 |
| Нескучный сад | Павел Астахов | 04.01.2008 |
«Адвокат — самая бесправная сторона в процессе»
Павел АСТАХОВ известен одним как знаменитый адвокат, другим — как ведущий телепередачи «Час суда», где он выступает в качестве судьи, третьим — как писатель, автор нашумевшего романа «Рейдер». А что известный адвокат думает о своей профессии? Как правовед соотносит закон человеческий и закон христианский, стоит ли Церкви судиться, что он думает о фильме «12» — обо всем этом адвокат АСТАХОВ рассказал нашему корреспонденту правду и только правду.
 |
| Павел Астахов |
Вера и карьера
— Павел, как вы пришли к вере?— Мои предки были верующими людьми. Прапрадед по материнской линии Бонифаций Мицкевич, крещенный в католичество, переехав в середине девятнадцатого века в Россию, перешел в православие, взяв имя Вонифатий. Многие поколения Астаховых были православными людьми. Но пришел я к вере не сразу, так как не был крещен с рождения, да и мама моя (в настоящее время — монахиня Свято-Никольского Городокского женского монастыря под Почаевым) приняла крещение почти в пятидесятилетнем возрасте. Я крестился в двадцать два года.
24 августа 1988 года мы с женой едва не погибли от удара электрическим током; по счастливой случайности нас спасла моя мама, которая оказалась совсем неожиданно рядом и обесточила провода, к которым мы «прилипли». Если бы не она, мы бы погибли. Ровно накануне я был крещен. На нас этот случай произвел сильнейшее впечатление, а мама так и объясняла эти события — Провидением.
Вера для меня — источник сил, надежды, любви, мудрости и ответов на все вопросы. Моя профессия заставляет очень часто быть на грани человеческих страстей, ведь дилеммы: свобода — неволя, бедность — богатство, правда — ложь, право — бесправие, справедливость — беспредел — составляют суть многих правовых отношений. Именно поэтому я очень часто обращаюсь к своему духовнику, спрашивая совета и благословения по тому или иному делу, которое мне предлагают вести.
— Приходилось ли вам защищать интересы духовенства?
— Еще в 1995 году, после ряда омерзительных публикаций в известной центральной газете в адрес Церкви меня пригласили проконсультировать Отдел внешнецерковных связей. Я подготовил правовое заключение и представил его: распространенные сведения являлись порочащими и клеветническими. Обращение в суд с иском о защите репутации могло, безусловно, закончиться победой. Однако уже тогда я прекрасно понимал, что Святейший Патриарх не благословит подобного иска. И само по себе дело подобного рода могло бы использоваться как повод для продолжения антиправославной кампании в СМИ. Свою работу я видел в том, чтобы объяснить правовое содержание подобной деятельности и дать ей чисто юридическую оценку.
Приведу еще один пример. Вот уже почти десять лет настоятель храма Владимирской иконы Божией Матери протоиерей Сергий Кочкин пытается отстоять право создать и построить церковно-приходскую школу, которую в конце девяностых просто отобрали чиновники столичной префектуры. Ему даже не дали забрать купленные за счет храма парты, стулья, оборудование. А после того как священник написал жалобу, в храм бросили бутылку с зажигательной смесью. Бутылка упала на хоры и почти сразу потухла. Обгорел лишь малый участок деревянного пола. Естественно, тяжба была прекращена, дабы не «провоцировать людей на злобные действия». С тех пор мы вели непрекращающуюся переписку с московскими властями, выпрашивая взамен малюсенький участок земли (5 соток) возле храма, чтобы самим построить школу. Мы даже представили архивную справку о том, что ранее, до революции, не то что землей вокруг храма, а всей территорией этого московского района (примерно 30 гектаров) владела Церковь. И что вы думаете? Воз сдвинулся только тогда, когда Святейший Патриарх Алексий II обратился с личной просьбой к Лужкову. Но даже после этого чиновники рангом ниже сделали все, чтобы не исполнять более двух лет распоряжение мэра. Более того, они попытались организовать несведущих в этом вопросе жителей района для того, чтобы «высказать несогласие с выделением участка Церкви». И таких нашлось аж 24 человека! Пришлось нам в ответ собрать несколько тысяч подписей в поддержку решения мэра. Но и это не остановило противников — был подан иск против храма. Вот и пришлось нам идти в суд и защищаться. Слава Богу, у судей хватило разума и мудрости отказать в подобном безумном иске. Так что даже благие начинания, а возможно именно их, приходится отстаивать всеми способами. Лучше — всем православным миром.
