 |
| Седмицa.Ru | Людмила Морозова | 17.01.2008 |
Л.Е.Морозова
Учреждение Патриаршества
(Главы из книги: Л.Е.Морозова. Два Царя: Федор и Борис. — М.: ООО «Торгово-издательский дом «Русское слово — РС», 2001.)
 |
| Царь Федор Иоаннович. Парсуна, XVII в. Государственный исторический музей |
Поэтому после смерти отца на помин его души он отправил 1000 руб. в Константинополь (по тем временам внушительную сумму) и богатые дары в Иерусалим, Александрию и Антиохию. В ответ 17 июня 1586 г. в Москву прибыл Антиохийский Патриарх Иоаким. Принявший его Дионисий сразу же показал гостю, что по богатству и положению он выше его. Он даже умудрился благословить Патриарха, хотя был лишь митрополитом.
Несомненно, что Федору донесли о чванстве Дионисия, и вряд ли он его одобрил, поскольку ссориться с Патриархами не стоило. От их решения зависело, будет ли в Русском государстве Патриархия или нет. Во время заседания Боярской думы царь сказал следующее: «По воле Божьей, и в наказание наше, восточные патриархи и прочие святители только имя святителей носят, власти же едва ли не всякой лишены. Наша же страна, благодатию Божью, во многорасширение приходит, и потому я хочу, если Богу угодно и писания божественные не запрещают, устроить в Москве превысочайший престол Патриарший. Если вам это угодно, объявите. По-моему, тут нет повреждения благочестию, но еще больше преуспеяние вере Христовой». Все собравшиеся одобрили царское решение, но заявили, что его одного недостаточно, необходимо согласие всех Патриархов: Константинопольского, Иерусалимского, Антиохийского и Александрийского.
Поскольку Иоаким еще находился в Москве, то ему сообщили царскую волю. Тот был не против и пообещал обсудить данный вопрос на соборе греческой Церкви.
В конце августа этого же года в столицу прибыл Колассийский Митрополит Сербии Виссарион. Он также был щедро одарен царем, считавшим себя покровителем всех православных иерархов. Виссарион побывал на приеме у царицы Ирины в Золотой палате и получил подарки и от нее.
Летом 1587 г. прибывший в Москву грек Николай вручил Федору Ивановичу грамоту от Константинопольского и Антиохийского Патриархов с известием о том, что на соборе они положительно решили вопрос об учреждении в Москве Патриархии, но необходимо еще согласие двух других Патриархов.
Еще через год летом 1588 г. царю донесли, что в Смоленске появился незнакомец с большой свитой, выдающий себя за Константинопольского Патриарха Иеремию. В ответ смоленский воевода получил царскую грамоту, в которой выражалось удивление по поводу того, что столь великий человек мог приехать в город безвестно. Поэтому следовало разузнать, не самозванец ли он, но сделать это тайно. Никакого бесчестия Патриарху не чинить, разрешать ему молиться в церкви Пречистой Богородицы, где должно быть «чинно и людно, архимандритов, игуменов и попов было много». Кроме того, нужно было разведать, для чего Иеремия прибыл и есть ли с ним грамота о соборном приговоре четырех Патриархов.
Смоленским воеводам удалось выяснить только то, что Иеремия не самозванец, а новый Константинопольский Патриарх и что к царю он едет, скорее всего, за милостыней.
По приказу Федора Патриарха с большим почетом отправили в столицу. 13 июля состоялась его торжественная встреча. Было решено поместить гостя на дворе рязанского архиепископа. Ему выделили особые хоромы — горницу с комнатой. Сопровождавшего его мальвазийского митрополита поместили в столовой избе, а в комнате рядом с ним — архиепископа элассонского. Старцев и слуг расположили по подклетам. Вокруг двора поставили охрану, которая должна была не пускать к Патриарху различных иноземцев: греков, турок и др. Но и гостям нельзя было покидать двор без ведома посольского дьяка А. Щелкалова. К ним можно было входить только тем людям, которые приносили от митрополита и духовенства корм, т. е. продукты питания.
Через неделю царь принял Иеремию в Грановитой палате так, как он принимал иностранных послов. Единственным отличием, свидетельствующим об особом почтении к Патриарху, было то, что Федор встал с трона и сделал шаг навстречу к нему. После приема гость имел беседу с Б.Ф. Годуновым и А. Щелкаловым, которым было поручено вести переговоры. Иеремия подробно рассказал о своей тяжелой, полной невзгод жизни под гнетом турецкого султана, о бедственном состоянии церкви в Константинополе. Борис обещал похлопотать о нем и перевел беседу на интересующую русскую сторону тему об учреждении патриаршества. Вскоре выяснилось, что Патриарх был бы рад поселиться в России сам, поскольку видит, как процветает здесь Церковь.
Об этом доложили Федору. Посоветовавшись с Ириной, он решил, что «если захочет быть в нашем государстве цареградский Патриарх Иеремия, то ему быть Патриархом в начальном месте Владимире, а на Москве быть митрополиту по-прежнему. Если же не захочет цареградский Патриарх быть во Владимире, то на Москве поставить Патриарха из московского собора». Б. Годунов с А. Щелкаловым все это сообщили Иеремии. Тот, подумав немного, ответил: «Будет на то воля великого государя, чтоб мне быть в его государстве, — я не отрекаюсь. Только мне во Владимире невозможно, потому что Патриархи бывают всегда при государе: а то что за Патриаршество, если жить не при государе?»
