 |
| Правая.Ru | Александр Елисеев | 26.12.2007 |
Напрасные надежды и бессмысленные разочарования
Инициатива с выдвижением Дмитрия Медведева разочаровала очень многих. Им казалось, что либерализм в России доживает свои последние дни — как и тесно связанное с ним западничество. От высшего руководство ожидались какие-то серьезные шаги в сторону почвенничества, традиционализма. А тут в качестве «преемника» был определен деятель, за которым укрепилась репутация либерала. И это потрясло очень многих. Вот, например, характерная цитата из публициста М. Калашникова: «Теперь, наконец, понятно, ху из mr. Putin. Путин — это верный ученик Чубайса и его клаки. Неудивительно, что за все годы „патриотического“ и „антизападного“ правления второго президента РФ такие люди, как Чубайс, Кудрин, Греф, не только оставались у власти, но и нарастили влияние. Либерализм и западничество были и остаются сутью россиянского режима. Теперь эта суть открылась. Путин был либералом и западником, таковым он и оставался, несмотря на всю маскировку. Все эти слова — а ещё больше многозначительные жесты — по поводу новой великрй империи, пересмотра итогов холодной войны и так далее оказались банальной бутафорией. Путин сбросил маску. Под ней оказалась рожа Гайдара».Собственно говоря, изумление вызывает не «выбор Медведева», а подобная эмоциональная реакция на этот выбор со стороны некоторых патриотов-державников. А кто вообще обещал отказ от либерализма и преодоление западничества? Это все читалось между строк, но подобное прочтение всегда очень рискованно — можно очень сильно обмануться. Вот многие и обманываются — вполне в духе: «Ах, обмануть меня не сложно, я сам обманываться рад».
С самого начала, то есть с 1999 года, речь шла не о сворачивании либеральных реформ, но об их корректировке. Период ельцинизма, с его революционной ломкой, слишком уж затянулся и грозил крахом государственности как таковой — вместе со всем «кремлевским режимом». Вот почему этот режим совершил ряд осторожных контр-реформ, призванных: 1) укрепить административное здание; 2) усилить социальную составляющую официальной политики. Мятеж в Чечне был подавлен, за субъектами Федерации установили достаточно жесткий контроль, а в области выплаты зарплат, пенсий и т. д. навели элементарный порядок. Кроме того, в экономике усилилась роль крупных государственных корпораций, что, конечно, не отменяет сам капитализм, но переводит его в формат госкапитализма. Хотя, надо сказать, что это довольно мягкий вариант, не идущий ни в какое сравнение с вроде бы аналогичным НЭПом.
«Верхи» даже отрицают наличие и необходимость самого госкапитализма. По этому поводу весьма определенно высказался президент: «Мы не собираемся создавать государственного капитализма. Это не наш выбор, не наш путь. Но мы видим, что без поддержки государства некоторые жизненно важные сферы экономического характера нам просто не восстановить. Бизнес туда сам не придет пока, это правда. Но я хочу сразу же вам сказать, что мы не намерены вечно держать эти госкорпорации в таком виде, в котором они создаются. После того, как они встанут на ноги и будут конкурентоспособными на мировых рынках, мы не только не исключаем, а я думаю, что будет правильно, если мы на понятных рядовому гражданину условиях будем создавать условия для того, чтобы они работали исключительно в рыночных условиях, будем привлекать туда бизнес, причем в различных пропорциях, может быть, и в ключевых, контрольных пропорциях в будущем. Я не только этого не исключаю, а я думаю, что мы так и будем делать». Это высказывание сделано вполне в духе либерализма и оно не оставляет никаких сомнений в политической позиции, занимаемой «верхами». Но ведь заявлений, противоречащих этому, никогда и не делалось. Так откуда же все антизападнические, национал-изоляционистские ожидания?