Когда я защищал арестованного и обвиненного православного мэра Волгограда Евгения Петровича Ищенко, который является ктитором кафедрального собора Иоанна Предтечи, огромной поддержкой были молитвенные стояния, молебны и крестные ходы, совершавшиеся в помощь арестованному градоначальнику. Плюс к этому отец мэра — иерей Петр Ищенко, настоятель храма Троицы Живоначальной, постоянно молился за сына. Все адвокаты работали в этом деле по благословлению митрополита Волгоградского и Камышинского Германа. Но противостояние было страшным! На митрополита писали кляузы, коммунисты проводили антицерковные митинги, а апофеозом бесноватости стал поджог и уничтожение храма Живоначальной Троицы, который своими руками выстроил отец Петр. Это было тяжелейшее дело, но в результате все угрозы следствия «засадить мэра на семь лет» вылились в его освобождение через год заключения.
Преступники не признаются адвокатам!
— Возьметесь ли вы вести дело, если нужно отстаивать интересы преступника, но дело само по себе интересное?— Такое ощущение, что адвокатов иногда считают кем-то вроде пособников или, в лучшем случае, всезнайками и ясновидящими! Неужели вы искренне верите, что все преступники признаются адвокатам? Неужели вы считаете, что все, кого привлекают к уголовной ответственности, априори являются преступниками? А невинно осужденные? Закон говорит, что единственная обязанность адвоката состоит в том, чтобы защищать! Адвокат не имеет права выносить приговор в отношении своего подзащитного, он даже лишен права подозревать его, тем более обвинять. Мало того, уголовно-процессуальный закон требует от защитника искать все возможные способы для оправдания своего клиента и как первое требование — никогда не противоречить выбранной подзащитным позиции. В противном случае адвокат подлежит дисквалификации.
Подобные рассуждения опасны и могут привести к оправданию репрессий и «сильной руки», которая без разбора и без защиты будет вершить правосудие. Может ли существовать правосудие без гласного состязательного равноправного процесса, где одна из сторон — сильная адвокатура? Чтобы лучше понять место защитника — сравните его с врачом, и даже в какой-то степени со священником. По функции и общественному положению. Ведь и врач, и священник, и адвокат должны принимать всех независимо от их общественного положения, степени греховности, тяжести обвинений, политических убеждений и проч. Неразумно задавать вопрос священнику: «Батюшка, а вы поступались своими принципами? А вы нарушали тайну исповеди, если речь шла о преступнике?» Или врачу: «Зачем вы оперируете этого приговоренного к смертной казни маньяка-преступника? Где были ваши принципы, когда вы оперировали Шамиля Басаева и не дали ему сдохнуть?!» Так и адвокат каждый раз принимает решение, за которое отвечает перед законом, людьми и Богом. Приведу еще один пример. Как известно, основным обвиняемым в деле об убийстве отца Александра Меня был Игорь Бушнев. Именно ему предъявили обвинение и его предали суду. Суд закончился полным его оправданием, и вовсе не потому, что он искусно вывернулся, а из-за того, что следствие было бездарно, необъективно, предвзято и однобоко. Оно не выдержало проверки в открытом равноправном судебном процессе. Мало того, представьте себе, что в то же самое время, когда расследовалось это трагическое преступление, в следственном изоляторе «Матросская Тишина» содержались еще одиннадцать человек, которые «чистосердечно признались» в убийстве отца Александра. По логике вашего вопроса ни один из них не имел права на квалифицированную защиту адвоката, а должен был быть осужден.
Адвокат становится судьей
— Вы ведете передачу «Час суда» на «Рен ТВ», где выступаете в роли судьи, а не адвоката…— Мы ставим дела по материалам писем, которые приходят в программу ежемесячно в объеме от восьми тысяч до двадцати! Как правило, это споры на самые злободневные темы. Среди них мы выбираем тех, кто может приехать и лично отстаивать свои интересы в нашем суде. Мы стараемся в любом случае поставить важные дела и рассказать всем, кто попал в похожие обстоятельства, как поступать по закону и как правильно отстаивать свое право.
Наша задача — не спасти весь мир, не рассмотреть все на свете дала и споры, а вести правовое просвещение, научить правильно не судиться, а мириться. Если каждый на этих примерах получит верную информацию и научится правильно применять свои права, то в обществе станет хоть немного больше законопослушных людей.
Моя задача как судьи — помочь людям узнать свои права и постараться примирить спорящих. Чтобы хоть как-то помочь действительно несправедливо обделенным людям, мы создали при программе «Час суда» бесплатную консультацию и даем по телефону консультации по спорам до пятидесяти тысяч рублей. И даже в этой ситуации мы не справляемся. Ведь, шесть-восемь дежурных адвокатов могут дать чисто физически в течение дня от трехсот до пятисот консультаций. А звонят, как правило, от полутора до пяти тысяч! Естественно, много и недовольных. Особенно те, кто не понимают, почему они не могут дозвониться или почему им не помогают отсудить у соседа миллион долларов за то, что он курит на лестничной площадке.
