 |
| Храм Рождества Иоанна Предтечи на Пресне | Диакон Павел Бубнов | 14.12.2007 |
Именно экономическое и административное давление на Церковь, а не антирелигиозная пропаганда стали доминантой советской религиозной политики. Опубликованный 23 ноября 1918 г. Декрет Совета Народных Комиссаров об отделении Церкви от государства и школы от Церкви уже содержал в себе положения, лишавшие Церковь всего движимого и недвижимого имущества.
Декрет СНК об отделении Церкви от государства и школы от Церкви
(опубликован 23.01.1918).
11. Принудительные взыскания сборов и обложений в пользу церковных и религиозных обществ, равно как меры принуждения или наказания, со стороны этих обществ над их сочленами, не допускаются.
(Под эту статью декрета обычно квалифицировались любые сборы, к которым духовенство призывало (а не принуждало) верующих, в результате организаторы таких сборов несли уголовную ответственность).
12. Никакие церковные и, религиозные общества не имеют права владеть собственностью.
Прав юридического лица они не имеют.
13. Все имущества существующих в России церковных и религиозных обществ объявляются народным достоянием.
Здания и предметы, предназначенные специально для богослужебных, целей, отдаются, по особым постановлениям: местной или центральной государственной власти, в бесплатное пользование соответственных религиозных обществ.
Таким образом, согласно Декрету, все церковные здания, не использующиеся для богослужения, подлежали национализации. Так, в Минске были конфискованы здания архиерейского дома, Минской Духовной Семинарии, двух мужских и одного женского духовных училищ, здание Церковно-археологического музея и другое недвижимое имущество. Храмы также перешли в собственность новой власти и лишь передавались в пользование церковным общинам. [1,108−109.]
Православное духовенство с первых лет советской власти привлекалось к трудовой повинности, и если ее выполнение совпадало с совершением богослужения, то богослужение нужно было перенести. Священнослужители подвергались всевозможным ущемлениям семейно-бытового характера. Дети духовенства не могли получить образование выше начального, а за обучение должны были платить непомерно высокий налог. Священнослужители, как «нетрудовой элемент» наделялись жилплощадью в последнюю очередь, и жилищные условия духовенства были чрезвычайно плохи. Глава Православной церкви в Белоруссии — митрополит Мелхиседек (Паевский) проживал в комнате площадью три квадратных сажени.
Грубые перегибы допускались в налогообложении духовенства. Духовенство облагалось по завышенным процентным ставкам, по огромным фиксированным ставкам, при этом абсолютно не учитывалось, сумеет ли налогоплательщик оплатить налог. Так, например, на одного священника из Червеньского района было начислен налог в 1972 рубля, при том, что его максимальный месячный доход составлял 60 рублей. Особенно массовый характер налоговое переобложение приобрело в Витебской области, где около 30 священников было осуждено к лишению свободы за неуплату налогов. У сельского духовенства, зачастую не имевшего ни одной квадратной сажени земли, продразверстка требовала сдачи немыслимо больших объемов хлеба и другой сельхозпродукции. [3,3].
Ни один храм в Советской Белоруссии не миновала тяжелая судьба быть ограбленным. Изъятые драгоценности, несмотря на показные отчеты в советской печати об использовании изъятых ценностей для помощи голодающим, реально шли в партийный фонд. Несмотря на инструкции, которые разрешали изымать предметы, не связанные с религиозными ценностями, фактически началось ничем не прикрытое ограбление православных храмов. За сопротивление при изъятии ценностей в 1922 г. в БССР был расстрелян 201 представитель православного духовенства, еще большее число было осуждено на различные сроки заключения.
К концу 1922 г. на территории Советского Союза из православных храмов было изъято 34 000 пудов золота, 24 000 пудов серебра 35 670 бриллиантов и более 14 пудов жемчуга. [2.2].
