 |
| Спас | Виктор Геманов | 08.12.2007 |
— Виктор Степанович, почему Маринеско называли «подводником номер один»?
— Еще его называли личным врагом Гитлера, врагом Рейха номер один. А вот этот факт настолько меня поразил, что заставил серьезно заняться изучением событий тех дней января 1945 года, и вот уже 50 лет я изучаю историю лодки «С-13».
В начале 60-х годов в одной из брошюр я прочитал такие строки: «30 января 1945 года в Данцигской бухте подводной лодкой „С-13“ под командованием капитана 3 ранга А.И. Маринеско торпедирован крупнейший лайнер фашистской Германии „Вильгельм Густлоф“. В Германии объявлен трехдневный национальный траур». Вы знаете, что такое национальный траур? Это значит, приспущены государственные флаги, звонят колокола церквей, закрыты все театры, кинотеатры, рестораны и прочие места развлечений, население носит на рукаве траурные повязки. И так три дня и три ночи!
— До этого, кажется, только однажды Гитлер объявлял такой траур?
— В феврале 1943 года, когда под Сталинградом была наголову разгромлена хваленая 6-я армия генерала-фельдмаршала Паулюса. Что-то мне не поверилось тогда в равноценность траурных почестей по поводу 330 тысяч жизней солдат, офицеров, с одной стороны, и лайнера, пусть и крупнейшего, — с другой. Стало совершенно очевидно, что в брошюре сообщалось не все. Как оказалось, за этим событием было множество тайн.
— Каких тайн?
— Значение этого судна для Германии — раз (символ непотопляемости и непобедимой мощи Германии), уникальность пассажиров лайнера — два (3700 моряков-подводников, экипажи 70 подводных лодок, представители высшего немецкого командования, высокопоставленные чиновники из бывших оккупированных областей, гауляйтеры, эсэсовцы-каратели и пр.), влияние этого события на ход Второй мировой войны — три (крушение надежд Гитлера на тотальную подводную войну), официальное замалчивание в СССР роли А.И. Маринеско — четыре. Ведь только при Горбачеве, 5 мая 1990 года, и только под давлением общественности, и только благодаря тому, что Маринеско был настоящий народный герой, ему было присвоено звание Героя Советского Союза…
Действия экипажа лодки названы сегодня всеми военными специалистами и историками «атакой века». Не говоря уже о том, что в мировой истории мореплавания это была, как писал в своей книге Гейнц Шен, пассажирский помощник капитана «Вильгельма Густлофа», самая крупная, сенсационная катастрофа: из 10 572 человек спаслись только 908. Гибель «Титаника» не идет ни в какое сравнение — это 1513 человек. До сих пор это событие изучают историки, журналисты, писатели всего мира, и конца работе не видно.
— Не все жители Калининграда знают, что на берегу Нижнего озера, у Историко-художественного музея, в 2001 году был установлен памятник герою, а набережная вдоль озера названа его именем. Виктор Степанович, почему в СССР столько лет так упорно замалчивали подвиг Маринеско?
— Помните, в предыдущей нашей беседе (N 11 (44) ноябрь 2007 г. — Ред.) мы говорили о гордыне, главном пороке? Вот и здесь случилось то же самое: конкретные люди не в интересах дела, а во имя защиты «чести мундира», запятнанного бесчестными и бессовестными чиновниками, порочили имя Александра Ивановича, обливали его грязью, буквально вели борьбу с национальным героем, развенчивали славу подводников. Настоящий парадокс!
Все началось с 1937 года, когда возник странный вопрос (что за странная фамилия такая?), потом этим людям не понравился его характер (слишком уж прям, непокладист, слишком рьяно защищает свое достоинство), возникла зависть к его успехам по службе (закончил всего лишь училище и ускоренные курсы при академии). Завидовали те, кто закончил полные курсы училищ и военно-морские академии, но сидел в штабах и не участвовал в боевых действиях, а успехи Маринеско называли «везением». И вот уже — каждое лыко в строку! Предвзятое отношение приобрело характер официальный.
— Вы назвали Александра Ивановича народным героем. Что это значит?
Его называли личным врагом Гитлера, врагом Рейха номер один
— Еще в 1961 году в ЦК КПСС было отправлено письмо, в котором были такие строки: «…боевые успехи „С-13“ под командованием А.И. Маринеско не имеют себе равных на флоте». Письмо это, в нарушение существующих параграфов, требований и запретов, подписали 20 адмиралов и генералов, шесть Героев Советского Союза, 45 командиров и комиссаров подводных лодок, а всего более 200 человек! Однако с заслуженными людьми не посчитались.
В Калининграде в 1989 году было создано первое добровольное общество «Комитет Маринеско», преследовавшее цель рассказать о славных боевых традициях подводников и бороться за достойную оценку вклада Александра Ивановича и его экипажа в Великую Победу.
— Вы, кажется, 13 лет бессменно его возглавляли?