Ответ гостя сообщили Федору Ивановичу, и тот решил созвать Боярскую думу, чтобы более детально обсудить данный вопрос. Боярам он сказал следующее: «Патриарх Иеремия вселенский на Владимирском и всея Русии Патриаршестве быть не хочет, а если мы позволим ему быть в своем государстве на Москве на Патриаршестве, где теперь отец наш и богомолец Иов митрополит, то он согласен. Но это дело не статочное: как нам такого сопрестольника великих чудотворцев и достохвального жития мужа, святого и преподобного отца нашего и богомольца Иова митрополита от пречистой Богородицы и от великих чудотворцев изгнать, а сделать греческого закона Патриарха, а он здешнего обычая и русского языка не знает, и ни о каких делах духовных нам с ним говорить без толмача нельзя». Из царской речи все поняли, что Иов слишком для Федора дорог как главный советчик в духовных делах, поэтому он ни за что не согласится заменить его приезжим греком, хотя это и осложняло вопрос с учреждением Патриархии.
Уладить дело с Иеремией было поручено Б. Годунову и А. Щелкалову. Ловкие дипломаты убедили грека в том, что ему выгоднее получить щедрые дары и благословить на патриаршество того, на кого укажет царь, чем жить в провинциальном Владимире вдали от царского двора или уехать ни с чем.
26 января 1589 г. был собран Освященный собор, на котором представители русского духовенства должны были из трех кандидатов выбрать одного. Хотя всем было ясно, что Патриархом станет Иов, но для приличия было названо еще двое кандидатов: новгородский архиепископ Александр и ростовский архиепископ Варлаам. В итоге, первым Патриархом всея Русии был провозглашен Иов.
Не только московский митрополит существенно повысил свой чин, но и четыре архиепископа: новгородский, ростовский, казанский и крутицкий, ставшие митрополитами. Шесть епископов (вологодский, суздальский, нижегородский, смоленский, рязанский и тверской) приняли чин архиепископов. Восемь владык стали епископами. Отныне на соборе этих иерархов должен был решаться вопрос о новом Патриархе: «по избранию святого духа и по совету боговенчанного царя».
После рукоположения Иова Федор Иванович щедро всех одарил. Самые ценные подарки получил Иов — новый Патриарх. Не обижен был и Иеремия. После официальных церемоний начались многодневные пиры у царя и Иова.
Чтобы узаконить учреждение Патриаршества, была составлена и подписана всеми иерархами Уложенная грамота. В ней царь Федор был всячески прославлен за решение возвысить Русскую Церковь. Его назвали: «благоверным, христолюбивым, Богом венчанным и Богом почтенным, и Богом украшенным, и Богом превознесенным, и благочестием в концах всей вселенной просиявшим, самодержцем, многих государств обладателем, истинным рачителем благочестия, благоразумным поспешником истины, изыскателем отеческого предания, благоразумным, цветущим совершенным благочестием».
Причина учреждения Патриаршества в Москве была объяснена так: «Ветхий Рим падеся Аполинариевою ересью, второй же Рим, иже есть Константинополь, агарянскими внуцы от безбожных турок обладаем. Твое же, о благочестивый царю, великое Российское царствие, Третий Рим, благочестием всех превзыде, и вся благочестивая царствие в твое в едино собрався, и ты един под небесем христианский царь, именуешися во всей вселенней, во всех христианах».
В мае 1589 г. Иеремия отправился домой. Он не только вез многочисленные подарки, но и письмо царя Федора турецкому султану. В нем писалось следующее: «Ты б, брат наш Мурат султан, патриарха Иеремию держал в своей области и беречь велел пашам своим так же, как ваши прародители патриархов держали в береженье, по старине во всем, ты б это сделал для нас».
Окончательно узаконена московская Патриархия была только через два года. В 1591 г. тырновский митрополит привез Иову грамоту от Иеремии, в которой писалось: «Послали мы твоему святительству соборную совершенную грамоту: будешь иметь пятое место под иерусалимским патриархом. И ты прими грамоту с благодарностью и тихомирием, и постарайся о митрополите тырновском при царе и при царице словом и делом, попечалуйся святому и высочайшему царю нашему, да сотворит пригожую помощь, как обещал ты нас пожаловать при поставлении своем, в своей палате. А мы кроме Бога и святого царя надежды ни от кого не имеем, патриаршества цареградского не может никто воздвигнуть и устроить по-прежнему кроме святого царя».
Как видим, восточные патриархи высоко оценили деятельность Федора на благо православия и даже назвали его святым. Действительно, какой иной государь мог дать Иеремии 6000 золотых для сооружения храма?
Федор Иванович понимал, что в соседней Речи Посполитой вряд ли захотят признать московского патриарха. Но на это русские послы должны были сказать радным панам, что «с самого начала церкви полагалось одному Патриарху быть вселенскому в Риме и четырем Патриархам при нем». Но поскольку римский папа отпал от греческой веры, то его заменил константинопольский Патриарх, а четвертое Патриаршество было учреждено в Москве.
