 |
| НГ-Религии | Анатолий Лещинский | 16.01.2008 |
Религии с давних пор делились на конфессии, деноминации, школы, направления. Христианство здесь — не исключение. В настоящее время и в православии, и в католичестве немало направлений, альтернативных по отношению к официальным Церквам.
Сегодня в православном мире немало самопровозглашенных Церквей, епархий, общин, групп верующих, которые не подчиняются ни одной из официальных церковных структур. Год за годом их число увеличивается. В русском православии в общей сложности более 30 самостоятельных формирований, не подчиняющихся Московскому Патриархату, но считающих себя православными. Некоторые из них зарегистрированы Министерством юстиции РФ и соответствующими органами за рубежом. В последнее время за ними закрепилось наименование «альтернативное православие», хотя некоторым исследователям этот термин не нравится и они называют их «свободными Церквами».
Типология раскольников
Структуры, существующие в современном православии, весьма разнообразны, их можно классифицировать по тем или иным признакам. Я бы выделил три типа. Первый из них представлен автокефальными Поместными Церквами. Их 15, между собой они, как правило, находятся в евхаристическом общении. Исключения, конечно, есть: так, Американская Православная Церковь до сих пор официально не признана ни одним из древних Патриархатов (Константинополем, Александрией, Антиохией, Иерусалимом). В подчинении у автокефальных Церквей могут находиться церковные структуры, пользующиеся определенной автономией, как, например, Украинская Православная Церковь Московского Патриархата.Второй тип — это параллельные структуры, которые находятся в процессе отделения от «материнской», или, как ее называют в церковном лексиконе, кириархальной Церкви. Этот процесс может завершиться по-разному. Структура может перейти в другую Поместную Церковь. Так, перехода Сурожской епархии РПЦ в юрисдикцию Константинополя добивался весной 2006 года епископ Василий (Осборн). Есть и иной, более радикальный вариант. Параллельная структура может уйти в раскол. Это случай самопровозглашенного Киевского Патриархата и расколов, возникающих сегодня в Русской Православной Церкви Заграницей.
Третий тип представлен структурами альтернативного православия, не подчиняющимися и не желающими подчиняться ни одной из Поместных Церквей. Их представители не считают себя раскольниками, но, напротив, утверждают, что принадлежат к общинам, своим существованием свидетельствующим миру об истинной вере. Это можно наблюдать на примере некоторых старообрядческих и старостильных Церквей, «истинно-православных» Церквей, Российской Православной Автономной Церкви с центром в Суздале.
У структур третьего типа есть внутренняя типология. Спектр разделений очень широк — от структур, сохраняющих утвержденные в прошлом традиции (старостильники, старообрядцы), до обновленческих структур, балансирующих на грани «либерального христианства». К последним можно отнести Православную Церковь Божией Матери Державная (так называемые «богородичники»), Евангелическую Православную Церковь и ряд других. Некоторые из них далеко отошли от православия.
Большинство альтернативных формирований не имеет с кириархальными Церквами ни евхаристического, ни тем более молитвенного общения. Большинство, но не все. Например, одна русская православная община продолжает находиться в юрисдикции Московского Патриархата, но выступает с особыми воззрениями на церковную иерархию и совершение богослужений. Речь идет о так называемых «кочетковцах», названных так по имени священника Георгия Кочеткова. В середине 90-х годов, когда он открыто провозглашал свою позицию, официальная Церковь не вела с ним диалог. Более того, были попытки запретить общину, завершившиеся неудачей.
Нормального диалога между «кочетковцами» и официальной Церковью нет до сих пор. Подчас Кочеткова и его паству обвиняют в ереси. Достаточно вспомнить статью священника Константина Буфеева, опубликованную в 1999 году в журнале «Благодатный огонь», и заголовки ее разделов: «Кочетковщина как раскол», «Кочетковщина как ересь». Хотя статус «еретиков» за последователями Кочеткова не закреплял никакой Собор, ни Поместный, ни тем более Вселенский.
