 |
| Храм Рождества Иоанна Предтечи на Пресне | Надежда Валинурова | 13.12.2007 |
В отечественной психологии работами Б.С. Братуся, В.П. Зинченко, Ф.Е. Василюка, Т.А. Флоренской закладываются основы подлинно духовной психологии как особой формы рационального знания о становлении субъективного духа человека в пределах его индивидуальной жизни. Что же такое духовность, духовное начало в человеке?
В традиционной психологии духовное начало связывают с творчески-созидательным характером его жизнедеятельности, с включенностью человека в мир культуры.
Четырехтомный словарь русского языка трактует дух как психические способности, мышление, сознание, а духовность как интеллектуальную сущность в противовес его телесной сущности.
Однако духовность это не идеальный комплекс ценностей и норм, и не только новая ступень усложнения индивидуальных психических функций и способностей, и не предельная утонченная душевность.
Душа дискретна, разделена на чувства, понятия, она определяется внутренними и внешними условиями, телесными и социальными.
Дух — начало безусловное, вне времени и пространства. Он не принадлежит человеку, он дается ему «свыше». Это то, что отличает человека от животных и объединяет с Богом. Дух есть преодоление тварности, получение Божественного образа бытия.
Душа стремится к духу, жаждет с ним встречи и лишь в слиянии с духом находит полноту и радость жизни. Когда дух покидает душу, она томится, страдает и, всеми силами преодолевая трудности и препятствия, устремляется к нему. Дух же не может подчиниться душе, если он ее оставляет, она становится рабой тела, служит его необузданным желаниям и похотям. На душевной стадии человек живет предметами внешнего опыта, возводит относительные ценности в абсолютные и поклоняется им. Через дух человек поднимается до высших сфер, через дух он проявляет себя как образ и подобие Бога.
Б.В. Ничипоров в понятии духовного возрождения выделяет три компонента:
1. Понимание и освоение новых смыслов и духовых пространств.
Прежде всего, это связано с тем, что человек начинает задумываться о своей временности. Смерть человека всегда неожиданна, но то, что она когда-нибудь, так или иначе, наступит всякий знает твердо. Изгнание сознания смертности из человеческого мышления означает, что человек перестает чувствовать остроту собственного существования, перестает быть решительным, перестает быть свободным, перестает быть ответственным, теряет смысл жизни. О возрождении личности имеет смысл говорить, когда личность переживает экзистенциальный конфликт с собой, с миром, когда мучительно ищет путь, выход, истину, расширяет смысловое пространство.
Мир Богом устроен так, что в каждой ситуации есть смысл, какая-то цель. Человек устроен так, что он может найти этот смысл и должен осуществить его. Хотение найти смысл — универсально. В. Франкл пытается как-то типизировать возможные способы придания осмысленности. Ценности бывают трех видов. Во-первых, это придание смысла с помощью того, что мы что-то даем жизни. Это ценности творчества (и, в первую очередь, труд). Во-вторых, это придание смысла с помощью того, что мы что-то берем от жизни. Это ценности переживания. Одной из главных ценностей переживания является любовь.
Преподобный авва Дорофей, подвижник 6−7 вв., пишет: «Представьте себе круг, середину его — центр и из центра исходящие радиусы-лучи. Эти радиусы, чем дальше идут от центра, тем больше расходятся и удаляются друг от друга; напротив, чем ближе подходят к центру, тем больше сближаются между собой. Положите теперь, что круг сей есть мир; самая середина круга — Бог, а прямые линии (радиусы), идущие от центра к окружности или от окружности к центру; суть пути жизни людей. И тут то же: насколько святые входят внутрь круга к середине оного, желая приблизиться к Богу, настолько по мере вхождения они становятся ближе к Богу и друг другу… Так разумейте и об удалении. Когда удаляются от Бога… в той же мере удаляются друг от друга, сколько удаляются друг от друга, столько удаляются и от Бога. Таково и свойство любви: насколько мы находимся вне и не любим Бога, настолько каждый удален и от ближнего. Если же возлюбим Бога, то, сколько приближаемся к Богу любовию к Нему, столько соединяемся любовию и с ближними, и сколько соединяемся с ближними столько соединяемся и с Богом. То есть: 1) чем более человек упражняется в милосердии и любит людей, тем более приближается к Богу, и 2) чем более человек сердцем чувствует личное Божество, тем более он любит людей"[1].
В-третьих, мы можем придать смысл посредством позиции, которую мы занимаем по отношению к обстоятельствам, которые мы не в состоянии изменить. Это ценности отношения. Прежде всего, это мужество, терпение, достоинство, которые проявляются в том, что всякую скорбь человек начинает встречать признанием, что он достоин ее.
После того, как человек находит все возможные смыслы, он свободен выбирать тот из них, который он будет осуществлять. То, что человек вообще свободен, не нуждается в доказательствах.
Франкл, проводя сравнение человека с животным, показывает, что именно функционирование животного определяется влечениями, тогда как человеческое поведение опосредствуется сознанием: человек может сказать «да» своим влечениям, а может сказать «нет». Что касается наследственности, то здесь Франкл приводит в пример эксперименты с близнецами. Одна и та же наследственность при разных судьбах (один хитрый брат-близнец стал вором, другой хитрый брат-близнец стал криминалистом) доказывает, что у человека есть нравственный выбор. Что касается среды, то она, по Франклу, вообще в большей степени продукт деятельности человека, нежели человек продукт среды.
