 |
| Татьянин день | Драгана Керкез | 17.11.2007 |
— В России церковная жизнь сейчас более активна в больших городах, а что можно сказать о Черногории?
— Я думаю, не всегда размер города имеет значение. Мне кажется, что мой Никшич — маленький, но уникальный город Черногории, потому что здесь очень много молодых людей, ходящих в церковь. На Пасху в храме, когда служит владыка Ионникий, прихожан может быть столько, что Причастие будет длиться более полутора часов. Представляете, сколько народу приступает к Таинству? Вот в Подгорице, в столице, не так уж много народу в храме. А в Никшиче ходит в церковь почти весь город.
— Это зависит от служащих клириков или от чего — то ещё?
— Мне кажется, что благодаря нашему Владыке и нашим священникам, которые очень много работают с молодёжью. По их непрестанным молитвам люди приходят в храм.
— Что значит «много работают с молодежью»?
— Настоящие подвижники привлекают к себе людей. В начале 90-х годов в Острог (где располагается монастырь Василия Острожского) приехал батюшка — отец Лазарь (он упокоился в 2000 году). Это был чудесный человек, собравший множество духовных чад! Очень многие люди именно благодаря ему пришли в Церковь, затем — приходили уже за его духовными чадами. Отец Лазарь вырастил в одной традиции многих молодых священников, которые переняли у него всё самое лучшее в служении.
— Интересно, на каком языке служат в Церкви: церковно-славянском или сербском?
— На современном сербском. В Никшиче есть два непрофессиональных хора из прихожан, в котором поют молодые люди. Один хор детский. Дело в том, что у нас принято, чтобы стоящий на службе народ пел. Один человек запевает — и весь храм подхватывает.
— В России немного иначе все…
— Я привыкла уже за три года. Немного непривычно было сначала, но у вас мне очень нравится как поют Символ Веры — словно одним голосом.
— Как протекала жизнь в Церкви в «югославском» прошлом?
— Черногория была «очень коммунистической"… Я стала приезжать туда в начале 90-х. Мне сказали, что церковь в Никшиче была буквально заперта на ключ. Очень много священников было убито после Второй мировой войны — настоящая красная чума. У нас в Сербии храмы никогда не закрывались. Конечно, был коммунизм, но при этом народ в большей степени отстаивал свою веру и свои традиции.
— Массовые гонения на Церковь были?
— Конечно. Но они не сравнимы с тем, что было в России.
— В России выделяют несколько волн гонений при Сталине, позже при Хрущеве.
— А в Сербии всё время был Тито. После Второй мировой войны время было очень суровое, пострадали многие семьи священников. Я застала уже менее жестокие времена, когда были уже другие, но не менее действенные методы. Но при этом, мне кажется, что народ в Сербии не так отвернулся от самого себя, как это было в Черногории. Возрождение духовности в Черногории приходится на 90-е годы, когда вернулся митрополит Амфилохий, наш заступник и молитвенник. Он очень много трудится. Черногория — крохотная страна, но он буквально всю её исходил своими ногами, служил везде, даже если это храм в маленькой деревне. И монашеская жизнь во многих монастырях возобновилась по его молитвам.
Церковь vs государство. Или «стук в закрытую дверь»
— У нас уже не первый год обсуждается введение в школах предмета «Основы православной культуры». В связи с публикацией письма десяти наших академиков, опять обсуждается вопрос о клирикализации российского общества. Актуальны ли подобные проблемы в Черногории? Преподаются ли предметы, связанные с верой, в школе? Как Церковь связана с образованием?
В Сербии дети должны выбирать для изучения либо закон Божий, либо т.н. граждановедение. Этот выбор надо сделать в первом классе. Что касается «граждановедения»: мне этот предмет кажется вредным, да и преподают его обычно так, что дети на этих уроках отдыхают. Знаю пример, когда учитель приходил, что-то там ел, курил в классе, дети баловались, и при этом получали фиктивные оценки. А на уроках закона Божия они занимаются серьёзно. И, к сожалению, некоторые дети уходят на граждановедение, просто потому, что можно получить оценку, ничего не делая.
— Скажите, а национальная культура, традиции еще живы в сознании сербов? Говорят, что на свадьбах, все за столом поют народные песни, а не что-то современно-эстрадное. Эту культуру где прививают? В школах?
