 |
| Радонеж | Игорь Елеференко | 07.12.2007 |
Но все это не исчерпывает многогранной деятельности депутата, в недавнем прошлом — известного тележурналиста, руководителя общественно-политического вещания ОАО «ТВ Центр».
И.О. Елеференко ответил на вопросы нашего корр. Антонины Арендаренко.
КОРР: Нам, православным людям, радостно, когда есть во власти единомышленники, хотя понятно, что не в силе Бог…
И. Елеференко:…Но, наверное, и правда должна быть немножко подкреплена силой, это правильно. Честно говоря, и сам я рад, что мне удалось внести некоторый вклад в подготовку и проведение празднования трех великих событий, которыми отмечен 2007 год. Это празднование 600-летия преставления двух наших великих святых — преподобных Евфросиньи Московской и Саввы Сторожевского. Два главных — по определению Святейшего Патриарха — торжества года. И, конечно, третье величайшее событие — это участие в мероприятиях, связанных с воссоединением Русской зарубежной Церкви и Матери-Церкви Московского Патриархата. Думаю, что эти события возвращают нас, православных, к истокам трагического разделения «русского мира», напоминают об ответственности за свое земное Отечество, помогают понять, кто мы такие. Видимо, поэтому им, в значительной степени, был придан определенный государственный статус. Раньше даже представить было сложно, чтобы государство оказывало бы церкви такую огромную помощь. Вспомните, с каким трудом удалось подвигнуть светские власти на празднование 1000-летия крещения Руси. Сейчас, слава Богу, особенно не приходится никого убеждать в значительности роли Церкви в развитии культуры и государственности. Недавно, например, мы в Мосгордуме приняли постановление, согласно которому в Москве будет воздвигнут памятник Евфросинье Московской.
С этим нас всех можно поздравить, а Вас еще и поблагодарить. Хотя знаю, что здесь все не так безоблачно. Ведь именно в стенах Мосгордумы, хотя и прошлого созыва, ожесточенное сопротивление встретил проект строительства храма во имя преподобной Евфросинии. Какие только нелепости не выдвигались в качестве контраргументов вплоть до того, что храм нарушит экологическое равновесие района Котловка…
- Противники у всякого доброго дела есть и будут, но храм строится. А Московская городская дума приняла соответствующее постановление о создании памятника преподобной покровительнице нашего стольного града. Так что теперь уже юридические формальности выполнены, дело за творцами. Должен пройти творческий конкурс. Выберем лучшее изображение ее, чтобы оно достойно украсило площадь перед храмом. Куда более опасным, чем наличие противников того или иного доброго дела, представляется мне духовное сиротство значительной части нашей молодежи, детей. Так получилось, что я стал старостой общины маленькой церкви под Москвой, в Подольском районе. Каждое воскресенье не удается, к сожалению, бывать на службе. Но стараюсь. У меня маленькая дочь, ей шесть лет, и я пытаюсь дать ей возможность причаститься Святых Таин. Я вижу очень много детей в храме. Радует это. Потому что воздействовать на наше поколение уже трудно, — ну, кто пришел к храму, тот пришел. Как пришел — это другой вопрос. Кто-то формально, кто-то пропустил это серьезно через душу. Среднее поколение, ему сейчас очень тяжело. Я имею в виду тех, к поколению которых и я отношусь, тех, кому 40−50-лет. Кому-то удалось устроиться в жизни, а кто-то, наверное, так и не нашел себя. 18−20-летних я для себя называю «детьми челноков». Их родители в лихолетье 90-х были выброшены на обочину жизни. Главная их цель была — заработать деньги, как говорится, продержаться на плаву. Не до воспитания детей было, и в том числе не до нормального их воцерковления. И вот сейчас, наконец, когда наступает осознание стабильности в стране и в обществе, видно, что родители стали уделять значительно больше внимания традиционному воспитанию своих детей. Это как реакция на то, что происходит сегодня в целом в обществе, и что не может не беспокоить. К сожалению, на лицо процесс разрушения духовных ценностей и нравственных идеалов, который, с моей точки зрения, конечно, идет с Запада. Я радикален в своих взглядах на то, что происходит сегодня в европейской цивилизации. С огромным вниманием и интересом выслушал выступление Его Святейшества в Париже. Это было программное заявление. Но даже он всего не мог сказать из дипломатических соображений. А я, как журналист, который 10 лет в свое время прожил за рубежом, смело могу оценивать то, что там происходит сегодня. Это можно назвать неоязычеством. Когда за внешне, может быть, еще сохранившимся антуражем Христианства нередко в действительности выхолощивается все, что составляет весь смысл нашей Веры. Когда абсолютно спокойно воспринимается гомосексуализм, когда идет разрушение семьи. К сожалению, уже звучат и у нас такие призывы. Давайте, к примеру, попробуем свободный, пробный брак. Получится — не получится. Ну, не получится — разбежимся. Такое мировоззрение уже пропагандируется в порядке вещей, насаждается как норма. Это страшно, конечно, потому что вся европейская и наша цивилизация, бесспорно, зиждется на Христианстве, как бы там ни стеснялись в европейской конституции об этом сказать. И если мы это будем забывать, то будущего у нас просто не будет.
