 |
| Правая.Ru | Александр Елисеев | 05.12.2007 |
На протяжении всего существования человека происходят попытки исказить само человеческое естество, которые есть и искажение образа Божия в людях. За всеми этими попытками стоят бесплотные сущности падших духов, возглавляемых «врагом рода человеческого» — сатаной. Само искажение началось еще со времен вселенской катастрофы, именуемой грехопадением. Она произошла при активном участии самого Врага, принявшего образ змея — животного существа. [1]
И в этом был свой, зловещий символизм — с тех пор человеку постоянно навязывают образ животного. Его пытаются сделать существом, которое было бы похоже и на человека, и на зверя, однако не являлось бы, в то же время, ни тем, ни другим. По сути, речь идет о ликвидации человека, как такового, и перемещении его в какую-то иную бытийную нишу. Иными словами, осуществляются попытки радикальной трансформации человека, превращении его в совершенно иное существо.
Зверолюди
Безусловно, план этот обречен на полный провал. Враг рода человеческого не может ничего творить, он может осуществлять лишь видимость творения, создавать (да и то — при поддержке своих земных агентов) некие мороки, которые обманывают и запугивают человека. Никто не способен подменить Творца, тем более, в создании разумных существ. Однако можно довести человека до некоторого предела, где само человеческое максимально искажается — так, что это бывает видно и по самому человеку. И не только по его поступкам, которые очень часто заставляют произнести слово «нелюдь». Искажается даже и внешний образ человека — и тогда начинают проявляться некие подчеловеческие, звериные черты. В некоторых легендах утверждается, что подобное произошло с Каином, у которого якобы появился рог.Постоянное искажение облика некоторых людей (его можно назвать еще и мутацией), передающееся из рода в род, привело к созданию совсем уже страшных существ, вплотную подошедших к пределу расчеловечивания. В Библии читаем: «В то время были на земле исполины, особенно же с того времени, как сыны Божии стали входить к дочерям человеческим, и они стали рождать им: это сильные, издревле славные люди». (Быт. 6, 4) Иногда их называют рефаим и описывают как ужасных великанов. Среди этих существ особенно выделяются змееподобные анаким — гиганты с огромной шеей. Как очевидно, здесь образ змея, занимавшегося «диверсией» в раю, проявился в человеке со страшной силой.
Книга Бытия утверждает, что исполины произошли от связи «сынов Божиих» и «сынов человеческих». Под «сынами Божиими» понимают потомков Сифа, а под «сынами человеческими» — потомков Каина. При этом, как сообщает преп. Ефрем Сирин, изначально каиниты были низкого роста, тогда как прекрасно развитые физически сифиты, напротив, отличались ростом высоким. Но «когда два рода смешались, возобладал высокий рост сифитов». (О. Серафим Роуз. «Бытие: сотворение мира и первые ветхозаветные люди»). Можно предположить, что произошло как бы наложение физического могущества «сынов Божиих» на уродство «сынов человеческих».
Появление гигантов сопровождало страшную деградацию человечества. Ответом на нее был Потоп, от которого спаслись очень немногие. И среди них, по данным Библии, был великанский царь Ог, находившийся в ковчеге праведного Ноя. Род гигантов, таким образом, сохранился, хотя и не имел уже такого могущества.
Впрочем, разговор нужно вести не об одних только гигантах. Древняя мифология рассказывает нам о самых разных чудовищных существах, имеющих поразительное сходство с животными. Тут мы находим и конеподобных кентавров, и змеевидных нагов, и пчелообразных валакхилья и многих других обитателей древности. Рационалисты отрицают наличие данных существ, считая их порождением фантазии. Между тем, современность, со всем ее «ученым высокомерием», вполне демонстрирует нам — как можно чудовищно изменить облик человека под действием радиоактивного излучения. Несомненно, что в древнем мире также существовала своя «радиация», только она имела гораздо более тонкий — магический — характер.
