 |
| Народное радио | Аркадий Мамонтов | 29.01.2008 |
Премия учреждена фондом «Святого благоверного князя Александра Невского» и Министерством культуры и массовых коммуникаций. Она присуждается работникам прессы, культуры, искусства, общественным деятелям, внёсшим значительный вклад в дело духовно-нравственного возрождения Отечества. Рассказом о своих впечатлениях, а также о противоречиях своей профессии лауреат премии Аркадий Мамонтов поделился с нашим корреспондентом Андреем Ивановым.
Андрей Иванов: Аркадий Викторович, вам вручается премия «Народное достояние» в номинации «Пресса за нравственное общество». Как вы оцениваете, что существует такая премия и что вы попали в число её номинантов?
Аркадий Мамонтов: Не мне судить, почему я попал в число награждаемых — тем не менее, это очень почётно. Что касается существования этой премии и этой номинации, я считаю, что это одно из главных событий в русской журналистике. Этот конкурс именно среди журналистов всё-таки отодвигает нас от того края безнравственности, который, к сожалению, существует в нашей профессии. По сравнению с другими премиями, премия «Народное достояние» почётна тем, что она выделяет людей, пришедших в журналистику не за славой и деньгами, а тех, которые знают, что если им дано слово, то им нужно пользоваться во славу Божию и на благо Отечества, а не для того, чтобы покрасоваться на экране или в эфире.
Андрей Иванов: То есть у журналиста должен быть какой-то внутренний огонь, а не просто желание писать, понимание того, зачем ты пишешь, того, что за слово можно и пострадать?
Аркадий Мамонтов: Абсолютно верно. Слово — это главное оружие человечества, несмотря на все технические и физические вооружения. Всегда всё начинается со слова — и добро, и, к сожалению, зло. Каждый российский журналист должен думать о долге перед тем, кому он несёт своё слово.
Андрей Иванов: Сейчас от многих людей мы постоянно слышим, что надо бороться за нравственность в обществе, но в то же время по радио, по телевидению мы наталкиваемся на множество передач, которые никак нельзя назвать высокодуховными. И на недоумённый вопрос об этом — ответ железный: рейтинг. Сталкивались ли вы лично с дилеммой, как сделать репортаж, чтобы он не только нёс в себе «разумное доброе, вечное», но и чтобы его не положили на полку, если вдруг он окажется не «рейтинговым»?
Аркадий Мамонтов: Вы знаете, раньше я придавал значение рейтингам, сейчас — нет. И могу сказать, что когда не обращаешь внимания на рейтинги, они становятся высокими. Самое главное — надо понимать, зачем ты делаешь ту или иную программу. Я не хочу говорить про других людей, которые занимаются зарабатыванием денег — я выполняю свою маленькую работу и считаю, что мы должны учитывать запросы и интересы зрителя, который смотрит телевизор. Это в первую очередь касается программ «Специальный корреспондент», где звучат острые, социальные темы, которые волнуют зрителя. Наша задача — угадывать пожелания людей увидеть ту или иную тему: мы должны показывать опасные явления или утолять жажду зрителей в некоторых знаниях.
Поскольку я считаю себя православным человеком, то я счёл возможным несколько лет назад начать работу над циклом передач о православии, где я рассказываю людям о наших святых, об иконах, монастырях. У людей есть потребность узнавать и вспоминать своё прошлое, это возможность спастись от надвигающегося глобального зла, которое присутствует в мире и на Россию накатывается тоже. Люди должны понимать, что кроме сериалов, «Дома-2» и Микки Мауса есть другая жизнь — в том числе и на телевидении. Пускай она не сильно представлена в эфире, но она есть, она рассказана серьёзным языком, она повествует о том великом, что было, что есть и что будет, ведь русский народ держится на нашей традиции, нашей культуре. Если человек не превратится в стадо посетителей Макдоналдсов, потребителей жвачки и сомнительных телепрограмм, то он останется самостоятельным, мощным, обладающим чувством собственного достоинства.