— Я бы не сказала, что это очень культивируется в школе, но утверждать, что этого совсем нет, тоже было бы неправдой. В Советском Союзе деревня была практически уничтожена. В Сербии и Черногории деревня сохранилась, поэтому до сих пор живы и древние традиции.
Работая на отделении сербского языка в петербургском университете, столкнулась с тем, что студенты просто не знали русских народных песен. Наша молодёжь, конечно, любит современную музыку, но чтобы они не знали народных песен — такого быть не может. Это сохранено в семьях. В последнее время появилось очень много коллективов, которые не просто поют, а занимаются серьезным исследованием народного творчества, духовной музыки.
— А как вообще строятся в Черногории взаимоотношения Церкви и государства?
— В данный момент отношения очень сложные. В Черногории существует группа людей, по сути еретическая… они были отлучены от Церкви. В 2000 году их зарегистрировали в полицейском участке в Цетинье под названием «Черногорская православная Церковь».
— Для регистрации религиозной организации достаточно пойти в полицейский участок и подать заявление? То есть это может сделать любой человек?
— Да, такая свобода. И, к сожалению, официальная власть Черногории поддерживает эту группу. Сейчас Черногория делится на тех, кто считает себя черногорцами и тех, кто себя считает сербами, несмотря на то, что все эти люди православные.
Черногорцы как нация не существовали до 1945 года, когда коммунист Милован Джилас в газете «Борба» опубликовал статью, в которой говорилось, что в течение войны созданы условия для того, чтобы черногорцы были выделены в особую нацию. Да, они сербы, но особые сербы. Черногорец — это гражданство, а национальность — серб, просто жили они в разных государствах. Конечно, влияние Запада и Ватикана в этой ситуации очень велико, так как Ватикан поддерживает деятельность всех сепаратистских групп в Черногории, что создаёт определённые сложности. Звучат вопросы: а почему в Черногории Сербская православная Церковь? Почему бы не создать свою Церковь?
— Игра на политической ситуации?
— Да, есть еще идея создания унии. Заявляется, что черногорцы вообще никогда не были православными. Мол, святой Савва насильно крестил их. Это вообще какое-то страшное отступление от истины.
— Какова же их истинная вера?
— Все славяне до принятия христианства были язычниками. После принятия христианства исконной верой сербов было православие, и сербы — это один народ. К несчастью, из-за наших междоусобиц мы жили в разных государствах: Сербия, Черногория, часть нашего народа жила на нынешней территории Боснии и Герцеговины, часть в Хорватии. Так что говорить о том, что живущие в Сербии и Черногории православные не один народ по меньшей мере выдумка. Сейчас ещё хотят и язык Черногории переименовать — якобы им нужна «их» Церковь и «их», «черногорский» язык. Сначала они хотели его определить как один из диалектов. Принялись доказывать, что есть разница с сербским на лексическом и фонетическом уровнях. Потом, когда осознали бесплотность этих попыток, решили язык просто переименовать. Мол, мы живём в Черногории, поэтому и язык наш — черногорский. У каждого есть право называть язык, на котором он говорит, как он хочет. Я тогда шутила, что говорю на драганокеркизовском. Абсурд ситуации в том, что «новый» язык уже внедрили в школах. Название предмета «Сербский язык» отменили три года назад. В Никшиче 27 преподавателей уволено, потому что они отказались вести предмет без названия.
Есть предложение о названии «Материнский язык», с указанием в скобках — сербский, хорватский, боснийский — кто как хочет. Как такое может быть? Как сказал один из спикеров: «Я очень счастлив, что могу говорить на четырёх материнских языках». А глава министерства образования выразил уверенность, что такими стараниями они «создадут нового человека».
— А власти как к этому относятся?
— С властями отдельная история. Никакого содействия от них ждать не приходится. Антинациональнее власти, чем в Черногории, я не видела. Когда-то они были комсомольцами, в начале 90-х все оказались сербами, сейчас стали заядлыми черногорцами. И черногорцы по происхождению не сербы, а не знаю кто, и были они якобы не православными, а православие их заставили принять. Вот такое творится в Черногории, и что будет дальше — неизвестно.
— Всё, описанное вами, на первый туристический взгляд совсем незаметно.
