Ничего личного, но молчать не могу!

Скандал

Ничто не предвещало скандала. Телеведущая Татьяна Малкина записывала очередной выпуск ток-шоу «Ничего личного». В студию поспорить на тему «Может ли искусство портить нравы?» были приглашены писатель, доктор филологических наук Алексей Варламов, заведующий кафедрой журналистики МГИМО, главный редактор журнала «Фома» Владимир Легойда и автор этих строк. Мы отстаивали позицию: да, может, и ещё как! Нашими оппонентами были художник Дмитрий Цветков, главный редактор журнала «Арт Хроника» Николай Молок и Даниил Дондурей. Остаётся только гадать, почему в эту компанию попал главный редактор журнала «Искусство кино», по роду деятельности отлично знающий, как убедительно синематограф повлиял и влияет на нравственность. Впрочем, Даниил Борисович по своему обыкновению рассматривал предмет дискуссии с таких теоретических высот, откуда предмет почти уже и не виден. Экспертом выступила заведующая отделом современной живописи Государственной Третьяковской галереи Наталья Александрова.

Поначалу всё шло штатно. Собранные в студии зрители нажатием кнопок определили своё отношение к теме. И как почти всегда бывает в передаче «Ничего личного», экран продемонстрировал явное преобладание традиционного подхода к вопросу: на нашей стороне оказалось более 60 процентов человечков. Тем, кто запамятовал, напомню: в этой передаче общественное мнение изображается с помощью крошечных фигурок, перебегающих из одной половины экрана на другую.

Татьяна Малкина уверенно вела дискуссию. В своё время «Литературная газета» на заре этого проекта ТВ Центра довольно строго покритиковала Малкину за неумелость. С тех пор она, должен признаться, сильно набрала в профессиональном смысле, правда, сохранив и даже развив свою манеру решительно поддерживать одну из спорящих сторон. И почему-то всегда это те, кто стоит на нетрадиционных (в хорошем смысле) позициях. Правда, надо признать, после монтажа, в эфире эта односторонняя активность ведущей не так заметна, как во время записи. В нашем случае Татьяна Малкина сразу встала в строй тех, кто хочет безбрежно самовыражаться, получая при этом гарантированную материальную поддержку государства, ничего не желает знать об ответственности художника перед обществом, но почему-то на всякий случай сохраняет за собой право бороться, например, против религии. Я таких называю «самовыраженцами». Ничего личного — просто диагноз. Впрочем, стоит ли корить Татьяну Малкину за это её «влеченье, род недуга», если тон задаёт сам президент телеакадемии Владимир Познер, овевающий ласковым эфиром либеральных единомышленников и буквально темнеющий челом, заслышав нечто государственно-патриотическое.

Судя по реакции зала, аплодисментам, наша «охранительная» точка зрения, которую в целом поддержала и эксперт Наталья Александрова, пользовалась симпатией аудитории, хотя, должен сознаться, и у «самовыраженцев» сторонников тоже хватало. Ведь аудитория в таких «трёп-шоу» формируется по принципу «кто кого приведёт» и, конечно, не является корректной выборкой. Я, например, никого не привёл, Варламов и Легойда — тоже. Кстати, в передачах, где подведение итогов осуществляется по интерактивному принципу, ситуация иная, в большей мере отражающая реальные умонастроения людей. К примеру, у Владимира Соловьёва в проекте «К барьеру!», идущем в прямом эфире только на Дальний Восток, а далее транслирующемся по часовым поясам в записи, иногда в разных регионах побеждают разные дуэлянты. Например, недавно в Москве победил Виктор Ерофеев, а в Сибири — Никита Михалков. Есть о чём задуматься государственным мужам, пекущимся о целостности «единой и неделимой».

Первые сомнения в корректности происходящего у меня появились, когда провели промежуточное голосование. Мы со своей озабоченностью нравственной миссией искусства всё ещё лидировали, но значительная часть наших человечков перебежала к «самовыраженцам». Возникло даже некоторое ощущение дежавю. Год назад я был уже в передаче «Ничего личного». Спорили о том, можно ли перелицовывать классику, например в театральных постановках, и менять, допустим, в опере сексуальную ориентацию Онегина и Ленского. Как догадался читатель, я был против этого категорически. Тогда всё шло так же: мы с Анастасией Волочковой и замечательным переводчиком Григорием Кружковым настаивали на том, что классику интерпретировать надо очень деликатно. И зал нас тоже поддерживал. А в результате мы проиграли. Правда, в тот раз против нас сильно выступили художник Павел Каплевич да и ведущая… Но об этом я уже говорил. В общем, в тот раз я самокритично решил, что наша сторона просто оказалась недостаточно убедительной. Потом, время от времени натыкаясь на передачу «Ничего личного» в эфире, я стал замечать, что почти всегда она протекает по одному сценарию: традиционная точка зрения торжествует вначале, а потом, несмотря на усилия «заботников», в конце концов оказывается посрамлена «неформалами». Зрителю, как правило, придерживающемуся традиционных взглядов, остаётся чесать затылок и подозревать, что у него там, между лобной и затылочной костями, не всё в порядке…

Надо ли объяснять, что и на этот раз последнее, решающее электронное голосование показало дальнейшее бегство человечков с нашей половины экрана — и мы проиграли: у нас 47%, у них — 53%. Татьяна Малкина, как и год назад, начала (явно не экспромтом) произносить заключительный свой монолог о чуде посрамления «традиционалистов», произошедшем под ударами неопровержимых аргументов «самовыраженцев». Варламов и Легойда, видимо, впервые попавшие в такой переплёт, смотрели на меня глазами обманутых вкладчиков. Некоторое недоумённое смятение наблюдалось и в рядах зрителей. Тогда я решился.

«А ну-ка поднимите руки те, кто голосовал за нас!» — призвал я. Таковых оказалось много. Тут уж я вспомнил свой незабываемый опыт комсорга московских писателей и потребовал, отметая растерянные протесты нашей милой ведущей, провести открытое голосование. Считать поручили эксперту Наталье Александровой. И что вы думаете? Да, да, при открытом голосовании победили мы: 23 руки — за нас, 21 — против. Кто-то из зала сообщил, что у него не работает кнопка на пульте. Николай Молок возмутился, мол, горлом берут поборники нравственности в искусстве! А чем же ещё, если хулители нравственности берут электроникой? В уголочке возле компьютера засуетились члены телебригады — и человечки, как ненормальные, забегали на экране туда-сюда. Наконец высветился новый результат: за нас — 49 процентов, против — 51. Наверное, просто не успели перепрограммировать систему… А может, и вправду виртуальная реальность совсем оторвалась от действительности и живёт уже по своим законам? Не знаю.

Итак, победив в открытом голосовании, мы снова проиграли при электронном подведении итогов. Татьяна Малкина, позабыв о чудесном посрамлении традиционалистов, великодушно предложила боевую ничью. Мы переглянулись и нехотя согласились. Ну, во-первых, не отказывать же даме! А во-вторых, это когда президента выбирают, должен быть один-единственный победитель, а в нашем случае возможен и этот… как его… консенсус. Ситуация в самом деле патовая: поднятые руки — за нас, а компьютер — за них.

Но знаете, о чём я подумал в этот момент? Я подумал: жаль, президентов нельзя выбирать открытым голосованием. А то бы и народу поспокойнее, и главе государства полегитимнее…

P. S. Эту передачу телезритель увидит месяца через полтора. Интересно, что там останется после монтажа?

http://www.lgz.ru/article/id=2864&ui=1 201 149 443 243&r=788