 |
| Татьянин день | Вероника Эрикссон | 26.12.2007 |
Но на само Рождество мы бываем там каждый год, вот и теперь собираемся. И, если честно, та часть меня, которая уже много лет посредством брака является шведской, при мысли об этом откликается и трепещет: Рождество для нас, шведов, — это святое…
Праздник этот сугубо светский, то есть он никакое не Рождество, а рождество. Шведы так и пишут. И в слове «юль», его означающем, никакой связи с «родиться» нет, во всяком случае, в современном языке. Этимология слова такова: корень этот доисторических времен, неясного происхождения, обозначал языческий праздник середины зимы. И никаких Christmas, даже в урезанной форме Xmas. Если ты приехал в Швецию с островов Папуа — Новая Гвинея или упал с луны, то и не догадаешься, Кому и какому событию в Его жизни этот праздник посвящен. Да и сами шведы уже начинают забывать. Несколько лет назад в одном из опросов первоклассников спросили, кто родился на рождество. Большинство ответило: Дед Мороз… Смешно? Это объяснимо. Если детям никто про суть праздника не рассказывал, они просто следуют логике. Ведь Дед Мороз у них называется юль-томте, рождественский гном.
Тем не менее празднуют это рождество в масштабе всей страны. Это традиция, а традиция — элемент национального самосознания. У шведов оно тоже есть, хотя совсем не в таком объеме, как у нас. И в традициях оно проявляется наиболее отчетливо. В Швеции есть три праздника, — рождество один из них, — когда не стыдно быть сентиментальным, не стыдно быть, как все. На рождество все делают «все как положено». Вот тут и начинается пресс. Если ты швед и ничто шведское тебе не чуждо, ты просто обязан включиться в эту ежегодную гонку. Можешь стонать сколько хочешь, что не успеваешь, что у тебя полно всего на работе, что это все тебе надоело и что это последний год, когда ты участвуешь в массовом безумии, — пожалуйста. Но не забывай тем временем делать все, как все…
Что же входит в обязательный список?
Во-первых, ты должен вести разговоры о том, где в этом году собираться и в каком составе. Это раньше, когда семья была стабильной ячейкой, все было ясно, ведь рождество — семейный праздник. А теперь поди разберись, что такое семья. Например, как быть с детьми от первого брака: они где должны праздновать, с тобой или с новой семьей их второго родителя? Права совершенно равные. Умейте договариваться… Ну, а если и твои родители на старости лет решили обзавестись новым спутником жизни, то кого звать — маму с новым мужем или папу с новой женой? В общем, понятно, есть что обсудить. А если ваша семья сколь-нибудь патриархальная (родители не в разводе и не настолько анти, что сбегают в Таиланд или на Канары) — традиция все равно под ударом, потому что дети пошли такие, что могут встать в позу: не приеду, и все. Лучший способ отомстить предкам за тяжелое детство, когда тебе не покупали новый геймбой и постоянно сгоняли с компьютера.А вот еще дилемма: как быть, если ты сам и не против отпраздновать рождество, но семьи у тебя нет — своей не обзавелся, а родители развелись или ты с ними в контрах? Помню одного парня в художественной школе, где довелось поучиться. Он как раз и был такой одиночка. Мы спросили его, что он будет делать на рождество. Он помолчал, а потом ответил задумчиво: «Ну… так, кофейку попью, наверно…» Настоящий швед был этот Андерс…
Во-вторых, ты обязан украсить свой дом. Совершенно необходимы светильники — рождественская звезда в окне и семисвечник на подоконнике. А еще веночек из еловых веток на двери. Елка — по желанию, хотя многие их по-прежнему любят, ставят хоть ветку с шарами. Еще во всех домах теперь обязательно появляются растения: южноамериканская пуансетия, больше известная как юль-шэрна — рождественская звезда, потому что в это время года верхние листья у нее становятся красными (у шведов это цвет рождества). Еще популярны алый амариллис и гиацинты любых цветов. Далее, многие не мыслят себе декабря без юль-пюнта — это такое времяпрепровождение. Приходишь домой с работы и начинаешь шпиговать апельсины гвоздикой, их подвешивают для запаха. Или расставлять по всем углам гномиков. Еще можно клеить гирлянды, строить пряничный домик, печь имбирные печенья (от обилия специй их называют перечными, хотя перец не главное). Или ириски отливать, да мало ли что. Традиций полно. Раньше, наверно, они под это дело слушали рассказы старших о том, что произошло давным-давно в далеком Вифлееме. Теперь в лучшем случае поют псалмы, не вникая в их смысл. А вообще-то, фоном жизни, как и у нас, стал телевизор…
