 |
| Храм Рождества Иоанна Предтечи на Пресне | Николай Головкин | 26.12.2007 |
О его яркой, но непростой судьбе лишь время от времени напоминают снятые в разные годы документальные фильмы «Смертельная вертикаль летчика Гарнаева» и «Люди земли и неба». Имя Юрия Александровича Гарнаева носит благотворительный фонд помощи многодетным семьям и детям-сиротам «Русская Берёза», созданный в 2005 году в городе русской авиации — подмосковном Жуковском. Небесный покровитель фонда — святитель Алексий, митрополит Московский и всея Руси. Президент благотворительной организации — внучка Юрия Александровича Оксана Михайловна Гарнаева. Вместе со своей матерью — матушкой Галиной, дочерью легендарного летчика (она опубликовала пронзительную в своей искренности и любви к отцу книгу воспоминаний «Ты обещал вернуться….»), эта молодая русская женщина, мать четверых детей, дежурит у мощей святителя Алексия в Богоявленском кафедральном соборе в Елохове.
Жизнь во имя Жизни
Когда-то мальчишки шли в авиацию, чтобы продолжить дело Гарнаева. Однако сегодня общество не спешит напомнить нынешнему поколению молодых (увы, мало кто знает не только, кем был Юрий Александрович Гарнаев, но даже его имя!), с кого надо брать пример. А в 1960-х оно звучало в СССР и за рубежом наравне с именем воздушного асса Валерия Павловича Чкалова.Он родился 17 декабря 1917 года в маленьком домике на окраине небольшого городка Балашова.
«Юрий Гарнаев, — читаем в прекрасной книге „Проверено на себе“, где собраны документы, дневники, воспоминания о Гарнаеве, его очерки и стихи, фрагменты незавершенной повести, — начал свой летный путь в тридцатых годах — время необычайного подъема и бурного роста нашей авиации. Имена участников перелетов были тогда так же знакомы и близки всем, как теперь имена космонавтов. Гарнаева томила страстная тяга в небо, тоска по крыльям — недаром в одном из лирических своих стихотворений он писал:
Прислонясь у низкого забора
В свете полыхающих зарниц,
Ты глядишь куда-то через горы,
Провожая перелётных птиц.
Все мечты и все твои желанья —
Вместе б с ними в облачную высь!
Караван крылатый, до свиданья,
Караван крылатый, возвратись!»
С авиацией маленький Юра познакомился в памятный первомайский день 1930 года, когда начальник Балашовской школы пилотов пригласил его на открытие школы летчиков, а затем и «покатал на настоящем самолёте».
В предвоенные годы был брошен клич: «Комсомол — на самолет! Дадим стране 150 тысяч летчиков без отрыва от производства».
В 1938 году Юрий Гарнаев поступает в авиационное училище. В мае 1939 года он был уже в числе двенадцати первых лейтенантов, окончивших летную школу.
Служба в истребительной авиации началась для него воздушными боями с японскими милитаристами. За активное участие в пограничном конфликте в районе реки Халхин-Гол лейтенант Гарнаев был награжден своей первой медалью «За отвагу». Вскоре он назначается инструктором Забайкальской военной школы пилотов.
В начале Великой Отечественной войны Гарнаев подает рапорт об отправке на фронт. Однако рапорт удовлетворен не был: опытный инструктор в школе «стоил» не одного десятка новых боевых летчиков. И, естественно, его опыт нужен был молодым авиаторам.
С августа 1942-го по декабрь 1944-го Гарнаев занимал должность командира авиационной эскадрильи в Улан-Удэ.
С декабря 1944-го по декабрь 1945-го — он штурман 718 авиаполка в городе Дальний.
Однако после Великой Отечественной войны нелепый случай отлучил Гарнаева от любимого дела. Как это нередко случалось в те годы, по злобному навету Юрий Александрович был осужден. Расплатой за незначительное нарушение ведения делопроизводства стал «скорый пролетарский суд» и заключение, из которого он вышел только 1948 году, без полной реабилитации.
Устроиться потом на летную работу было практически невозможно. Но и жить без неба, без авиации он не мог.
Добравшись до Подмосковья, с трудом, при содействии Михаила Громова, начальника лётной службы авиапрома, устроился мотористом в мастерские Лётно-испытательного института (ЛИИ) в Жуковском.
В 1950-е годы осваивались первые дозаправки топливом в воздухе. Дело новое и опасное. Юрий Александрович, который по-прежнему мечтал летать, согласился быть оператором сцепки. Лишь бы подняться в воздух, пусть и не пилотом.
Но «система» злопамятна и неожиданно напоминает о себе: осенью его увольняют без предупреждения и без объяснения причин.