Разделения-расколы нередко вносят беспокойство в религиозную и общественную жизнь тех или иных государств. Среди «альтернативного православия» немало общин, адепты которых находятся под сильным воздействием лидера. От него они заражаются апокалиптическими настроениями. Так, в ноябре прошлого года Россию всколыхнул инцидент в деревне Погановка Пензенской области, где члены общины, именующие себя истинно-православными, укрылись в землянке в ожидании Страшного суда.
Причины разделения
География расколов и формирований альтернативного православия очень обширна. Они существуют на всем пространстве Евразии, от Балкан до Дальнего Востока, а конкретно в таких государствах, как Сербия, Македония, Черногория, Болгария, Румыния, Молдавия, Украина, Белоруссия, Эстония, Франция и Россия. Есть они и в Америке.Почему в православии происходят разделения и формируются альтернативные структуры? У этих процессов есть причины как сугубо идеологического, так и социального характера. В первые века христианства в Церкви велись бурные дискуссии по догматическим вопросам. При этом у Церкви как института были особые инструменты, позволявшие препятствовать распространению «заблуждений» и «неправильных» воззрений. Главный из них — Вселенские Соборы и утвержденные ими правила. Все, что не соответствовало правилам, Церковь (а впоследствии Поместные Церкви) классифицировала как «недомыслия», ведущие к расколу.
Разделения вызывали и резкие реформы в Церкви. Они проводились как снизу, так и сверху, со стороны иерархов. Яркий пример — раскол в Русской Церкви в XVII веке после реформ Патриарха Никона.
Нередко расколы происходили параллельно социально-политическим и государственным разделениям. Часто в православном мире воплощался провозглашенный в Германии XVI века девиз «Чья страна, того и вера». Создание Македонской или Черногорской Церквей — тому иллюстрация.
К социальным причинам расколов стоит отнести и изменения во взаимоотношениях государства и Церкви. За примерами далеко ходить не надо. В XX веке Россия пережила две волны церковных расколов. В 1920—1930-е годы, когда государство начало гонения на Церковь и политику по искоренению религиозного сознания, условием выживания становилась лояльность властям. Однако часть духовенства и мирян идти по этому пути отказалась, следствием чего и стал фактический раскол. «Несогласные» ушли в подполье, образовали самостоятельные структуры, не подчинявшиеся официальной Церкви. В русской эмиграции в это же время сформировалась Русская Православная Церковь Заграницей (РПЦЗ).
Вторая волна разделений, как это ни покажется странным, имела место в условиях гарантированных населению религиозных свобод. Это 90-е годы прошлого столетия. И здесь причины необходимо искать в состоянии самого общества, государства и Церкви.
«Врачевание болезни»
Расколы в православном богословии определяются как «болезнь». В них, по словам церковных авторов, «на части разрывается хитон Христов». Уже в раннем христианстве преодоление расколов называли «уврачеванием». Формы «уврачевания» были разными: от диалога и диспута до епитимьи, ссылки, заключения в монастырскую тюрьму и анафемы. Диспуты зачастую получались ожесточенными. Впоследствии с еретиками и зачинщиками раскола расправлялись при непосредственном участии государства. К примеру, во второй половине XVII века старообрядцы и никониане вели жаркие споры касательно реформ Патриарха Никона. Известен спор с одним из лидеров старообрядцев Никитой Пустосвятом в Грановитой палате Московского Кремля. Если его и можно было назвать диалогом, то для старообрядцев этот диалог завершился плачевно: Никиту казнили на Лобном месте в нескольких шагах от храма Василия Блаженного. Всех тех, кто поддерживал Пустосвята, сослали в различные монастыри.Самый радикальный способ «уврачевания» (особенно в Средние века) — это анафема, отлучение от Церкви, проклятие. В неделю Торжества Православия (первое воскресенье Великого Поста) поминают всех, кто был предан анафеме, еретиков и раскольников. В настоящее время, как считают некоторые представители РПЦ, перечень еретических заблуждений необходимо составить заново и сделать предание анафеме богослужебным чином. За последние 20 лет отлучений было мало, большинство из них было вызвано непослушанием священноначалию и «учинением расколов». В 1997 году Архиерейский Собор РПЦ предал анафеме самопровозглашенного Киевского Патриарха, бывшего митрополита Русской Православной Церкви Филарета (Денисенко) и священника Глеба Якунина. Никто не вел с ними никакого диалога. На рубеже XX и XXI веков вообще могло сложиться мнение, что диспут как способ «уврачевания» канул в Лету.