В-третьих, ты обязан закупить подарки. Уж сколько было разговоров, что это просто издевательство, что это настоящее насилие со стороны умеющих продавать, — а воз и ныне там. Каждый год миллионы шведов мечутся по магазинам, выстраиваются в очереди, тягают объемные кульки. И только малая часть имеет мужество отказаться от взаимообмена подарками. Я понимаю тех, кто против, но сама — за. Потому что ужасно приятно дарить! Особенно если потратил хоть малое время на то, чтобы подарок был личным. Мы, пока дети были маленькие, старались изготовлять подарки сами — выжигали, лепили, шили. А теперь дети подросли, и вот уже дочка тревожится — хватит ли ее скудной стипендии, ведь родственников так много… Да, мы участвуем в этой коммерческой вакханалии!.. И отказываться не собираемся, потому что ежегодное сидение на полу в доме у родителей мужа в огромной куче обрывков пестрой оберточной бумаги — это наша традиция. Это ритуал, это наш способ быть шведами!
В-четвертых, еще одна важная вещь — это, конечно, пища. Если мы, россияне, не представляем себе новогодней ночи без салата оливье, то будет понятно, что значит для шведов юль-шинка. Поясню: это такая ветчина. Ничего особенного. Буженина вкусней. Но как тревожно сведены брови нашей шведской мамы/бабушки, когда она достает из холодильника юль-шинку года! И каждый год звучит один и тот же вопрос: «Ну как, удалась ветчина?» И разве можно сказать, что так себе, суховата? А вот что у нее по-настоящему вкусно, так это выпечка. Да-да, знаменитые благодаря Карлсону плюшки с корицей — это не сказка. Это реалия шведского быта. Хотя на рождество пекут особый вид булочек — с шафраном. И еще едят отвратительную лют-фиск, это сначала сушеная, а потом вымоченная и отваренная треска. Гадость та еще, но делать нечего, все едят, так положено. Традиция! Так питались в пост предки моих шведских родственников — рыбаки и крестьяне. И я ем, из уважения к памяти этих людей.
Как же проходит само празднование
Расскажу про рождество у моих свекра и свекрови. Обычно накануне мы съезжаемся в их небольшую виллу в пригороде города Вестероса. Мы — это их сын с семьей, нас пятеро, и дочь с семьей, их четверо. Праздник начинается двадцать четвертого утром, когда еще не проснувшимся детям подкладывают в специальный красный носок, висящий у кровати, первый подарок. Потом быстрый завтрак и начало подготовки к застолью. Что будет на столе, кроме пресловутой юль-шинки? Юль-муст (шипучий напиток на травах типа «Байкала»), рыба та самая; а вот маринованная селедка — это очень вкусно; тефтельки их знаменитые, запеканка из картофеля, соус с грибами, сосиски, студень, паштет… В общем, в этот день не похудеешь. На сладкое — булочки, домашние конфеты, обязательно финики и инжир — некоторые помнят, что их ели путешествовавшие по пустыне волхвы…Отец обычно произносит небольшую речь-приветствие. Вспоминаем наших усопших. Обстановка очень теплая, трогательная. Жаль только, Евангелие рождественское не читают.
После еды дети идут смотреть Диснея. Это программа, составленная из кусочков классических мультиков — «Белоснежки», «Золушки», «Красавицы и чудовища», Микки-Мауса, ну и так далее. Набор один и тот же вот уже сорок лет, поэтому для всех современных шведов эта программа — как для нас Чебурашка и крокодил Гена. Дети ждут ее с нетерпением, несмотря на то что у всех эти мультики есть круглый год. Но в этот день, в то же самое время, вместе со всей страной… Вот он, патриотизм по-шведски!
