 |
| Православие.Ru | Елена Лебедева | 24.11.2007 |
Храм на торгу
Китай-город стал настоящим московским феноменом, где бурная торговля сочеталась с созиданием огромного количества храмов. Считается, что улица Варварка получила свое название от церкви великомученицы Варвары, которая издревле почиталась покровительницей торговли. (Раньше улица именовалась Всехсвятской, по церкви Всех святых на Кулишках, поставленной благоверным князем Димитрием Донским в память русских воинов, павших на Куликовом поле.) Здесь, у самых стен Кремля раскинулся главный московский торг. Рядом, у нынешнего Москворецкого моста, существовала речная пристань, что способствовало торговле. Исстари купцы и ремесленники торговали на посаде у Кремля, а самые зажиточные тут же заводили и свои дворы. Среди них были гости-сурожане, которых без преувеличения можно назвать главными купцами древней Москвы.Их именование произошло от крымского города Сугдея, который на Руси называли Сурожем. Ныне это замечательный город Судак, славящийся своими уникальными виноградниками и ставший родиной русского шампанского. А в те далекие времена это была византийская колония, которую в середине XIV века захватили генуэзцы и превратили в богатейший торговый пункт, ставший средоточием мировых торговых путей, где торговала Европа, Восток и Русь. Этих-то торговцев, как своих, русских, так и иностранных, москвичи называли сурожанами. Через Сурож они торговали с Византией, с Италией, с Османской империей, так что даже Черное море одно время именовалось Сурожским. Из Руси в Сурож везли меха, шерсть, соль, мед, воск, а оттуда караванами привозили пряности, благовония, дорогое вино, восточные ковры, шелк, драгоценные камни, бронзу, слоновую и моржовую кость. Одним словом, самые элитные товары для московской знати.
В Москве сурожане упоминаются в 1356 году, когда они в первый раз посетили первопрестольную. Тогда же генуэзские торговцы привезли из Сурожа виноградный спирт, впервые познакомив с ним москвичей, и вскоре торговля спиртным стала самой выгодной статьей дохода сурожан, пока русские не научились делать «хлебное вино» самостоятельно из своего национального злака — ржи.
Сурожане прижились в Москве сразу же. Опытные, умелые, состоятельные, видевшие мир и знавшие языки, они могли оказывать великому князю и финансовые, и дипломатические услуги. Известно, что Димитрий Донской взял сурожан в поход на Куликово поле как проводников, ибо они хорошо знали южные дороги, как переводчиков и дипломатов — на случай переговоров, и как свидетелей — «что бы Бог ни устроил, а они расскажут в дальних странах, как купцы знатные». Потом сурожане участвовали в защите Москвы от нашествия хана Тохтамыша. Потом помогали Василию II в его борьбе за московский престол, а Иван III посылал сурожан на судах против Казанского ханства в 1469 году. Cурожане оказывали финансовую помощь и в церковном строительстве. Каменный Спасский собор Андроникова монастыря строился на средства сурожанина Ермолы, который был дедом знаменитого архитектора Василия Ермолина — первого русского зодчего, чье имя сохранила история. Его конкуренты — сурожане Ховрины, родоначальники Головиных, бывшие казначеями московского великого князя, — возводили Симонов и Крестоводвиженский монастыри. Из сурожан же происходил поэт Федор Тютчев. Участвуя в посольствах как торговые представители, всесторонне помогая великому князю, они добивались себе различных привилегий. И первыми видами вознаграждениями были пожалования землей, владениями, домами, вожделенными боярскими титулами и государственными постами. Сурожане имели собственный «суровский» ряд на торгу, где торговали драгоценными камнями и шелком. Селились они в лучших местах, имея возможность поставить жилище рядом с торгом. Часть сурожан обосновалась на Лубянке, где они возвели себе патрональный храм Иоанна Златоуста, будущий соборный храм Златоустьинского монастыря, оставивший ныне лишь имя местным Златоустьинским переулкам. Главным же центром обитания сурожан стал Китай-город — местечко, где они поселились, так и называлось Крымок. Во второй половине XIV века на Варварке появилась богатая усадьба сурожан с домовой деревянной церковью во имя Бориса и Глеба. У этой церкви часто молился святой Максим Блаженный.