Царь пристально следил за делами Церкви и всячески стремился к наведению порядка. Поэтому в июне 1594 г. по его указу на Освященном соборе было решено учредить в Москве восемь старост поповских, в подчинении у каждого находилось сорок попов и по четыре дьякона в десятских. Старосты и десятские должны приходить каждый день в специальную избу у Покровского собора для отчета. В задачу старост входило наблюдать за тем, чтобы во всех церквах шла служба и отмечалась память святых и праздники. Для этого им рассылались соответствующие памяти. Попам необходимо было являться на крестные ходы, самим проводить службу. Старосты ведали наймом попов и сбором с них платы.
Учреждение Патриаршества существенно возвысило авторитет русской Церкви в международном масштабе. Москва официально провозглашается Третьим Римом — главным городом всего христианского мира. Русский государь объявлялся «во всей поднебесной единым христианским царем и броздодержателем святых Божьих престолов Вселенской Апостольской Церкви вместо римской и константинопольской, которым пришел конец. Два Рима пали, а третий стоит, а четвертому не быть».
Кроме того, поставление в Патриархи московского митрополита Иова окончательно похоронило планы папской курии по перенесению Патриаршего престола в Киев и подчинению православного иерарха Римскому Папе.
Итоги царствования Федора Иоанновича
В самом конце 1597 г. тяжелая болезнь приковала царя Федора к постели. Все усилия врачей вернуть ему здоровье оказались тщетными. Да он не особенно доверял им, полагая, что его жизнь только в Божьих руках. Своей наследницей он заранее назвал царицу Ирину и взял с бояр клятву, что те будут ей верно служить. Естественно, что Ирина отказывалась от возложенной чести, надеясь, что супруг выздоровеет. Но чуда не произошло. В ночь с б на 7 января Федор скончался.Патриарх Иов оставил подробнейшее описание последних часов жизни Федора Ивановича, которые современники оценили, как свидетельство святости царя. «С лета 7106 (1598), месяца января в 6 день, в самый праздник святого Богоявления, в седьмой час ночи нача благочестивый царь зело изнемогати и повеле призвати к себе отца своего и богомольца Иова Патриарха с Освященным собором». Бояре же все уже собрались. Внезапно Федор увидел какого-то человека в святительской одежде и, приняв его за Патриарха, обратился к нему. Поскольку остальные никого не видели, то очень удивились словам царя. Пришедший Патриарх Иов понял, что царю явился ангел с сообщением о скорой смерти. Только Бог в знак особой любви к Федору мог отправить к нему своего посланника.
Подивившись чуду, духовенство принялось готовить царя к переходу в иной мир: окропили святой водой, помазали миром, причастили. Духовник выслушал исповедь. Если много грешивший Иван Грозный принял перед смертью постриг, опасаясь, что иначе не попадет в рай, то Федору Ивановичу делать этого было не нужно. Никаких смертных грехов за ним не числилось, поэтому умирать ему было не страшно. Печалился он лишь о том, что оставляет престол без наследника. Пока же править могла его сравнительно молодая жена (Ирине вряд ли было больше 35 лет). Самому Федору было только 40.
В девятом часу ночи Федор Иванович умер. Иов по этому поводу отметил: «Сего благочестивого царя святая душа словом изыде, и никакого же потрепания единем уде телеси его, но якоже некоим сладким сном усне».
Царь Федор, видимо, не хотел расстраивать жену и запретил приходить ей к его ложу. Только, когда он умер, Ирине сообщили о случившемся. Она тут же прибежала и стала горько рыдать над бездыханным телом своего горячо любимого супруга. В глубокой скорби были все присутствующие. Только Б.Ф. Годунов сохранил присутствие духа и хладнокровие. Тут же у смертного одра царя он повелел боярам и дворянам дать клятву верности царице.
От горя и слез Ирина плохо понимала, что происходит, и только причитала: «О дорогой мой государь, свет мой преславный, куда ты ушел, как меня одну вдовой оставил? О солнце пресветлое, почто светозарные лучи свои сокрываешь? Цвет мой прекрасный, почто увядаешь? Сокровище живота моего, звезда златозарная, почто рано закатилась? О пастырь добрый, кому стадо свое вручаешь? Увы, мне, смиренной вдовице, без чад оставшейся. Почто я, убогая, прежде тебя не умерла? Ныне как я могу с тобой разлучиться? Вместе жила, вместе и умрем». С трудом Борис и боярыни увели царицу в ее покои, так велики были ее скорбь и желание никогда не расставаться с мужем.
Наутро о смерти царя узнали москвичи, и скорбный вопль разнесся по всей столице. Современники отмечали, что ни по одному государю так не плакали, как по Федору. Своими деяниями он заслужил всенародную любовь. Толпы плачущих людей устремились к Кремлю, где шли приготовления к похоронам.
7 января тело царя перенесли в Архангельский собор; за гробом, едва передвигая ноги и заламывая руки, шла Ирина, «скорбью великой охваченная, с кровавой пеной на губах от судорожных стенаний и всхлипываний». В этот день все желающие могли проститься с царем Федором. На следующий день состоялись похороны. Гроб с телом умершего положили в приделе Иоанна Лествичника рядом с отцом и братом, последними представителями династии московских князей, воссоздавших Русское национальное государство и поставивших его в один ряд с крупнейшими европейскими державами.
