогда, когда уже пограбили (в той или иной форме) всласть.
Вот только испытывают ли к таким гаваням хотя бы чувство благодарности? Или одно лишь презрение?