Впрочем, примеры диалога в современной истории РПЦ также можно обнаружить. Уже на рубеже 1960−1970-х годов РПЦ выразила свое отношение к «старообрядческому расколу» и пригласила староверов к диалогу. Положительное отношение к налаживанию связей со старообрядцами нашло отражение в документах Поместного Собора в мае 1971 года. За несколько лет до этого РПЦ разрешила своим священнослужителям в особых ситуациях исповедовать и причащать старообрядцев и даже католиков. Впрочем, в 1986 году эту практику отменили.
Диалог со старообрядцами постоянно сталкивается с трудностями. Старообрядцы относятся к нему с нескрываемой осторожностью, боятся утратить свою идентичность. 18 ноября 2007 года в Москве завершился Освященный Собор Русской Православной старообрядческой Церкви (РПСЦ). На нем в накаленной атмосфере споров было выражено отношение к Московскому Патриархату. Дававшиеся ему определения были прежними: «никониане», «новообрядцы», даже «еретики». Некоторые соборяне осуждали главу РПСЦ митрополита Корнилия (Титова) за слишком активный диалог с Московским Патриархатом. В своем докладе ему даже пришлось признать допущенные «по неопытности» ошибки в ходе межцерковных контактов.
И все же некоторая часть соборян осталась не удовлетворенной разъяснениями своего предстоятеля. Через четыре дня после Собора около 30 человек собрались отдельно, обсудили ситуацию и даже обращались за поддержкой в Белокриницкую митрополию в Браиле (Румыния). Предварительно можно заключить, что в РПСЦ наметился раскол, а должное взаимопонимание между РПЦ и старообрядцами не скоро будет достигнуто.
Иначе складывается ситуация с диалогом РПЦ и Зарубежной Церкви. Около 80 лет РПЦЗ находилась в расколе, как считали в Московском Патриархате. В церковной печати эту Церковь порой характеризовали как «карловацких раскольников», «раскольников из Джорданвилля» или вовсе как «самочинное сборище». На официальном уровне между Церквами не существовало никаких контактов. Они были у мирян и отдельных представителей духовенства, но погоды не делали. Более того, взаимоотношения Церквей дополнительно осложнились после того, как РПЦЗ еще при митрополите Виталии (Устинове) стала принимать в свою юрисдикцию священнослужителей и мирян на территории СССР, а затем России и стран СНГ, создавать там свои епархии. Все изменилось после 2001 года, после ухода на покой митрополита Виталия. При митрополите Лавре (Шкурле) диалог начал постепенно налаживаться, заработала смешанная Комиссия. В итоге 17 мая 2007 года в Москве был подписан Акт о каноническом общении двух Церквей.
Параллельно с процессом объединения в Зарубежной Церкви появлялись новые группы раскольников, не признающих Акта о каноническом общении. Сейчас таких раскольничьих объединений около десятка. Однако официальная Церковь никакого диалога с ними не ведет. В ответ на раскол священноначалие РПЦЗ применяет к смутьянам дисциплинарные меры: клирики выводятся за штат или запрещаются в служении.