Каков же был личный вклад Федора Ивановича в дело развития государства? Главной заслугой царя было установление гражданского мира в обществе. По этому поводу (современники говорили, что «внутреннюю рану значительно сложнее лечить, чем внешнюю».
При Федоре прекратились бесконечные казни и опалы почти без причины и повода, которые обрушивал на головы подданных его грозный и мнительный отец. Знать стала жить спокойно и надеяться на перемены к лучшему. И они не заставили себя ждать.
Уже во время венчания на царство началась раздача чинов. Сначала боярство получили только Годуновы: Григорий Васильевич, Степан Васильевич и Иван Васильевич и наиболее знатные князья Н.Р. Трубецкой и В.И. Шуйский. Через год боярами стали сразу несколько родственников Федора: Ф.Н. Романов (двоюродный брат), И.В. Сицкий; (женат на дочери Н.Р. Юрьева), Ф.Д. Шестунов (женат на племяннице Н.Р. Юрьева), Ф.М. Троекуров (сын Анны Никитичны Юрьевой), Ф.В. Шереметев (был одного рода с Романовыми), а также Д.И. Хворостинин, Т.Р. Трубецкой и И.М. Голицын (был женат на еще одной дочери М. Скуратова), А.И. Шуйский. Окольничими к тому времени стали: И.И. Сабуров, П.С. Лобанов-Ростовский (глава Разбойного приказа), Ф.И. Хворостинин, Д.П. Елецкий, А.П. Клешнин, кравчим — А.Н. Романов.
Старейший боярин Г. А. Куракин был вызван из Казани и вновь вошел в Думу, в 1598 г. его родственник А.П. Куракин получил боярство. Существенно возвысился при Федоре род Шуйских, несмотря на конфликт в 1586 г. Боярами стали Д.И. Шуйский (1586 г.), А.И. и И.И. Шуйские (1597 г.). Поднялись и князья Голицыны: боярство получили И.И. Голицын (1592 г.) и А.И. Голицын (1597 г.).
К клану Годуновых добавились: окольничие Я.М. Годунов (1593 г.), С.Ф. Сабуров (1591 г.), Д.И. Вельяминов (1593 г.); к клану Романовых — боярин Б.К. Черкасский (1592 г.) (женатый на дочери Н.Р. Юрьева) и окольничий М.Г. Салтыков (1590 г.) (родственник Ф.Н. Романова по жене).
Возвысились и другие представители знати: в 1592 г. получил боярство В.А. Гагин, в 1597 г. — Ф.И. Хворостинин, их родственники стали окольничими (А.И. Хворостинин в 1593 г., И.В. Гагин — в 1598 г.).
Окольничими стали также несколько талантливых воевод: Н.И. Очин-Плещеев (1592 г.), Б.П. Засекин, И.М. Бутурлин, И.С. Туренин.
В Боярскую думу Федора входило несколько дворян: P.M. Пивов (глава Ямского приказа), И.П. Татищев, Е.Л. Ржевский, Т.И. Буйносов, казначей Д.И. Черемисинов, казначей И.В. Траханиотов, печатник Р.В. Алферьев, думные дьяки А.Я. Щелкалов (глава Посольского приказа) и его брат В.Я. Щелкалов (глава Разрядного приказа). Известными дьяками были также Д. Петелин, С. Аврамов, Е. Вылузгин (глава Поместной избы).
Однако далеко не все представители знати пользовались расположением царя Федора. Почти в самом начале его правления в Казань на воеводство был отправлен И.М. Воротынский, не приглашался ко двору М.П. Катырев-Ростовский, нет около царя Басмановых, Вельских, Барятинских, Мосальских, Пушкиных, Бахтеяровых, Волконских, Головиных, Колычевых, Ногтевых, Оболенских, Пронских, Шаховских, т. е. тех представителей знати, которые не были связаны родственными узами с царским домом. Опора на родственников, с одной стороны, способствовала успешному царствованию Федора, с другой стороны, вызывала у остальной знати стремление пробиться к трону и возвыситься любым путем. Наиболее ярко это проявилось позднее, уже в период Смуты, когда различные группировки стали выдвигать своих претендентов на трон, чтобы с их помощью захватить власть, получить чины и земельные владения.
Федор Иванович понимал, что боярство и дворянство — главная опора его престола, поэтому старался улучшить их экономическое положение. В 1596 г. были прощены все «нетчики», т. е. те, кто отказывался от службы. Им были возвращены их поместья и вотчины. Кроме того, весной 1597 г. была произведена раздача денежного жалования всем служилым людям «без выбору».
Политика закрепощения крестьян также была в интереcax дворянства. По царским указам в некоторые годы запрещался крестьянский выход, в 1597 г. был принят закон о пятилетнем сыске беглецов. Упорядочен был вопрос и о кабальном холопстве. По указам 1586 г. и 1597 г. все кабальные записи следовало оформлять официально.