Жрецы древнейшего мира практиковали некие магические технологии, призванные усилить животное начало в человеке. В свое время они были важнейшей частью языческих культов, которые исповедовались целыми народами и цивилизациями. Общеизвестна роль тотемизма, выводившего целые роды от отдельного животного. Более того, при обряде инициации мальчика в мужчину часто практиковалось символическое оборотничество. У наших далеких предков — древних славян — подростки при инициации «обращались» в волка. Некоторые историки считают, что название восточнославянского племенного союза уличей как раз и происходит от слова «волк». Его сближают с названием балтийско-славянского племени лютичей-вильцев. Многие воинские союзы также создавались как сообщества людей-«животных».
Понятно, что такие практики не могли не оказывать мощнейшее воздействие как на психологию, так и на физиологию людей. Они придавали им дополнительную физическую силу и усиливали их отвагу. Но в то же время человек как бы терял свой человеческих облик. Так, входя в боевой экстаз, «люди-звери» (ярчайший пример — берсерки; корень «ber» означает медведя в индоевропейских языках) теряли чувство реальности, сосредотачиваясь только и исключительно на убийстве себе подобных. Очень часто победители пожирали своих поверженных врагов, пили их кровь. Здесь уже налицо был магический каннибализм, который воспроизводил архетип великана — беспощадного убийцы-людоеда. [2]
На некоторые сообщества звериная магия оказала совсем уже искажающее воздействие. Здесь люди подвергались мощнейшей мутации, которая превращала их в зверолюдей. Собственно говоря, все эти кентавры и прочие подобные существа как раз и представляли собой жертвы разных магических мутаций. Любопытно, что согласно мифам кентавры произошли от Иксиона и некоего морока, принявшего вид облака. Какой-нибудь любитель осовременивания древности поспешил бы заговорить о радиоактивном облаке, но мы просто отметим момент сходства.
В поведенческом плане эти человеко-чудовища обычно являли собой пример животной ярости и невоздержанности. Хотя среди них выделялись и отдельные мудрые существа — такие, например, как кентавр Хирон. [3]
Возврат к человеческому
Очевидно, что, будучи людьми, многие зверолюди пытались восстановить человеческий облик, данный им в творении. И в данном плане название «кентавр» имеет особый, мистический смысл. Оно означает «убивающий быка» (ken — «я убил», tauros — «бык»).Сам бык обладает двойным символизмом. С одной стороны он, как рогатое (полумесяц) существо символизирует лунное начало; так, в древнеиранской традиции месяц называется «имеющим семя быка». С другой стороны его часто соотносят с божеством грозы — например, в быка превращался Зевс-громовержец. Римляне жертвовали Юпитеру быков, и такую же жертву приносили некоему «творцу молний» славяне (об этом сообщает византийский автор Прокопий Кесарийский). Возможно, что здесь имел место быть некий ритуал, символизирующий преобразование лунного начала в начало грозовое. По мнению язычников, через жертвоприношение быка лунное, хтоническое, «лунное» начало преображалось и поднимается на новый уровень. Кентавров, может быть, и назвали кентаврами по имени тех из них, кто хотел убить в себе быка, минотавра. [4]
Пришествие Христа и утверждение христианства нанесло мощнейший удар по культу Зверя. Крещение и причастие давали возможность спасения всем людям — в том числе и тем из них, кто предельно исказили свой облик. «В западных легендах, — пишет В. Карпец, — повествуется: после Рождества Христова кентавры выходили из лесов, просили христианских отшельников крестить их, и отшельники не отказывали им». («Русь, которая правила миром»)
Крайне показателен в этом плане пример Св. Христофора (3 в.), который до крещения носил имя Репрев (с лат. «отверженный»). Это был великан, принадлежащий к народу песьеглавцев (кинокефалов). [5] Само же это племя проживало в земле антропофагов, так что мы опять видим связь зверочеловечества с людоедством.