Для адвоката стать судьей вполне естественное занятие, потому что он приучен защищать. А от судьи ждут именно защиты. Но в нашем обществе по какой-то нелепой причине судейские кадры формируются в абсолютном большинстве из работников прокуратуры и следствия. Задайте себе вопрос — к кому вы предпочитаете обратиться за разрешением своего дела: к судье-прокурору, судье-следователю или судье-адвокату? Во всем мире любой выпускник юридического факультета или вуза начинает свою профессиональную карьеру с наиболее сложной позиции — адвоката. Ведь у адвоката меньше всего возможностей влиять на дело и процесс. При такой бесправности и проявляются лучшие качества юриста-профессионала. Именно поэтому из начинающих честных адвокатов в итоге получаются отличные судьи, грамотные прокуроры и толковые работники министерства юстиции. Все генеральные прокуроры США и министры юстиции за последние сто лет сначала побывали адвокатами. А вот адвокаты-неудачники, такие как Марат, Робеспьер и Ленин, думали только о кровавой диктатуре и терроре.
Самосуд присяжных
— Адвокат всегда уверен в своей правоте? Как быть, если он сомневается?— Сомнения адвоката — плохой советчик. Сомневаться защитник может лишь в том, насколько полно он обеспечил права своего подзащитного. Это допустимо лишь до суда, потому что к суду все сомнения должны остаться за дверями судебного зала. Уверенность достигается знанием всех деталей дела. Ведь речь идет о судьбе человека, и если ему предопределено быть осужденным, это должно произойти в соответствии с законом, а не вопреки ему. Иначе суд превратится в расправу, судья — в палача, а адвокат — в пособника.
— Ваше отношение к суду присяжных? У нас в стране он появился недавно, а на Западе его, поговаривают, собираются отменять? В чем смысл суда присяжных? И какими юридическими знаниями должен владеть присяжный?
- Ни одна страна еще добровольно не отказалась от суда присяжных. Надо отдавать себе отчет в том, что суд присяжных — самый лучший орган общественного контроля за качеством следствия, обвинения, защиты и правосудия в целом. У нас часто говорят, что мы не доверяем судам, судьям, судебной системе. Это видно из статистических данных и опросов общественного мнения. Так вот суд присяжных — это еще и возможность каждого члена общества стать частью правосудия, самим принять судебный вердикт. Это участие дает веру в собственное честное решение и рождает доверие ко всей системе, в которой вы уже участвуете. Суд присяжных, несмотря на часто распространяемые сказки о «непрофессионализме», «народности», «внушаемости», обмануть невозможно.
Двенадцать разных, самостоятельных, независимых, взрослых, вменяемых, современных людей способны отличить подложные доказательства от истинных и почувствовать, насколько убедительны доводы защиты или обвинения. Не стоит забывать — а иногда это делается умышленно, — что присяжные не должны обладать профессиональными юридическими знаниями, поскольку им предстоит решать не «вопрос права», а «вопрос факта». Именно так, через умение убеждать честным способом и достигаются главные принципы правосудия — равноправие и состязательность. Если какая-либо из сторон не способна этого сделать — это повод поднять качество своей работы, профессиональный уровень и квалификацию. Иначе судебных ошибок не избежать.
— Есть мнение, что суд присяжных готов оправдывать всех, потому что хочется поступить по-человечески, когда надо поступать по закону. Но ведь и в Евангелии сказано, что любовь превыше закона.
- Обязанность присяжных — поступать по совести. Любовь к подсудимому может заключаться в том, чтобы дать ему возможность исправиться и покаяться, но в строгом соответствии с законом. Если же его признают виновным и присуждают к уголовному наказанию, то это наказание должно быть справедливым и направлено, прежде всего, на восстановление нарушенных прав общества, государства, потерпевших, а не на уничтожение человека, его унижение и увечье.
— Ваше отношение к фильму «12» Никиты Михалкова?
— Я часто смотрел фильм Сиднея Люмета «Двенадцать разгневанных мужчин», который рекомендован всем юридическим вузам США, и думал: когда же подобное произведение появится у нас? Спасибо Никите Сергеевичу, он это сделал. И сделал очень качественно и грамотно. Принимать решение по совести, по личному внутреннему убеждению — это первое и главное требование для суда присяжных. И только потом по закону. В этом их отличие от профессиональных судей. В фильме «12» показано, как у каждого из присяжных заседателей пробуждается совесть. Вначале они приходят с готовым решением и единственным желанием — побыстрее закончить процесс и разойтись. Но у героя Маковецкого рождаются сомнения, и он решает их в пользу мальчика. Тут, кстати, тоже очень важный момент, поскольку речь идет о презумпции невиновности — все сомнения толкуются в пользу обвиняемого. Постепенно у каждого героя совесть пробуждается через личную историю. К сожалению, пока суды присяжных у нас в стране рассматривают очень незначительное количество дел. А на мой взгляд, их надо вводить в гражданские дела, в первую очередь для решения семейных споров. Картина «12» — прямая агитация за суды присяжных.
Подготовила Мария ВЛАДИМИРОВА
http://www.nsad.ru/index.php?issue=44§ ion=10 010&article=793
