 |
| Радонеж | Василий Анисимов | 24.01.2008 |
— У нас все обеспокоены готовящимся Собором УПЦ. Говорят, что власть через своих «агентов влияния» собирается провести на нем постановление об автокефалии и отправить его в Константинополь…
— Это один из мифов, которые постоянно распространяют вокруг Православной Церкви. Цель одна — посеять недоверие между верующими и священноначалием, представить архиереев некими заговорщиками. В минувшем году проходило много заседаний Священного Синода, и накануне каждого — десятки звонков: вот-вот епископы примут «автокефалию». Это якобы достоверно известно, а вы все скрываете и т. д. Признаться, даже уже надоело это все опровергать и в наших СМИ и в российских.
— А почему ты считаешь такой вариант невозможным?
— Во-первых, это был бы плагиат. Такое происходило уже в июне 1992 года, когда по указанию Президента Леонида Кравчука КГБ-СБУ отловила горстку уапэцешников, религиоведов и вообще кто под руку попался, привели их к Филарету, запрещенному в священнослужении, объявили по всем телеканалам все это собором, создавшим «единую поместную украинскую церковь», и быстренько — гонцов в Константинополь, с посланием Президента: признавайте! Был даже забавный эпизод, когда многоопытного Филарета поймали с контрабандой валюты на турецкой таможне. Но все равно получили отлуп. Тогда решили не оставлять Церкви выбора. Мало того, что забрали все средства, расчетные счета, всю документацию, захватили кафедральный Владимирский собор, резиденцию (управление Церковное) на Пушкинской со всем автотранспортом, разгромили Лавру, так решили еще все приходы и монастыри загнать в новую филаретовскую структуру. Чтобы парализовать епархии, начались захваты епархиальных управлений, затем перешили на приходы. По полной программе был задействован админресурс: Совет по делам религии, губернаторы, местная власть, милиция, ОМОН, СБУ, депутатский корпус. А еще и тотальное шельмование в прессе, а еще боевики УНА-УНСО, казачки Червония и Поровского. Думали, что такой пресс верующие не выдержат, тем более в обстановке экономического и социального хаоса, какой был у нас в 1992—1993 годах. Повсеместно захватчикам оказывали сопротивление, конфликт едва не перерос в гражданскую войну, организаторы сами испугались костра, который разожгли, и пошли на попятную. К концу 1993 года массовые захваты прекратились, побежали уже от Филарета. Он тогда в сердцах пенял и власти и спецслужбам и депутатам, объявив их предателями: мол, обещали всех загнать под его руку, а сами бросили. «Дожать» смогли лишь одного епископа — львовского, и, конечно, сильно пострадало православие на родине Кравчука — в Ровенской области и на Волыни: там захватили и перепрофилировали под Филарета больше сотни храмов, включая кафедральные соборы в Ровно и Луцке. Не думаю, чтобы кому-то хотелось повторения прошлого.
— Не смогли насилием, но, ведь есть и другие способы воздействия на священников, епископов…
— Для всякого продуктивного «воздействия» нужна почва. Я, по крайней мере, такой почвы не вижу. В конце 2006 года в Лавре прошла встреча Президента с нашим епископатом. Я тоже на ней присутствовал. Я очень уважаю наших владык, со многими знаком много лет, был в большинстве епархий. Они трудоголики, люди больших трудов, действительно, возродители Православия. Но после той встречи я стал уважать их еще больше. И знаешь почему? Я так сказать, журналист со стажем, еще в советские времена делал интервью с членами Политбюро, интервьюировал всех наших Президентов, почти всех премьер-министров, был на различных встречах и совещаниях, которые они проводили. В их присутствии даже самые «крутые» сановники непременно становились мягкими и пушистыми, таяли в улыбках, поддакивали. К тому же Виктор Ющенко, действительно, человек демократичный, располагающий к себе. Он умеет оказывать знаки уважения и внимания, может, например, сесть за руль, подвести Блаженнейшего и т. д. Глава государства за все годы независимости впервые оказал такую честь православным епископам — встретился с ними за чашкой чая, чтобы обсудить государственно-церковные проблемы. Я полагал, что все превратится в обычное славословие, и ошибся. Президент выступил первым, сказал, что, по его мнению, создание единой поместной православной Церкви — это стратегическая задача государства, что решать надо все не в Москве или Константинополе, а в Киеве, что надо не обращать внимание на «так называемые» каноны, а объединяться с филаретовцами и автокефалистами, и он в этом деле готов выступить посредником. Затем выступило двадцать, если не больше архиереев. Они говорили, что государство должно заниматься своими проблемами, а Церковь — своими, что каноны церковные — незыблемы, и только на канонической основе возможен диалог с схизматиками, что очередная попытка создания автокефальной церкви не будет поддержана верующими и ничего кроме новых расколов и нестроений в религиозную жизнь не принесет. Кроме того, владыки подняли такое количество региональных проблем, что глава секретариата Президента Виктор Балога, присутствовавший на встрече, исписал два блокнота. Это были выступления людей, которые переживают и за Церковь, и за народ, и за свою страну, но которые имеют свою позицию и могут аргументировано ее отстаивать даже перед первым лицом в государстве. Это произвело впечатление на Президента, дискуссия уважительная, заинтересованная шла несколько часов, но никто инициативы Виктора Андреевича не поддержал. Блаженнейший Митрополит слывет «негнущимся», и такими же воспитал епископов. Я тогда даже не без гордости подумал, что у нас при огромной зависимости Церкви от государства, Церковь все-таки является свободной, не находится в услужении у власти. Затем было еще одно собрание епископов, которые обсуждали обращение Президента, и опять все выступали, но не было ни одного выступления в поддержку автокефалии. Я не знаю, что могло случиться, какое нужно оказать «воздействие», чтобы наши епископы вдруг поменяли свою точку зрения.