— Так случилось… И сколько таких комитетов еще появилось по стране — в Одессе, Мариуполе, Ленинграде… В газеты, на радио, телевидение хлынули потоки писем, телеграмм, радиограмм со всех концов страны. Помню, были такие строки: «…кажется, это единственный случай, когда сам народ представляет к такому званию настойчиво и упорно вот уже десятки лет. Почему же при царе сочли возможным по народным требованиям воздвигнуть в Севастополе памятник Александру Ивановичу Казарскому с прекрасными словами „Потомству в пример“? А мы ярчайшую победу А.И. Маринеско и его экипажа начали взвешивать на обывательских весах?!» Люди удивлялись «завидному» рвению чиновников доказать нежелательность факта морской военной славы Родины.
— Как Александр Иванович относился к такой ситуации?
— Его ломали не только душевно, но и физически: в конце 40-х по «липовому» обвинению Маринеско получил три года лишения свободы; мог отбыть срок в Ленинграде, но его убрали подальше, с глаз долой — аж на Дальний Восток, в рыбацкий Ванино. Обострение его болезней вылилось в рак горла и пищевода, 50-летний мужчина весил 40 килограммов, ходить он уже не мог, жена в детской коляске возила его на прогулку. Александр Иванович мужественно переносил все эти тяжкие испытания, являя собой яркий пример стойкости духа и благородства души, которые во все времена были присущи русским офицерам. 25 ноября 1963 года его не стало.
Вслушайтесь, сколько энергии и гордости за свое дело в его словах, сказанных незадолго до смерти: «Когда я слышу разговоры о моей везучести, меня они не сердят, а смешат. Я не Суворов, хотя тоже мог бы ответить по-суворовски: раз повезло, два повезло, положите же что-нибудь и на умение… Я знаю, какие потери несла во время войны наша авиация, но потери подводников не меньше: вспомните, что из всех „эсок“ на Балтике дожила до Победы только одна — наша, „тринадцатая“».
— Виктор Степанович, почти всю жизнь Вы изучали историю «С-13» и членов ее экипажа, Вы автор первой русской книги о лодке, и она хранится в Британском музее. Почему Вы посвятили этому жизнь и чем для Вас была личность Александра Ивановича Маринеско?
— Я увидел, как много схожего было в биографии Маринеско и моей: служба на флоте, столкновение с командованием, непонимание, отстаивание интересов членов экипажа. Не своих интересов, конечно. Мне бы и в голову не пришло ходить и просить за себя. Но прежде всего меня поразила человечность Александра Ивановича.
Он к каждому моряку, независимо от того, юнга ли он, командир боевой части, старшина, относился по-человечески. Если надо, то и жестко, не спускал проступки — устраивал разнос, но потом спрашивал: «Ты понял? Ну все, работай». Он не был «бурбоном», чиновником, его называли «батей». Настоящий лидер. Уникальная сила духа плюс дисциплина, организованность
Далеко не каждого отца-командира называют «батей», ох, не каждого. И уже одно это застило глаза бурбонам- партработникам, которые с личным составом не общались, соблюдали кастовость, но любили слова «Здравия желаю, товарищ командир».
Все это мне известно от членов экипажа «С-13», ведь мы столько лет знакомы. Сегодня их осталось только двое, мы переписываемся и перезваниваемся.
Для меня все это было очень важно потому, что я стал политработником из строевых офицеров и знал по себе, как важна личному составу теплота отношений и как ценит личный состав, когда его уважают, понимают, к его мнению прислушиваются. Долг платежом красен, тем более в таких замкнутых коллективах, где каждый как на ладони. Как можно быть чинодралом?
— И даже при таком морском законе экипаж Маринеско как-то особо отличался на Балтике?
— В том-то и дело, что слаженность экипажа Маринеско, как ни покажется это парадоксом, была «острым ножом» для начальства. Кого ему ни пришлют на лодку — и пьяницу, и разгильдяя, — глядишь, через некоторое время нормальный член коллектива.
— Вы в своих книгах часто рассказываете, что члены его экипажа постоянно придумывали и внедряли какие-то новшества: то погружение лодки установили за 19,5 секунды, а рекорд для «малюток» был 30,5, то в боевых условиях (не на заводе!) починили приборы… Что происходило с людьми на его лодке?
— Все очевидно: люди начинали мыслить. Это был думающий командир — и люди начинали думать. Настоящий лидер. Уникальная сила духа плюс дисциплина, организованность. Обо всем этом я и рассказываю своим курсантам. Маринеско понимал: совершенных людей нет, но они могут измениться, и он помогал им в этом.
— Слышат ли Вас курсанты?
— Надеюсь. Вначале, возможно, с трудом. Но Вы бы видели, как они меняются после второго курса, когда возвращаются из плавания на «Крузенштерне»! Приходят некоторые ко мне и признаются, что начинают понимать, что такое «осознанная необходимость», плечо друга и личная ответственность. Это, оказывается, и есть настоящая свобода.
Беседовала Людмила Козельцева
http://www.ubrus.org/newspaper-spas-article/?id=477