В 1929 году было принято Постановление ВЦИК и СНК о религиозных организациях. Этот документ, имевший статус закона действовал с небольшими изменениями, принятыми в 1975 г. вплоть до 1990 г., когда был принят новый Закон о свободе совести. Это Постановление содержало значительное количество пунктов, узаконивавших экономическое преследование Церкви.
Постановление ВЦИК, снк РСФСР от 08.04.1929 о религиозных объединениях:
10. Для удовлетворения религиозных потребностей верующие, составившие религиозное общество, могут получать по решению Совета по делам религий при Совете Министров СССР в бесплатное пользование специальное молитвенное здание на условиях и в порядке, предусмотренных договором, заключаемым религиозным обществом с полномочным представителем исполнительного комитета районного, городского Совета депутатов трудящихся.
17. Религиозным объединениям воспрещается:
а) создавать кассы взаимопомощи, кооперативы, производственные объединения и вообще пользоваться находящимся в их распоряжении имуществом для каких-либо иных целей, кроме удовлетворения религиозных потребностей;
б) оказывать материальную поддержку своим членам;
в) организовывать как специально детские, юношеские, женские молитвенные и другие собрания, так и общие библейские, литературные, рукодельческие, трудовые, по обучению религии и т. п. собрания, группы, кружки, отделы, а также устраивать экскурсии и детские площадки, открывать библиотеки и читальни, организовывать санатории и лечебную помощь.
38. Договоры об аренде помещений, национализированных, муниципализированных или принадлежащих гражданам на праве личной собственности для нужд религиозных объединений (2 ч. ст. 10), могут быть расторгнуты до истечения срока договора в судебном порядке. (с изм. и доп., внесенными Указом Президиума ВС РСФСР от 23.06.1975)
39. Закрытие молитвенных зданий в соответствующих случаях производится только по решению Совета по делам религий при Совете Министров СССР по представлению Совета Министров автономной республики, исполнительного комитета краевого, областного, городского (городов Москвы и Ленинграда) Совета депутатов трудящихся. Закрытие молитвенных зданий происходит в присутствии представителей районного, городского финансового отдела и других заинтересованных ведомств, а также представителя данного религиозного объединения. (с изм. и доп., внесенными Указом Президиума ВС РСФСР от 23.06.1975)
40. При закрытии молитвенного здания культовое имущество распределяется следующим образом:
а) все предметы из платины, золота, серебра и парчи, а также драгоценные камни подлежат зачислению в государственный фонд и передаются в распоряжение местных финансовых органов или в распоряжение органов Министерства культуры РСФСР, если эти предметы состояли на их учете;
б) все предметы исторической, художественной, музейной ценности передаются органам Министерства культуры РСФСР;
в) остальные предметы (иконы, облачения, хоругви, покровы и т. п.), имеющие специальное значение при отправлении культа, передаются верующим для переноса в другие молитвенные здания того же культа; эти предметы заносятся в опись культового имущества на общих основаниях;
г) предметы обиходные (колокола, мебель, ковры, люстры и т. п.) подлежат зачислению в государственный фонд и передаются в распоряжение местных финансовых органов или в распоряжение органов Министерства культуры РСФСР, если они состояли на учете последних;
д) так называемое переходящее имущество, деньги, а также ладан, свечи, масло, вино, воск, дрова и уголь, имеющие определенное целевое назначение для выполнения условий договора или для совершения религиозных обрядов культа, в случае сохранения существования общества после ликвидации молитвенного здания, изъятию не подлежат. (с изм. и доп., внесенными Указом Президиума ВС РСФСР от 23.06.1975) [5,572].
В результате советской репрессивной политики к середине 1939 г. на территории СССР осталось около 300 действующих храмов. Десятки тысяч священнослужителей и монашествующих были репрессированы.
