 |
| Русское Воскресение | Марина Ганичева | 08.12.2007 |
— Ах, Боже мой! Я так давно отвык от этого.
В минуты волнения Надежда Дурова, а это была она, кавалерист-девица, возвращалась в свою юность и не могла чувствовать себя иначе, чем тот молоденький улан, каким она привыкла быть на полях сражений.
С легкой руки Пушкина-редактора кавалерист-девица ворвалась на своем лихом коне в русскую литературу. Сам Пушкин предварил публикацию ее записок в журнале «Современник» восхищенным комментарием: «Какие причины заставили молодую девушку, хорошей дворянской фамилии, оставить отеческий дом, отречься от своего пола, принять на себя труды и обязанности, которые пугают и мужчин, и явиться на поле сражений — и каких еще? Наполеоновских! Что побудило ее? Тайные семейные огорчения? Воспаленное воображение? Врожденная, неукротимая склонность? Любовь?.. Вот вопросы, ныне забытые, но которые в то время сильно занимали общество.
Ныне Н.А. Дурова сама разрешает свою тайну. Удостоенные ее доверенности, мы будем издателями ее любопытных записок. С неизъяснимым участием прочитали мы признания женщины столь необыкновенной; с изумлением увидели, что нежные пальчики, некогда сжимавшие окровавленную рукоять уланской сабли, владеют и пером быстрым, живописным и пламенным». Он весьма волновался, пропустит ли цензура к быстрейшему печатанью так восхитившие его записки и в нетерпеливом ожидании восклицал: «Что Записки Дуровой? Пропущены цензурою? Они мне необходимы — без них я пропал».
Да и на фоне сладкой как патока беллетристики для расслабленного общества стиль Надежды Андреевны был полезен обществу. Сам неистовый Белинский, не дававший спуска писателю и читателю говорил о них: «И что за язык, что за слог у Девицы-кавалериста! Кажется, сам Пушкин отдал ей свое прозаическое перо, и ему-то обязана она этою мужественною твердостью и силою, этою яркою выразительностью своего слога». Он даже по первоначалу не поверил, что писала это женщина, считая что сам Пушкин устроил такую мистификацию. Но Александр Сергеевич сразу разглядел в ней истинный талант, яркий и решительный: «Сейчас прочел переписанные „Записки“: прелесть, живо, оригинально, слог прекрасный. Успех несомненен»
Да и вся ее жизнь была яркой и выразительной, хотя обещала быть скушной и провинциальной.
Родилась Наденька Дурова в 1783 году в день святых Веры, Надежды, Любови и матери их Софьи в Киеве, в семье гусарского офицера Андрея Васильевича Дурова, владельца одной-единственной деревушки в Сарапульском уезде Вятской губернии. Ее мать, Надежда Ивановна, ждала мальчика. Он так был ей нужен, чтобы облегчить страдания, чтобы ее богатая семья малороссийских помещиков Александровичей, которая была против этого «гусарского» брака дочери, простила ее и вновь приняла в свое лоно для безбедной жизни. Но родилась девочка и все планы по примерению семьи рухнули. Повенчаные тайно, они должны были довольствоваться скудным жалованием и малыми доходами. К тому же еще девочка родилась беспокойной, крикливой и не красавицей. Раздражение матери росло день ото дня, она мало занималась с малышкой, беспрестанно сетуя на свою женскую долю. Вспоминая об этом, Надя писала: «Может быть, я и сделалась бы обыкновенною девицею, как все, если б мать моя не представляла в самом безотрадном виде участь женщины. Она говорила при мне, в самых обидных выражениях о судьбе этого пола. Женщина, по ее мнению, должна родится, жить и умереть в рабстве. Женщина, самое несчастное, самое ничтожное и самое презренное творение в свете».
Куда как веселее было слушать полковую музыку, рассказы бравых гусар, часами наблюдать за их учениями. Мать, мало интересуясь ей, позволила отцу отдать все дело воспитания дочери в руки отставного гусара Астахова, который ничем больше и не мог увлечь девочку, как романтикой военной службы. «Воспитатель мой, Астахов, по целым дням носил меня на руках, ходил со мной в эскадронную конюшню, сажал на коней, давал играть пистолетом, махать саблею». Так с раннего детства Наденька полюбила красоту и вольность ратной службы, привыкла к лошадям, с удовольствием ухаживала за ними, чувствовала оружие.
