«С чувством общности во Христе..»

Беседа с протоиереем Артемием Владимировым настоятелем храма Всех Святых, что в Красном селе

- Да. И сейчас скажу словами Пушкина: «Друзья, прекрасен наш союз, / Он, как душа, неразделим и вечен. /Срастался он под сенью» молитв мученика государя императора Николая II и святителя Иоанна Шанхайского (который жил телом в Америке, а душою витал в наших пределах), всего сонма мучеников и исповедников Российских и, конечно, молитв многих тысяч людей православных, которые жаждали и чаяли этого объединения. И я, еще будучи юным христианином, молодым педагогом, всем сердцем желал этого. Чувствовал противоестественность этого временного и болезненного разъединения русских православных людей. И особенно трагично воспринимал слова покойного протоиерея Льва Лебедева, который ушел в Зарубежье и скончался где-то там, в Америке. Он пессимистически предрекал, что никогда не суждено свершиться этому воссоединению — в силу определенных причин, косности, инертности той или другой части Русской Церкви. Совершилось!

И присутствуя на прощальном вечере в Москве, который давал митрополит Лавр, где собрались пятьсот-шестьсот человек, — все, кто от заседания к заседанию, от конференции к конференции подвизались в трудном деле врачевания, смеживания церковного разделения, я чувствовал, какой покой и какой мир снизошли на человеческие души. Вспомнились слова Федора Ивановича Тютчева, которые, мне кажется, можно было бы применить к Русской Церкви в дни после подписания этого духовного акта: «И льется теплая лазурь (Божией благодати) / На отдыхающее поле».

Безусловно, все оказалось не таким простым и радостным, как представлялось энтузиастам. Косность мышления (я готов это слово производить от корня кость) воспрепятствовала иным добрым православным пастырям и их пасомым отозваться душой на совершившееся чудо. И утешают лишь слова митрополита Лавра. Когда его спросили: «Как Вы относитесь к тому, что вот этот монастырь, вот этот приход отторглись от Зарубежного Синода?», он покачал головой и ответил: «Да, безусловно, это предмет нашей горечи. Но зато нам открылись Почаевская лавра, Валаам, Соловки, Троице-Сергиева лавра». И да вразумит Господь эскапистов, устремившихся в пустыню Гоби, торжествовать и прославлять свой изоляционизм.

Но мне, как русскому православному священнику, все равно скорбно, когда я думаю о Леснинской обители или о каких-нибудь приходах (о которых я и знаю-то понаслышке) в далеких для меня Соединенных Штатах Америки. И радостно, что мы сегодня наслаждаемся возможностью служить Божественную литургию вкупе с нашими братьями, едиными усты прославлять нашего Спасителя, приступать к единой чаше. Это главное событие не только года, но начала третьего тысячелетия.

— В своем интервью журналу «Фома» отец Петр Перекрестов вспоминает Ваши слова о Курской иконе Божией Матери…

- Курская-Коренная икона Божией Матери после опустошения обители нагайцами была рассечена на две половины. Какое-то время части иконы лежали в болоте, но некий клирик нашел эти две части, соединил, и они срослись. И отцу Петру я говорил когда-то о том, что, видимо, именно священству дано сыграть ключевую роль в деле воссоединения, и взаимное стремление иерархов приведет к успеху только тогда, когда священство протянет друг другу руки. Помню, как он весьма горячо убеждал меня поскорее перейти в юрисдикцию Русской Зарубежной Церкви, весьма скептически отзываясь о наших, так сказать, «советских» старцах, не видя никаких светлых явлений в нашей духовной действительности. Но прошло время, и мы встретились с отцом Петром на упомянутом званном ужине…

— Отец Петр вспоминал в своем интервью, что, когда Вы привели пример с Курской иконой, он про себя подумал: «Такое никогда не сможет произойти, это совершенно невозможно».

- Да, уверенных в невозможности воссоединения в Русской Зарубежной Церкви, к сожалению, было немало. Протоиерей Георгий Ларин, например, пользовавшийся и пользующийся очень большим авторитетом и уважением. Он был одним из самых резких и категоричных противников Московской Патриархии.

Определенное представление о том, каково положение дел в России, в основном, конечно же, складывалось через чтение, по книгам и печатным источникам, и оно все-таки оставалось ограниченным, по сравнению с действительностью, ибо живая жизнь всегда объемнее, полновеснее, богаче, чем наше представление о ней.

Когда меня, например, спрашивают: «Что Вы скажете об идейных уклонениях и ущербностях мировоззрения такого-то церковного лица», то я всегда говорю: «Немощного в вере мы принимаем без споров о мнениях, и сама возможность преподнести друг другу братское лобзание во Христе Спасителе столь значительна, что лишь после этого мы можем скрещивать копья в идейных пересудах». А еще иногда думаешь, что ошибочность миросозерцания никогда не может быть отождествляема с самой личностью человека, воспринявшего дар Святого Духа в лоне Вселенского Православия.

— Не могли бы Вы сказать несколько слов по поводу реформы богослужения.

- Святейший Патриарх на последнем епархиальном собрании ответил на один единственный вопрос, который был задан после пятичасового чтения докладов. Множество записок он отложил в сторону. И соблаговолил ответить только на один вопрос: спросили его о предлагаемой реформе богослужения, о возможности чтения у нас здесь, в России, Священного Писания на русском языке, о календарной реформе, о всем том, что исподволь пытаются провести кое-где и кое-кто, ущербляя, обедняя и выхолащивая этим богатство русской традиции. Патриарх посмотрел на всех нас, на две тысячи человек, и сказал: «Этого не допустим никогда». Это было достаточно веско сказано.

Мы, батюшки, должны просвещать народ, поднимать его до высоты церковно-славянского языка, объяснять глубину литургических текстов. Мы не имеем права произвольно что-то менять, перекраивать то, что досталось нам как драгоценное достояние от наших отцов и прадедов.

Архимандрит Иоанн (Крестьянкин) однажды задал ныне покойному патриарху Пимену три вопроса. Он спросил: «Будет ли допущена реформа изменения языка богослужения с церковно-славянского на русский? Перейдет ли Русская Православная Церковь на новый календарный стиль? И как нам относиться к экуменизму?» И получил два категорических отрицательных ответа на первые два вопроса. Относительно экуменизма, подумав, патриарх сказал: «Ну, что же, пожалуй, можно с ними попить чайку, да на этом дело и ограничить».

- После того, как две ветви Русской Православной Церкви объединились, особенным диссонансом воспринимается стремление Украины отделиться…

- Надеемся, что Украинская земля еще родит нам второго Богдана Хмельницкого. И Сапега, при всем уважении к покрою его одежды, вынужден будет уступить место державной воле лучших представителей наших народов. Лучшие представители наших народов скажут еще веское слово в пользу древнего и всегда нового единства. Киев был и останется для нас матерью городов русских.

Беседовала монахиня Корнилия (Рис)

http://www.pravoslavie.ru/guest/80 129 122 343