 |
| Татьянин день | Евгений Никифоров | 12.11.2007 |
Голоса и отголоски фестиваля
— Евгений Константинович, в чём актуальность такого события как состоявшийся в Ставрополе фестиваль православной прессы «Свет веры»?Понимаете, здесь, на ставропольской земле, мы увидели очень полезное явление. И польза его во многом определяется именно масштабностью. Люди смогли поставить свою деятельность в некий контекст, и российский, и международный, сравнить своё творчество с творчеством других участников, увидеть, что проблемы, которые у них есть, заботят и всех остальных. Вот это, наверное, самая большая польза от проведённого мероприятия.
А для меня лично было крайне важно увидеть такого рода деятельность и рассказать всем «клеветникам России», что православная журналистика жива, что масштаб церковной деятельности превышает все возможные мечты. В семинарии, где я сегодня встречался с ребятами, проводил беседу, мы увидели молодых, чистых, умных людей, от которых уходить было жаль, потому что это благоухание юной жизни во Христе редчайшее явление в современном мире. Жалко было с ними расставаться, видя жаждущие знаний и опыта глаза. Беседовать было очень приятно, надеюсь, что они получили что-то от меня, а я получил от них громадный заряд бодрости, живое желание послужить Церкви.
И благодарность за это, прежде всего епископу, Владыке Феофану, потому что это человек громадного масштаба, громадного стратегического мышления, человек, с одной стороны, очень точного анализа ситуации, а с другой стороны, очень опытный руководитель. Он умеет решать поставленные задачи самым деликатным образом.
Здесь собрались журналисты со всего юга России. Мы были приглашены из Москвы, чтобы рассказать о видении ситуации по стране в целом — из центра иногда многое виднее. Задача нашего участия в том, чтобы люди поняли, что они не одни, что сейчас уже по всей России идут схожие процессы. Очень важно, чтобы региональные средства массовой информации не пытались воспроизводить то, что делают федеральные, чтобы епархиальные не подменяли центральные, а приходские — епархиальные. Ведь задачи у всех у них разные. Они не лучше и не хуже, просто разные.
Вот, например, обозрение «Радонеж» — это издание, которое не могло бы существовать здесь, на Ставрополье. Мы — аналитическое обозрение, которое занимается осмыслением событий в мире и процессов, происходящих в России, в контексте мировых проблем и тенденций. Наше обозрение носит общецерковный характер. Но это имеет значение только на федеральном уровне. А из отдельно взятой епархии это не видно, не понятно, да и не нужно. Профессионализм любого издания заключается в том, чтобы точно знать свою аудиторию. Вы должны знать, к кому обращаетесь, знать интересы и потребности этого зрителя, читателя, слушателя. Наша задача — смиренно не навязывать что-либо своей аудитории, а отвечать на ее вопросы. И талант журналиста в том, чтобы эти вопросы услышать и точно на них ответить. Именно точность попадания и составляет профессионализм. Так что противоречия в восприятии уровня и масштаба издания (или мероприятия — если говорить о фестивале) здесь никакого нет.
Ведь, например, у приходского листка тоже совершенно самостоятельные задачи, нежели у епархиального издания. Там, на приходе, мир ещё более узкий, но при этом мир абсолютно полноценный. Это мир живых людей. Как люди должны реагировать на те или иные ситуации вполне конкретного прихода? Что у них там происходит? Как дальше строить свою общинную жизнь? Собственно, и задача приходского листка в том, чтобы помогать эту жизнь строить. Крайне важно вернуться к тому, ради чего Христос пришёл в мир, ради Евхаристии, вокруг которой совершается братская трапеза, создаётся община, тело Христово. Люди живут вокруг храма, существуют в храме, для храма, для бескровной жертвы. Вот так я это всё вижу. Поэтому когда говорят: вот мы здесь… а вы там!… Ничего подобного. Талант всюду одинаков. Просто один талант и одни задачи для приходского листка, другие для епархиальной газеты, областного вестника, третьи для центрального СМИ.