— Но ведь коли эта проблема так живо обсуждается, значит, откуда-то ноги у нее растут?
— В недавнем рождественском интервью «Православию Ру.» очень авторитетный у нас архиерей митрополит Черновицкий и Буковинский Онуфрий заявил, что «идет борьба за какую-то поместную Церковь, а на деле — идет борьба против Бога и Православия». Я тоже полагаю, что эта «борьба» — провокация. О поместной Церкви постоянно говорит Президент, брат президента вместе с филаретовцами создает общественное объединение «За поместную Украину», униаты также за Поместную Церковь, они готовы влиться в любую единую Церковь, пусть даже она и называется «православной», лишь бы признавала главенство римского папы. За нее ратуют автокефалисты, воинствующие религиоведы во главе с главным атеистом Украины А. Колодным и советником Секретариата Президента, а теперь главой Госкомитета по делам национальной и регигий А.Саганом. М. Денисенко (Филарет) во всех своих выступлениях распускает слухи, что в УПЦ уже есть группа «патриотически настроенных» епископов, которая стоит на старте и только ждет отмашки, чтобы бросить в объятья анафемы и создавать Поместную Церковь. Конечно, и наши сервелисты (раз Президент хочет, то и мы должны этой проблемой озаботиться) подливают масло в огонь, мусоля в СМИ эту тему. Все это, естественно, вносит смуту в церковную среду, возбуждает братства и православные общественные организации, сеет недоверие к священноначалию. Последний архиерейский Собор принял обращение к верующим с призывом объединиться вокруг епископов. Это очень важно, ведь в самые трудные времена для нашей Церкви и братства, и общественность были преданы Блаженнейшему, епископам, и выстояли.
— А как ты относишься к этой истории с братствами, Валерием Кауровым?
— В Украине исторически сложилось уважительное отношение к православным братствам, голосу православной общественности. Известно, что при польском владычестве власть принудила всех епископов перейти в унию, но православные братства держались стойко, благодаря ему и казакам была восстановлена церковная иерархия. Даже в 1700 году в Галиции, когда епископ все общины перевел в подчинение Риму, львовское братство держалось и братскую церковь австрийцы штурмом взяли последней.
В моем представлении братства чем-то схожи с независимой прессой, обязательной составляющей демократии, власти народа. Кто-то из родоначальников независимой прессы на Западе, владелец газеты говорил: «Каждый свежий номер я открываю с мыслью, с кем же сегодня из сильных мира сего поссорят меня мои журналисты?». Братства, общественные православные организации, кроме миссионерских, просветительских, социальных функций, должны и защищать Церковь, оказывать в рамках закона давление на властные структуры, бороться со всем, что мешает Церкви выполнять ее миссию в обществе. Они чужды политкорректности, запальчивы, постоянно вызывают раздражение власти, там, где священник промолчит, братчик скажет. Однажды Виктор Ющенко подошел к пикету наших братчиков у своей Администрации, и одна пожилая женщина долго ему объясняла, какая это беда для страны, если ее Президент ходит к отлученному от Церкви, участвует в его кощунственных «таинствах» и т. д. Кто еще Президенту об этом открыто скажет?
— Но архиерейский Собор осудил «политическое православие», которое касалось братств и общественных организаций.
