 |
| Новые Известия | Дарья Окунева | 04.12.2007 |
Ольга, Татьяна и Светлана стоят в самом дальнем углу Центрального ереванского рынка. Но на фоне жгучих армянских брюнеток три славянского вида женщины (носы картошкой, русые волосы) в платках и длинных юбках сразу бросаются в глаза. Хотя торгуют скромно: на покупателей не бросаются, никого не зазывают. Возможно, поэтому желающих украсить свой стол соленьями с молоканского огорода не много. «Я люблю молоканские огурчики, — говорит покупатель Ашот. — Товар у них всегда свежий, да и сами женщины приветливые. Угостят, не обсчитают. На таких посмотреть приятно: всегда одеты в чистое, отглаженное. Но в основном ереванцы у своих, армян, берут. Не из-за национализма — из-за дружеских чувств, знакомым, приятелям хотят помочь».
На более успешных армянских продавцов молокане смотрят без зависти, в их общине это считается большим грехом. Называют конкурентов коллегами, говорят, что дружат. Но признаются, что торговля идет ни шатко, ни валко. «Если продадим рублей на 500−700 за день, — уже хорошо, — жалуется на чистейшем русском 23-летняя Ольга Иванова. — У соседей-армян доход побольше. Они торгуют круглый год. Покупают в овощехранилищах капусту и солят ее. По знакомству получается о поставках в кафе-рестораны договориться. А мы со своего огорода возим. Летом вообще не торгуем: покупателей мало, везти из деревни за 150 километров по горным дорогам — далеко и дорого, на бензине разоришься. От урожая полностью зависим. Бывает, заготовим несколько тонн капусты, а продать не успеваем, портится. Все труды зря. Кто побойчее пытались договориться о том, чтобы капусту эту централизованно куда-нибудь поставлять — ну, в магазин или к своим, русским, на военную базу в Армении. Но, судя по всему, дело так ничем и не кончилось».
Ольга не так давно вышла замуж за молоканина, но городского. Живет теперь в Ереване. В городе молокан не много — несколько сотен. Всего же в Армении — более пяти тысяч. Муж работает на экскаваторе, получает мало, но хватает для того, чтобы помочь родственникам из деревни Фиолетово — там живет мама Оли, она выращивает капусту, морковку, солит ее, а дочка продает.
Деревня Фиолетово — одно из самых крупных поселений молокан в Армении. 60-летняя Татьяна Задоркина говорит, улыбаясь во весь рот, что больше чем на несколько месяцев она за всю жизнь из деревни не отлучалась. «Там родилась, там помру», — улыбается Татьяна. У нее уже взрослые дети, внуки поехали в Краснодар учиться. Сейчас в Фиолетово чуть меньше 400 дворов, есть молельный дом, русская школа. Учебники привозят из российского посольства. По-армянски молокане говорят плохо: читают по слогам, считают до десяти. Общину возглавляет выбранный всем миром пресвитер. «В последние годы мы обнищали. У местных властей особых средств на то, чтобы нас поддерживать, нет. Рядом с Фиолетово армянские села, там тоже люди не жируют, — вздыхает Татьяна Задоркина. — Наша молодежь ездит на заработки в Россию. Но деньги привозят с переменным успехом: кто с рублем возвращается, а кто и с долгами. А тут еще напасать — копили-копили на новые тракторы, чтоб огород нормально обрабатывать. Купили — оказалось, барахло. Все разваливаются».
Деревянные домики в Фиолетово накренились, на дворах уже заметен беспорядок. Мало осталось от знаменитой молоканской чистоплотности и хозяйственности. Традиционный молоканский уклад тоже колеблется. Местные разделилась на тех, кто носит бороды, эти стараются сохранять традиции, не курят, спиртного в рот не берут, молятся несколько раз в день, друг к другу обращаются — «брат» и «сестра». В конце декабря в Калужской области построят самую большую русскую печь. Класть ее будет печник из Фиолетово — молоканин Михаил Михайлович Рудаметкин. Парадоксально, но в армянском селе лучше, чем в России, удалось сохранить это древнее искусство.
Новое поколение молокан — те, кто бороды сбрил. Эти ездят на заработки, выпивают, за хозяйством не следят. Татьяна Задоркина говорит, что и алкоголики в селе появились. Через «новых молокан» жители Фиолетово приобщились и к телевидению, газетам. Хотя долгое время считалось, что все это от лукавого. Нынешний пресвитер не запрещает, но и не приветствует тягу молокан к информации. 45-летняя Светлана Наумова говорит, что самая обсуждаемая тема на селе — это пензенские сектанты, которые ушли под землю в ожидании конца света. «Мы не то чтобы их осуждаем, мы просто не понимаем, — пожимает плечами Светлана. — Пути Господни неисповедимы. Как же смертный может знать, когда апокалипсис наступит? Заблуждаются, бедные. Ошибаются».
Хотя за жизнью в России молокане так или иначе следят, уезжать на историческую родину пока не собираются. Старшее поколение даже в бедности не хочет покидать насиженные места. Да и в России не медом намазано. Впрочем, гражданами Армении молокане тоже себя не считают. Некоторые даже от пенсий и пособий отказываются — мол, сами с усами. Есть еще один путь — ехать в США, где живет богатая община. Но останавливают бюрократические трудности: тут ловкость иметь надо, оборотливость, а эти качества даже для безбородых молокан непривычны. Так и застряли кавказские молокане между небом и землей, между Россией и Арменией, между сносной жизнью и бедностью. К какому берегу пристанет небольшая деревенька Фиолетово, молокане и сами не знают.
МОЛОКАНЕ — КТО ОНИ?
Молокане как самостоятельное духовное течение в христианстве сформировалось в 60−70-е годы XVIII века в Тамбовской губернии. Его основателем считается бродячий портной Семен Уклеин. Молокане отвергают иконы, богослужебные обряды православия, священников и церкви, совершают моления в обычных домах, не соблюдают пост, не признают святых. Единственным источником вероучения для них является аллегорически толкуемая Библия, которую они ассоциируют с образом «духовного молока» (отсюда название). Общинами руководят старцы и выборные пресвитеры. Моления их состоят из чтения Святого писания и пения гимнов, написанных на тексты Библии.В 30-х годах XIX века среди молокан выделилось самостоятельное течение прыгунов (скакунов, ползунов, нагишей). Основателя учения — Максима Рудометкина — прыгуны объявили пророком. Его последователи, распевая гимны, прыгая (иногда в обнаженном виде, уподобляясь Адаму и Еве) и бурно жестикулируя, доводили себя до религиозного экстаза.
В Российской империи подвергались преследованию властей. Были переселены в окраинные районы страны — в Закавказье, Крым, Сибирь, Среднюю Азию. Значительная община молокан появилась в США и Южной Америке. В начале XX века их численность только в России составляла около 1,2 млн. человек.
Чудовищный удар по весьма состоятельным крестьянским общинам молокан нанесла политика коллективизации и раскулачивания в 30-х годах прошлого века. После распада СССР началась массовая миграция молокан из республик Южного Кавказа в Россию и Америку. Сейчас численность молокан в Армении оценивается в 5 тыс. человек. Большинство проживают в Ереване и других городах — Ванадзоре, Дилижане, Раздане, Севане, Красносельске, а также в селе Фиолетово, в Таширском районе. Несмотря на их рассредоточение среди основного населения, у молокан практически отсутствуют смешанные браки. Их дети учатся в русских школах или классах. При этом все владеют разговорным армянским.