К тому же, совершенно неверно отождествлять политику Путина и Гайдара — это уже на грани эмоционального срыва. Перед этими политиками стояли совершенно разные задачи. Гайдар осуществлял революционную ломку советского общественного строя, а Путин — стабилизацию капитализма, утвердившегося в результате этой самой ломки. В первом случае был уместен либеральный «идеократ», последовательно меняющий код цивилизационного развития, а во втором — либеральный прагматик, убирающий все «архитектурные» излишества.
Два крыла российского либерализма
В плане идеологии различия между, условно говоря, Путиным и Гайдаром, не так уж и велики. И тот, и другой — либералы и западники. Различия здесь затрагивают, скорее, сферу геополитики. Либералы «гайдаровского» толка рассматривают Россию как младшего партнера Запада, тогда как «путинские» либералы хотят, чтобы Россия уже сейчас была «на равных» с любой другой западной страной. (Другое дело — как все происходит на практике.) При этом они отвергают любые сверхдержавные амбиции, а также изоляционистские опасения. И в этом плане они выступают как наиболее последовательные западники. В сущности, это крыло либерализма выражает западнические упования народа — отсюда и такая их популярность.Тут необходимо решительно расстаться со всеми славянофильскими и национал-коммунистическими иллюзиями. Где-то с 60-х годов в обществе стали преобладать западнические настроения. В 80-е годы они уже овладели всем обществом, став политическим мейнстримом. Тогда широкие массы мечтали о том, чтобы Россия стала такой же богатой и комфортной страной, как США или «хотя бы» ФРГ (Франция, Англия и т. д.)
Демократическое движение во главе с Ельциным сумело провести в общественном сознании некую линию, соединяющую себя с таким вот «идеалом». Именно поэтому Ельцин и его команда сумели удержаться у власти — несмотря на все ужасы 90-х. Большинство было в оппозиции к правящей верхушке, но продолжали хранить верность самой идее западничества, либерализму как таковому (что не мешало им требовать «покончить с бардаком»).
Время от времени массы поднимались на протест, но он всегда был крайне ограниченным и непоследовательным. Примерно также в начале XX века рабочие и крестьяне ненавидели коммунистов, однако и не думали отказываться от уравнительной земельной реформы, советской власти и т. д. И при выборе между Лениным и Колчаком, они все-таки выбрали Ленина. Вспомним, что все крестьянские восстания против большевиков прекратились почти сразу же после провозглашения новой экономической политики и отказа от продразверстки.
Демократы ельцинского призыва сумели сохранить все «завоевания» либерально-западнической революции 1991 года. Но при этом они совершенно забыли про такой важнейший элемент существования западного строя, как государственный патриотизм. Без него либерализм невозможен, ибо классу эффективных собственников позарез необходимо сильное государство, понимаемый как важный инструмент защиты собственности. При Путине об этом патриотизме вспомнили, что сделало Россию не менее (как многие считают), а более либеральной страной. И, кстати сказать, наиболее вдумчивые аналитики догадывались о подобном направлении развития еще в начале 90-х. Так, в журнале «Ориентация» (орган новосибирских традиционалистов, N 3 за 1994 год) читаем: «Начнем с того, что русский либерал всегда откровенно бездарен и наивен. Его подражание западу поверхностно — как это и случается со всеми подражателями. Во всяком случае, из наших либералов никаких Спенсеров или Миллей никогда не получится. С другой стороны Запад никому подражать не собирается, а значит представляет собой совершенно иной психологический тип, нежели русские либералы…Это не исключает, конечно, того, что в России есть люди с типично западным менталитетом. Однако к категории «русских либералов» они совершенно не относятся. Как правило, такие люди не маячат на телеэкранах, не занимаются проповедничеством, не лезут в «правозащитное движение. Чаще всего ими оказываются работники отдельных спецслужб — разведки, охраны и т. д.» (О. Носков. «Премудрость и юродство») Последнее, как представляется, тянет на шедевр политического прогнозирования.