Ваш кабинет в Мосгордуме — подобие музейного уголка: столько здесь фотографий, запечатлевших значительные события в истории государства и Церкви, выдающихся их деятелей, столько дипломов и наград. Расскажите хотя бы о некоторых из них.
Делая какое-либо дело, я меньше всего думаю о будущих наградах. Главная наша награда, конечно, в спасении души, в помощи другим. Счастлив, что могу предпринять на своем уровне конкретные, маленькие, наверное, шаги. Но без меня, как говорится, народ неполный. Вот и удалось по милости Божией поддержать подворье Саввино-Сторожевского монастыря в Москве, помочь решить тот же вопрос с воздвижением памятника Евфросинье Московской…. Осуществили ряд публицистических телевизионных благотворительных проектов. Есть еще множество ежедневных забот, связанных именно с поддержкой Русской Православной Церкви, которыми я занимаюсь. Серьезная проблема в Восточном административном округе, где я являюсь депутатом: много новостроек, а православных храмов нет. Люди обращаются с просьбами, а решить проблему нелегко, потому что нельзя финансировать строительство из бюджета. Значит, нужно найти жертвователей, благотворителей, помочь определить место строительства. Я очень рад, что в этой своей работе могу опереться на окружную исполнительную власть. Префект Николай Николаевич Евтихиев очень по-доброму относится вообще ко всем христианским инициативам. В результате удалось уже определить место для нового храма в Перово во имя Великой княгини Елисаветы Феодоровны. Недавно я побывал в подмосковном поселке Акулово. «Мосводоканал» в свое время заложил там храм-часовню во имя Преображения Господня. Потом средств не хватило, бросили. Вот жители меня и пригласили, чтобы каким-то образом сдвинуть с мертвой точки эту проблему. Надеюсь, что тоже получится. Из очень значимых и важных для меня задач я бы назвал еще две — это, прежде всего, все, что связано с возрождением храма Ильи Пророка на Пресне, где недавно обнаружены фрески кисти Васнецова. И, конечно, необходимо вернуть городу бывший приют, который находится в районе Алексеевском. Приют этот в свое время подарили городу на вечные времена братья Бахрушины. Он, к сожалению, находится в ужасающем состоянии. Здание храма там, слава Богу, возвращено Русской Православной Церкви, и уже идут реставрационные работы. Но все вокруг пугает запустением. Заброшенные, полуразрушенные здания, где, в том числе, валяются шприцы, не говоря уже о банках из-под пива. И все это на территории храма. Что можно было ждать, когда, считайте, у трех поколений выжигалась вера в Бога, и вот только сейчас она к нам возвращается.
— И сейчас еще возвращается с трудом. Храмы строятся, но кто туда придет? Проблема введения курса Основ православной культуры в школьную программу все еще остается актуальной. Причем, как ни странно, по большей части в Москве.