Поначалу Репрев исповедовал культ силы, что можно считать проявлением гипертрофированного, «монструозного» псевдокшатризма. Он даже стал поклоняться дьяволу, так как посчитал его самым сильным существом. Потом гигант стал на путь служения Христу и много сделал для распространения христианской веры. Свою земную жизнь он завершил мучеником. А крещение вернуло ему человеческий облик и дало новое имя — Христофор — «христоносец». (Великан перенес через реку ребенка, который оказался Христом.)
Зверочеловечество осталось в древних мифах, что было заслугой христианства и христианской цивилизации. Спасительные таинства Церкви сумели преобразить облик зооморфных существ, сделав его неотличимым (или же мало отличимым) от облика обычных людей. Хотя внешний вид некоторых злодеев и деградантов заставляет снова вспоминать о зверочеловечестве.
Русское преображение
Примеры чудесного преображения «звериного» в «человеческое» можно отыскать и в нашей древней истории. В Северном Причерноморье, в районе Азова (Меотиды) обитал некий народ, именуемый антропофагами (людоедами) или мирмидонянами («муравьиными»). Они занимались морским разбоем для того, чтобы поедать захваченных в плен.В древнем Причерноморье обитало еще одно изрядно воинственное племя, которое было очень похоже на мирмидонян. Речь идет о таврах, населявших Крым. (Отсюда и название «Таврия».) Оно отличалось крайней жесткостью, изрядной даже по «варварским» меркам. (Кстати, имя тавров этимологически связано со словом «кентавр», оно, скорее всего, означает быка). У него существовал обычай приносить в жертву некоей Деве всех пленных и потерпевших кораблекрушение. Невольно возникает вопрос — уж не имеем ли мы, в лице мирмидонян и тавров, дело с одним и тем же сообществом? В пользу такого предположения говорит то, что древнего героя Ахилла в античных и средневековых источниках именуют и тавроскифом, и мирмидонянином. [6]
Весьма вероятно, что указанные сообщества имели своими родоначальниками неких зверолюдей. Хотя можно предположить и то, что в очень отдаленные времена имели место быть смешанные браки с представителями «звериных народов», которые и придали таврам-мирмидонянам такую жестокость. В любом случае мы видим какую-то особую связь со зверочеловечеством. Отсюда и дикая воинственность, сочетавшаяся с такой же дикой, людоедской жестокостью.
Тавры и мирмидоняне (или же тавры-мирмидоняне) сыграли некую, весьма важную роль в истории русов и Руси. Византийцы часто называют русов тавроскифами, и это указывает на участие тавров в этногенезе восточных славян.
Что же до мирмидонян, то они, все всякого сомнения, сильно влияли на русов Приазовья. [7] Где-то здесь располагался легендарный остров русов (Русия), подробно описанный арабами. Академик О. Н. Трубачев пишет по этому поводу: «Есть сведения о некоем городе Русия… но особенно усердно повторяются известия об острове Русия… По видимому, об этом географическом объекте говорится в сочинениях ранних восточных географов как об острове русов, острове нездоровом, сыром, покрытом зарослями, расположенном среди маленького моря, сравните и поучительное указание Димашки (арабский автор — А. Е.), что русы населяют острова в море Майотис… Море Майотис — это Меотида, Азовское море, а острова на этом море, у его южных берегов, — это участки низменной, сырой земли, разрезанной рукавами кубанской дельты. Это была целая своеобразная страна, правда. достаточно обозримая, небольшая по размерам. В частности, интерес представляет точная топографическая деталь, сообщаемая, например, у Ибн-Русте, где говорится о русах, живущих на острове длиной в 3 дня пути. Три дня пути — это расстояние не больше 90−100 км. При взгляде на карту, с учетом элементарной топографической реконструкции (река Кубань до ХIX века еще впадала одним рукавом в Черное море, позднее сменив этот рукав на азовское русло), мы отчетливо можем представить себе этот древний островной участок суши, ограниченный старым (черноморским) руслом Кубани и другим важным ее рукавом Протокой на востоке. И длина этого острова как раз примерно будет соответствовать 90−100 км., то есть 3-х дневному пути по восточной географии. Страна древних русов располагалась в кубанских плавнях…» («К истокам Руси»).