Проводимые царем мероприятия позволили улучшить экономическое положение страны. Затяжной кризис, вызванный изнурительной Ливонской войной, был успешно преодолен.
При Федоре международные отношения расширились и упрочились. Если Иван Грозный благоволил только к англичанам, то при его сыне все изменилось. «Английский царь умер», — заявил послу Д. Боусу А. Щелкалов. Новый государь не стал терпеть махинаций английских купцов и интриг посланников. Особенно зарвавшиеся Д. Горсей и А. Марш в 1588 — 1589 гг. были окончательно высланы из страны, а королеве Елизавете Федор заявил, чтобы впредь подобных воров и плутов она в Россию не присылала. Естественно, что после всех этих событий Горсей и разбиравший злоупотребления английских купцов Д. Флетчер постарались всячески очернить царя Федора в своих записках о Московии.
Больше перспектив, по мнению нового царя, было в развитии дипломатических и торговых контактов с Голландией и Францией. Им, как и англичанам, предлагалось везти товары северным путем через Архангельск. В марте 1585 г. в Париж отправился русский посланник П. Рагон. В ответ прибыло посольство Франсуа де Карля. После этого в Москве стали появляться французские купцы, и был построен их торговый дом.
С ближайшими соседями Речью Посполитой и Швецией правительству Федора удалось заключить мирные договоры и выйти из состояния войны, доставшегося по наследству от отца. Это было большим достижением и его дипломатов, и его армии. Сначала в 1587 г. был заключен сепаратный мирный договор с Литвой на 15 лет, потом в 1591 г. на 12 лет было подписано перемирие и с Польшей. Это позволило оттянуть вооруженные силы с польско-литовской границы на шведскую и решить территориальный спор со шведским королем в свою пользу. Заключение Тявзинского мирного договора 18 мая 1595 г. и возвращение северо-западных городов-крепостей (Яма, Ивангорода, Копорья и Корелы) было большим достижением правительства Федора Ивановича. После успешного Ругодивского похода авторитет русского царя в глазах европейцев существенно поднялся.
С восточными державами царь Федор поддерживал традиционно дружеские отношения, поскольку через русскую территорию шли торговые пути в Европу из Персии и Бухары, принося русским купцам большую выгоду. Послы бухарского правителя посещали Москву в 1585 — 1586 гг., в 1589 г. Вместе с ними приезжали купцы, которым царь давал льготы при торговле в Казани. Посланцы персидского шаха приезжали в 1587 г. и в 1594 — 1595 гг. В ответ царь направлял русских послов. Так, в 1588 г. был отправлен Г. Б. Васильчиков, в 1589 г. он вернулся, в 1593 г. было послано новое посольство. Шах Аббас I пытался любым путем втянуть Россию в войну против Турции, но Федор обещал только охранять границы Персии на Кавказе, а портить отношения с сюзереном Крыма не хотел. В 1585 г. он принимал турецкого посла Ибрагима, в 1589 г. — Челимбея. В 1593 г. в Турцию был направлен Г. А. Нащокин, в 1594 г. — А.Д. Звенигородский.
В это время Империя начала войну с Турцией и также всячески пыталась убедить Федора Ивановича в необходимости примкнуть к антиосманскому союзу. Для этого в Москву несколько раз ездил имперский посол Н. Варкоч (1588 -1589, 1593, 1594 — 1595 гг.) и бургграф Донау Авраам (1597 г.). Но царь не видел никаких перспектив для Русского государства в сражениях с турками, поскольку на юге его позиции были слабы, границы были достаточно прозрачны для ханских набегов, флота, даже речного, не было, а без него брать турецкие морские крепости было невозможно.
Поэтому даже папский посол А. Комулей, побывавший в Москве в 1595 г., не смог вовлечь царя в антитурецкую коалицию. Федор ограничился материальной помощью императору Рудольфу, отправив в 1595 г. с Н.И. Вельяминовым множество ценных мехов.
Большим достижением Федора Ивановича стала успешная оборона столицы от Казы Гирея, которая надолго избавила страну от крымских набегов. Устрашенный могуществом русской армии хан предпочел замириться с царем и изменить направление своих походов в сторону Венгрии. В 1594 г. в Крым было направлено посольство М. Щербатова.
Мирные взаимоотношения России с восточными правителями позволили начать продвижение на Кавказ. Федор решил закрепить успех отца в Кабарде и стал всячески зазывать к себе на службу кабардинских князей. В 1589 г. отряд в 1200 стрельцов во главе с Г. М. Полтевым «всю Кабардинскую землю под государеву руку привел».
В 1586 г. к царскому двору прибыло посольство из Кахетии от грузинского царя Александра. Он, как христианский государь, просил у Федора помощи в борьбе с неверными турками и персами. В благодарность за помощь был готов стать русским вассалом. В ответ в далекую Кахетию в 1588 г. поехал русский посланник С.Г. Звенигородский, потом, в 1590 г., — В.Т. Плещеев, а в 1591 г. был направлен пятнадцатитысячный отряд «с огненным боем», т. е. с пищалями, под руководством А.И. Хворостинина. Русским воинам удалось разгромить врагов Александра и взять в 1593 г. город Тарки. Но этот успех был временным, т. к. русским воинам было трудно сражаться в горах с местными воинственными народами. Более 3 тысяч стрельцов сложили там свои головы. Хворостинину удалось только заложить крепость Койсу.