Синдром Диомида
С раскольниками внутри РПЦ у Московского Патриархата складываются очень сложные отношения. По сути, никакого диалога с ними не ведется. В СМИ и в проповедях их обличают. Между тем ситуация в самой Церкви чревата новыми расколами. Нередко ее представители, а зачастую и иерархи высказывают те или иные воззрения, идеи и предложения, касающиеся изменений в церковной жизни. От реакции официальной Церкви зависит, во что выльются эти заявления.В качестве иллюстрации можно указать на нашумевшее послание епископа Анадырского и Чукотского Диомида (Дзюбана) в марте 2007 года, за два месяца до объединения РПЦ и Зарубежной Церкви. Не стану разбирать это послание — в данном случае важны его оценки и сложившаяся вокруг него социально-психологическая атмосфера. Свое мнение по поводу письма Диомида поспешили высказать митрополит Смоленский и Калининградский Кирилл (Гундяев), протоиерей Всеволод Чаплин, профессор Московской духовной академии Алексей Осипов, протоиереи Валентин Асмус, Владислав Цыпин, Максим Козлов. Некоторые высказывания были резко критическими, поступок Чукотского епископа осуждался. Митрополит Кирилл сразу охарактеризовал его как «провокацию» в преддверии объединения Церквей. Послание Диомида, конечно, не могло остановить процесс сближения РПЦ и РПЦЗ, но могло стать импульсом для очередного раскола.
Любопытная полемика по поводу послания развернулась на сайте радио «Радонеж». Наиболее толерантным из тех, кто представлял сторону официальной Церкви, оказался протоиерей Максим Козлов. Он указал на то, что проблемы, поднятые Чукотским епископом, очень серьезные, что возникли они не вчера, но, напротив, имеют давнюю историю и, что самое главное, озабоченность Диомида разделяют многие прихожане Русской Православной Церкви.
Отношение к выступлению епископа Диомида различно. Однако все, кто выразил свою позицию по этому вопросу, по сути, остановились на том, что называется «здесь и теперь». Положение Чукотского иерарха двояко: несмотря на критику в адрес священноначалия, он не запрещен в служении, не лишен сана, не переведен на другую кафедру и тем более не отлучен от Церкви. Но при этом на уровне «православной общественности» он переведен в маргиналы, фактически осужден. Возникает закономерный вопрос: «Что дальше?»
На заседаниях Священного Синода о епископе Диомиде не говорят — во всяком случае, в журналах заседаний о нем нет ни слова. Проблемы, поднятые в его письме, остаются нерешенными. Неизвестно, будут ли их решать и в какой форме. У верующих невольно могут возникнуть мысли, что Диомид затронул запретные темы, широкое обсуждение которых не допускается. Поместный Собор, о котором говорил чукотский иерарх, не созывается. Диомид выступает с новыми, еще более острыми и конкретными посланиями, и вокруг его фигуры консолидируются радикально настроенные православные и сочувствующие. Так недалеко и до нового раскола. Если РПЦ хочет избежать его, путь у нее один — диалог внутри Церкви, открытое обсуждение проблем, волнующих консервативно настроенное духовенство.
Если говорить о диалоге с раскольниками, то вновь приходится вспомнить о пензенском инциденте. Им заинтересовались и высшие иерархи РПЦ, и органы МВД и юстиции, и СМИ, и общественные организации. При этом иерархи Церкви в Москве осуждали деятельность пензенских «сидельцев» и их лидера. Зато на месте духовенство РПЦ пыталось наладить с ними контакт и вести диалог в спокойной форме. Прежде всего выясняя, в чем нуждаются укрывшиеся под землей люди, в числе которых оказались и дети. «Это обычные православные христиане. Они не сектанты. Они просто находятся под сильным впечатлением от пророчеств своего лидера», — заявил журналистам архиепископ Пензенский и Кузнецкий Филарет (Карагодин).