— Это только внешнее впечатление. На самом деле не так уж все спокойны. Внешняя неторопливость обманчива, а народ по сути мятежный. Самое страшное, что разделение происходит внутри семей. В одной семье, например, два брата. Один из них серб, а другой считает себя черногорцем. И вот их отцу стало плохо с сердцем. Стали вызывать скорую, но один из сыновей сам предложил отвезти отца в больницу. Так один из сыновей заявил: «Я ни за что не сяду в машину рядом с черногорцем!» А это ведь родной сын. Мы словно не узнаём друг друга.
— Неужели есть такое разделение?
— Да, есть и очень ощутимое. Причём если ты в университете говоришь о «сербском языке» — на тебе сразу же поставят клеймо, многие просто побоятся сесть рядом с тобой, кто-то будет смотреть с презрением. Вот мы и сидим так, группами — сербы и черногорцы.
— А какова опасность, что всё это закончится тем, что считающие себя сербами просто уедут в Сербию?
— Да, такое может быть. Синдром Косово уже переносится на Черногорию, к сожалению. Если честно, я тоже готова уехать. Я родом из Сербии. И если язык будет переименован, уеду точно. Я филолог и не хочу делать переводы с русского на так называемый «черногорский язык». Жить без зарплаты я не смогу, нужно работать, а если я не пойду на такие условия, то работы не будет.
Vivat Academia, vivat professores!
— Вы сейчас где работаете?— На философском факультете в Университета Черногории — так он называется официально.
— Преподаёте философию?
— Нет-нет, это своеобразный философский факультет, там есть и филологические кафедры, а отдельно филологического факультета нет. Есть кафедры сербского языка, английского, русского и французского, кафедра славянской литературы, которую сейчас хотят переименовать.
— А где находится университет?
— В Подгорице. Только философский факультет, тоже входящий в состав университета, находится в Никшиче.
— Есть разница между системами образования России и Черногории?
— Безусловно, есть. Мы сначала учимся в восьмилетке, потом 4 года в средней школе, и после 12 лет обучения уже поступаем в университет. И сейчас в Черногории уже 3 года как введена болонская система «3 плюс 2» в отношении высшего образования.
На мой взгляд, это было сделано не очень обдумано. Время обучения сокращено. Слава Богу, у нас не дошли еще до того, чтобы отменять на филологическом факультете устный экзамен, как это было сделано на Западе. (Не представляю, как при изучении языка экзамен может быть только письменным?) Мне кажется, что прежняя система всё же лучше того, что есть сейчас. Даже ответы студентов, учившихся по старой системе, уровень их знаний был выше, чем у студентов, обучающихся по новой системе.
Пересдать какой-либо неудавшийся экзамен можно только один раз. И если эта попытка будет неудачной, студент должен в следующем году ходить на те же занятия, накапливать баллы, — в течение семестра нужно накопить 50 баллов — и снова приходить сдавать экзамен. Причём за неделю они могут сдавать до 7 экзаменов!
Получается, что с одной стороны студенты перегружены, иногда получается, что в один день они пишут 3−4 теста у разных преподавателей. Просто не остаётся сил на должную концентрацию, а в конечном итоге уровень их знаний ниже, чем был раньше. Вот такой нонсенс — нагрузка теперь вроде бы больше, а ответы их в общей массе хуже. Конечно, есть хорошие студенты, но их единицы, а общая картина не очень радостна.
— Пользуется ли популярностью филологическое направление среди абитуриентов?
— Да, пользуется, причём популярностью немалой. Конечно, самый популярный язык — английский, достаточно популярен итальянский. И сейчас, благодаря большому количеству русских, которые скупают буквально всё в Черногории, русский язык тоже стал пользоваться большим спросом. С другой стороны очень мало русистов, тем более дипломированных.
— В Чехии можно столкнуться с такой ситуацией: люди, которые имеют право испытывать неприязнь к русским в связи с событиями Пражской весны, например, относятся к ним вполне доброжелательно, показывают по карте путь, охотно объясняются на русском. А молодёжь чаще говорит только по-английски или по-французски. В Черногории ситуация такая же. Мало с кем из молодых людей можно объясниться по-русски, а вот люди лет пятидесяти, видимо, ещё в школе учившие русский язык, говорят на нём вполне прилично.
— Да, язык они и правда учили в школе. Но сейчас русского в школах практически нет — это теперь редкость и в Сербии, и в Черногории. С другой стороны, сейчас получить диплом преподавателя русского языка очень хорошо, потому что устроиться с таким дипломом на хорошо оплачиваемую работу можно без проблем.
Продолжение следует
Юлиана Годик