К числу наиболее важных внешнеполитических достижений Федора Ивановича следует отнести учреждение Патриаршества. Наконец-то Русская Церковь полностью освободилась от опеки Константинополя и стала самостоятельной. Москва была провозглашена Третьим Римом, т. е. религиозным центром всего христианского мира. Царь Федор стал опорой и защитой всех православных людей.
В царствование Федора Ивановича произошло еще одно важнейшее событие — окончательное присоединение Сибири. Один за другим отправлялись за Камень (так называли Уральские горы) царские воеводы. В 1585 г. И. Мансуров основал крепость в устье Иртыша. Жившие рядом остяки согласились принять русское подданство и платить ясак. На берегу Туры В. Сукин построил Тюмень. Д. Чулков в 1587 г. заложил Тобольск. Вскоре на сибирских просторах появились русские города-крепости Пелым, Березов, Сургут, Тара, Нарым, Кетский острог, которые стали опорными пунктами для освоения новой территории.
Большой отряд В. Кольцова-Мосальского вступил в бой с самим ханом Кучумом. В итоге были захвачены в плен его жены и дети, которые с почетом были направлены в Москву и приняты при дворе Федора. Юноши были оформлены на службу и получили земельные пожалования. Женщины и дети получили содержание за счет казны. Успехи воевод заставили Кучума вступить в переговоры с царем Федором. В 1597 г. в ответном послании из Москвы писалось: «Теперь за твои прежние грубости и неправды пригоже было нам на тебя послать рать с огненным боем и тебя совсем разгромить. Но мы, истинный христианский милостивый государь, по своему царскому милосердному обычаю смертным живот даем и винным милость кажем, видя тебя в такой невзгоде, наше жалованное и милостивое слово тебе объявляем, чтобы ты ехал к нашему царскому величеству безо всякого сомнения». Но хан в Москву не поехал и позднее был убит своими бывшими союзниками.
Царские войска продвигались в глубь сибирских земель не только с помощью оружия. По правительственному наказу воеводы вступали в переговоры с местными князьками привлекали их на свою сторону. Знати предлагалось поступать на службу к царю, получать жалование и оставаться владельцами своих земель. Малолетних сирот отвозили в Москву и содержали за казенный счет. К концу царствования Федора при его дворе было уже множество татарских царевичей и князьков (мурз), которые часто назначались главными воеводами основных полков. Присоединение Сибири существенно увеличило территорию Русского государства. Ясак, собираемый с сибирских народов, пополнял царскую казну. Вновь русские мехлынули на европейские рынки, принося большой Поход купцам. Сибирские богатства улучшили материальное положение и царя, и его подданных.
Расширение и укрепление международных связей способствовали развитию торговли, которой в Русском государстве в то время занимались буквально все: от крестьянина до царя. Естественно, что представители знати и государь сами на рынки не выходили. Государев двор обслуживали купцы из гостиной сотни. Бояре и дворяне отдавали свой товар на продажу купцам, имевшим на рынках торговые места, облагаемые налогами. Обычно местные купцы разрешали торговать в своих лавках приезжим или брали их товары для продажи. На таможенных заставах с товаров собирали пошлины. Например, с одной туши коровы, 10 баранов, 20 зайцев, 30 уток, 20 гусей, 30 поросят, 30 тетеревов, 30 кругов сыра, 1000 яиц бралась одинаковая сумма в 4 деньги. Это дает право предположить, что данные товары стоили одинаково.
Чем же конкретно торговали на русских рынках в конце XVI в. В каждом крупном городе были специальные торговые площади, на которых размещались лавки. Например, в Москве торговым центром был Китай-город, в котором находилось более 100 лавок и лавочек. Каждый вид товара продавался отдельно в особых рядах. Здесь были изделия русского производства и иностранные: из Турции, Крыма, Персии, Туркмении, Бухары, Кабарды, Грузии, Черкесии, Сибири, Англии, Голландии, Польши, Франции. Главным русским товаром были меха. Беличьи шкурки продавали по 1000 штук, соболя — по 40, куниц тоже по 40, бобров — по 10. Шкурки песцов, лисиц, волков, медведей продавали поштучно. Кроме того, русские купцы продавали: соль, воск, сыромятину, льняные холсты, овчины, самые разные продукты (рожь, овес, ячмень, солод, коноплю, мак, пшено, горох, гречиху, толокно, орехи, чеснок, лук, клюкву, бруснику, душицу, яблоки, сливы, рыбу, свежую и соленую, осетров, белугу, сигов, лососей, шевругу, лещей, сельдь, всякую мелочь), икру, масло, мед, сало и т. д. Иностранными товарами были: всевозможные ткани (сукна семи видов, тафта, шелк, камка, бархат, мухояр, парча, пряденое золото и серебро), бумага, медь, олово, свинец, ртуть, сера, киноварь, тимьян, ладан, краски, перец, имбирь, изюм, предметы роскоши (зеркала, гребни, душистые масла, украшения, изысканная посуда, ковры, шкатулки, безделушки и т. д.). Набор товаров свидетельствовал о том, что быт знатных горожан перестал быть суровым и аскетичным, как в середине века. Наиболее состоятельные люди стали строить просторные дома на высоком каменном подклете в виде усадеб. Около домов разводили сады с яблонями, завезенными из Германии, и ягодными кустами. В горницах появились ковры, кованые сундуки, резная мебель (пока только столы и лавки). Примером для знати служил царский дворец.
