 |
| Православный Санкт-Петербург | Алексей Бакулин | 15.12.2007 |
Тут иеромонах Антоний (Кузнецов) немного хитрит: Надкопанье и вправду деревня, и добраться до неё из Петербурга не так просто, но вот храм в ней таков, что многие городские соборы позавидуют. Чтобы по-настоящему оценить его, нужно от станции Паша, куда вас довезёт рейсовый автобус, идти до Надкопанья пешком. Километра три, не больше, по шоссе, вдоль реки Паши, через однообразные заснеженные поля, под пасмурным зимним небом… В ту самую минуту, когда вам покажется, что конца-краю не будет этому пути, впереди вдруг забелеет колокольня Рождественского собора — высокая, стройная, чистая; потом покажется и вся церковь, и в первый миг вы скажете себе, что в жизни ничего красивее не видали, чем этот храм — ослепительно белый, словно серебряный… Это первое впечатление — но оно у вас уже не пройдёт никогда. Тут, кстати, полезно будет вам вспомнить, что дивную эту церковь иеромонах Антоний, сидя в своём медвежьем углу, вдалеке от города с его богатствами, возводил из руин едва ли не в одиночку — и вот почти уже возвёл: ещё два года назад она была серой, как это зимнее небо, а теперь радует глаз свежестью и чистотой. Работы впереди ещё много, но сейчас — сейчас праздник.
— А Рождество — оно и есть Рождество; не хочу я его затуманивать выспренним богословием, не надо! — говорит о. Антоний. — Это чистый праздник, очень-очень чистый… И главное, его богословие всем понятно: всем, у кого в доме ребёнок есть. У вас есть? Ну вот, вам и объяснять ничего не нужно! Вспомните, как вы его ждали. Как вообще ждут появления ребёнка? Тихо, с замиранием сердца, с радостью, с тревогой, с сугубой молитвой, если супруги верующие… А даже если и неверующие — у многих в такой момент сердце тянется к молитве. Вот вам и образ подготовки к Рождеству: пост, тишина, молитва, радость… Разве будущая мать питается чем попало? Нет, строгая диета… По-нашему — пост. Разве она будет скакать на дискотеках, ходить на шумные праздники, широкие застолья? Нет, если она нормальная. Вот вам тишина душевная, и чем ближе к родам, тем всё тише, всё строже… Ожидание! Это очень важно тут — терпеливо ждать. Я, бывает, даже летом говорю своим: «Ну ничего, дорогие, скоро Рождество!» — пусть заранее настраиваются… И вот — родился человек! И настала минута для того, чтобы вздохнуть облегчённо, и порадоваться, и попраздновать от души, — но опять-таки не чересчур, чтобы новорожденному не повредить и молодой маме… Не столько внешняя шумиха, сколько огромная радость в сердце, растворение в любви. Вот — всё Рождество в этом, всё рождественское богословие… Семья, мир, любовь, таинство рождения… Вот чему вас иеромонах-то учит — семейной любви… А если вы этого не постигнете, то на что вам богословие? Умствования одни…
В надкопанском Рождественском храме хранится замечательная богородичная икона «Неувядаемый Цвет». Отец Антоний нашёл её ещё до того, как постригся в монахи: валялась у кого-то в сарае — чёрная такая, старая, неразбочивая… А сейчас глаз от неё не отвести — такая яркая стала, нарядная, праздничная. Сидит Владычица на троне, одной рукой обнимает Младенца, а в другой держит цветок: не какой-нибудь сказочный или редкостный садовый, а простые деревенские ромашки — знаете, как они в поле растут: длинный стебель, а на нём три-четыре цветка. И прихожане, и паломники очень любят перед ней молиться. А спросите у отца Антония, бывали ли чудеса по этим молитвам…
— Чудеса вам подай, чудеса… Все ждут чудес… Вам сколько килограммов чуда — два, три? Как в некоторых монастырях делают? Составляют реестр — «Список чудес, произошедших после погружения в наш источник»; и далее по списку: «Чудо N 1», «Чудо N 2», «Чудо N 3"… Ну нельзя же так! Ну стыдно это, несерьёзно!.. Чудо — это что-то такое личное, такое глубинно-душевное… Тайна сокровенная! А вы из неё книгу рекордов Гиннесса хотите сделать. Нельзя так. Нельзя. Приучайтесь смотреть на весь мир, на всю жизнь свою как на чудо. Вот мы говорили о рождении ребёнка — чем не чудо? Это же не какой-то химико-биологический процесс, рост клеток, образование костной ткани и так далее… Это личность, душа живая появляется на свет! Новая душа человеческая является нам! Хорошо, возьмём другое — рождение не ребёнка, а церковного прихода. Это не чудо разве? Как можно из бывших гонителей религии, из махровых атеистов сделать людей верующих, смиренных, терпеливых, размышляющих? Чтобы вчерашний гордец сказал о себе: «Вот какая я дрянь, а Господь-то меня терпит!..» Это так важно! Ведь однажды придя к Богу, уже не уйдёшь от Него. Будешь бегать, метаться, искать чего-то, но от Бога не уйдёшь. И в конце концов Господь тебя примет, примет таким, какой ты есть, а не таким, каким хочется. Как блудный сын, придёшь к Нему: «Отец, возьми меня в своё лоно!» — «Пришёл — молодец! Заходи, праздновать будем: вот Пасха, вот Рождество — для тебя приготовлены…» Отец принимает тебя в Свою семью, а потому-то Рождество и должно быть тёплым, семейным праздником, плодом радостного ожидания. Нет, нам мгновенность подавай: вошёл в Интернет, нажал на кнопку «Чудо» — и вот перед тобой на экране чудеса — замечательно! Но только что дальше-то? А мы ещё злимся, бывает: молимся-молимся, на кнопку жмём-жмём: «Господи, дай, дай, дай!» — а результата нет! Как же так? И не хотим услышать то, что Господь нам говорит: «Тебе это ещё не нужно. Тебе это ещё рано иметь, подожди, поразмышляй, помолись… Позавидуй, помучайся — изживи в душе зависть!» Ведь чудо — это не просто некий нелепый, не вяжущийся с обычным ходом вещей случай. За настоящим чудом развивается длинная цепочка событий — доказательство чего-то, удовлетворение чего-то, подтверждение чего-то, ответ на просьбу. Каковы последствия этого чуда для человека, с которым оно произошло? Вот что главное!
