Особенности нерелигиозного образования

В силу специфики своей работы я часто обращаюсь к теме преподавания в школе «Основ православной культуры» (ОПК). Приходится доказывать, что преподавание ОПК — нерелигиозное, курс имеет культурологический характер и в качестве такового не противоречит многоконфессиональности России, и проч. Необходимость ОПК очевидна, с этим соглашаются и рядовые учителя, и руководители системы образования.
Новым, в нашем случае это «Основы православной культуры», оказывается на самом деле старое, но хорошо забытое, а к тому же нужное и полезное.

Материалистическая философия стесняет больше, чем любая религия, а здравое учение воспринимается как соблазн и безумие.

Да и сама жизнь наша существует по этому же правилу: вспомним о том, что как бы мы ни стремились к демократии, абсолютно демократическая избирательная система невозможна. Свобода убеждений, за которую мы так ратуем, зачастую воспринимается как свобода бороться с введением в школах «Основ православной культуры», т. е. как борьба с убеждениями большей части граждан России. Права имеют только меньшинства, а всё, что остаётся большинству — право подчиняться мнению меньшинства. Поэтому приходится доказывать необходимость ОПК в стране, которая не только культурой, но и самой государственностью своею обязана Православному Христианству.

Но взамен откровенно культурологического курса «ОПК» под предлогом опасения того, что с этим курсом в школу проникает религия, Министерство образования предлагает другой курс — «Религии мира». Вместо того чтобы знакомиться с творениями великих русских иконописцев, зодчих, писателей, героев, подвижников, творивших историю и культуру нашей страны, наши дети будут изучать абсолютно чуждые им религии народов Африки, буддизм, сектантские формы христианства, оккультные практики теософии и т. п. — лишь бы не нарушился принцип свободы убеждений.

На мой взгляд, курс «Основы православной культуры» в школе должен: 1) учитывать многоконфессиональный состав России и 2) опираться на культурологический подход в преподавании и светский характер курса.

Что касается многоконфессиональности… 1973 год. Февраль. США. Иосиф Бродский в маленьком зале читает стихи. В аудитории абсолютная тишина, слышен каждый вздох поэта. Иногда он останавливается, чтобы перевести дух, тогда ему задают вопросы, он отвечает и снова читает… В одну из пауз в зале поднимается человек и спрашивает: «Иосиф Александрович, а почему Вы христианин?». (Попробуйте спросить у иных представителей правительственных кругов или культуры: «Почему вы иудей?», — и вам не отмыться от обвинений в разжигании межнациональной розни, ущемлении прав религиозных меньшинств и пр.). Бродский же спокойно ответил: «Потому что я не варвар…». Мы знаем, кто такие варвары — это не только некультурный народ, это народ, разрушающий культуру других народов. И неважно, чем он орудует — мечом или законодательством, странно охраняющим какие угодно культуры, кроме своей собственной.

Теперь о светскости… Однажды великого французского писателя Франсуа Мориа спросили: «В чём вы видите надежду на выход из тупика, в котором оказалось современное человечество?». Писатель был стар, предчувствовал близкую кончину. Ответ его был неожиданным: «Единственная светлая точка в будущем человечества — пробуждение веры у современной русской интеллигенции». Мориа, будучи римокатоликом, человеком западной культуры, надеется на веру, которая должна проснуться в русском народе. Взгляд умирающего писателя направлен в сторону России. Его надежда — на пробуждение веры…

Что же касается самой православной культуры, то многие говорят об ОПК как о каком-то нововведении, а ведь нет в России ничего более древнего, чем Православие. Душа вечна, поэтому нет ничего в России и более современного, чем Православие. На каком же уроке сейчас дети слышат о душе? Современное образование не даёт главного — знания внутреннего мира человека.

Россию сейчас изучают не по Ленину, а по Достоевскому. Некогда «нескончаемый поток» к мавзолею иссяк, но у раки преподобного Сергия Радонежского, печальника Земли русской, по-прежнему толпятся люди.

Если опираясь на православную культуру, творили гении нашей литературы, музыки, живописи, — может, немножко безумны критики Православия, а не само Православие?