Взрослые в это время беседуют, обзванивают знакомых. Иногда заезжают ненадолго прочие родственники, кто живет неподалеку. И вот наступает момент, который можно назвать кульминацией: раздается звонок, и приходит Дед Мороз… (Сосед, а если он не смог, то и сам папа — детям говорят, что он, так уж совпало, вышел купить вечернюю газету.) Он в красном костюме и колпачке, в сапогах, на лице маска с бородой. «Есть ли здесь добрые дети?» — вопрошает он. Таковые находятся. Мешок ставится на пол, и поехало: «От мамы и папы Юханне», — зачитывает дед Мороз надпись на большой коробке. Та прыгает — наверно, желанное принцессинское платье! Так и есть… Дед Мороз раздает некоторое время подарки, а потом уходит, оставив мешок, и мы продолжаем разбирать его сами, и ворох оберточной бумаги все растет, и мы теряем то ножницы, то самих себя…
А потом неплохо выйти на улицу, и тут очень важно, зеленое в этом году рождество или белое — в смысле есть ли снег. Не всегда в последние годы бывает, чаще — нет. Это обидно, потому что все-таки север, и хочется поиграть с детьми в снежки, слепить «гротту» (пещерку) или «люкту» (фонарь, внутрь ставится свеча, — очень уютно, особенно с учетом того, что уже совсем стемнело). А если рождество зеленое, то остается только бродить по поселку, разглядывая украшенные лампочками деревья и прочие праздничные придумки для сада. Вот где-то бахнула петарда — ребята хлебнули пивка и балуются. А за окнами смех, танцы… Это у них сочельник такой.
Вот и получается, что от праздника осталась одна оболочка, что шведы не знают сами, что празднуют. Есть ли в этой стране хоть кто-нибудь, кто верует? Для кого рождество — не сидение за столом, не подарки и не телевизор? Есть. Рано утром двадцать пятого они съезжаются в кирху. Это, как правило, старички. Встречаются и молодые. Встречаются темноволосые, темнокожие… Всякие бывают шведы. Сюда приезжают те, для кого слова дивного рождественского псалма «миру Спаситель грядет» — не просто красивый архаизм. Они всерьез ищут Его. Ради этого и встали спозаранок. Кстати, REA — рождественская распродажа — начнется только 26-го. Никто еще не посмел открыть торговый центр в день рождества. Или все-таки Рождества?
Не все еще для шведов потеряно. Для шведов — белобрысых и черноглазых, геев и мусульман, политиков и детсадовских нянечек. Для моей светлейшей души свекрови, сказавшей однажды: «Ты не думай, мы верующие… Просто у нас все внутри». Это было сильно сказано. Потому что в этой стране люди о своей вере рассказывают реже, чем о любовниках.
Я знаю, что у шведской мамы внутри. Любовь. Мне это достоверно известно, потому что я вижу, как она заботится о своей полубезумной тете. Как она рада нашествию шумных и бесцеремонных внуков. А еще она научилась не осуждать «понаехавших» — больной для многих шведов вопрос. Я знаю, что она любит меня — иностранку. Каждому бы родителю уметь так сердечно принимать чужака, так безропотно соглашаться с выбором своего чада…
В общем, любовь у них, у шведов, встречается. А Бог и есть Любовь. И значит, еще не все потеряно.
В эти дни здесь царит особое настроение. За суматохой и пустотой их праздника чувствуется тоска по его утраченному содержанию. По тому светлому, для чего у них придуманы разные названия — гуманизм, справедливость. А на самом деле — по Тому, Светлому…
Шведы в рождество — это волхвы, которым сказали: найди то, не знаю что. И они пошли, хотя так, без звезды, искать очень трудно. Поэтому они пока не нашли.
Но они все равно идут. Идут, глядя под ноги, по сторонам, и лишь изредка вглубь. Идут и не задают вопросов.