Либерализм Медведева
Совершенно непонятно, почему Медведева считают большим либералом, чем Путин. Весьма возможно, что он просто выглядит таковым на фоне сверхпопулярного президента — бывшего спецслужбиста с его знаменитым «мочить в сортире». Многие предпочли бы ему С. Иванова, который тоже имеет имидж «силового политика». Что ж, может быть, спецслужбист на посту президента был бы очень уместен в ближайшие года четыре. Но при чем здесь либерализм?Вообще, деление на «силовиков» и «либералов» в правительстве достаточно условно и не носит такой идеологической нагрузки, как это часто представляют. И это касается даже знаменитого «пула» (ныне сильно переформатированного") «министров-либералистов», к которому относят А. Кудрина, Г. Грефа и д. Так, наблюдатели считают нужным говорить о серьезных разногласиях между первым и вторым по поводу судьбы Стабилизационного фонда.
Силовые структуры совершенно зря считают какими-то принципиально антилиберальными и, тем более, антидемократическими институтами, склонными к традиционализму. Западная демократия вполне спокойно развивалась вместе с политической полицией и разведкой. А в СССР сторонниками реформ довольно часто выступали именно представители «кровавой гебни». Вспомним хотя бы Л. Берия, бывшего убежденным сторонником капитализации Советского Союза, или же Ю. Андропова — реформатора западнического склада.
Что же еще может говорить о большем либерализме Медведева? Его публичные высказывания? Но ведь и там трудно найти что-то, чего не смог бы сказать Путин. При желании в них можно найти как либерализм, так и «национализм». В 2006 году он выступил против чрезмерного привлечения иностранной рабочей силы и заявил о том, что «в первую голову мы должны обеспечить работой россиян». («Коммерсант» 14. 04. 2006) Кстати говоря, координатор Движения против нелегальной иммиграции (ДПНИ) А. Белов выступил со следующим интересным заявлением: «К слабым сторонам Медведева относится то, что он практически не имеет поддержки в среде силовиков. Это, впрочем, может оказаться и сильной стороной — если он, вместо того, чтобы броситься искать союзников в этой среде, попробует опереться на народ. На русский народ, прежде всего. Сейчас это кажется малореальным. Но, в конце концов, здравый смысл должен когда-нибудь возобладать над русофобскими комплексами россиянских элит — и почему бы Медведеву не стать тем, кто сумеет совершить этот переворот? Во всяком случае, я не считаю такой вариант развития событий совершенно невозможным. Особенно если учесть, что альтернативой является катастрофа». («Медведев может опереться на русский народ». АПН.Ру. 10.12.2007)
В то же время либералы «ельцинского призыва» не поддерживают кандидатуру Медведева. Так, СПС будет выдвигать в президенты собственного кандидата — Б. Немцова. А ведь в 1999—2000 году «правые» активно поддержали Путина. Нет, что ни говори, а размежевание в лагере либералов очевидно.
Какие еще могут быть аргументы в пользу изрядного либерализма Медведева? Некогда он выступил против концепции «суверенной демократии» (СД), что дало наблюдателям указать на его либерализм. Между тем, данная концепция принципиально никак не противоречит либерализму, хотя и уточняет его в государственно-патриотическом ключе. Просто здесь особенно подчеркивается необходимость сохранения суверенитета.
Это, во-первых, а, во-вторых, Медведев также подчеркивает эту необходимость. И критикуя СД, он отметил: «…Гораздо более правильно говорить о подлинной демократии или просто о демократии при наличии всеобъемлющего государственного суверенитета».
А вот его недавнее высказывание: «Повысилась наша обороноспособность и безопасность. Стало другим отношение России в мире, нас не воспитывают как школяров. Нас уважают, с нами считаются. Россия вернула себе подобающее место в мировом сообществе. Россия стала другой — более сильной и благополучной».
Ясно, что вероятный кандидат в президенты от «партии власти» демонстрирует свое намерение продолжать курс Путина, по которому Россия должна войти в «мировой клуб» на правах равноправного «игрока». Это можно критиковать с точки зрения традиционализма, но это никак не попадает под определение прозападного либерализма.