- Конечно, Москва это очень сложный, огромный город, со своими проблемами. Причем, иногда проблема возникает гораздо раньше, чем в целом по стране. Да, я с вами соглашусь по государственной политике в целом. Не в отношении даже веры, а в отношении нравственности, скажем. Потому что православная вера — это, прежде всего, нравственность. И до тех пор, пока у нас в открытом эфире будут идти «Блондинки в шоколаде», «Дом-2» и подобные им человеконенавистнические проекты, уничтожающие православную душу, то, конечно, говорить о том, что у нас все благополучно, что мы возрождаем русский дух, русскую веру, просто смешно. Но при этом надо понимать, что все усилия государства без поддержки того, что называется гражданским обществом, -бессмысленны. Более сложный вопрос, который вы упомянули, конечно, вопрос о православном образовании. Москва все-таки очень многонациональный и очень многоконфессиональный город. Нельзя забывать и об определенном влиянии западных псевдоценностей на целый ряд политиков, которые принимают решение. Эти взгляды о том, что надо строжайшим образом соблюдать принцип отделения Церкви от государства. На что я всегда говорю, что отделение Церкви от государства — да, но нет отделения общества от церкви. Об этом никто не говорит, в Конституции, кстати, это не прописано. И то, что у нас светское государство, не означает, что оно у нас — атеистическое. Мы, например, приезжаем в Польшу, которая, условно говоря, чуть ли не является для Запада примером демократии, новых веяний. При этом в любом номере в гостинице висит католический крест. И это никого не смущает! Вот попробуйте настоять на том, чтобы православная икона стояла в каждом номере у нас в гостинице. Противников, к сожалению, окажется огромное количество. Моя точка зрения такова. Преподавание ОПК, после очень взвешенной оценки именно самого курса, должно быть обязательным для школ, но добровольным для учеников. Меня больше беспокоит другое. Я не видел последнюю редакцию учебника по истории религий. Но то, с чем я познакомился ранее — это просто учебник по научному атеизму. Может быть, моя вера в Бога, не пострадает, читая его, но она у меня просто гораздо раньше родилась. К счастью, — еще до университетской скамьи. Но преподавание основ всех религий в одном курсе, мне представляется, весьма опасным. Просто представим: приходит на урок ребенок, воспитываемый в христианской, иудейской или мусульманской семье. Ему читают курс, дают понять, что все религии равны, что все религии — это мифы, сказки и прочее. А, к сожалению, так и будет, потому что начнутся сравнения, будет подниматься некий исторический пласт, почему та или иная религия возникла, как зарождались религиозные войны и т. д. В результате у ребенка, которого дома родители воспитывают в традициях той или иной религии, при изучении этого курса возникнут сомнения. Значит, есть много религий? Меня убеждают, что моя вера правильная, что она самая лучшая, а, оказывается, это не так? Лучше не преподавать ничего, пока воздержаться, чем преподавать то, что приведет к разделению, к конфронтации. История религий и основы православной ли, мусульманской ли, иудейской ли религий — это совершенно разные предметы, а их пытаются представить альтернативными. Давайте поэтому немножко подождем. Ситуация у нас всегда меняется.
То есть, у кого есть потребность изучать основы своей культуры, он найдет, где этому учиться, найдет и гимназию, и школу с этнокультурным компонентом?
- Конечно. Но я считаю, во-первых, надо больше внимания уделять специализированным воскресным школам, православным учебным заведениям. Важнейший вопрос еще и в государственном признании статуса этих учреждений. Не через финансирование, потому что это не всегда правильно и может вызвать конфликтную ситуацию, а прежде всего через признание того, что диплом бакалавра богословия имеет такой же статус, как диплом бакалавра химии, например. Кстати говоря, недавно поправки по этому поводу обсуждались Московской городской Думой. Это вызвало жаркий спор, в том числе со стороны представителей фракции, представляющей идеологию, при которой мы жили 70 лет. Опять же они вспоминали тезис об отделении государства от церкви. Но у нас и бизнес от государства формально отделен. Но почему-то мы даем бизнес-образование, выдаем при этом диплом какого-нибудь там менеджера или, не знаю кого, в области финансов? Тогда нужно и в этих сферах не выдавать государственный диплом.
