 |
| Радонеж | Егор Холмогоров | 04.12.2007 |
Выбрал потому, что надо отвечать не только за тех, кого приручили, но и за ту власть, которую создали. Нельзя позволять себе трусливую уклончивость в ситуации, когда Путин делает то, что мы хотели, и если он не делает чего-то, то обычно это значит, что хотели мы этого недостаточно.
Мы приветствовали друг друга словами «Слава России!» и, откровенно сказать, растерялись, когда эти слова произнес Путин — не где-нибудь, с трибуны на Красной Площади, перед лицом лидеров всех государств мира. Мы требовали национализации природных ресурсов и нефтегазовой отрасли, «национализации природной ренты» и, почему-то, недовольно ворчим на «госкорпорации» сменившие прежних олигархов, хотя оные корпорации исправно платят налоги в казну, на что-что, а на отсутствие у государства нефтяных денег жаловаться не приходится. Мы превратили слово «демократ» в страшное ругательство, в одну из самых презирительных кличек, которые только можем кому-то дать, и вот теперь удивляемся, почему с «маршами несогласных» обходятся именно так, как мы и собирались обойтись в случае чего с рекомыми «демократами». Мы вывешивали в своих интернет-блогах плакат «убей натовца», а теперь из некоторых знатных любителей этой игрушки верещат по поводу «конфронтационной политики Путина по отношению к Западу» и всерьез обсуждают подлости, вроде идеи «освободительной миссии НАТО от кровавого режима». Мы орали «Черномырдин предатель» за то, что тот выпустил Басаева из Буденновска, а теперь от кого-нибудь из крикунов порой ловишь на пакости вроде «бесланские палачи».
Надо понимать, что русским национализмом, русским патриотизмом сегодня может быть что-то одно. Либо противное обсасывание надежд на национальную неудачу, либо ставка на национальный успех. И если они мертвой хваткой вцепились в первое слово, то мы возьмем другое — русизм, как говорил великий наш философ Константин Леонтьев, противопоставляя исконную русскую идею многочисленным европейским «измам».
В чем сущность этого русизма? В трех предельно простых и ясных тезисах.
Первый, — Россия превыше всего.
Второй, — Россия это государство русских.
Третий, — Бог любит русских и Россию.
И сегодня, нравится кому-то это или нет, Путин остается «точкой роста» во всех этих трех пунктах. Путин был и остается развивающейся, динамично развивающейся вместе со страной политической величиной. Сегодня он совсем не такой, каким был в 1999, в 2001 или в 2003. И сегодня он и страна которую он ведет намного ближе к осуществлению Русской Идеи чем когда-либо в последние сто лет. Сегодня она чище от чужеродных примесей, пусть то либеральных или марксистских, западнических или восточнических, чем была при Ельцине, при Брежневе, даже на пике расцвета при Сталине, чем при Ленине, или в потрясаемые революцией последние годы самодержавия.
Многие потому и злятся, что Россия выворачивает на ту дорогу, в ту колею, которая ведет к великому завтра. И если нас не остановят сегодня, то после завтра уже будет поздно. И оставить нас без шофера, — самое надежное средство путь к русскому будущему затормозить. Глупость и измена в одном флаконе. Именно поэтому, сознавая, что Путин таков, каким его сделали мы, таков, каким мы его хотели видеть, я сегодня выбираю Путина.
Я выбираю Путина назло… Назло — это уже способ и повод действовать. Если твой заведомый враг и недоброжелатель ненавидит кого-то, то наверное этот человек не так плох. Уровень ненависти к Путину у «прогрессивной общественности» Запада давно и хорошо известен. Он зашкаливает за все мыслимые и немыслимые пределы. И в этом безудержном ненавидящем хамстве в последнее время все чаще звучат нотки страха. Причем страха уже не только перед возрождающейся мощью России, но и перед тем, что «путинизм» может оказаться подходящей моделью организации власти и общества не только в России, но и во всем мире. Как пишет британская «Гардиан»:
«Путинизм в форме, соответствующей его нынешнему пути развития, оспаривает самую суть предположения Америки, что в XXI веке неизбежный триумф одержат «западные ценности». В декабрьском сражении за места в парламенте Путин определенно «победит». А рожденная в его голове концепция, вполне возможно, одержит победу и в более широкой войне».