Святое место
Максим Блаженный остался в истории как первый московский юродивый. О нем сохранилось очень мало сведений, но известно, что он жил в первой половине XV века — на столетие раньше святого Василия Блаженного. Известно, что он рано оставил отчий дом и подвизался в районе Варварки. Еще не пало монгольское иго, еще Русь терзалась в междоусобицах, еще русские княжества не сплотились вокруг Москвы, и святой Максим Блаженный своей великой верой и беспримерным терпением утешал москвичей, повторяя: «За терпенье даст Бог спасенье. Хоть люта зима, да сладок рай. Оттерпимся — и мы люди будем: исподволь и сырые дрова загораются». У него находили утешение простые бедняки, коим он говорил: «Не плачь битый, плач небитый». У него каялись грешники, которым он напоминал: «Бог всякую правду сыщет. Ни Он тебя, ни ты Его не обманешь». Он обличал и власть предержащих, и лицемеров, и богачей, потерявших совесть: «Божница домашня, а совесть продажна. Всяк крестится, да не всяк молится». Все время святой проводил в молитвах. И, по преданию, умер он ранним утром 11 ноября 1434 года, когда молился на Варварке около церкви Бориса и Глеба. Оттого своего любимого юродивого москвичи похоронили в ограде этого храма, который и упоминается впервые в летописи в связи с погребением Максима Блаженного. Хоронил его некий «муж благоверный Федор Кокчин», живший рядом, но потом его фамилию исказили на московский лад, и храм долгое время назывался «что у Кочкина двора».На могиле святого совершались чудеса. В 1506 году здесь получил исцеление хромой, потом еще многие москвичи обретали помощь. Случалось, Максим Блаженный являлся людям во сне и исцелял, либо предупреждал об опасностях. А в августе 1547 года были обретены его нетленные мощи. В том же году Московский церковный собор канонизировал его и постановил «праздновати на Москве новому чудотворцу Максиму, Христа ради юродивому». День его памяти стал праздником Москвы, ибо Максим Блаженный почитаем как ее особый покровитель. Считалось, что молитва ему — «Святой Блаженный Максим, моли Бога о нас» — помогает уберечься от несчастья, особенно если благочестиво возносить ее чудотворцу в посвященном ему храме и в дни его праздников: в день памяти (11/24 ноября) и в день обретения мощей (13/26 августа). Именно святой Максим изображался на известной иконе вместе с Василием Блаженным, а также на московской Боголюбской иконе Богоматери, которая находилась на Варварской башне китай-городской стены и прославилась исцелениями больных в чумную эпидемию 1771 года. Здесь он изображен в сонме предстоящих Богоматери великих угодников и святителей Московских.
Главная молитва возносилась ему в Борисоглебском храме на Варварке — именно сюда москвичи стекались поклониться святому и попросить его о помощи. До середины XVI века история самого храма довольно туманна. Известно, что после 1434 года в память великого подвижника Христова здесь был устроен придел во имя его небесного покровителя — святого Максима Исповедника. Главный храм все еще стоял деревянный, но в XVI веке был отстроен в камне чуть севернее старой Борисоглебской церкви.
По этому поводу существует несколько версий ученых. Первая гласит, что устроение придела повлекло за собой постройку каменного храма, и что это произошло в начале XVI века, когда сурожский купец-гость Василий Бобр с братией, имевший здесь двор, пожертвовали на него средства. Тогда же эти купцы внесли крупную сумму на возведение соседнего каменного храма святой Варвары. (Есть мнение, разделяемое не всеми учеными, что Василию Бобру принадлежали знаменитые палаты Английского двора на Варварке, которые перешли его потомку Ивану Бобрищеву. Эти-то палаты Иван Грозный и подарил английским купцам.) К тому времени сурожанами называли по привычке богатейших купцов, которые торговали самыми дорогими, элитными товарами, а купцов, занимавшихся оптовой иностранной торговлей, именовали «гостями». Торговля же непосредственно с Сурожем давно угасла, и сурожане в прежнем значении, как торговая корпорация, исчезли. Их патрональная церковь на Лубянке пришла в упадок и была обращена Иваном III в монастырь. Церковь же на Варварке отстроилась в камне, с большим подклетом, где товары надежно хранились от огня и от воров. И вот теперь она была освящена во имя Максима Исповедника, был устроен там и Борисоглебский придел.
Согласно второй версии, каменная церковь Максима Исповедника появилась после 1547 года, то есть после обретения мощей Максима Блаженного.