Когда ей исполнилось двеннадцать лет, отец, понимавший и поддерживавший ее в ее увлечениях, купил ей лошадь, черкесского жеребца. Семья уже жила после отставки отца в 1789 году в Сарапуле, где он получил должность городничего. Несмотря на свою занятость, он выездил непокорного коня для дочери. Надя настолько полюбила его, что всякую минуту готова была проводить с ним. Алкид, так назвали коня, во всем слушался девочку, чтобы не раздражать мать, она выводила ночами его из конюшни и скакала всю ночь напролет. Однажды мать поймала ее с поличным и решила отослать к родным в Малороссию, с которыми к тому времени уже помирилась, родив еще двух дочерей и сына. На привольных землях, где не было раздраженных окриков матери, девушка только окрепла и ей суждено было влюбиться в соседского помещечьего сына. Может быть и не случилось бы ей стать кавалерист-девицей, если бы взаимная любовь нашла поддержку в родных молодого избранника. Но они не хотели женить сына на беспреданнице, и Надя опять возвращается в Сарапул под крыло матери.
Но женская судьба должна была строится по-другому, а потому в 18 лет она выходит замуж за чиновника 14 класса Сарапульского Земского суда Чернова, лишь бы выйти из-под тяжелой опеки, рожает сына Ивана, и, оставив мужа, переведенного служить в Ирбит, возвращается с сыном в отеческий дом. Здесь все то же, мать постоянно с жалобами на безрадостную женскую участь, заботы.
А Россия между тем все больше говорит о Наполеоне, о сражениях в Европе. В городе останавливается казачий полк, двигающийся к границе. Надя с сыном ходят смотреть на лошадей, на казаков. Что-то неясное шевелится у нее в груди, какая-то смутная мысль не дает покоя.
В день своего рождения Надежда решает изменить ход своей жизни. Она обрезала локоны, взяла заранее подготовленное старое казачье платье и ночью, со своим Алкидом покинула родной дом. Прибыв в казачий полк, назвалась дворянским сыном Александром Соколовым, которого не пускают на войну, а ему охота изведать пороху и была принята казаками. Они дошли вместе до западных границ России, до Гродно. Здесь она вступила в регулярные части русской армии, так как те, кто не был по происхождению казаком не мог служить в казачьих частях. «Итак, я на воле! Свободна! Независима! Я взяла мне принадлежащее, мою свободу!».
Андрей Соколов вступает в Коннопольский уланский полк в 1807 году и в конце марта выступает вместе с ним в поход в Пруссию. Россия вместе с союзниками ведет неуспешные бои против Наполеоновской армии на территории Европы. Наполеон все ближе подступает к границам империи. Союзные войска терпели поражения, ну, а улан Александр Соколов, несмотря на свою молодость, показывал отличные успехи на поле боя. Впервые она принимает участие в крупном сражении 22 мая 1807 года. Уланы вступали в атаку несколько раз, поэскадронно. И с каждым эскадроном рвалась в атаку Надежда. Душа пела под свист боя. Ей не было страшно, только неизъяснимая отвага и бесстрашие. Командир, однако, справедливо сделал ей выговор за безрассудное поведение. Потом многажды она вступала в бой первой, но выбиралась из всяческих военных переделок невредимой и целой. Однажды в бою под брюхом ее коня взорвалась граната, а она чудом осталась жива, другой раз под обстрелом неприятеля она вместе с уланами четыре часа стояла на месте, к тому же еще шел ливень и сапоги ее были наполнены ледяной водой, в другой раз пришлось ей испытать страшное: она заблудилась на поле боя среди мертвецов, раздетых мародерами. А еще на марше она двое суток не спала в седле и не съела ни крошки. Уланы умели спать в седлах, а у нее это никак не выходило. Спасла она и своего командира в бою. Надежда вместе с полком участвовала в боях под Гутштадтом, Гейльсбергом и Фридландом.
Из Пруссии Дурова пишет письмо отцу, повинившись ему во всем, просит прощения и умаляет «дать благословение и позволить идти путем, необходимым для моего счастья».