Юрий с помощью друга Игоря Шелеста устраивается директором клуба «Стрела» в Жуковском. В это трудное время он встречает спутницу жизни Александру Семёновну.
В ЛИИ для испытания впервые созданного специального сиденья летчика — катапульты понадобился специалист с хорошей парашютной подготовкой. Дело было рискованным, опасным. Поэтому желающих испытать новое средство спасения летчика было немного.
Однако Юрий Александрович очень обрадовался этой возможности вернуться в авиацию. 24 декабря 1951 года он был назначен летчиком-испытателем ЛИИ имени М.М. Громова. Ему довелось первым испытывать высотные скафандры и возможности катапультироваться в них. Малейшая ошибка в расчетах могла стоить испытателю жизни. Гарнаев проделал это 7 раз. Бог милостив к Юрию Александровичу: из всех передряг он выходит живым и, едва встав на ноги, опять спешит на аэродром.
Друзья вспоминают, как однажды во время прыжка у него отлетел кислородный шланг. В скафандре воздуха — на несколько глотков. До земли — тысячи метров. Он без парашюта несется с бешеной скоростью навстречу земле и раскрывает купол в последний момент. Успевает. Первые его слова после приземления: «И все-таки я жив».
А сколько марок новой авиационной техники, испытанных им! Всего за 30 лет работы в авиации Гарнаевым было освоено 120 типов летательных аппаратов: вертолет, реактивный истребитель, пассажирский лайнер, бомбардировщик, экзотический аппарат — «турболет» (прообраз будущих самолетов вертикального взлета и посадки)…
Он не просто летал. А проводил самые сложные летные эксперименты. Там, где нужны были смелость, риск и грамотная оценка нового явления, связанного с поведением летательного аппарата в воздухе — там всегда был Гарнаев. Недаром его ценили и уважали опытнейшие ведущие инженеры и ученые летно-исследовательского института.
Рассказывает заслуженный летчик-испытатель РФ Петр Казьмин: «Однажды он турболёт у меня прямо из-под носа вырвал. Он сам выискивал и выхватывал самые опасные работы». Турболёт в отряде называли не иначе как летающей тарелкой. Как управлять аппаратом, у которого нет ни крыльев, ни винта? Но Гарнаев научился, одолел.
А потом были космические тренировки. Прямо в самолете. Гарнаев поднимал машину высоко в небо и пускал свободно падать. Так будущие космонавты Юрий Алексеевич Гагарин, Алексей Архипович Леонов, Владимир Михайлович Комаров, которые стали его друзьями, узнали, что такое невесомость.
Признанием выдающихся достоинств Гарнаева как летчика-испытателя явились неоднократные заграничные командировки в США, Египет, Австрию, во Францию, в которых он с достоинством представлял отечественную авиацию, стремясь доказать её превосходные качества.
«Вы первый человек из России, получивший такой диплом», — сказал Гарнаеву директор американской авиационной фирмы Сикорского, поздравляя его с вручением официального разрешения на право пилотирования самолетов над всей территорией Америки, даже вне международных трасс.
Особенно любил Гарнаев демонстрировать за рубежом новые советские вертолеты и их эксплуатационные возможности.
Удивление и восхищение иностранных специалистов вызывали такие продемонстрированные им качества вертолетов, как ювелирный монтаж тяжелых конструкций на ограниченных площадках, перенос на внешних подвесках куполов, колонн, мачт линий электропередачи.
За выдающиеся достижения в области развития авиационной техники в 1964 году Юрию Александровичу Гарнаеву было присвоено звание Героя Советского Союза.
В 1967-м на авиасалоне во французском Ле Бурже Юрий Гарнаев раздает автографы вместе с другом-тезкой Гагариным.
А через месяц, когда горела Французская Ривьера, огонь подходил к Каннам и Ницце, Париж попросил помощи у Москвы.
Конструкторы Миля в это время испытывали новый вертолет Ми-6. После показа на выставке Ле Бурже этот вертолет прозвали «поглотителем огня». И действительно, всего за несколько секунд он способен обрушить на очаг возгорания до 10 тонн воды, а с помощью специальной пушки создать самый настоящий водный барьер и не дать пожару распространиться дальше.
Главный испытатель Ми-6 Герой Советского Союза Юрий Александрович Гарнаев получил приказ собрать экипаж и взять курс на Францию, на Лазурный берег. Тогда выполнить столь сложную операцию на тех машинах мог только такой высококвалифицированный специалист, как он.
Перед отъездом, как и при каждой такой ответственной командировке, супруга Александра Семёновна († 4 августа 1982 г.) и дочь Галина вшили Юрию Александровичу в комбинезон главную охранительную молитву русского человека — «Живый в помощи Вышняго» (псалом 90). Время было такое: верующему человеку, особенно, когда он, как Гарнаев, занимался ответственной работой, прошёл «лагеря», открыто носить крест, молиться, а уж тем более посещать храм.