Кому как, а мне после этой фразы британской газеты, стало ни капли не жаль прожитых и посвященных поддержке Путина лет. И захотелось прожить еще, чтобы увидеть наконец тот самый «триумф путинизма», о котором говорят британцы.
Я выбираю Путина еще и потому, что он оказался достоин быть орудием Божьим в святом деле. Именно Путину удалось то редчайшее дело в истории Церкви, которое порой не удавалось великим и славным христианским царям — уврачевание раскола, устранение трагического разрыва между православными христианами. Путину это удалось, ему удалось исцелить страшный кровоточивший раскол между Русской Православной Церковью и Зарубежной Церковью, увлечь всех противостоящих великой идеей служения «единому Богу и русскому народу».
Мне, человеку много лет изучавшему причины и логику этого противостояния двух русских церквей, жесточайшее переплетение там идеологических и политических, богословских и конспирологических тем, знающему о том уровне страстей, эмоций, интриг и грехов, дело воссоединения казалось совершенно невозможным. Но то, что невозможно человеку, возможно Богу, когда он находит человека, способного выступить достойным орудием. И Путин оказался именно таким уникальным человеком, человеком достойным и способным быть орудием Божьего Дела.
И могу ли я такого человека променять на некоего «избранника», — вне зависимости от того, будет ли он избранником страстей человеческих, назначенным преемником или еще кем-то? Такая подмена была бы и для нашего государства и нашего народа шагом вниз, шагом от Бога.
Еще я выбираю Путина потому, что его отец воевал и едва не остался там, на «Невском пятачке». И нас объединяет эта память, память о моих дедах-фронтовиках, о моей призванной в армию бабке, о её братьях и сестрах, сражавшихся на фронте, рывших окопы, тонувших на подводных лодках в Северном Море. При Путине 9 мая стало основным национальным праздником, подлинным и неотменяемым Днем России.
Днем, который, как оказалось, надо защищать от оставленных лакеем Смердяковым ублюдков, расплодившихся в некотором количестве на нашей земле. От тех, кто ставит память о подвиге и победе отцов, дедов и прадедов ни во что. От тех, кто посмел даже в самой Москве попытаться впихнуть «памятник» нацистским коллаборационистам. От тех, для кого высшая радость и высшая страсть — поругание наших святынь. «Никто не забыт и ничто не забыто» написано на надгробии Неизвестного Солдата. И я выбираю Путина потому, что верю, с ним не будут забыты ни имена предателей, ни подвиги героев, сражавшихся «ради жизни на Земле».
Я выбираю Путина ради жизни, жизни русского народа. Путин сумел осознать первостепенную важность демографической проблемы. Сумел осознать необходимость снять Россию с «русского креста» повышенной смертности и пониженной рождаемости. Они провозгласил эту цель в качестве приоритета государственной политики. И эта политика уже дает результаты, даря нам новые и новые русские жизни. И меры по поддержке материнства, и политика, направленная на сворачивание чудовищного абортного геноцида наших нерожденных детей — все это уже реальность.
Не так давно я видел своих одноклассников, со многими из которых мы не встречались по 20 лет. И поразился двум вещам. Во-первых, тому, что дети есть почти у всех, двое, у некоторых трое. Во-вторых, тому, что хотя мы не такие уж молодые люди, у большинства дети от 2−3 лет и младше. Это значит что лишь Путинаская эпоха, лишь порожденные ею надежды уверенность в завтрашнем дне, породили эти жизни. Многие говорили о том, что не остановятся на достигнутом и хотят еще, — третьего, четвертого. А значит жизнь будет продолжена и та главная задача, ради которой существует любой на-род (вдумайтесь, вслушайтесь в смысл этого слова) — умножение жизни, будет исполняться и уже исполняется.