Сторонники третьей версии утверждают, что деревянная церковь Бориса и Глеба сгорела лишь в 1568 году, и тогда была выстроена новая, каменная, освященная во имя Максима Исповедника, «что на Варварском крестце». Так или иначе, достоверно известно, что в 1568 году стоял уже каменный храм с главным престолом во имя Максима Исповедника и с приделом Бориса и Глеба. Так он простоял более столетия, пока в его судьбе не приняла участие царица Наталья Кирилловна Нарышкина. Традиционно считается, что каменная церковь сгорела в 1676 году и Наталия Кирилловна приказала ее обновить на свой кошт в память почившего в январе того же года царя Алексея Михайловича. Известный москвовед Сергей Романюк указывает, что обновление храма состоялось раньше, а именно в 1672 году, на следующий год после свадьбы Тишайшего государя с Нарышкиной. Те, кто разделяют эту версию, считают, что воссоздание Максимовского храма стало первым крупным заказом новой царицы.
Однако последняя точка в истории его сооружения была поставлена в самом конце XVII века после смерти Наталии Кирилловны. В 1698 году два богатых купца-гостя Максим Шаровников из Костромы и Максим Верховитинов из Москвы в честь своих небесных покровителей построили на Варварке новую, сохранившуюся до наших дней каменную церковь с главным престолом во имя святого Максима Блаженного и с южным приделом во имя святого Максима Исповедника — оттого у храма два названия. Главное, когда разбирали старую церковь, были вновь обретены мощи блаженного, почивавшие под спудом. На время строительства их положили в другом храме, а потом перенесли обратно и с благоговением поместили в серебряную раку под балдахином.
Существует версия, что храмоздатели подражали купцам Филатьевым и их храму Никола Большой Крест. В новом храме тоже был устроен огромный подклет — примечательность китай-городских торговых храмов — для хранения товаров и имущества простых москвичей, в первую очередь прихожан, на случай пожара или войны. Но в печально знаменитом Троицком пожаре 1737 года, погубившем половину центральной Москвы и кремлевский Царь-колокол, сгорел и храм Максима Блаженного. Его восстановили в стиле барокко, непривычном для старомосковского облика Китай-города. Зато в 1812 году и храм, и его приход героически выстояли. Одним из немногих он действовал даже в самые грозные осенние дни, когда армия Наполеона бесчинствовала в Москве. Священник Игнатий Иванов не оставил свой храм и прихожан, продолжая совершать богослужения, за что после победы по ходатайству генерал-губернатора Москвы графа Ф.Ф. Ростопчина был награжден наперсным крестом. Тот факт, что в храме совершались богослужения, свидетельствует, что он не сильно пострадал — в оскверненных или полуразрушенных церквях проводить службу было невозможно. И все же ему понадобились поновления. А в 1827 году появилась новая ампирная колокольня со шпилем — то ли петербургским, то ли московским. Ныне она стала главной «Пизанской башней» Москвы, потому что заметно отклонилась от своей центральной оси.
В этом храме верующие вновь получали помощь от блаженного Максима, чьи мощи покоились здесь до самой революции. Предание гласит, что в 1860-х годах одной купеческой вдове явился во сне старец и велел помолиться святому Максиму Московскому, ибо ей грозит беда. Утром женщина немедленно отправилась в храм на Варварку, помолилась и заказала молебен. Вечером ее внезапно одолела бессонница, она никак не могла заснуть и благодаря этому успела увидеть, как в доме начался пожар. Так женщина сумела не только разбудить домочадцев, но и спасти дом и имущество от огня.
Самыми известными прихожанами Максимовского храма были знаменитые «водочные короли» Смирновы, еще до рецепта Менделеева изготовлявшие качественную русскую водку. Их путь был типичен для многих славных купеческих фамилий, таких как Абрикосовы или Рябушинские. Родом Смирновы были из ярославских крепостных крестьян Алексеевых, и сначала занимались «здабриванием» (то есть выдержкой и конечным производством) кизлярских вин. В 1820 году братья Алексеевы обосновались в Москве, но только в 1840 году, уже имея собственное дело, они сумели выкупиться из крепости и получили разрешение на фамилию Смирновы. Главой семейного дела стал Иван Алексеевич Смирнов. Он купил ренсковый погребок (небольшой магазинчик для продажи иностранных виноградных вин) на Варварке, отчего получил прозвище «Смирнов с Варварки». А в 1857 году приобрел в Китай-городе дом на углу Ипатьевского и Грузинского переулков и стал прихожанином Максимовской церкви. Его лучшая, «смирновская» водка так и называлась «Варваркой». Хорошая водка была в России не только редкостью и знаком качества, но и определенной заслугой винодела, потому что недобросовестные торговцы и откупщики спаивали народ отравой.
