 |
| Россия в красках | Юрий Кищук | 24.01.2008 |
В такое время в разговорах людей часто промелькивает фраза: «ну ты в шубе прям как боярыня Морозова». Конечно же, такую известность приобрела мужественная боярыня Феодосия Прокопьевна Морозова, одна из главных деятельниц старообрядческого раскола возникшего в середине XVII века, в большей части не благодаря своему характеру и нраву, и отнюдь не благодаря её роли в истории. Выражаясь современно можно сказать, что «популярность» Морозовой связана с именем выдающегося художника Василия Ивановича Сурикова.
Если сегодня выйти на улицу с опросом касательно живописных полотен Сурикова, то в их числе, конечно же, окажутся, помимо уже упомянутой такие картины как «Утро стрелецкой казни», «Меншиков в Березове», возможно, кому-то припомнится «Взятие снежного городка» или такие выдающиеся полотна как «Покорение Сибири Ермаком», «Переход Суворова через Альпы». Но, с чего же всё начиналось? Откуда берёт свое начало «оживотворяющая река» соединившая в себе два потока врождённый талант и приобретенное мастерство художника, столь порою быстрая и ревущая, а иногда наоборот тихая и безмятежная?
Далёкий 1848 год… В городе Красноярске в семье канцелярского служащего, выходца из старинного казачьего рода родился мальчик, ставший впоследствии талантливым и знаменитым художником. Первые уроки рисования он получил у школьного учителя Н.В.Гребнева. Вообще о биографии Сурикова, о его картинах написано множество заметок и исследований, поэтому, наверное, достаточным будет здесь обозначить лишь основные даты. В 1868 отправился в Петербург, где в 1869 поступил в Академию художеств; окончив Академию в 1875, с 1877 жил в Москве, где и умер 6 (19) марта 1916.
Обыкновенно за точностью дат и историчностью событий скрываются подчас тягостные муки, сомнения и душевные радости человека обладающего несметным талантом, дарованным ему Богом.
Многие биографы, искусствоведы и просто неутомимые в исследованиях люди давно уже высказали свои предположения и убеждения по поводу характера Сурикова, его внутреннего мира и направленностей души. И иной раз даже может бессмысленным для нас показаться искание «белых» нераскрытых моментов в биографии такого «изученного» художника как Суриков.
Давайте зададимся одним всего лишь вопросом: «Что главное в жизни художника, поэта, музыканта, да и вообще творческого человека?». Ответ всем нам известен давно: «Главной задачей творческого человека вообще и главным его желанием при создании любого произведения непременно предстаёт попытка ещё и ещё раз показать людям значение в жизни человека моментов поиска и обретения любви и истины, чистоты и правды, терпения и радости».
В известных нам картинах Василия Ивановича Сурикова, мы привыкли видеть неугасаемую веру, всегда живую надежду и неиссякаемую любовь, или, конечно же, немаловажный, но всё же только лишь «патриотизм, силу и мощь характера русского человека» как в этом нас убеждают многие исследователи его творчества? Мы ясно видим ту религиозность, на картинах художника, которой он непременно дорожил, но почему-то для многих из нас он стал только лишь выдающимся живописцем-историком. Ведь есть и другая сторона жизни знаменитого художника порою даже и не всем известная, в которой Суриков предстает, как писатель картин, сюжеты которых взяты из библейской истории, и почти неизвестен Суриков-иконописец. Глядя на эти произведения, можно с полной уверенностью сказать, что они подчас коренным образом отличаются от известных «Боярыни Морозовой» и «Утра стрелецкой казни». Отличаются не потому что связаны с каким особым периодом в жизни художника, нет, они писались им наравне с другими в течение всей его жизни, отличаются манерой письма, палитрой красок и конечно же совсем другим содержанием.
Начало жизни «других» картин Сурикова неразрывно связано с началом его становления как художника. Чтобы поддержать семью после смерти отца, Суриков вынужден служить канцелярским писцом. Иногда приходилось, вспоминал он позднее. «яйца пасхальные рисовать по три рубля за сотню»; однажды он выполнил на заказ икону «Богородичные праздники».