Но отец, обеспокоенный участью дочери, подает прошение на высочайшее имя императора с просьбой разыскать дочь и вернуть домой.
Император Александр Первый сам был удивлен таким поступком и повелел отправить курьера в Пруссию, чтобы доставить пред его очи этого Александра Соколова, не раскрывая никому его имени, инкогнито.
Улана доставили в Петербург. В его послужном формуляре император с удивлением прочел великолепную аттестацию, а в рапорте главнокомандующего Буксгевдена было сказано о прекрасных боевых качествах молодого офицера.
Беседуя с этим молодым уланом, заливавшимся девичьим румянцем, Александр вначале думал наградить его и возвратить в родной дом. Но пылкий улан чуть не упал в обморок, услышав о таком намерении императора, а затем с огнем в глазах просил императора о другой участи — остаться в войсках.
— Я люблю воинское ремесло со дня моего рождения и считаю звание воина благороднейшим из всех и единственным, в котором нельзя предполагать никаких пороков, потому что неустрашимость есть первое и необходимое качество воина; с неустрашимостью неразлучно величие души, и при соединении этих двух великих достоинств нет места порокам или низким страстям!
Удивленный столь пламенным желанием, император переменил свое решение. Он собственноручно наградил ее Георгиевским крестом за спасение жизни офицера на поле боя, разрешил остаться в армии и повелел именоваться впредь по его имени Александровым. Его попечением она была зачислена в аристократический Мариупольский гусарский полк в чине корнета, где она прослужила три с небольшим года, а потом по ее просьбе была переведена в Литовский уланский полк, так как дочь полковника влюбилась в юного гусара, а Надежде не хотелось ставить ее в неловкое положение.
Ее служба шла успешно, хоть среди военных и постепенно распостранялся слух о некоей женщине-офицере. «Все говорят об этом, но никто ничего не знает; все считают возможным, но никто не верит; мне не один раз уже рассказывали собственную мою историю со всеми возможными искажениями: один описывал меня красавицею, другой уродом, третий старухою, четвертый давал мне гигантский рост и зверскую наружность. Судя по этим описаниям, я могла б быть уверенною, что никогда ничьи подозрения не остановятся на мне, если б не одно обстоятельство: мне полагалось носить усы, а их нет, и, разумеется, не будет… Часто уже смеются мне, говоря: «А что, брат, когда мы дождемся твоих усов? Уж не лапландец ли ты?»
После Тильзитского мира полк отошел в пределы России и молодой улан вместе со всеми выполнял мирную военную работу: стоял на часах, стерег фураж, водил на водопой коней, участвовал в парадах и учениях.
Однако вскоре шутки отошли в сторону для нашей ратницы.
Наполеон сосредоточил все свои войска на западной границе России и очевидность военной грозы стала видима всем. Незадолго до вторжения, он самоуверенно скажет: «Через пять лет я буду господином мира. Остается одна Россия, но я раздавлю ее». На его стороне были все силы Европы, и он был не без основания самонадеян, как все, кто приходил под наши границы. В день 12(24) июня, когда его первые отряды без объявления войны переплыли Неман, «победно шли полки, знамена развевались…» Но трудно было им еще представить, что «и в этом бесконечном строе едва ль десятое чело клеймо минуло роковое…». Как и для многих захватчиков, это второжение станет для них роковым. Когда была получена в царской ставке весть о вторжении, император послал посольство генерала Балашова в ставку Наполеона, чтобы хотя бы переговорами оттянуть время для отступления войск. Наполеон принял Балашова, но о переговорах не хотел и слышать, разговаривал с ним заносчиво, видимо, уже представляя себя в покоренной Москве. Говорят, он спросил кичливо у генерала: «Скажите, чтобы добраться до Москвы, какою лучше идти дорогой?» Генерал отвечал ему: «Карл XII шел через Полтаву».
Так началась для России «гроза двенадцатого года». И стала очевидной для Надежды Дуровой правда ее пути. Как обойдется родина без ее смелого клинка?
Тот же Пушкин, с которым много позже познакомит ее брат, воскликнет в своих стихах:
«Гроза двенадцатого года
Настала — кто тут нам помог?