Жители острова Русия, отличающиеся каким-то запредельным бесстрашием, не занимались ни земледелием, ни скотоводством, ни ремеслами. Их ремеслом был военно-морской разбой — как и у мирмидонян. Кроме того, тамошние русы, как и мирмидоняне-андрофаги (а также тавры), практиковали жестокие и, скорее всего, ритуальные убийства.
Между тем, островные русы подчинялись некоему русскому кагану, под которым, скорее всего, стоит понимать киевского князя. Именно из них, во многом, формировался дружинный класс Древний Руси. «Правда Ярослава» так определяет статус русина: «любо гридин, любо купчина, любо ябетник, любо мечник». Русы изначально были не народом, а некоей военно-торговой «кастой», о чем говорит род их занятий, не связанных с производительным трудом. О том же говорит и само имя «рус», этимологически связанное с красным цветом — цветом кшатриев и воинов. [8]
Каста русов возникла в Причерноморье, и в ее формировании активное участие приняли «андрофаги» — носители буйного и разрушительного, чисто кшатрийского начала. По мере становления этой касты происходило преображение самих русов (подобно тому, как преображался андрофаг Репрев). Они подчинились киевскому князю, признав первенство монархического начала. К тому же многие из них стали дружинниками князя, поставив свое бесстрашие и удаль на службу восточнославянской государственности. В конце концов, по имени русов стало называться и само Киевское государство, и его ядро — «племенной союз» полян («поляне, ноне зовомые русь».) «Звериное», «людоедское» начало преображалось под благотворным воздействием государства. А позже этот процесс был усилен христианизацией, которая активно разворачивалась на Руси уже в 9 в. Многие историки утверждают, что причерноморская Русь приняла христианство где-то в 60-е годы 9 в. По их мнению, именно к ним относится послание патриарха Фотия: «И не только этот народ (болгары) применяли прежнее нечестие на веру во Христа, но даже и многими многократно прославленные и в жестокости, скверноубийстве всех за собой так называемые русы, которые, поработив находящихся около них и возомнив о себе высоко, подняли руки и против Ромейской державы. А в настоящее время даже и они променяли эллинское (языческое) и нечестивое учение на чистую и неподдельную христианскую веру, с любовью поставив себя в чин подданных и друзей наших, вместо ограбления нас и великой дерзости против нас».
Впрочем, можно вспомнить и более ранние времена. Примерно в 775 году князь русов Бравлин совершил победоносный поход по южному берегу Крыма, во время которого он и принял христианство. (В образовании Древнерусского государства приняли участие и крымские росы. Русская каста, вне сомнения, имела свои базы по всему Северному Причерноморью. Скорее всего, воины этой касты и были теми прекрасными витязями, которых возглавлял дядька Черномор.) Князь выступил в поход из некоего Новгорода, под которым долгое время понимали Новгород на Волхове. Это вызвало, в свое время скепсис у многих исследователей, сомневавшихся в наличии тогда (8 в.) самого Новгорода и в целесообразности такого дальнего похода. Между тем, «речь идет здесь вовсе не о Новгороде на Волхове (откуда совершить поход — „овчинка выделки не стоит“), а о Неаполисе греков в районе нынешнего Симферополя, который, несомненно, назывался славянами Новгородом. Переводы названий городов у разных народов — обычная вещь. У греков, например, город называется Кефалоница, у славян он — Главиница, у полабских славян — Старгород, у завоевателей-германцев — Мекленбург и т. д. В те времена „Новгородов“ всюду было множество. располагавшийся вблизи нынешнего Симферополя». (С. Лесной. «Русь, откуда ты?»)