Рисунки Сурикова привлекли внимание красноярского губернатора П. Н. Замятина, и тот ходатайствовал перед Советом Академии о зачислении Сурикова учеником. Из Петербурга пришел положительный отзыв о работах, но с оговоркой, что стипендия назначена не будет. Помог богатый золотопромышленник П. И. Кузнецов, любитель искусства и коллекционер, который взял на себя расходы по содержанию молодого художника. В середине декабря 1868 года с обозом Кузнецова Суриков отправился в дорогу, длившуюся два месяца. К экзаменам в Академию Суриков оказался недостаточно подготовленным. Он поступил в школу Общества поощрения художеств к М. В. Дьяконову и за три летних месяца освоил трехгодичный курс. 28 августа 1869 года Суриков успешно сдал вступительные экзамены в Академию художеств, его приняли вольнослушателем и зачислили в головной класс. В апреле 1875 года художник приступает к программной работе на Большую золотую медаль: «Апостол Павел, объясняющий догматы христианства перед Иродом Агриппой, сестрой его Береникой и римским проконсулом Фестом». В большинстве случаев эта «медальная» как думалось Сурикову картина, у современных искусствоведов рождает лишь слова подобные таким как: «Строгая композиция этого произведения не выходит за рамки академических канонов, но подчинена выявлению психологии героев». Что же изображено на картине и почему Сурикова заинтересовал именно этот сюжет?
Речь святого апостола Павла перед Иродом Агриппой II — ым, (последним царём из фамилии Иродов у Иудеев) сестрой его, и прокуратором Кесарии Фестом была одной из значительнейших и замечательнейших в истории христианства. Апостол в этой речи блистательно доказывает истинность проповедуемого им учения, сущность которого он заключает в покаянии и добрых делах. Он доказывает настолько точно и аргументировано истинность Воскресения Христова и Его учения, что царь, бывший последователем иудейской религии сознается в том, что речь апостола чуть было, не обратила его в христианство.
Прямо сказать, что могло именно заинтересовать молодого ещё художника в отрывке, описанном в книге Деяний святых апостолов, практически не возможно. Но с определённой долей уверенности можно предположить, что именно это библейское событие выбрано было Суриковым, из-за его значительности, во-первых, для него самого; во-вторых, же, он сам, видя то обрядовое отношение к религии бытующее в народе решил через живопись донести до всех важность и силу христианской веры для любого человека. В его последующих картинах на библейские темы, можно найти всё те состояния души человеческой которые свойственны нам всем. Обращать внимания на них мы порою или не хотим и заглушаем, на сколько возможно их, попросту из-за того, что боимся дать ответ перед Богом за что-либо сделанное нами.
Во все времена существовали богатые и бедные два слоя общества, порою воинствовавшие друг с другом. Картиной «Богачь и Лазарь» написанной в 1873 году художник призывает всех нас задуматься над тем, что мирская пресыщенность богачей и муки, страдания терпимые бедняками имеют в последствии различное воздаяние у Бога, так что земное богатство не есть залог пребывания в Раю и тяжелые страдания бедняков не имеют обязательного продолжения в будущей вечной жизни. «Пир Валтасара» (1874 г.) призывает ещё раз вспомнить человека о том, что он не является самодовлеющим существом, и что жизнь человека отвернувшегося от Бога всегда имеет одну направленность и один вектор — погибель. В написанной в 1872 году картине «Саломея приносит голову Иоанна Крестителя своей матери Иродиаде» художник предлагает всему человечеству вместе с ним задуматься о том мнении людском, которым так многие теперь дорожат, жертвами которого иногда выступают не только привязанности и привычки, но и близкие нам люди. В 1888 году Суриков пишет картину «Исцеление слепорожденного Иисусом Христом», пытаясь показать нам, как необходимо порою бывает исцеление от слепоты, возникающей в нашем мире. Слепоты выражающейся в призрении к людям, и в таком признаке, ярко характеризующем наше время как — безразличие, которому сопутствуют две сестры апатия и уныние, в свою очередь лишающие порою человека смысла жизни. Художник показывает что только у Бога возможно искать подобного «прозрения», ведь только Он всецело сострадающий человеку способен исцелить и утешить его.
Была в жизни Сурикова и работа над росписью храма Христа Спасителя, где ему выпало писать сцены Первого, Второго, Третьего и Четвертого Вселенских Соборов. До сих пор сохранились некоторые эскизы этой работы, на которой также видно порою философское и даже богословское осмысление событий произошедших в истории Церкви. Последней же заключительной вообще работой Сурикова стало написанное незадолго до смерти икона «Благовещение». И хотя многие искусствоведы и ценители искусства привыкли видеть в ней только лишь последнюю не вполне удавшуюся картину, обращаясь мысленно взором к всему творчеству великого художника можно с твердой уверенностью сказать, что по крайней мере наравне с неподражаемыми историческими панно стоит поставить и религиозное миссионерское творчество Василия Ивановича Сурикова.
Пусть действительно масштабна, притягательна и неимоверно памятна для нас картина «Боярыня Морозова», но значимей для любого человека та благая весть, которая безмолвно звучит в «Благовещении», значимей она была и для Сурикова, ведь он не только старался пронести её в течение всей своей жизни через все свои произведения, но и в конце своей жизни посчитал её главным своим как вдохновителем так и сюжетом.