Свобода означает, что человек несет ответственность за осуществление выбранного смысла. И сразу же логично возникает вопрос: перед кем человек несет ответственность? Таких инстанций две: совесть и Бог. В состоянии бездуховности человек становится глухим к голосу совести, и она замолкает. Но совесть, отвергнутая человеком, проявляется в непонятных ему состояниях тревоги, тоски, апатии и депрессии.
2. Углубление личного покаяния. Страдая, человек ищет причины своих страданий во внешних условиях: он думает, что его страдание связано с рядом живущим, близким человеком, он искренне верит, что если бы близкий поменялся, все бы изменилось к лучшему, Зачастую и, не подозревая, что причина находится в нем самом, а близкий только указывает ему на темные стороны его же души. Митрополит Антоний Сурожский в этой связи указывает на переписку оптинского старца Макария. В ней есть письма к петербургскому купцу, который пишет: «От меня ушла прислуга, и мне предлагают взамен деревенскую девушку. Что вы мне посоветуете, брать мне ее или не брать?» Старец отвечает: «Конечно, брать». Через некоторое время купец снова пишет: «Батюшка, позвольте мне ее прогнать, это настоящий бес; с тех пор, как она здесь, я все время прихожу в ярость, и потерял всякое самообладание». И старец отвечает: «И не вздумай гнать, это ангела небесного послал тебе Бог, чтобы ты видел, сколько в тебе злобы, которую прежняя прислужница никогда не могла поднять на поверхность… Вот двойное откровение, из которого мы можем извлечь известную пользу; первое — это голый факт: я считал себя таким терпеливым, а эта деревенская девушка раскрывает во мне все мое нетерпение, грубость и необузданность. Но с другой стороны, если Бог позволил мне увидеть, значит, Он знает, что я теперь в силах справиться с проблемой, знает, что я в состоянии победить искушение и внутренне измениться».
Когда человек начинает осознавать, что он сам является причиной своего несчастья, и что бороться нужно уже с самим собой, со своими страстями преодолевая определенные стереотипы мышления, недостаток образования, совершенствуя самого себя, осознавая свое духовное бессилие — человек встает на путь изменения, покаяния. Только, о-со-знав свои грехи, и раскаявшись (измененное сознание, в переводе с греческого («метанойя») — это покаяние), по словам Святителя Иоанна Златоуста, человек приходит к смирению, к сердечному сокрушению, к милосердию, прощению обид и любви.
Покаяние — это признание своей вины, способность увидеть свое падение и искреннее отречение от зла. «Ужасная жестокость к себе — отвержение покаяния! — говорит Игнатий Брянчанинов — Ужасная холодность, нелюбовь к себе… Жестокий к себе не может не быть жестоким и к ближним. Умилосердившийся к себе приятием покаяния, вместе делается милостивым и к ближним"[2].
От недостатка благодатной радости, от неосознанного внутреннего страха, обусловленных нераскаянными грехами, одни ищут, чем бы заглушить эту душевную боль — отсюда алкоголь, наркомания, жажда развлечений, наслаждения любыми способами, другие (мнящие себя достаточно образованными) прибегают к не менее опасной по своим последствиям «суггестивной терапии». У тех и других круг душевных терзаний замыкается и больные души, не имея сил к покаянию, надеются найти помощь из вне.
3. Исправление своей жизни, стремление к личному благочестию. При условии покаяния и обращения к добру душа открывается к принятию Божественной энергии, благодаря которой очищается и пробуждается совесть. (Корень этого слова — «весть» от «ведать, «знать» — указывает на то, что совесть дает нам знать о правильности или неправильности поступка, слова или мысли) Совесть — голос Божий в душе человека, высшая мера сознания.
Субъективно присутствие Духа ощущается человеком как наличие в собственном «Я» высшего замысла, чувство предстояния, божественного призвания и ответственности. Предстояние позволяет человеку измерять себя тем, чему он предстоит. Предстояние вызывает в нем новые мысли, новое понимание себя, других людей и всей вселенной. Именно это следует иметь ввиду, читая Евангельские слова: «Будьте совершенны как совершен Отец ваш Небесный"[3] (Мтф. 5.48).
Предстоящий судит себя высшим, доступным человеку критерием. Святые отцы в своей жизни руководствовались Евангелием, сравнивая свое исполнение заповедей с их возвышенностью и чистотою и недосягаемостью. Именно поэтому Святые причисляют себя к первым среди грешников, и лишь грешники причисляют себя первыми среди духовных и верующих, не видя своего падения. Духовность святости не рефлексивна.
Духовное пробуждение человека выражается состоянием изумления, трепетного поклонения, чувством своего несовершенства и недостоинства перед открывающейся благодатью. Радость открывшегося духовного пути связана со стремлением изменить себя, научиться каяться, молиться, верить, надеяться, терпеть, прощать, благодарить и любить всех.
Проявлением духовности является способность к самопожертвованию, к неэгоистичной любви, которая является основой благополучия человека (благополучие — благо человек получает). «Лишь в той степени, в какой я сам отступаю на задний план, предаю забвению мое собственное существование, я приобретаю возможность увидеть нечто большее, чем я сам. Такое самоотречение является ценой, которую я должен заплатить за познание мира, ценой, которой я должен приобрести познание бытия, большего, чем просто проявление моего собственного бытия"[4].
[2] Святитель Игнатий Брянчанинов. О прелести. СПб., 1998. с. 74−75
[3] [4] Франкл В. Потенциализм и калейдоскопизм. // Франкл В. Человек в поисках смысла. — М., 1990 г.