Великая Отечественная война принесла для Церкви новые условия существования. Церкви было разрешено совершать патриотическое служение, оказывать материальную помощь армии. 4 сентября 1943 г. прошла встреча И. Сталина с митрополитами Сергием (Страгородским), Алексием (Симанским) и Николаем (Ярушевичем) после которой были проведены выборы патриарха, началось открытие епархий, храмов, монастырей и духовных школ. К 1946 г. на территории СССР действовало около 14 000 православных храмов, десятки монастырей, 8 духовных семинарий и 2 духовные академии. Был создан Отдел внешних церковных связей Московского Патриархата, на деятельность которого выделялись значительные валютные средства из государственного бюджета. Созданный в 1943 г. Совет по делам Русской Православной Церкви и аппарат его уполномоченных на местах во многом содействовали возрождению Церкви. Как показал опыт военных лет, объем добровольной помощи Церкви государству оказался гораздо более значительным, чем объем насильно отобранных у Церкви ценностей в 1922 г. Для хорошей цели всегда найдутся хорошие средства.
После смерти И. Сталина началась внутрипартийная борьба за власть, в которой было использовано имевшееся у некоторых членов партии недовольство примирением с Церковь. Новые партийные лидеры объявили о начале новых гонений на Церковь, вновь заявили о необходимости ее полного уничтожения. И вновь ни антирелигиозная пропаганда, ни клевета и очернение Церкви и ее служителей не принесли желаемого результата. Тогда в ход были пущены старые испробованные средства — административное и экономическое давление.
Главный удар был направлен на приходы. В результате хрущевский гонений к 1964 г. на территории СССР осталось немногим более 8000 храмов, т. е. их количество сократилось почти вдвое. В Белоруссии из 1250 храмов, которые существовали в 1945 г., к концу 1964 г. осталось немногим более 400, т. е. их количество сократилось втрое. [9,398.] Продолжалось и экономическое давление.
Наибольшему давлению подвергались священники, пользовавшиеся популярностью у верующего народа. Таким священникам районные финансовые отделы предъявляли требования о выплате налога в 500, 1000 раз превышавшего реальные возможности священника и прихода. Работники райфо сами называли сумму доходов священника, а затем обязывали его выплатить налог в размере от 50 до 80% дохода. Родившийся и выросший в семье ленинградского священника, митрополит Смоленский и Калининградский Кирилл вспоминает: «Однажды мой отец был приглашен в райфо, и ему было сказано, что он заработал какие-то фантастические деньги, и поэтому должен выплатить около 120 тысяч рублей налога: по тем временам это была немыслимая сумма. Никакой реальной возможности выплатить эту сумму у отца не было. Были суда, отца приговорили к погашению долга; было описано все наше имущество, и мы практически жили на то, что нам приносили люди: кто-то хлеб, кто-то муку, кто-то селедку, кто-то сахар. С отцом могли бы поступить очень плохо, просто разделаться, если бы он не заплатил эти деньги. И тогда его друзья и знакомые — в том числе ленинградская интеллигенция, некоторые профессора, академики, ученые, кое-кто из духовенства — стали собирать средства, чтобы заплатить этот налог. И они были собраны. Но всю последующую жизнь отец выплачивал долги, а потом и я выплачивал долги отца. Закончили мы расплачиваться только тогда, когда — уже в сане архимандрита — я поехал в Женеву в качестве представителя московского Патриархата» [6,13−14].
Под надуманными предлогами закрывались монастыри. Особого напряжения достигла ситуация вокруг Свято-Успенской Почаевской лавры, находящейся в Кременецком районе Волынской области Украины. Насельники сумели отстоять обитель. Их всячески притесняли, создавая невыносимые для жизни условия: лишали прописки, выдворяли из лаврских стен, подвергали избиениями, призывали в армию, лишали паспортов, арестовывали. Большая часть строений, принадлежавших лавре, была конфискована, остались только церкви и монашеские кельи. Из гостиницы для паломников сделали больницу, запретили зимой покупать топливо, так что иноки вынуждены были спасть в неотапливаемых кельях, но добровольно из монастыря не уходили, на что рассчитывали местные руководители, боровшиеся с обителью. Жители Почаева, которые давали приют паломникам, подвергались преследованиям, штрафам, у некоторых конфисковывались дома, других лишали прописки и выдворяли из Почаева. Паломники ночевали на голой земле у лаврских стен ли в полях и лесах. На них совершала набеги милиция, тех, кто не успевал скрыться, избивали, иногда арестовывали, вывозили далего за город, приговаривали к лишению свободы, некоторых помещали в дома сумасшедших. [4, 39−69.]