— Это касалось «Единого Отечества», возглавляемого Валерием Кауровым. И Кауров и сама организация много полезного сделали для Православной Церкви, но участие в политических битвах, а они у нас бесконечные, привело к политизации самой организации, что и обусловило реакцию Собора. Политика ведь вещь заразительная, в нее только вступи — сам не заметишь, как собственные формулировки становятся все жестче, врагов — все больше, своих ошибок не видишь, чужих — не прощаешь. Сейчас идет дискуссия, что понимать под «политическим православием»? У нас существуют, например, созданные политиками общественные организации, которые именуют себя «православными церквами». В газете УАПЦ «Наша вира» еще за 1991 год опубликовано распоряжение секретариата РУХа, политической партии, в котором первичным организациям дается указание создавать общины УАПЦ на местах. Так она и создавалась, и самим уапэцэшникам разорвать эту пуповину, связывающую с политикой, очень трудно. Хотя уже и РУХа того нет, он десять раз раскололся, самостоятельного политического влияния не имеет, а остатки его влились в Блок Виктора Ющенко. Но осталась риторика и примат политического над церковным. Филаретовская УПЦ-КП — это уже политика-мафиозная структура, поскольку создавалась и политиками, и госчиновниками и спецслужбами, причем, на незаконноприсвоенных финансах и собственности. Она существует в Украине только присосавшись к государственной власти, которая оберегает ее от закона, Генеральной прокуратуры. Без поддержки власти она исчезнет, как дым. М. Денисенко (Филарету), как политической марионетке, приходиться постоянно пресмыкаться перед властью, петь ей дифирамбы, обвешивать наградами, клеймить ее противников и оппонентов, а при смене политической конъюнктуры — быстро «перестраиваться» и именовать ее «старой, преступной». Это очень забавно. Я в минувшем году на одном приеме подошел к Леониду Кучме и спросил, как он сегодня относиться к Филарету? Он брезгливо поморщился, и сказал, что даже и говорить о нем не хочет. Такое же отношение и у Леонида Кравчука, который посоветовал Филарету не слишком «выпрыгивать из штанов», обличая «старую власть». Но вот к Блаженнейшему Митрополиту Владимиру оба экс-президента, не смотря на те беды, которые они нам сделали, относятся с высочайшим уважением. Они наконец-то разобрались, где была Церковь, а где — политика.
Кстати, и униатская церковь в Украине возрождалась политиками, с насилием. Поэтому общеполитический, общественный диалог с этими структурами возможен, а церковный — не получается: говорим на разных языках.
— Но в Интернете появились материалы священника Петра Зуева, игумена Кирилла (Говоруна) и филаретовца Зори, в которой осуждается как раз общественное «политическое православие»
— Эти материалы были опубликованы в проамериканской газете «Зеркало недели», они солидарны в осуждении Каурова и братств. Хотя парадокс заключается в том, что, скажем, о. Петр Зуев и тот же Зоря во время оранжевой революции не вылезали из предвыборного штаба Виктора Ющенко, помогали ему ковать победу. Отец Петр и церковную палатку на майдане устанавливал, и тропу в Константинополь для благословения Виктора Ющенко прокладывал. Я, кстати, нормально к этому отношусь, но мне трудно понять, почему, когда православный священник с крестом и в рясе со своей общиной деятельно помогает политику прийти к власти — это «законная гражданская позиция», допустимая в демократическом государстве, а общественно-политическая деятельность мирянина и его общественной организации — недопустимое «политическое православие». Валерия Каурова есть за что осуждать, но не отцу Петру, и тем более не этому Зоре выступать с такими обвинениями.
К тому отец Петр на собственном опыте знает, как эфемерна благосклонность политиков. После победы оранжевой революции неожиданно начался такой «накат» на УПЦ, что поневоле вспомнились недавние недобрые времена. Высокие правительственные чиновники начали выступать с грозными заявлениями в адрес нашей церкви, в регионах оранжевые политические силы вместе с филаретовцами стали организовывать настоящее шельмование Церкви. В Сумах даже были призывы посадить всех верующих УПЦ в теплушки и вывести в Россию, пришлось даже Генеральной прокуратуре вмешиваться. Я встретил отца Петра, который считался не то духовником, не то советником одного из лидеров революции, занявшим очень высокий пост в новой власти, пригласил в гости. Спрашиваю, что же происходит? Где обещания Майдана, что нашей Церкви «будет так хорошо, как никогда еще не было», что «ни один храм не будет захвачен» и т. д. Попросил связать с оранжевыми начальниками во власти, чтобы записать интервью, как-то разрядить обстановку. Но отец Петр был подавлен, оказалось, что никто на его звонки уже не отвечает, никто его не принимает, в его услугах не нуждаются: выборы закончились — забудьте! Это у нас традиция, касающаяся всех, без исключения политиков. Перед выборами они одни, а после — не дозвонишься, ни достучишься. Он сказал, что теперь уходить с головой в приходскую жизнь, и не будет больше нигде выступать. И действительно, в ту трудную для Церкви пору всех оранжевых православных публицистов, как ветром сдуло. Слава Богу, среди видных оранжевых деятелей нашлись порядочные люди, и выступили на защиту Церкви.