Неудивительно, что князь Владимир принял христианство именно в крымском Херсонесе (Корсуни). Это было очень символично — земля ужасных тавров-быков стала местом, в котором крестился вождь «тавроскифов». Это было не только крещение, но и символическое попрание Зверя. Русы сумели одержать главную победу — над собой. Над самым страшным Змеем — тем, что лежит под сердцем.
Зверопоклонство
«Великие» буржуазные революции нанесли мощный удар по христианской цивилизации. В обществе стали господствовать т. н. «ценности секуляризма». И, как следствие дехристианизации началось новое «озверение», которое происходит на разных уровнях — духовном, социальном, политическом, экономическом. Давно уже триумфально шествует неоязычество в духе «Нью-Эйдж», основанное на смеси древней мифологии и новомодного оккультизма. Жрецы этого нового-старого культа во всю проповедуют необходимость слияния с космосом, с природой, подбивая человека на то, чтобы раствориться в животно-растительной стихии.Основные идеологии также предлагают свои технологии расчеловечивания. Правда, здесь баланс сил давно уже смещен в сторону либерализма с его обществом потребления, в котором человек низводится до уровня «животного», чья цель — в бесконечном, и как можно более сладостном удовлетворении разнообразных потребностей. (Собственно, потребности сегодня уже создаются, в чем огромную роль играют рекламные технологии типа маркетинга.)
Но еще недавно либерализму противостоял тоталитаризм — левый и правый, основанный на сжигании человеческого в море ярости. В рамках тоталитаризма человек также перемещался до животного уровня, но только не для потребления, а для уничтожения себе подобных — при расовой или классовой мотивации. [9] Достигалось это путем бешеной активизации эмоционального начала, которое как бы растворяло в себе разум.
Со временем выяснилось, что элитариев и ведомые ими массы все-таки больше устраивает именно либерализм с его культом уюта и комфорта, в котором, правда, тоже огромную роль играет эмоциональность. Однако, не исключено, что тоталитаризм снова возродится или (что станет мощным «прорывом» вниз) как-то соединится с либерализмом.
Расчеловечивание четко прослеживается и на уровне культуры — особенно, массовой. И здесь пристальное внимание нужно обратить на мультипликацию. Кажется, что вот там-то уж ничего страшного происходить не может, ведь мультики предельно безобидны и добры! Все, однако, не совсем так. Современная мультипликация, в основном западная, представляет собой нечто вроде магии, посредством которой искажают реальность.
Возьмем, к примеру мультипликатора номер один — Уолта Диснея. Мало кто знает, что он пытался создать новую реальность, относясь к своему искусству вполне мистически. Р. Багдасаров пишет: «Дисней… сформулировал главное: новый персонаж обязательно должен быть зверьком, а антураж полностью рисованным… Дисней сотворил Микки Мауса. Самое забавное, что мышь в нем опознал бы лишь продвинутый зоопатолог, изучающий фауну в районе ядерных испытаний. Микки — не мышонок в буквальном смысле, а причудливая трансформация его идеи. И вместе с тем, когда он двигается, говорит, думает, складывается абсолютно жизненный образ. Получился гибрид животного и человека, что подчеркивала вполне людская одежда и окружающая обстановка. То же стало происходить с остальным зверинцем, который год за годом выпрыгивал из-под руки папаши Диснея. Собаки Гуфи и Плуто, утенок Дональд и корова Кларабелла, — все они воплощают те или иные человеческие страсти, доводя их до гротеска… Дисней собирался возвести закрытый город с 20-тысячным населением, оборудованный по последнему слову техники, благодаря вложениям ведущих американских компаний-производителей: „Дженерал Моторс“, „Дженерал Электрик“, „Ксерокс“. Скоростные монорельсы радиально стягивались в центре, где доминировала бы стеклянная башня-небоскреб. Но, главное, в городе будущего должно было поселиться само будущее, т. е. люди изучающие и развивающие способности человеческого организма, психики. Излишне говорить, что особым вниманием пользовалось бы растущее поколение, ради мутаций коего, все собственно и затевалось. „Проект Х“ должен был породить подлинное „поколение Х“ и совсем не „потерянное“, каким его нарисовал старый хиппи Коупленд…» («Неизвестный Уолт Дисней»)
Так что же, речь идет о создании новой «расы» разумных существ, в которых животное начало также сильно, как и человеческое? Похоже на то, причем это касается не одного только Диснея и мультипликации. Стремительно растущая «виртуальная реальность» заставит человека почувствовать себя беспощадным и всесильным зверем, чьи ярость и желание не знают уже вообще никаких преград. Virtualis (с лат.) — это сила, а если брать санскрит, то там глагол vrtti означает «мгновенную беспрепятственную актуализацию психического акта». (М. Щербак) В Православии это называется «яростно-желательным» началом. Это эмоциональное начало относится к сфере души, понимаемой, как нечто отличное от разумно-волевого духа. И, как видно, развитие технологий скоро позволит полностью окунуться в эту, весьма бурную и опасную, стихию. (Тогда-то и осуществится соединение либерализма и тоталитаризма, общества потребления и общества уничтожения.)
Вернемся, однако, к мультипликации. Действительно она позволяет получить «живой», «действующий» образ некоего существа, которое похоже и на человека, и на животное, но в то же время не является ни тем, ни другим. Современный кинематограф (в первую очередь, американский) производит такие вот образы едва ли не в промышленном масштабе. И ладно бы все носило ограниченный характер (в конце концов, людям нужны сказки). Но ведь всякая мера уже превышена — и превышена намного. Причем, «разумные» животные начинают уже ставиться выше «глупых» и «злобных» людей. Возьмем, хотя бы м/ф «Рога и копыта», в котором людей обманывает и побеждает домашний скот. Особенно «умилительным» там выглядит серый (в прямом смысле) «кардинал» при быке-лидере — осел. Также можно вспомнить безумного охотника в «Сезоне охоты», который борется с «заговором животных».
Человека пытаются примирить с тем, что животное начало также ценно, как и человеческое. Образы мыслящих животных как бы готовят нас к тому, что разумное существо вполне спокойно может существовать в зверином, точнее полузверином и получеловеческом обличии. Между прочим, подобная идейка «прочитывается» и в образах инопланетян, которыми современного потребителя зрелищ кормят также активно, как и образами думающих зверюшек. Ведь если вдуматься, то почти все книжно-киношные инопланетяне (разумные спруты, ящероподобные космонавты, лохматые трикстеры-«альфы») очень похожи именно что на животных. Вот кем населяют космос многие фантасты — животными. И невольно возникает вопрос — есть ли в этом космосе место для человека?
А кого же нам тогда хотят подсунуть? «Сверхчеловека», в котором человеческое «усиливается» животным? (Кстати, тут надо бы еще вспомнить неоднократные попытки создать потомство от человека и животного.) Если так, то ничего нового нам не предлагают. Как уже было сказано, многие тысячи лет назад звериная магия использовались весьма обильно, и сильно изменила лицо человечества (порой — в буквальном смысле). «Злые попы», на которых сегодня с такой яростью набрасываются разного рода «неоязычники», в свое время положили много сил на то, чтобы покончить с этой вот дикостью. И вот сегодня нам снова подсовывают тотемизм.