Выходим мы с отцом Антонием из коровника, идём к храму. Безо всяких прожекторов, без подсветки белеет Рождественская церковь в темноте, ярко, как свечка.
— Настоятели сейчас должны быть прорабами, строителями — цемент, доски… - вздыхает батюшка, — а надо заниматься своим делом! Каким? Молиться, людей объединять в духовную семью, а строить должны другие. Это мне совсем недавно открылось в полной мере — умом-то и прежде понимал… А в этом году пришли люди: «Давайте поможем!» И помогли, а я только службы служил. Вот здорово! Так, наверное, и должно быть — священник молится, строитель строит. Пастыри мы, пастыри, а не прорабы! Нам приход нужно строить, любовь в людских душах возводить — вот где наша стройплощадка. Это так важно: научиться самому и других научить, как возлюбить того, кто рядом с тобой. Что для любви нужно? Терпение, терпеливое ожидание — вот как ожидание Рождества Христова. Пост идёт, тяжко тебе, устал от молитвы — а ты терпи. Терпи и ожидай: праздник впереди. Любовь впереди. Знаете, наверное, как в монастырях говорят: если два монаха в одной келье живут душа в душу, это значит, что один из них всё терпит, всё сносит, весь гнев в себе смиряет, — а другой только пользуется плодами чужого смирения. Но любовь будет обоим дарована, как праздник для всех приходит без исключения.
Стройте любовь. А иначе… Ну выстроите храм… А дальше что? Куда дальше-то руки приложить? Ещё одну церковь рядом строить? Так у вас и в первой-то прихожан раз-два и обчёлся! Вы сперва согрейте её, чтобы человек, приходя с мирского мороза, сразу чувствовал тепло. Сейте мир, как и Христос сказал: «Мир оставляю вам, мир Мой даю вам» (Ин. 14, 27). Этот мир и надо сеять в душах каждого, приходящего в храм. Как только человек умиротворится в душе своей, так он и перестанет бегать и искать, где церковь покрасивее да где батюшка поосанистей, — для него и свой, деревенский, колом подпёртый храм лучше всех городских… Здесь к нему ангел спускается, здесь его общая молитва поддерживает, здесь он возвышается к горним… И здесь он хочет работать и помогать приходу: ему и так хорошо, но он хочет, чтобы стало ещё лучше. Помню, как мы первое Рождество Христово справляли — в 1999 году, когда тут ещё полная разруха царила. На улице — минус 18, в храме, кажется, ещё холоднее, хотя включено несколько обогревателей. Кадило к руке примерзает, надо его через тряпочку брать… Но вот вам чудо: люди выстояли службу, хотя буквально зуб на зуб не попадал ни у кого. И как все рады были потом! И как хорошо работа пошла!
Сейчас люди немощны духом, зато сильны гордыней: каждый всё знает, у всех ответы есть на любой вопрос… Все мы больны переизбытком информации: много её, поступает она быстро, переварить её не успеваешь — порою и не проглотил ещё, а тебе уже новую порцию несут… Несварение страшное, но все воображают, что всё им известно, что они самые умные… Такие-то умники в церковь и идут… И всех надо принимать, всех терпеть, каждому сказать: погоди, не торопись — я знаю, как тебе быть, ты только помедли чуть-чуть, переведи дух, а я тебе всё объясню не спеша… И люди начнут потихоньку изменяться. Может быть, это не мгновенные изменения: сначала посмотрят-посмотрят, потом задумываться начнут, а потом и оттаивать сердцами. Может быть, для того нам и дано Рождество, чтобы напоминало не только о приходе в мир Спасителя, но и о том, что каждая душа ныне должна родиться заново. Бог родился Человеком — а человек должен родиться богом. Как сказано: «Я сказал: вы — боги, и сыны Всевышнего — все вы» (Пс. 82. 6). Эти слова из Псалтири и Господь напомнил иудеям, и добавил: «Он (Бог-Отец) назвал богами тех, к которым было слово Божие, и не может нарушиться Писание» (Ин. 10. 34). Вот ведь какая задача перед нами стоит: родиться в святости; и может быть, она станет немного понятнее нам, если мы ещё раз в терпении дождёмся чуда — Господня Рождества.
РОЖДЕСТВО
Даже если стоят холода,
Нам тепло этой ночью
январской.
Нас лучами согреет Звезда,
Жемчугами одарит по-царски.
Происходит столетья подряд
Величайшая тайна в пещере.
На Младенца смиренно глядят
Удивлённые люди и звери.
Отступает жестокая мгла:
Царство Божье
явилось воочию.
Человечьи глаза у вола,
У Марии — небесные очи.
Татьяна ЕГОРОВА, СПб
http://pravpiter.ru/pspb/n192/ta001.htm