Андрей Иванов: Журналистская работа сопряжена и с приятными моментами, и с глубочайшим стрессом. Приятные моменты — это премии, презентации, фуршеты, интересное общение. В то же время, например, оперативники, которые работают в «горячих точках», все как один ставят в укор журналистам то, что им важно показать гору трупов, залезть на неё, покрасоваться на ней, когда лучше бы они вообще обо всём этом молчали. Вы освещали многие трагические события последних лет. Где та грань, которая отделяет здравый подход, желание преподнеси людям правду от того, чтобы нанести людям боль, показывая раненых и убитых, подходя к родственникам погибших?
Аркадий Мамонтов: Грань находится в самом человеке. Если журналист относится к тому, что он видит, с сочувствием, то он никогда не перейдёт эту грань, потому что у него есть внутренний стержень, есть душа. Если он сострадает людям, потерявшим своих близких, оказавшимся в трагической ситуации, если он может сожалеть и даже плакать, он никогда не перейдёт этой грани. А если он относится к тому, что происходит, как к некоему цирковому представлению и для него важно лишь сказать, какая у нас плохая власть, которая ничего не делает, то для него грани не существует. Для него всё происходящее — чужое, и он считает, что его это никогда не коснется, в чём он глубоко ошибается. В этом заключается работа журналиста в «горячих точках».
В то же время журналист должен обладать достаточной степенью цинизма, такой же, какой обладают те офицеры, которые говорили вам об этой горе трупов. У них тоже есть цинизм — кто же тогда эти горы нащёлкал? Снимать можно всё — показывать всё не надо. Но иногда кадры должны быть шокирующими, чтобы пробить стену равнодушия у людей, у власть предержащих, чтобы они принимали меры, чтобы не повторялись эти горы трупов, плач, слёзы и разрушения. Цинизм в данном случае нужен журналисту так же, как гражданская позиция и душа. Когда ты работаешь в «горячих точках», ты должен быть, прежде всего, профессионалом, но добрым профессионалом — должен всё видеть, всё замечать, на всё реагировать. Запоминать, снимать, разговаривать, но делать это не со злобой, а с душой — тогда все получится и в материале это будет видно.
Андрей Иванов: Вы в профессии уже двадцать лет. На ваш взгляд, есть ли какая-то разница между людьми, которые приходили новичками в журналистику двадцать лет назад, десять лет назад и теми, кто только сегодня пришёл?
Аркадий Мамонтов: Дело в том, что редко кто из людей моего поколения, которые начинали работать в конце 80-х, осознавали, что присутствуют при глобальной катастрофе, развале огромной державы. Мы фиксировали этот развал, для нас всё это было интересно, захватывающе, даже в какой-то степени романтично, и я думаю, что мы тогда не понимали тех процессов, которые происходили.
Что касается молодого поколения журналистов, то, конечно, оно совсем другое. Раньше было больше романтизма и меньше рационального. Десять лет назад уже начала формироваться современная русская журналистика, которая чётко поделилась на две части. Одна часть отрицает всё, что бы ни происходило в нашем государстве. Она стоит на позиции огульной критики: всё надо ругать, всё надо подвергать осмеянию, хорошо только то, что «за бугром». Это довольно циничные люди, которые считают, что они работают в стране, где всегда всё будет плохо, где одинаково несостоятельны и власть, и народ.
Другая часть журналистов, которая, к сожалению, не так велика, считает, что своим словом, своей работой надо поднимать страну и поэтому освещать и успехи, и провалы. Эта часть журналистов с сочувствием относится к своему народу, своей стране и своей истории. И если бы не было их, тогда бы не было и понятия о настоящей русской журналистике.
Андрей Иванов: Наблюдается ли сейчас в журналистике такое явление, как «инерционники»? Учёные, учителя, врачи, офицеры старой закалки продолжают тянуть и науку, и образование и здравоохранение в стране, в то время, как новые кадры, которые приходят на работу, видят главной целью своей жизни лишь деньги.