Самое печальное, что этот «культурный тотемизм» распространяется и в России. Причем не только посредством западной масс-культуры. Некоторые отечественные интеллектуалы, близкие к неоязычеству, активно пытаются возродить древнюю религию дохристианского человека — причем в самых ее низших, тотемических формах. Так, совсем недавно в Интернет-блогах прокатилась достаточно шумная кампания «поклонения Крокодилу», который был подан как один из образов славянского языческого бога Ящера. Показательно, что один их наиболее активных «крокаделистов» В. Штепа написал в своей книге «Ruтопия» следующее: «Биотехнологическое создание новых видов жизни затронет и человеческий архетип. Постмодернистский художник Олег Кулик, уже известный своими экспериментами в этой сфере, предлагает оригинальную, „трансцендирующую“ стратегию:
Я против „простого“ клонирования, я за евгенику. Что толку клонироваться? Человеку пора дать возможность стать кем-то другим. Птицей, животным или еще кем-то. Скажем, до сорока лет человек живет человеком, а потом отращивает крылья и становится новым видом.
Возможно, что античным эллинам удалось создать столь богатую культуру именно потому, что они реально обитали в окружении существ, которые позже, в рациональном мире модерна, были объявлены „мифологическими“ — фавнов, наяд, циклопов, сатиров, нимф и т. д. Сверхсовременные технологии, в принципе, позволяют их воскресить. Русская мифологическая традиция в этом отношении не менее богата. Можно представить, сколь изменился бы сам тип русского человека, если бы он вместо дебильной попсы слышал бы вокруг пение вещих птиц Сирина, Алконоста и Гамаюна, а на бескрайних просторах Беловодья ожили бы русалки, берегини, лешие, водяные, китоврасы…»
Все это довольно-таки символично. Некогда Древняя Русь прошла большой, героический путь преодоления и обуздания в себе животного начала. Теперь от имени древности говорят те, кто хотели бы проделать обратный путь — во тьму зверопоклонства.
Итак, человеческое низводится на уровень животного, животное превозносится до уровня человеческого. Результатом этого самого процесса должно стать создание действительно последнего человека. Им станет «зверочеловек», который будет скручивать реальность в вихре своей запредельной эмоциональности. Зверочеловечество станет уничтожать «прежних» людей и друг друга — на потеху бесплотным, нечеловеческим, демоническим силам, которые всегда хотели уничтожить «образ Божий», заменив его «образом звериным». Во главе этих сил тот, кого именуют «врагом рода человеческого». И он готовит пришествие того, о ком было сказано: «Кто имеет ум, тот сочти число зверя, ибо это число человеческое». (Откр 13:16−18).
[2] Каннибализм, в любой своей форме, особенно ритуальной, символизирует самоубийство. Поедание себе подобных есть, в своем роде, поедание себя самого. Если обращаться к животному символизму, то это суицидальное стремление великолепно выражает образ змеи, кусающей себя за хвост. И показательно, что очень многие дегенераты, в том числе и «великие», кончают жизнь самоубийством, или же доводят себя до смерти «оскотиниванием» — через неумеренное пьянство, наркоманию и т. д. Зло выступает злом и в отношении себя же самого.
[3] На Руси также знали кентавров, называя их «полканами» — полуконями. Кроме того, нужно вспомнить и образ Китовраса апокрифических сказаний — «кентавроса», который родился «зверем» — за родительский грех.
А в 2006 году в Новгороде была найдена фигурка, «изображающая бородатого мужчину с шапкой на голове и с луком за спиной. Вместо ног у фигурки вырезаны копыта, и она имеет золотистое покрытие. Фигурка обломана в том месте, где мужское тело переходит в туловище животного». (РИАН)
[4] Выдающийся конспиролог Сент Ив д’Альвейдер говорит о древнем восстании принца Иршу, который выбрал своими символами красный цвет, быка и голубку. Именно с этого восстания он и «тянет» лунный заговор иршуистов, который проявляется через самые разные подрывные течения, выступающие против интегральной «Синархии». Данный заговор связывается им с царским началом, однако, тут налицо некоторая натяжка. Царское начало как раз синархично — в высшей степени, ибо оно включает в себя два высших начала — жреческое и воинское. Скорее, стоит говорить о восстании кшатриев, точнее даже той их части, которая абсолютизирует воинское разрушение. Бык здесь символизирует неистовость, которая, однако же, укрощается при наличии достойного «пастуха».