Для придания законности гонениям на Церковь экономические и административные санкции применяли и к епархиальным епископам, противившимся закрытию храмов. В 1961 г. судили архиепископа Иркутский Вениамина (Новицкого), противодействовавшего закрытию церквей в своей епархии, но обвиненный на суде в покупке «по дешевке краденого вазелинового масла». Этот и другие процессы был организован для того, чтобы скомпрометировать Церковь в глазах общественности. Архиепископ Черниговский Андрей (Сухенко) за мужественное сопротивление закрытию храмов был приговорен к восьми годам лишения свободы по ложному обвинению в экономических злоупотреблениях.
В 1960 г. по сфабрикованному осуждению был осужден архиепископ Казанский Иов (Кресович), сопротивлявшийся закрытию церквей в своей епархии. Владыка был осужден в неуплате налогов и сокрытии доходов и осужден на три года заключения. [7,84−86]
С прекращением новой волны гонений на Церковь в 1964 г. прекратилось закрытие храмов, но все формы экономического прессинга сохранились вплоть до конца 1980-х гг. Частично ослаб контроль за выполнением действующего законодательства, впрочем, в случаях, когда необходимо было оказать воздействие на конкретного священнослужителя или верующего, это делалось в полном соответствии с законом.
Характеризуя в целом практику экономического и административного преследования Церкви можно сказать, что она с одной стороны осуществлялась на основании законодательства, с другой — в нарушение действующего законодательства.
Существенной задачей современной церковно-исторической науки можно считать определение масштабом материального урона, нанесенного Русской Православной Церкви советскими гонениями.
2. На што пайшлі царкоўныя каштоўнасці // Савецкая Беларусь. — N 271 (676). 7.12.1922
3. НАРБ. Ф. 4. Оп. 14. Д. 33. Л.3.
4. Описание событий в Почаевской лавре в наши дни (из журнала «Феникс») 1966) // Вестник РСХД. — 1967. — N2(84). — С. 39−69.
5. ПОСТАНОВЛЕНИЕ от 8 апреля 1929 года О РЕЛИГИОЗНЫХ ОБЪЕДИНЕНИЯХ (с изм. и доп., внесенными Указом Президиума ВС РСФСР от 23.06.1975 // Ведомости ВС РСФСР, 1975, N 27, ст. 572.
6. «Сопротивляться злу и утверждать добро». Беседа митрополита Смоленского и Калининградского Кирилла с корреспондентом журнала «Церковь и время» 17 января 2001 года // Церковь и время / ОВЦС МП. — N 1 (14) 2001. — С. 7−27.
7. Струве Н.А. Дело архиепископа Иова // Вестник РСХД. — 1960. — N3−4(58−59). — С. 84−86.
8. Фирсов С. Л. Русская церковь накануне перемен (конец 1890-х-1918 гг.). — М.: Круглый стол по религиозному образованию и диаконии, 2002. — С. 24.
9. Цыпин В., протоиерей. История Русской Церкви. 1917 — 1997. / История Русской Церкви. Юбилейное издание к 850-летию Москвы — Книга девятая. — М., издательство Спасо-Преображенского Валаамского монастыря, 1997. — С. 398.
A Handbook of Churches and Councils: Profiles of Ecumenical Relationships / Comp. by Huibert van Beek. Geneve: World Councils of Churches, 2006. P. 443
Павел Бубнов, преподаватель МинДАиС, кандидат богословия
http://www.ioannp.ru/publications/29 394
