 |
| Радонеж | Протоиерей Владислав Цыпин | 29.12.2007 |
— Оснований для принесения покаяния, разумеется, нет. Святейший Патриарх посетил кафедральный храм Парижа для поклонения великой христианской святыне. И, если хранителями этой святыни являются католики, то совершенно непредставимо, как бы могло состояться поклонение этой святыне в отсутствие католиков. Что Патриарх молился перед этой святыней, это также вполне естественно и необходимо. Что при этом молились и присутствовавшие в соборе католические епископы и священники и миряне: другого быть не могло.
— Это был молебен перед великой христианской святыней — Терновым венцом Спасителя в парижском соборе Нотр дам де Пари.
— Совершенно верно. Но делаются ссылки на каноны, воспрещающие какое бы то ни было молитвенное общение с еретиками и раскольниками. Такие правила существуют. В связи с этим я бы только вот что сказал: правила подлежат истолкованию. Контекст, в котором эти правила создавались, говорит о том, что они направлены были на пресечение общения молитвенного, богослужебного и евхаристического людей колеблющихся, людей не решивших, где Православие, а где отступничество от него. Для того, чтобы границы православной церкви были ясно обозначены. И когда появляются новые расколы у нас, то эти границы проводятся столь же жестко. Возьмем наше отношение к фиаларетовцам, валентиновцам и подобным новым раскольникам и самочинникам. Нечто иное представляет собой конфессии, существующие уже много, много веков. Границы наши с этими конфессиями- католической, армяно-григорианской, лютеранской — всем хорошо известны и никого не вводят в заблуждение, кто православный, кто католик. Никакой попытки замазать, прикрыть эту границу, сделано не было. И во всех подобных случаях эти попытки не предпринимаются. Наконец, можно указать и на такие обстоятельства: все-таки надо ориентироваться на три меры применения канонов. Наверное, одинаковым образом можно было бы говорить о том, что и в англиканском храме, очевидно, в такой же мере нельзя присутствовать, молиться, как и в храме католическом. Почему бы не распространить? И, наверное, те, кто настаивает на неукоснительном применении буквы канона охотно с этим согласятся. Но хорошо известно, что Святейший Патриарх Тихон в бытность свою главой Православной епархии в Соединенных Штатах присутствовал в епископальных храмах, то есть в англиканский храмах, и хорошо известна фотография, когда в этом храме поставлялся епископ (речь сейчас не идет, действительный или недействительный епископ) в присутствии святого Патриарха Тихона, который был облачен в мантию. Это пример, которому имеют право, может быть, не обязано, но вполне имеют право следовать и приемники его первосвятительского служения. В критике, с которой я ознакомился, идущей от епископа Диомида, есть ссылка, на пример, на святого Марка Эфесского. Да, святой Марк Эфесский называет католиков еретиками. Но ведь он участник Флорентийского Собора. Можно ли себе представить, что во время соборных деяний, которые происходили в католическом храме, он не молился вовсе? Это кажется почти непредставимо. Естественно, что молились там и православные, и католики. И совершали, очевидно, и свои службы. Понятно, что до подписания уний не было совместного богослужения, причащения от единой чащи. Святой Марк Эфесский отверг унию. Это хорошо известно. Но ведь он вел дискуссию. Он вел богословский диалог с католиками на Флорентийском Соборе, отстаивая Православие, православное учение. Какие же есть основания предполагать, что в наших богословских диалогах с католиками или с протестантами православная сторона не отстаивает также, как это делал в свое время святой Марк Эфесский именно Православие? Ставить то, что произошло в соборе Святой Божией Матери в Париже в какую-то параллель с униатством, подозревать здесь некое униатство, для этого нет никаких оснований.
Теперь все-таки скажем о термине «ересь». Святой Марк Эфесский как раз пишет о том, что большая часть святых отцов, его предшественников, подвязавшихся задолго до эпохи святого Марка Эфесского избегали называть католиков еретиками. Но я вот что хотел бы сказать. Слово «ересь» и «еретик» в церковной литературе, в творениях святых отцов и самих канонах имеет разные значения. Если посмотреть на первое правило Василия Великого относительно присоединения к церкви крещеных вне православной церкви, то мы видим, что он различает таковых на еретиков, раскольников и самочинников. Предусматривает для еретиков перекрещивание, для раскольников миропомазание, для самочинников присоединение по третьему чину через покаяние. Сам святитель Василий самочинников не называет. Но если сопоставить это правило с 95-м правилом Трульского Собора, то мы увидим там, как гностики и некоторые другие крайние еретики присоединяются через крещение. Через миропомазание присоединяются ариане. Через покаяние несториане. И, это уже требует некоторого толкования, но такова была реальная церковная практика присоединения. Так что, если сопоставить терминологию этого правила с терминологией первого правила Василия Великого, то несториане и монофизиты оказываются самочинниками, присоединяемыми по третьему чину. Впрочем, надо сказать, что от таковых несториан требуют, чтобы они осудили свою ересь. Да, есть другое значение слова «ересь», обозначающее не крайнее отступничество, а любое и всякое уклонение от истины. Но, повторяю, слова эти в церковной литературе употребляются в разном значении. В отдельных случаях обозначают глубокое отступление, в других — незначительное или менее важное отступление. В любом случае можно различать все-таки слова «ересь» и «еретик». Не всегда, когда мы так легко называем ересью любое уклонение, мы столь же просто могли бы перенести слово «еретик» на уклоняющегося. Потому что «еретик» слово, приобретшее явно оскорбительный тон. Поэтому, в общем-то, прибегать к характеристикам подобным, это значит, попросту говоря, грубить. Это ведь не нейтральный термин «еретик». В связи с этим, российское правительство в Манифесте о началах веротерпимости, изданном в 1905 году святым императором Николаем Вторым, запрещалось называть старообрядцев в официальных актах раскольниками. С точки зрения отвлеченно богословской слово «раскол» к ним в полной мере относится. Но слово «раскольник» — это оскорбительная характеристика. И поэтому из официальных актов велено было это слово удалить. Ни в каких официальных документах подобного рода само собой разумеется и христиане Запада не назывались в ту пору еретиками или раскольниками. Хотя эти слова употреблялись по отношению к ним в полемической богословской литературе, пользующиеся которой понимали, что это термины, идущие от древности и поэтому не дающие повода для того, чтобы сразу оскорбляться оппонентам. Этим экскурсом я хотел бы указать на ряд обстоятельств, которые, как кажется, лишают важности доказательности те обвинения, которые мы находим в этом очередном документе, поступившем с Чукотки.
Но вот на что еще хотелось обратить внимание: есть каноническая норма, предусматривающая, что всякий, кто обвиняет епископа и это обвинение доказать не может, подлежит ответственности по тяжести выдвинутых им и не доказанных им, не основательных обвинений. Это надо было бы всегда иметь в виду, когда позволяем себе так размашисто обвинять.