Любопытно, что большевистская революция как раз сделал главным цветом России красный цвет. А в эпоху борьбы за мир советская пропаганда активно использовала образ голубя.
[5] На лицевых апокалипсисах 16 в. Гоги и Магоги изображались в виде людей с собачьими головами. Из этого можно предположить, что в конце времен человечеству предстоит столкнуться с воинством зверолюдей. Ими могут быть остатки прежнего зверочеловечества, скрывающегося где-то в потаенных местах Земли. Не случайно же старинные легенды утверждают, что Гоги и Магоги были где-то заперты (то же говорится и о великанах) Но не исключено, что к ним присоединятся и новые зверолюди, которые возникнут на свет в результате неких мутаций. Например — радиоактивных.
К слову, все это позволяет лучше понять символизм опричников, которые привязывали к седла собачьи головы. Опричнина, несомненно, была проникнута эсхатологическим символизмом.
[6] Бросается в глаза «животная» этимология, присущая обоим племенам — «быкам» и «муравьям». И тут нельзя не указать на некоторые русские былины, в которых рассказывается о князе Волхе, который предводительствует дружиной юношей-воинов, способных оборачиваться муравьями. Сам князь Волх был рожден своей матерью от Змея, что опять-таки выводит нас на животную тему.
[7] Лев Диакон называет земли азовских русов Мирмидонией. При этом сами мирмидоняне, как и тавры, были, скорее всего, славянами. Вряд ли такие воинственные убийцы иностранцев сочетались бы браком с кем-нибудь кроме своих соплеменников. Возможно, что и сами брачные союзы с другими, менее воинственными славянами, заключались для того, чтобы смирить непомерную жестокость.
[8] В этимологических словарях «русский» тождественно слову «русый», которое, в свою очередь, означает не столько «белый», как думают многие, а «ярко-красный», и даже «рыжий». Так, в словаре А. Г. Преображенского «рус (ъ)», («руса», «русо», «русый») означает «темно-рыжий», «коричневый» (о волосах). Ему соответствуют укр. «русый», словац. «rus», «rosa», «rusa glava», бел. и серб. «рус», чеш. «rusy». (Преображенский А. Г. Этимологический словарь русского языка. М., 1910−1914. Т. 2. С. 225.) М. Фасмер приводит словен. «rus» в значении «красный». (Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. М. 1971. С. 521.) О красном «измерении» слова «русъ» писал в своем словаре И. И. Срезневский. (Срезневский И. И. Словарь древнерусского языка. М., 1989. Т.З. Ч.1.С.)
Славяне называли Черное (Русское) море еще и «Чермным» (т. е. красным).
Вообще, красный цвет имел большое распространение в Древней Руси. Красные стяги были стягами киевских князей, они видны на старинных изображениях, о них говорит «Слово о полку Игореве». Согласно былинам, красный цвет широко использовался для раскраски русских боевых кораблей. Русы охотно красили в него лица, используя боевую раскраску. Ибн Фадлан писал о русах, что они «подобны пальмам, белокуры, красны лицом, белы телом…» Низами Гянждеви («Искандернаме») изобразил это в стихах:
«Краснолицые русы сверкали. Они
Так сверкали, как магов сверкают огни».
[9] Большевизм как бы вернул Русь в то состояние, в котором она была при таврах и мирмидонянах. Воистину людоедский, нередко сопровождавшийся актами вампиризма, красный террор был проявлением некоего нижнего уровня русскости, извращением кшатрийского («красного». «русского») начала. По сути, интернациональная клика Ленина и Троцкого пробудила у русов-воинов древний архетип морского разбойника — вспомним какую роль сыграли в революции «братишки"-матросы.
http://www.pravaya.ru/look/14 518