Все иностранцы, посещавшие царя Федора, отмечали, что его дворец был в цветущем состоянии, все залы красиво расписаны, убраны коврами, украшены часами, горками с посудой, канделябрами и т. д. Для гостей устраивались пиры, на которых подавали до 30 блюд из дичи, мяса, рыб, каш и теста на золотой и серебряной посуде. Овощей и фруктов, правда, почти не было. Все придворные были одеты в парчовые платья, подбитые соболями и куницами, в головных уборах, украшенных драгоценными камнями невероятной цены. Послам показывали царскую сокровищницу, где их поражало не только обилие золотых и серебряных изделий и драгоценных камней, но и невероятное количество дорогой царской одежды. Там же хранилось великолепное оружие. В целом царский арсенал был так велик, что мог вооружить 20 тысяч всадников.
Иностранцев удивляли великолепные изделия русских литейщиков. На территории Кремля находился гигантский колокол, звонить в который могли только 30 человек. Там же находилась гигантская пушка, прозванная «Царь-пушка». Ее отлил известный мастер Андрей Чохов. Длина орудия была 5 м, вес 2400 пудов, калибр 89 см. И колокол, и пушка являлись свидетельством могущества Русского государства и прославляли царя (как уже отмечалось, на «Царь-пушке» был изображен Федор Иванович верхом на коне).
В 1585 г. на трех кремлевских башнях установили часы с боем (на Фроловской, или Спасской; Ризоположенской, или Троицкой; и на Водяной, или Тайницкой). Над часами построили красивые шатры, чтобы те не портились от дождя и снега. Следили за исправностью часовых механизмов несколько часовщиков.
Башенные часы были также внутри Кремля для того, чтобы дворовые служащие знали, во сколько им следовало явиться к царю. Одни находились на Конюшенном дворе, другие — на башне Набережного сада. Карманные часы не были в ходу, поскольку по ним нельзя было определить русское время. Согласно ему, сутки делились на дневные и ночные часы. В начале декабря было 7 дневных часов и 17 ночных, в начале марта -12 дневных и 12 ночных, в начале июня — 17 дневных и 7 ночных, в начале сентября, как и в марте — 12 дневных и 12 ночных. На Спасской башне были часы с «перечасьем», т. е. с музыкой тринадцати колоколов, главный часовой колокол весил 30 пудов. Длина часов — 3 аршина, высота — 2 аршина 12 вершков. На кругу были не цифры, а славянские буквы, обозначавшие раньше современные цифры. Середина круга была покрыта голубой краской, по ней разбросаны звезды, солнце и луна. Стрелок не было, вращался сам циферблат. Время указывал луч солнца, которое располагалось неподвижно над циферблатом.
Не только царский дворец, но и столица заново отстроилась и расширилась при царе Федоре. Этому способствовало создание приказа Каменных дел, который за счет казны вел большие строительные работы, нанимая плотников и каменщиков. С его помощью в 1585 — 1592 гг. была возведена новая крепостная стена вокруг Москвы, получившая название Белый-город, или Царев-город. Она строилась из кирпича, который потом был побелен, отсюда и ее первое название. После нападения крымцев в 1591 г. была построена еще одна линия укреплений — Земляной город — на земляном валу деревянная крепость с красивыми башнями и воротами (в Смуту она сгорела).
После строительства новых укреплений некоторые царские хозяйственные постройки вынесли за пределы Кремля. У Новодевичьего монастыря расположилась Конюшенная слобода, где поселились царские конюхи. В Белом каменном городе у Каменного моста были построены конюшни для аргамаков. Там же расположился Колымажный двор.
У Дорогомиловского перевоза (позднее моста) был устроен дровяной двор с церковью Николы на Щепах. На Новое Ваганьково перенесли царскую псарню, которая раньше была у Боровицких ворот.
В новой слободе у церкви Иоанна Предтечи в Кречатни-ках поселились сокольничие и ловчие. В Пресненских прудах стали разводить рыбу для царского стола.
Прежние Мастерские палаты уже не стали вмещать всех швей. Поэтому часть их перевели на Никитскую улицу и Кисловские переулки, где жили работницы, Поварскую 5 улицу заселяли повара, хлебопеки и другие служители Кордового, Житного, Сытного, Хлебного дворов и Поварни. За рекой Москвой расположились слободы, где ткали полотна, шили постельное и столовое белье (Кадашево, Хамовники). Там же, напротив Китай-города, разбили сады и огороды, поставлявшие овощи и фрукты во дворец. Несколько дальше, в Воронцове, была царская дача.
После пожара 1591 г. Федор Иванович повелел построить в Кремле каменные здания для Разрядного приказа, Поместной избы, Казанского дворца, Большого прихода и дьяческую избу у Архангельского собора. Там же в женском Вознесенском монастыре был построен храм для монахинь из царского рода. Купола кремлевских соборов были заново вызолочены, поражая приезжих своим блеском великолепием.