Аркадий Мамонтов: Конечно, держится все именно на тех людях, которые стали православными, поняли, что такое духовность, что такое Родина в само широком смысле этого слова. Как и в 41-м, всё держалось на простом Иване из глухой деревни, который не понимал высоких материй, но знал, что Родина у него одна и надо бороться за неё до последней капли крови. Только тогда это было началом Великой Отечественной войны в физическом смысле, а сейчас идёт духовная, вербальная, словесная битва. Я верю, что мы её выиграем.
Среди современных ребят-журналистов очень много тех, которые приходят работать не для того, чтобы потешить свое самолюбие и покрасоваться на экране, но которые понимают, зачем они пришли в эту тяжелую профессию. Они пришли ради Родины, они часто работают не за деньги. И я думаю, что мы не пропадем, пока такие люди есть.
Андрей Иванов: Темы ваших телевизионных фильмов достаточно разнообразны. Это и исторические фильмы, и обзорные репортажи, как, например, «Холм славы», и фильмы, рассказывающие о пороках современного общества, как, например, коррупция в медицине. Как вы выбираете эти темы, как они сочетаются у вас?
Аркадий Мамонтов: Я же человек — не робот. Мне всё интересно, меня всё волнует, и я не считаю себя узким специалистом. Выбираю очень просто: мы получаем письма, или приходит человек с какой-то темой, кроме того, мы изучаем общественное мнение, читаем газеты. Мы выбираем темы, которые волнуют общество — мы это чувствуем. Вот, например, про тот же Холм славы, идея создания которого принадлежит Александру Проханову. Он чрезвычайно умный человек, хорошо знающий русское общество, он предчувствовал тягу народа к традициям, к своим корням, и создание этого памятника — действительно, событие. Мы с группой поехали в Псков и за неделю, намотав две тысячи километров по разбитым дорогам, увидели то, что никогда не видели — историю, скрытую от нас, которую мы порой не замечали. Ведь там и Михайловское Пушкина, и место Ледового побоища, в котором Александр Невский отбил натиск Запада и спас русскую землю. И великие мысли русского философа, монаха Филофея, старца псковского Спасо-Елеазарова монастыря, создавшего государственную идеологию русской монархии, — всё это для меня, как для русского человека, было большим открытием.
Я сделал этот материал от души, потому что это интересно, потому что это насущная потребность общества — знать, кто мы, что мы не те, чей образ нам стараются навязать, понять свою историю, понять, на чём мы стоим. На самом деле, я бы делал больше таких программ, и подавал бы их жестче. Такие программы дают людям возможность дышать, это по-настоящему нужно людям, в отличие, например, от какой-нибудь «сенсационной» съёмки в гробу, как в одной передаче сделал молодой журналист.
Что касается тем расследований, то сейчас, например, мы делаем большое, полномасштабное расследование торговлей людьми. Это тоже является очень болезненной страницей жизни нашего общества. И мы хотим рассказать об этом, прежде всего, родителям, которые увидели бы, что нельзя бросать своих дочерей на произвол судьбы, что не надо никуда ехать зарабатывать деньги собственным телом, что это не только большой грех, но и большая опасность — ты ничего не заработаешь, кроме смертельных болезней и гибели своей души.
Главное в профессии, чтобы твои материалы были полезны и для общества, и для государства. И с таким подходом можно рассказывать и про Холм славы, и про монастыри, и про торговлю женщинами, и про трансплантацию органов.
Андрей Иванов: Что бы вы пожелали всем тем, кому вручается эта премия, кому она ещё будет вручена и вообще всем журналистам?
Аркадий Мамонтов: Журналистам могу пожелать только одного: чтобы молодые люди, которые приходят в русскую журналистику, всегда знали, что они работают во славу Божию и на благо Отечества. Всегда надо видеть смысл того, для чего ты живешь и для чего работаешь. Тогда где бы ты ни трудился — на крупном канале или в маленькой газете, — ты всегда будешь знать, куда ты идёшь. Сейчас от нашего слова, действительно, зависит многое, люди ждут этого слова — живого, а не мёртвого. И вот ради этого слова, которое помогает жить, отбрасывает уныние, и стоит работать. А всем остальным номинантам хочу пожелать только одного — ещё лучше делать свое дело.
Андрей Иванов