Остервенение народа,
Барклай, зима иль русский Бог?»
Все было значимо в предстоящей сече со столь сильным врагом, каждый порыв, каждое сердце, которое жаждало подвига.
Улан Александров Отечественную войну встретил в чине подпоручика, но за свою не знающую границ храбрость вскоре был произведена в чин поручика. Полк отступал вместе с армией вглубь России, участвуя сначала в мелких стычках с французами, а затем в кровопролитном сражении под Смоленском. Это случилось уже под Бородино. Полк несколько раз ходил в атаку, Надежда чуть не оглохла от визжания и свиста снарядов и пуль. Кавалерист-девица бросалась в самую гущу боя, пока пролетавшим ядром она не была контужена, к тому же была задета левая нога, которая на глазах распухла и почернела. Однако она все равно не слезла с коня, до конца дня сражаясь. В конце дня, обессиленная, едва не теряя сознания, она отправилась в обоз. Но через два дня — снова в строю. Она получает чин поручика.
В Москве Надежда прорвалась к Кутузову, и он, раскрывши ее тайну, позволил стать адъютантом (ординарцем). С Кутузовым она дошла до Тарутина.
Освободив свою землю, русские как всегда пришли на помощь Европе. Россия была истощена, «войска Наполеона, как саранча, оставили за собой надолго семена разрушения» (А.Бестужев), «…Пространства от берегов Клязьмы до берега Немана обратились в пустыню, а ближайшие к театру военных действий губернии — Псковская, Рижская, Орловская, Калужская и прочие истощены до крайности», и, тем не менее, русские войска идут дальше. Один из участников заграничных походов пишет брату: «Мы оставили Россию и идем теперь в иностранных землях, но не для завладения оными, а для их спасения». А фельдмаршал Кутузов так объяснял войскам необходимость и цели их похода:
— Не останавливаясь среди геройских подвигов, мы идем теперь далее. Пройдем границы и потщимся довершить поражение неприятеля на собственных полях его. Но не последуем примеру врагов наших в их буйстве и неистовствах, унижающих солдата. Они жгли дома наши, ругались святынею, и вы видели, как десница Вышнего праведно отметила их нечестие. Будем великодушны, положим различие между врагом и мирным жителем.
Участвовала в русских походах за границу в 1813—1814 годах и Надежда Дурова, отличилась при блокаде крепости Модлине, в боях при Гамбурге.
Прослужив около десяти лет, получив за храбрость несколько наград, в чине ротмистра в 1816 году она вышла в отставку.
Так удалось этой храброй женщине «выйти из сферы, назначенной природою», как ей и мечталось в юности.
После отставки она жила сначала в Петербурге, потом у родных в Малороссии, потом вернулась к отцу в Сарапул. Городничим в Сарапуле стал после смерти отца ее брат, Василий Андреевич. Его переводят в Елабугу и вместе с ним отправляется Надежда. Всю свою военную жизнь она вела «Записки». В Елабуге она приводит их в порядок и по совету брата, знакомого с Пушкиным, посылает ему их. Пушкин в восторге и печатает в «Современнике» отрывки. Она становится известной личностью среди литераторов. Потом выходят из печати ее «Повести и рассказы» в четырех томах. Общество, однако, вскоре теряет к ней интерес. И со спокойной душой Надежда Андреевна наконец окончательно поселяется в Елабуге, где хлопочет о всех страждущих и обиженных, превращает свой дом в приют для брошенных и больных животных. Эта ее забота найдет след в ее потомках — знаменитой династии дрессировщиков животных Дуровых.
Умерла она на восемьдесят третьем году жизни, в 1866 году, завещав отпевать ее Александром Андреевичем Александровым. Но священник отпевал ее под крещенным именем. Однако хоронили ее с воинскими почестями, в мужском костюме, на Троицком кладбище Елабуги. Перед гробом офицер местного гарнизона нес на бархатной подушке ее Георгиевский крест, высшую воинскую награду, которой в России впервые была награждена женщина.
На ее могиле офицеры Литовского полка, в котором служила кавалерист-девица, в 1900 году, по случаю празднования столетия полка, воздвигли памятник, надпись на котором была такова: «Вечная память, в назидание потомству, ее доблестной душе».