Тенденция тем более странная, когда еще с советских времен известно высокое качество гуманитарного образования в высших духовных школах. Христоматийным является случай, когда лучшие студенты философского факультета Уральского университета в Екатеринбурге, тогда еще Свердловске, проиграли диспут слушателям духовной семинарии. Скандал на факультете был немалый, с оргвыводами. Сегодня столь явного противостояния нет, но государство признает лишь светский диплом. Где логика?
Мне в свое время пришлось много общаться, в том числе и с семинаристами. Дело в том, что я, как человек, учившийся в свое время в инязе, часто работал с иностранцами, сопровождал их в Троице-Сергиеву Лавру. Она была некой витриной толерантности в советском обществе, поэтому туда часто привозили делегации и, особенно, иностранных журналистов. Тогда я, кстати, впервые увидел макет храма Христа Спасителя и был поражен тем варварством, с которым уничтожили такую красоту. Экскурсии там вели обычно семинаристы. Степень их образованности поражала. А с признанием дипломов все решится, думаю, в самое ближайшее время, вопрос назрел и перезрел.
Игорь Олегович, в заключение беседы не удержусь от вопроса, адресованного не столько депутату, сколько известному телевизионному деятелю. В любой аудитории, наверное, подобный вопрос вам задают. Что делать, чтобы прекратить или уменьшить хотя бы тот мутный поток, который льется с телеэкранов?
-Дело в низкой культуре и образованности людей, которые сегодня вещают с экранов телевидения и пишут на страницах газет. Слишком девальвировано понятие «журналист». Мы, к сожалению, до сих пор еще атеистическое общество, у нас огромное количество людей, которые исповедуют атеизм. Известное письмо академиков доказательством этому. Просто атеизм сдает позиции, а люди, которые его исповедуют, боятся реально потерять рычаги власти, в том числе и в науке, в том числе и во влиянии на общество. Они считают себя оракулами, их должны слушать. При этом я вспоминаю слова покойной мамы, которая долго не была верующим человеком. Так жизнь ее сложилась. Лишь в конце земного пути Бог сподобил ее прийти к вере. Она часто повторяла: «Неужели наши предки были глупее нас, что верили в Бога? И почему 80 процентов населения Земли верят в Бога, а мы, 20 процентов, не верим? Мы что, стали от этого умнее? Всюду есть ученые, которые делают удивительные открытия, они христиане. И это им не мешает. Почему у нас это мешает прогрессу?» Вот так примерно она рассуждала. Но часть ученых до сих пор не задается этими простыми вопросами. Они по-прежнему норовит навязать свои атеистические взгляды обществу. А воинствуют потому, что когда люди теряют позиции и остаются в меньшинстве, другой формы самозащиты, к сожалению, у них нет. И тем более, когда речь идет о людях, которые привыкли, что у них нет оппонентов, что их слова являются неоспоримой истиной. Что касается средств массовой информации, то это вопрос, наверное, — ко всем нам. Конечно, нам говорят, что у нас есть право выбора: нажать ту или другую кнопку, смотреть ту или иную программу. Но в таком подходе есть определенное лукавство.
— Политика каналов немногим отличается.
Конечно, погоня за «золотым тельцом» присутствует везде. В Москве, к счастью, ситуация получше. Может быть, благодаря тому, что город — хозяин своих средств массовой информации, финансирует их. Я в свое время запускал программу «Православная энциклопедия» на «ТВ — Центр». Она до сих пор успешно идет, и вызывает у телезрителей огромный интерес. Но рейтинг, к сожалению, считается опять же по западным технологиям. От него в зависимость поставлены и рекламные доходы, и зарплаты. А человек слаб. Поэтому он, наверное, думает так: ничего, сейчас вот чуть-чуть погрешу, обеспечу себе благополучие, а уж потом отмолю грехи. Люди не понимают, что никто из нас не знает, какой каждому отмерен срок, и хватит ли у нас времени, чтобы потом отмолить свои грехи и спастись. Спасаться нужно сейчас, сегодня, используя для этого каждую минуту. Так же, как надо каждую минуту, насколько ты можешь, насколько у тебя хватает совести и возможностей, делать добро. Так как на то, чтобы делать добро, может тоже не хватить времени!