И совсем уж нелогичными выглядят все сверхконспирологические предположения о том, что новый президент «сдаст» Россию Западу. Это означало бы потерю власти и собственности. А, самое главное, любая «сдача в плен» чревата «международным» судилищем в Гааге. Запад уже показал всем — на примере Милошевича, что ожидает тех, кто дал «слабину», разоружившись перед этим геостратегическим гигантом. И, думается, что никакие гарантии здесь не сработают. Слишком уж топорно действует «мировое сообщество».
Осторожно: двоевластие
Так что же, все у нас действительно «в шоколаде», а перспективы исключительно лучезарные? Нет, конечно же, угроза есть, и она вполне реальна. Вот только она не в либерализме. Определенный крен в сторону либерализма может быть, но он не приведет к полной смене курса. Существует опасность того, что в стране возникнет два центра влияния. Одним будет президент, другим — премьер-министр, опирающийся на конституционное большинство в Думе. Путин уже дал согласие возглавить правительство в случае победы Медведева, поэтому мы вполне уже можем представить все плюсы и минусы его тандема с Медведевым. Главный минус — это возможность двоевластия, при котором парламент может вступить в конфронтацию с президентом. (Мы уже проходили такое в 1993 году.)В этом случае может произойти самое неприятное — резкое усиление некоторых региональных элит, которое даст им повод претендовать на роль арбитра. А там уже недалеко до конфедерализации и даже ликвидации РФ. При этом будет активно подниматься тема «зажравшейся Москвы», чьи «политиканы делят власть и деньги», в то время как провинция «находится под гнетом». Между прочим, для подобных выкриков более подходит не либерализм, а национализм, поданный в этаком демократическом формате («Русская Россия, угнетаемая космополитическим центром») Не исключено, что будет вброшена и тема «отделения русских от азиатского Кавказа с его этнокриминальными мафиями».
Все зависит от того, насколько оптимальна нынешняя форма консолидации властных элит. Сегодня их объединили в рамках одной партии, которой отводится роль «новой КПСС». В этом, к слову сказать, заметно существенное отступление от либерализма. На Западе элиты находятся в составе разных политических партий, а роль объединяющего центра играют разного рода закрытые структуры (клубы, ложи и т. д.) А у нас этот центр вполне «открыт», и им является политическая партия, где состоят и «левые», и «правые», и «центристы».
Разумеется, советская технология мобилизации элит используется как нечто вспомогательное. В будущем ЕР, скорее всего, разделится на несколько партий, что будет отвечать западным стандартам. Однако сегодня, как считают наши элитарии, время для этого еще не пришло. Они, безусловно, являются последовательными либералами, но не догматиками, поэтому западный опыт не копируется, а как бы адаптируется. Несмотря на всю субъективную предрасположенность к либерализму, элита, в силу объективных обстоятельств, вынуждена прибегать к нелиберальным технологиям управления.
Так вот, если советская технология сработает, и элиты сохранят свое единство, то опасная точка 2008 года будет пройдена сравнительно легко. Тогда нас ожидает 10−15 лет эволюционного развития либерализма. Если же произойдет раскол, то начнется эпоха новых великих потрясений.
В конечном итоге, либерализм все равно потерпит поражение, ибо он чужд России. Мы развивались совсем не так, как развивался Запад. И не случайно, что индустриальная модернизация у нас началась при царях, а закончилась при комиссарах — либерализм здесь остался не при делах. Сегодня он обретает некое, уже третье дыхание, однако ему у нас особо нечем дышать — не та атмосфера. Но он все-таки должен окончательно отработать свой ресурс. Все попытки провести делиберализацию России сегодня ни к чему не приведут, они просто усилят прозападных либералов и оранжевых. Сегодня нужно копить силы — интеллектуальные и материальные, готовясь к будущему тотальному кризису либерализма как такового.