Вспоминается давнее путешествие по «Золотому кольцу» России — я был ещё школьником. Мы ходили по древним храмам, монастырям. Экскурсию вёл эрудит и, конечно же, атеист. Мы узнали много нового — откуда попал в музей тот или иной экспонат, устройство иконостаса, особенности монастырской архитектуры и многое другое. Было интересно, но какое-то щемящее чувство обделённости поселилось в душе. Ощущение того, что самое важное осталось за тяжёлыми вратами монастыря. Почему столько монастырей было в России, почему столько людей уходило в монастыри, что они там искали, что находили?

Сейчас я бы сказал, что мне не хватало именно ОПК, предмета, который объясняет внутреннюю логику поступков русского человека, позволяет понимать историю Отечества.

Ведь у нас мало Татьян Лариных не потому, что девочки смотрят MTV, а потому, что мы плохо преподаём литературу, так, как вёл экскурсию упомянутый экскурсовод. Даже очень глубокий, профессиональный литературный анализ не воспитывает душу школьника. Вряд ли Пушкин писал «Онегина» только для того, чтобы мы потренировали память. И Достоевский не расстроился бы, если бы в процессе знакомства с «Братьями Карамазовыми» мы побольше узнали о феномене старчества, в частности, о жизни преподобного Амвросия Оптинского, с которого Фёдор Михайлович «списал» образ старца Зосимы. Иван Сергеевич Шмелёв тоже обрадовался бы, если бы мы читали о его путешествии в Лавру преподобного Сергия не за партой, а в автобусе, мчащемся к ближайшему монастырю. Литература, написанная православным человеком — православная литература. Не имея к ней ключа, «мёртвые души», читая Гоголя, так и останутся мёртвыми, чеховские «люди в футлярах» будут по-прежнему смотреть на мир через прорезь своих футляров. «Основы православной культуры» среди гуманитарных предметов — поистине золотой ключик и к русской литературе, и к истории Отечества, и к самому себе.

Есть определённые тонкости: как учительнице говорить о Лариной, если у неё самой третий гражданский брак, как трактовать произведение православного автора, ничего не зная о Православии? Это ставит перед нами задачу: нужно говорить о духовно-нравственном воспитании не только детей, но и всего педагогического коллектива школы, института. Мы должны думать не о том, как сделать светским религиозное преподавание, а о том, как сделать так, чтобы современная светская культура вырастала из отечественной духовной культуры. О том, как сохранить последнюю.

Воевать с нами сегодня легко. Достаточно объявить патриота националистом, запугать призраком разжигания межнациональной розни. А чтобы не задеть ненароком религиозных чувств национальных меньшинств, историю России школьникам придётся излагать примерно так: «В 1380 году на Куликовом поле прошла… встреча на высшем уровне. В результате конструктивного диалога наши предки получили право жить в своих домах, на своей земле, в соответствии со своими национальными идеалами…». ОПК — это попытка защитить свои национальные идеалы. Россия в истории часто воспринимается как щит, защитивший Европу от дикой Азии. Так вот, ОПК — своеобразный щит, защищающий сегодня саму Россию, неокрепшие души её детей.

Хочется, чтобы наши национальные праздники не принижались, чтобы дети знали о жертвенном служении своему народу Великих русских князей, могли без опаски и с благодарственной молитвой обратиться к ним. Чтобы влюбленность заканчивалась любовью и браком, а не абортом, чтобы дети научились отдыхать, а не «колбаситься».

Самый сложный, самый трудный момент в вопросе преподавания «Основ православной культуры» — не законодательство, не многоконфессиональный состав России, а наши дети. Они никого порою не воспринимают, кроме любимого ди-джея. Как часто приходится слышать от учителя: «Да им этого не надо! Они не слушают! Мы не знаем, что с ними делать…». Ответом им будут слова нашего современника, известного писателя Анатолия Игнатьевича Приставкина. Он родился в 1931 году, в 10 лет попал в детдом и прошёл «школу жизни». Он вспоминал: «В нашем детском доме работали воспитательницами женщины из дворянских семей. Их бросили на самую чёрную работу — обслуживать заключённых и беспризорных. Мы презирали их, обворовывали, били по рукам крышкой от пианино, когда они пытались нам играть романсы. Но всё равно эта музыка проникала в наши души».

Наша задача — делать всё возможное, чтобы музыка и свет родной русской православной культуры проникали в жизнь и сердца наших детей.

Иерей Евгений БЕЛЯКОВ, Магаданская и Синегорская епархия

http://www.rusdom.org/node/40