— А чем можно объяснить столь единодушное осуждение, причем в светской прессе?
— Я думаю, здесь проблема в сервилизме. Власти не нравится Кауров — видите, и нам он тоже не нравится. Президент не видит различий между филаретовством и Церковью, да и нам они не столь важны — отец Петр Зуев уже употребляет филаретовскую терминологию — пишет о «юрисдикционном разделении». Для Президента никогда не было разницы к какой «конфессии» принадлежит «священник», и нам также — о. Кирилл (Говорун) именует раскольничьих самозванцев «архиепископом» и «архимандритом», без кавычек. В один ряд ставит тружеников на ниве Христовой, канонических священников и епископов с филаретовскими «рогами и копытами». Но ведь кроме всего прочего, Церковь отличается от политических партий и общественных организаций тем, что отделяет праведное от грешного, правду от лжи. И если мы даже в угоду власти этого не делаем, то сами становимся соучастниками лжи.
— А власть требует к себе именно такого отношения?
— Понимаешь, власть же очень легко может расположить к себе и Церковь и верующих — надо делать то, о чем просит Церковь, что Ей необходимо для выполнения Ее миссии. Тогда бы сервелизм наших православных публицистов был бы хотя бы понятен. Но ведь прошло уже три года, как Виктор Ющенко у власти, а ничего существенного для Церкви не сделано. Не возвращен статус юридического лица, не проводиться реституция церковной собственности, не сняты законодательные препоны для ее социального служения и т. д. Зато других примеров — сколько угодно. Можно привести «свежие». Вот в декабре уполномоченный по правам человека Нина Карпачова обратилась к Президенту по поводу нарушений прав верующих в Рахманове Тернопольской области. Там еще три года назад областная униатская власть незаконно отобрала храм у православной общины. Настоятель храма и община поехали искать правду в Киев, разбили храм-палатку у парламента, и вот уже три года на холоде стоят. Иногда к ним приезжает Блаженнейший Митрополит, чтобы помолиться и поддержать верующих. За это время была создана парламентская комиссия, которая исследовала проблему, и Верховна Рада полтора года назад приняла постановление, предписывающее наказать местные власти за нарушение прав верующих и вернуть храм общине. Ни власть, ни Президент никак на это постановление не отреагировали. Весной прошлого года Высший Арбитражный суд Украины вынес вердикт вернуть общине храм, никто и пальцем не пошевелил, чтобы исполнить судебное решение. Когда верующие сами решили зайти в свой храм, то их побил ОМОН, а три человека даже оказались за решеткой, последнего освободили через несколько месяцев. Сейчас Карпачова обратилась к Президенту — никакой реакции. Хотя здесь дело даже не в доброй воли Президента, а его обязанность, как гаранта Конституции, восстановить законность.
— А каким образом у вас принято решать такие проблемы?
— Да никаким. У нас только с телеэкранов любят размышлять о «европейском выборе», «правовом государстве», а на деле — закон выполняется только там, где укажет власть. У нас еще не исполнены решения высших судебных инстанций Украины, принятые еще при Кравчуке, о возвращении кафедральных соборов в Ровно и Луцке, захваченных боевиками в 1992 году. Президенты приходят и уходят, а беззаконие — непоколебимо.
Возьмем другой пример. Три месяца назад Министерство культуры и Киевсовет, которому принадлежит Киево-Печерская Лавра, как коммунальная собственность города, решили отдать монастырю в аренду еще три «объекта». Последний раз часть полуразрушенных зданий передавали в аренду четыре года назад, почти все Лавра за свой счет уже восстановила. Решили в аренду отдать следующие: сторожку у входа в нижнюю лавру (она требует капитального ремонта), башню на крепостной стене (она в таком запущенном состоянии, что деревья растут из стен), и церковь Спаса-на-Берестове (она пустует шесть лет: начали реставрацию, средства закончились — стоит закрытая). Отдали под гарантии, что монастырь все восстановит, отреставрирует и отремонтирует. Не успел наместник монастыря архиепископ Павел поблагодарить родную власть за такую щедрость, как Президент очень оперативно издает указ, запрещающий передачу этого церковного имущества.