Сам Иван Алексеевич более 20 лет прослужил старостой Успенского собора в Кремле, и это было высшей честью для купца, свидетельствующей и о его торговом статусе. Его правой рукой был сын Сергей Иванович Смирнов, который не только помогал отцу в делах по содержанию Успенского собора, но и сам на протяжении 23 лет был ктитором своей приходской церкви Максима Блаженного и не раз ремонтировал ее. А самый главный «водочник» Петр Арсеньевич Смирнов — племянник Ивана Алексеевича — тоже соблюдал семейную традицию: он был старостой и псаломщиком двух кремлевских храмов — Благовещенского собора и Верхоспасского храма при Теремном дворце. Конец этой традиции положила революция.
Борьба за жизнь
После революции храм Максима Блаженного не только долго не закрывался, но и сумел вписать еще одну страницу в свою историю. В конце 1920-х годов регентом в этом храме был молодой инок Платон (Извеков) — будущий Святейший Патриарх Московский и всея Руси Пимен. Однажды на всенощной в канун престольного праздника 1926 года в этом храме его увидел художник Павел Корин и сделал с него портретный набросок для своей картины-эпопеи «Русь уходящая».Это действительно были прощальные годы храма, чудом не погибшего в черную годину русской истории. В 1930-х годах он был закрыт, обезглавлен и разорен. По плану сталинской реконструкции он подлежал сносу, как и все дома, стоящие на правой южной стороне «улицы Разина» — этим революционным именем Варварка была названа оттого, что в 1671 году по ней везли на казнь известного бунтаря. Сама улица подлежала оригинальному выпрямлению в стройную линию о двух уровнях: на месте разрушенных домов предполагалось сооружение второй половины улицы на более низком уровне, которая соединялась бы с первой лестницами и пандусами. Эти изменения были связаны со строительством восьмой сталинской высотки, которая возводилась в Зарядье для ведомства Берии. Как шептались москвичи — «в награду» за «заслуги», хотя в путеводителе Сытина сей небоскреб туманно назывался «административным зданием». Между тем она и должна была стать самой высокой высоткой в 37 этажей: ее северный фасад был бы обращен к Варварке, так что о его оформлении заботились за счет старой Москвы. Наиболее ценные здания, такие как церковь Зачатия святой Анны и фрагменты китайгородской стены с башнями, намеревались перенести в Коломенское — в музей древней русской архитектуры на открытом воздухе.
И только смерть Сталина остановила этот грандиозный план. После падения Берии строительство высотки в Зарядье остановили и на том месте построили гостиницу «Россия», которая дополнительных жертв не потребовала. И хотя почти все Зарядье снесли, Максимовский храм и несколько других церквей на Варварке уцелели. Потом их специально отреставрировали, чтобы сохранить на одной стороне улицы облик древней Москвы, как контраст более поздней московской архитектуре, оставшейся на противоположной стороне Варварки.
Реставрация храма Максима Блаженного началась в 1965 году. Под руководством архитектора С.С. Подъяпольского восстановили главы, увенчали их позолоченными крестами, отремонтировали здание и отдали его в ведение… Всероссийского общества охраны природы для проведения выставок. Выставочный зал находился в нем до тех недавних пор, пока храм решением Моссовета не отдали верующим.
Богослужения в нем начались только после 1994 года. Храм, который входит в состав Патриаршего подворья в Китай-городе, возрождается, но ему по-прежнему нужна помощь. В конце прошлого года по благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II была создана инициативная группа по сбору средств на его реставрацию.
Все, кто хочет пожертвовать на этот святой храм, могут перевести деньги на расчетный счет:
N 40 703 810 860 140 847 104
в АКБ «Промсвязь банк» (ЗАО) г. Москвы,
к. счет N 30 101 810 600 000 000 000
ИНН 7 705 016 919
КПП 770 501 001БИК 44 583 119