Их экипаж в той командировке во Францию делал в день до 30-ти вылетов. Набор воды, зависание над огнем как можно ниже, выброс — и снова на заправку к Средиземному морю… «Самое сложное, — писал Гарнаев в своем дневнике, — было войти в ритм».
Надо было подойти ювелирными движениями на многотонной громадине к очагу возгорания, снизиться до такого момента, когда тяга начинает обвально падать. И в этот момент, не снижаясь дальше, сбросить огнегасящую смесь.
О том, что каждую минуту рисковал жизнью, Гарнаев тогда не думал. Профессия такая — быть всегда на грани. Он называл это романтикой.
Вместе со своим экипажем он потушил 10 больших пожаров.
Удается спасти леса в Каннах и Ницце. Всё идет по плану до 6 августа 1967 года.
В тот трагический день на всю страну «обрушивается» сообщение ТАСС: «В воскресенье вечером, 6 августа 1967 года, во Франции при тушении большого лесного пожара, в сложных условиях гористой местности потерпел катастрофу вертолет МИ-6. Экипаж в составе: командира корабля — Героя Советского Союза, заслуженного летчика-испытателя СССР Ю.А. Гарнаева, второго пилота Ю.Н. Петера, штурмана В.Ф. Иванова, бортинженера С.А. Бугаенко, бортрадиста Б.Н. Столярова, инженеров-испытателей А.Я. Чулкова, В.П. Молчанова и двух французских специалистов: Сандоза и Тепфера — погиб».
Трагедия произошла в ущелье недалеко от города Ля-Ров. Французская комиссия (советских специалистов не допустили!), которая расследовала, как это случилось, пришла к такому выводу: огибая высоковольтную линию, Ми-6 ударился хвостом о скалу, после чего упал.
Что же в действительности могло послужить причиной гибели Ми-6? Может быть, советский вертолет уничтожили американцы — извечные конкуренты СССР на вертолетном рынке (обиделись на то, что Франция предпочла их технике советскую)?!
Появилось и другое предположение о причинах трагедии: диверсия со стороны одного из переводчиков, который обычно летал с экипажем. В тот день он почему-то на работе не появился, зато был замечен недалеко от места катастрофы с кинокамерой в руках.
Против этого переводчика, который, по стечению обстоятельств, оказался гражданином США, возбудили уголовное дело. Но через полгода кассета-улика исчезла, и дело закрыли.
Так, не дожив до 50 лет, ушёл из жизни один из выдающихся лётчиков своего времени, который оставил ярчайший след в истории русской авиации.
У Юрия Гарнаева, человека высокого интеллекта, человека интересного и красивого, осталось много друзей. Он и сейчас живёт в сердцах близких, в душах верных друзей, в конструкциях самолётов и вертолётов, которые надёжно летают и по сей день, потому что испытаны Гарнаевым.
В Чехове и Жуковском, Феодосии и Улан-Удэ, и многих других городах, где бывал Гарнаев, его именем названы улицы. Десятки школ, в том числе в Жуковском, носят его имя.
По словам друзей, силою своего примера он возвышал всю нацию, был самородком, испытателем-универсалом от Бога, большой души человеком, постоянно стремился что-то сделать для людей…
Таким Юрий Александрович запомнился сослуживцам и всем, кто знал Гарнаева. Таким через 30 лет предстал в их рассказах, обращённых к его внучке Оксане.
Советские и французские летчики, чья жизнь безвременно оборвалась тогда, при тушении лесных пожаров во Франции, — не просто спасатели, которые профессионально исполняли свой долг. Они, не пощадившие «живота своего за други своя», — спасители многих тысяч людей.
Поэтому промыслительно, что 40-я годовщина катастрофы совпала с днем, когда в Москву при содействии Фонда «Андреевский Флаг» и ряда других общественных организаций речным крестным ходом был доставлен Большой Поклонный Крест, освященный на Соловках епископом Бронницким Амвросием. Его установили перед храмом Новомучеников и Исповедников Российских в Бутове. Через два дня, 8 августа, в память о 70-летии массовых расстрелов здесь поминали всех «за веру и правду пострадавших».
А во Франции на месте катастрофы, где до сих пор покоится прах сгоревших дотла лётчиков (памятник Юрию Александровичу Гарнаеву на Новодевичьем кладбище в Москве стоит на условной могиле!), до сих пор не растёт трава. Здесь до сих пор нет Памятного Креста. 6 августа и 17 декабря, как и в течение этих 40 лет, здесь не служились панихиды…
(продолжение следует)
Николай Головкин, член Союза писателей России
http://www.ioannp.ru/publications/34 059