— На каком основании?
— Да просто так, может, филаретовцы или униаты попросили. Следующий пример, который, можно назвать «знаковым». 7 декабря минувшего года у нас отобрали так называемый «президентский» храм на родине В. Ющенко в селе Хоружевка Сумской области. Во время революции и сам Президент и его окружение постоянно подчеркивали, что благословение на участие в выборах получено у канонической церкви, его дал настоятель прихода в родном селе, что братья Ющенко возводят храм УПЦ, и являются его прихожанами. Настоятель храма выступал на Майдане, поддерживая своего земляка. Кто только это не пиарил, и не срамил те же братства и того же Каурова, утверждавших, что Виктор Ющенко — приверженец раскола. Храм строился, год назад я сам был свидетелем, как архиепископ Сумской Марк пригласил Блаженнейшего и Виктора Ющенко на его освящение. Приглашение, как говорится, были с благодарностью приняты. Но оказывается, в то же время на общину братья оказывали давление, чтобы она переходила в раскол. Священник, благословлявший Президента, наотрез отказался и попросил архиепископа, чтобы он перевел его на другое место службы. Назначили другого священника, но община была твердой в вере. Тогда местная сельская власть создала параллельную уже филаретовскую общину. Пришли, забрали от храма ключи, а православных — выдворили. Они теперь ходят молиться в соседнее село. Любопытная история, не так ли?
Перед Новым годом Президент еще один подарок преподнес — назначил саентолога и идеолога филаретовства Александра Сагана председателем Госкомитета по делам национальностей и религий. Согласись, сколько поводов и православной общественности и публицистам озаботиться этими совершенно реальными для Церкви проблемами! Но, оказывается, есть дела поважнее. Надо бороться с «поместной церковью», за «поместную церковь», с «политическим православием» и с «неполитическим» и, конечно же, друг с другом. В полемику втягиваются все новые и новые люди, униатские и раскольничьи сайты перепечатывают взаимные изобличения православных с таким энтузиазмом, будто ничего интереснее в религиозной жизни нет. И это вызывает досаду.
— А чью сторону заняла пресс-служба УПЦ?
— Ничью. У нас в Украине не было практики столь жесткой внутриправославной полемики. Нам всегда было с кем полемизировать: и с воинствующими религиоведами, и с властью, и с униатами, и с раскольниками всех мастей, и с различными провокаторами, типа Черноморца. Поэтому, когда летом прошлого года наши братства перессорились, я толком не мог понять из-за чего. Вникать и занимать чью-то сторону не было ни времени, ни возможности. Причем, стали появляться публикации с элементами желтой политической прессы — с доносами, компроматом, подтасовками и открытыми оскорблениями. Все это возбуждает, множит обиды. Эта та вода, в которую легко войти и очень трудно выйти. Я не знаю, кто это затеял, думаю, без провокации не обошлось. Но все это не на пользу Церкви, и осознание этого должно остудить полемический пыл.
— Можно сказать, что власть в Украине опять является угрозой для Православной Церкви?
— Дело в том, что мы живем все-таки в демократической стране, с реальной свободой совести. Для деятельности епархий, приходов нет препятствий. Еженедельно освящаются новые храмы, очень насыщена епархиальная жизнь. Кто бы какие интриги и на каком бы то ни было уровне против Церкви не замышлял, мне кажется, они обречены на провал. Потому что сегодня верующие — это свободные люди, поставить под козырек вряд ли удастся. И как бы Михаил Антонович Денисенко не мечтал, что при помощи Президента и власти будет «рулить» Православием в Украине, у него ничего не получиться.
Другое дело, что власть не хочет стать партнером Церкви в ее служении народу. Вот уже почти двадцать лет, скажем, ставятся всевозможные препоны на возвращение храмов и имущества. А ведь во многих местах уже не возвращать, а надо забирать храмы назад, под опеку государства. Ежегодно население Украины сокращается на 400 тысяч человек, вымирает в основном сельское население. Пустеют села, некому содержать храмы, многие из которых построены в недавнее время. Иногда кажется, что получив после долгих гонений свободу, люди возродили православный храм и исчезли с этой земли, оставив его в напоминание самого главного, что у них было — своей тысячелетней веры.