Против «симфонии» и экуменизма
«Какие отношения существуют между самими раскольничьими структурами?» — задастся вопросом читатель. Эти отношения очень непросты. Такие структуры редко вступают в диалог друг с другом. В информационном плане многие из них закрыты для аналогичных объединений, в свою внутреннюю жизнь других раскольников они не пускают. Впрочем, из любого правила есть исключения. На Украине Киевский Патриархат в последнее время активно ведет диалог с другой непризнанной структурой — Украинской Автокефальной Православной Церковью. РПЦЗ уже в довоенное время вступала в общение с некоторыми греческими старостильниками (сейчас с ними поддерживают отношения члены Зарубежной Церкви, не принявшие объединения с Московским Патриархатом). Не имея на официальном уровне контактов с материнской Церковью, РПЦЗ вступала в отношения с другими Поместными Православными Церквами, в частности с Константинопольской и Сербской. В 1990-е годы она контактировала и с «суздальской» Русской Православной Автономной Церковью. До 1995 года эти структуры состояли в полном каноническом общении, а Зарубежная Церковь поставляла для РПАЦ епископов.В 2004 году свой Поместный Собор провела так называемая Истинно-Православная Церковь (ИПЦ). Собор принял решение «обратиться ко всем разрозненным частям исторической Православной Российской Церкви, и прежде всего к РПЦ МП, с призывом начать общую соборную работу по воссозданию на канонических началах Церкви Российской». Глава ИПЦ архиепископ Рафаил (Прокофьев) в своих выступлениях говорит о готовности вступать в диалог с иными Православными Церквами. Но последние оставляют этот призыв без внимания.
У многих структур, пребывающих в расколе, напряженные отношения с государственными властями. При этом общей чертой структур «альтернативного православия» является резкое неприятие «симфонии» — тесного союза государства и Церкви. Они считают, что «симфония» может быть какой угодно, но Церкви в ней все равно будет отведено подчиненное положение, а ее деятельность будет так или иначе ограничиваться. Другая общая черта таких структур — осуждение экуменизма (движения за объединение христианских конфессий).
Зарубежная Церковь осудила и предала анафеме «ересь экуменизма» еще до Второй мировой войны. РПАЦ продолжает эту традицию осуждения. Протоиерей Михаил Ардов, например, открыто осуждает многие Поместные Церкви за принятие ими григорианского календаря. Старообрядцы на упомянутом ноябрьском Соборе единодушно приняли проект осуждения «ереси экуменизма». Такой подход сужает поле для диалога.
Государство может играть не последнюю роль в деле налаживания диалога между различными православными структурами. Однако, если судить по историческим и современным материалам, эта роль может быть как положительной, так и отрицательной. Здесь перед нами вновь пример Зарубежной Церкви. Советское государство неустанно осуществляло деятельность по углублению раскола, причем началось это с первых лет после образования РПЦЗ. Зарубежную Церковь обвиняли в монархизме и антисоветской деятельности. Разумеется, в такой ситуации РПЦ не шла с «зарубежными раскольниками» на диалог, а ее иерархи выступали с критикой РПЦЗ.
Между тем сама Зарубежная Церковь всегда позиционировала себя как часть Русской Православной Церкви. Но к собратьям по вере в СССР у них были свои претензии. Главная из них — «сергианство», недопустимое сотрудничество с безбожной властью.
Отношения между Церквами стали меняться в 90-х годах, после краха советской системы. Большую роль в процессе объединения РПЦ и РПЦЗ сыграл президент России Владимир Путин. Именно он во время визита в США в сентябре 2003 года вручил митрополиту Лавру (Шкурле) официальное приглашение посетить Церковь в Отечестве от Патриарха Алексия II.
Иначе складываются взаимоотношения государства и «материнских» Церквей в Эстонии, на Украине и на Балканах. В этих странах и регионах после распада соцлагеря структуры «альтернативного православия» возникают постоянно. Государство же не только не стремится наладить диалог, но и усугубляет положение, открыто поддерживая раскольников. Очень противоречиво отношение к этой проблеме президента Украины Виктора Ющенко. Правительства Черногории и Македонии поддерживают структуры «альтернативного православия», пожелавшие отделиться от Сербской Церкви.
Анафемы порождают новые расколы. Новые расколы, помещенные в определенный социально-политический контекст, порой получают поддержку со стороны властей предержащих и развиваются. Чтобы избежать этого, нужен диалог «материнских» Церквей и альтернативных структур. Как бы негативно ни относились к такому диалогу его возможные участники, он не только возможен, он просто необходим!
Анатолий Николаевич Лещинский — доцент кафедры философии Российского государственного социального университета.
http://religion.ng.ru/problems/2008−01−16/6_hiton.html?mthree=3
