 |
| Комсомольская правда | Николай Варсегов | 03.12.2007 |
Ночью явился отрок и сказал…
Я же привычным делом отправился в молельный домик к моим отшельницам, с которыми уж давно состою в духовной близости. Двери открыла Ольга (она тут за старшую), в глазах у нее была тревога.— Вы смотрели вчера телевизор? — спросила с порога Ольга.
— Смотрел.
— И чего там?!
— Обычная бесовщина, — махнул я рукой.
— А правда, что Путин вчера сказал, что, мол, я после выборов сделаюсь властелином мира?!
— Что за чушь, Ольга?!
— Ночью сегодня к нам приходил из деревни маленький мальчик, и вот он сказал, что смотрел телевизор, и Путин там с телевизора так вот и заявил: все приходите на выборы, а после выборов я стану править всем миром!
— Ольга, вы же умная женщина, ну подумайте, разве Путин мог такое сказать?
— А разве мальчик может наврать?
— Оль, успокойтесь, мальчик тот ничего не понял. Клянусь вам, Путин такого не говорил!
— Вы завтра пойдете голосовать? — спросила она.
— Оля, я еще ни разу в жизни не голосовал. Не буду и завтра, — сознался я честно.
Странница Ксения
На днях в домике у затворниц объявилась новенькая паломница. При знакомстве со мной она назвалась странницей матушкой Ксенией, монахиней одного из женских монастырей Краснодарского края. Матушке Ксении на вид не более тридцати лет. Она хороша собой, умна и красноречива.Путь от Кубани до Пензы Ксения почти что прошла пешком, так как паспорт свой давно уж сожгла, а без паспорта кто ж ее в поезд пустит?
Все члены здешней общины, напомню, проживают без паспортов, поскольку считают их дьявольским документом.
Ноги Ксения понатерла до кровавых мозолей и теперь их лечит припарками на целебных травах.
— Что подвигнуло вас на сей подвиг? — спрашиваю.
— Я прочитала книги Петра Кузнецова, — отвечала Ксения, — и через них мне открылась Истина. Поэтому я и пошла к близким мне по сознанию людям.
И давно вы в монастыре?
— Уж тринадцать лет. Это с виду я юная, а на деле мне тридцать пять.
— Расскажите мне, Ксения, вот почему вы — такая красивая и здоровьем, похоже, крепкая — собрались и ушли в монастырь?
— Вообще-то я собиралась замуж, когда мне двадцать исполнилось, и я тогда на заводе работала. Планы строила на семью, но стала внимательно к молодым людям присматриваться и поняла, что замуж-то выходить не за кого. Я с детства много читала, пыталась постичь окружающий мир, и все время хотелось с кем-то поговорить на тему мироустройства. А в нашем сибирском городке N… - вы только не пишите его название, там у меня родные живут, — подобные темы никого не волнуют. Неинтересны.
— Да уж, был я в том городке и прекрасно вас понимаю…
В монастырь она уж не вернется
— Так вот, в юные годы мне, конечно ж, хотелось любви, — продолжала Ксения. — Только любовь в моем понимании должна бы быть совсем не такая, которую я наблюдала у окружающих. Я видела, что люди притягиваются друг к другу только по зову плоти, по страсти, по искушению. А мне хотелось полюбить какого-то человека за его прекрасную душу. Но не встретился мне такой человек, потому всю свою чистую любовь я перенесла на Бога. Пошла странствовать по святым местам, после осела в монастыре.— Тогда объясните, Ксения, как можно любить э… невидимое, неосязаемое?
— Вот вы любите, например, хорошую музыку и поэзию? — спросила она.
— Конечно!
— Вот и я, когда слышу хорошую музыку — плачу иль испытываю истинную благодать. То же испытываю, когда разговариваю с Богом. Я ощущаю его, понимаете?
— А если вдруг, Ксения, встретится вам в ваших странствиях мужчина того склада души, который вам нужен, и прорвется нерастраченная любовь?…Да не смотрите вы так, не себя имею в виду.
— Теперь уже поздно что-то менять, — сказала она, — ведь я дала клятву. И если вы о замужестве, то это бы было с моей стороны предательством перед Господом. Я слыхала: когда монахи нарушают обет и женятся, то у них рождаются болезненные дети.
— Ксения, а настоятельница монастыря вас благословила на странствие вот сюда?
— Нет, но я почуяла благословение Божие!
— Так вы понимаете, матушка, что обратно уже в монастырь вас не пустят? — спросил я с некоторым беспокойством.
— А обратного пути и не будет, грядет конец света, — успокоила меня Ксения, улыбаясь.
Уходя от моих затворниц под вой пурги, я еще долго думал о Ксении, о подобных ей людях, которых по какому-то странному промыслу в последние времена встречается очень уж много на моем тернистом и грешном пути. И я все более понимаю, как тяжко им жить в государстве — России, где даже и толстокожие порой с ума сходят…