В 1593 г. было закончено строительство каменного собора в Донском монастыре, и он был торжественно освящен. В этом же году завершили строительство храма Николы Явленского на Арбате и каменного собора в Пафнутьевском Боровском монастыре, куда царь Федор любил ездить на богомолье. Еще раньше, в 1585 г., в Троице-Сергиевом монастыре был построен Успенский собор по аналогии с кремлевским.
В 1595 г. большой пожар уничтожил все постройки в Китай-городе. Чтобы возобновить торговлю, по царскому указу началось возведение каменных лавок и большого гостиного двора из более пожаростойких материалов.
Предметом заботы Федора Ивановича были не только дворец и столица, но и все русские города. В 1584 — 1585 гг. был отстроен город-порт Архангельск, ставший северными торговыми воротами России. В 1588 г. М. Вельяминов и дьяк Д. Губастый были отправлены в Астрахань для возведения вокруг нее каменных крепостных стен. Те успешно справились с заданием. До сих пор красивый белокаменный кремль окружает центр этого города.
В 1596 г. в Смоленск был отправлен воевода князь В.А. Звенигородский для возведения каменных крепостных стен. Вместе с ним поехал знаменитый зодчий Федор Конь.
В 1588 г. царские воеводы отправились в Тверь для строительства там посада, сильно обезлюдевшего за предыдущие годы. В 1594 — 1595 гг. вокруг Волхова также был построен посад для того, чтобы оградить его жителей от воровских людей.
Но не только этими постройками прославил Федор свое имя. При нем началось массовое возведение городов-крепостей по всем окраинам государства. Цель их состояла в том, чтобы более успешно осваивать новые территории и создавать заслон от вероломных соседей.
Поскольку в начале царствования Федора поволжские народы подняли восстание, то после их усмирения были возведены Царево-Кокшайск (1584 г.), Санчурск (1585 г.), Самара, Уфа, Увеж (1585 — 1586 гг.), Саратов, Цивильск, Ядринск (1589 — 1590 гг.), Царицын. На южных границах появились Воронеж, Ливны (1585 г.), западнее — Елец (1592 г.), Уржум (1594 г.), Кромы (1594 г.), Курск (1595 г.), Белгород, Оскол, Валуйка, Севск (1595 — 1596 гг.). Строительство этих крепостей позволило возвести на юге засечную черту (1596 г.), создавшую новый заслон против степняков.
Проникновение на Кавказ также было связано со строительством крепостей. В 1588 г. был построен Терский город, в 1590 г. — крепость на реке Сунже, в 1594 г. — на реке Койсе.
Особенно массовым было строительство городов в Сибири. В 1585 — 1586 гг. появилась Тюмень, в 1587 г. — Тобольск, в 1590 г. — Лозьва. После разгрома Пелымского и Кондинского княжеств были заложены Пелым и Березов (1593 г.), Тара и Сургут (1594 г.), Обдорск (1595 г.) и Верхо-турск (1598 г.). Это создало плацдарм для дальнейшего продвижения казачьих отрядов на восток.
Правление Федора Ивановича оставило добрую память у современников. Все публицисты Смутного времени в один голос отмечали, что при нем страна процветала, и люди были довольны и счастливы. Царедворцы занимали подобающее их сану место, воины-дворяне постоянно чувствовали царскую заботу и получали щедрые награды за службу, представители церкви вознеслись на небывалую высоту, купцы богатели, крестьяне и холопы получили узаконенный статус, хотя и лишились свободы. Никто не хотел перемен, поэтому ранняя смерть царя стала настоящим ударом для общества. Москвичи и вся страна были готовы служить тому, кто станет продолжателем дел умершего царя. Без всяких колебаний они были рады вручить власть царице Ирине, когда же она отказалась, стали умолять ее брата Б.Ф. Годунова принять царский венец.
В памяти народной навсегда запечатлелись все успехи и достижения царя Федора: вывел страну из кризиса, сплотил общество вокруг трона, расширил международные связи и поднял престиж Русского государства, вернул утраченные земли и присоединил новые огромные территории. Борьба за власть многочисленных претендентов на трон в Смутное время сопровождалась ссылками на их причастность к успехам Федора. Родство с ним стало главной причиной избрания в 1613 г. Михаила Федоровича Романова. В Утвержденной грамоте Земского собора по этому поводу писалось: «И во всех людей всяких чинов человеколюбивый Бог вложил в сердца единомышление — обрати на Владимирское и Московское государства и на все великие государства Российского царствия государем царем великим князем всея Русии праведного корени блаженныя памяти Великого государя царя и великого князя Федора Ивановича всея Русии племянника, тебя, государя Михаила Федоровича, чтобы было вечно и постоятельно. Также, как при нем, государе, Российское царствие, аки солнце сияло, на все стороны ширилось, многие окрестные государства у него, государя, учинились в подданстве и в послушанье, и никоторая кровь и война при нем, государе, не бывала».
http://www.sedmitza.ru/index.html?sid=77&did=49 586&p_comment=belief&call_action=print1(sedmiza)
