 |
| РПМонитор | Алексей Леонов, Александр Рублев | 17.11.2007 |
Парадокс истории заключается в том, что само слово «Латвия» является производным именно от самоназвания латгалов. Однако сегодня латышские этнократы настаивают на том, что такой нации, как латгалы, не существует. Между тем, по оценкам филологов, латгальский язык является самостоятельным языком с элементами немецких, польских, белорусских заимствований, а вовсе не разновидностью латышского. Свою численность в нынешней Латвии латгалы оценивают примерно в 250−400 тысяч человек. Центром латгальского национального очага являются города Даугавпилс (Двинск) и Резекне (Режице).
Исторические пути латгалов и предков нынешних латышей разошлись 800 лет тому назад. В отличие от других балтийских племен, латгалы не попали под иго крестоносцев, но сохранили свою национальную независимость. С середины XIV века они вошли в состав Великого княжества Литовского (ВКЛ). Этническая близость латгалов и литовцев стала залогом того, что латгалы вполне комфортно чувствовали себя в ВКЛ. После польско-литовской унии латгалы остались в «литовской» части Речи Посполитой и наладили хорошие отношения с поляками. Принципиально важно, что именно во время пребывания латгалов в составе Речи Посполитой был создан латгальский алфавит на польской основе. Национальное развитие латгалов продолжалось и в Российской империи, где свободно печатались книги на латгальском языке.
Ситуация изменилась после польских восстаний 1830-го и 1862−1863 годов, в которых латгальские крестьяне приняли участие в основном по социально-экономическим мотивам. После этого власти в Петербурге стали смотреть на латгалов как на «неблагонадежных», обращая внимание прежде всего на их культурную близость к полякам и литовцам. Книгопечатание на латгальском языке было запрещено.
Старые конфликты между латгалами и царской администрацией дали о себе знать в 1917 году, когда в городе Резекне состоялся Латгальский конгресс, принявший решение объединиться с поддерживаемым Временным правительством латвийскими автономистами.
В первый период существования независимой Латвии права латгалов соблюдались, однако затем в стране все большее влияние стали приобретать радикальные латышские националисты-этнократы. Под их давлением была проведена орфографическая реформа латгальского языка, его алфавит был переведен на латышскую основу. Затем в него было внедрено множество латышских заимствований, которые стали считаться «литературной нормой». В своем новом виде латгальский язык стал мало отличим от латышского. Затем режим Ульманиса, поставивший своей целью построение «Великой Латвии», взял курс на полную ассимиляцию латгалов, которых в принудительном порядке записали в «латыши».
Почувствовав себя гражданами второго сорта, латгалы резко разошлись с основной массой латышей в годы Второй мировой войны, оказавшись по разные стороны баррикады. Большинство латышей поддержало нацистскую Германию, большинство латгалов — воевало в партизанских отрядах на стороне Красной Армии. В послевоенной Латвийской СССР латгалы продолжали признаваться отдельной нацией вплоть до 1969 года. Однако затем Москва пошла на уступку руководству Латвии, и латгалам вновь было велено считать себя латышами.
Национальные права латгалов не признаются и в современной независимой Латвии. Между тем, принцип «одно государство для одной нации», по которому живут рижские власти, не соответствует гуманитарным нормам, принятым в цивилизованном мире. Латгальский вопрос уже давно заслуживает обсуждения как в европейских, так и в международных структурах. Сторонники национального равноправия в Латвии убеждены в том, что «русские и латгалы могут стать союзниками в деле демократизации Латвии в области прав национальных меньшинств. Конечно, не все проблемы у латгалов и русских одинаковы. Если для русских, например, важны проблемы безгражданства и сокращения образования на своем языке, то для латгалов — признание их идентичности, воссоздание образования на своем языке, создание автономной Латгалии. Но цель у русских и латгалов общая — демократическая Латвия, которая соблюдает права человека, включая права национальных меньшинств на свободный выбор национальности, на использование своего языка в общении с государственными органами власти, в государственной системе образования, в поддерживаемых государством средствах массовой информации на языках меньшинств. Благодаря латгалам все жители Латвии смогут, не стесняясь чьего-то мнимого доминирования, говорить о Латвии как о многонациональном государстве, в котором основными этническими группами являются балты (60% - латыши, латгалы, литовцы, жемайты) и славяне (38% - русские, белорусы, украинцы, поляки, русины)».
Очевидно, что признание за латгалами права на самостоятельное национальное развитие пошло бы на благо Латвии, существенно снизив остроту национальных противоречий в этой стране.
Как по своим религиозным предпочтениям (часть латгалов исповедует православие и носит русские имена), так и по складу своего национального характера (латгалы — открыты и доброжелательны, в отличие от замкнутых и погруженных в себя латышей) латгальский этнос имеет с русскими много общих точек соприкосновения. Получив официальное признание, латгалы могли бы стать третьей стороной в диалоге этнических общин Латвии, придав ему более конструктивный характер.