Задачка для журналиста
— То есть, получается, что разные ресурсы обращаются к разным аудиториям на разном языке. Возможен ли в таком случае обмен опытом? Вы приехали, рассказали о своей деятельности, что это дало журналистам из регионов? Повысится ли их профессионализм от того, что они увидели, что Вы профессионал на своем уровне?— Нет, безусловно, нет. Просто меня пригласили, чтобы я рассказал о том, что знаю только я.
— Тогда в чем задача подобной конференции?
— Православие как мировая религия неотделима от существующих глобальных проблем современности. Даже на уровне маленького храма, маленькой общины мы говорим о мировом зле и мировом добре, о спасении мира вообще и о спасении человека в частности. Поэтому мы всегда глобальны, даже в самой маленькой капле, самым отдалённым приходом в каком-нибудь глухом месте. Но именно поэтому мы должны представлять себе текущую ситуацию, в которой находимся. И порой частные проблемы, возникающие перед нами, находят более внятное объяснение глядя из центра. Когда мы сталкиваемся с ними на уровне частной жизни, обыденного сознания, то думаем, что это некоторое недопонимание и личная некомпетентность наших оппонентов, что надо просто объяснить людям как все есть на самом деле, и они поймут.
Однако, сегодня ситуация в мире такова, что многое объяснять уже не приходится. Это просто бессмысленно. И не в силу недостатка у кого-то здравого смысла, не в отсутствии доброволия, а в злой воле, которая вершится сейчас совершенно откровенно против всякого здравого смысла. Так что пришло время понять, что ссылки на здравый смысл в современной ситуации по меньшей мере малоэффективны. Не стоит тратиться на бессмысленные рассуждения и объяснения. Тем более, что подача материала в современных средствах массовой информации зачастую лишает нас возможности что-либо понять. Возьмём, к примеру, телеканал «Евроньюс» или наши «Вести». Вам показывают событие, но вы лишены даже надежды понять, в чём его смысл. С точки зрения современной журналистской этики нужно показать голый факт с как бы положительным намерением не оказывать идеологического давления на зрителя, на читателя. И вот тут принципиально важно знать и понимать, что факта без контекста не бывает, что объекта без системы быть не может. Наша задача как журналистов, — рассказывать о том, что действительно происходит в мире, чему обязаны своим появлением те или иные факты.
Святейший Патриарх в течение последних трёх-пяти лет своего патриаршества пытается донести до сведения светских властей необходимость преподавания основ православной культуры, но его позиция и аргументы не встречают понимания. Точнее, понимание присутствует, все всё прекрасно понимают. Но есть определенные политические силы, связанные личными сделками с совестью, которые тормозят процесс на административном уровне.
Именно поэтому была нарочито придумана история с письмом десяти академиков, которые не представляют ни академическую, ни какую другую общественность. Мало того, письмо составлено людьми, не имеющими к академической культуре никакого отношения. Это очевидно хотя бы по тому, что текст письма не соответствует интеллектуальному уровню лауреатов Нобелевской премии. Это позор для подписавших его людей, имеющих огромный авторитет в своей области научного мира. Так что же заставило их рисковать свей репутацией? Легкомыслие какое-то труднопредположимое, злая политическая воля или приобщённость еще к чему-то, что для нас является тайной? И поскольку мы занимаемся аналитикой, мы стараемся дать ответ на эти вопросы.
Или ситуация с гей-парадами. Любой здравомыслящий человек понимает, что это недопустимо. А ему говорят: нет, ваше здравомыслие вообще тут не имеет значения, всё будет. Почему? Да потому что они действительно имеют право. Право на митинги и демонстрации. Это право им обеспечивает закон. Парадокс заключается в том, что мы вынуждены рукоплескать беззаконию, телефонному праву и пр., потому что законоприменительная практика пока у нас в стране лицемерна. Но когда закон восторжествует, по нашим улицам без всяких преград потекут мутные потоки всякой нечести. И нам сейчас уже стоит подумать как противостоять этому, пока ещё действуют воля и авторитет отдельных руководителей. Вот парадокс — мы, православные, вынуждены приветствовать проявления беззакония, потому что справиться с беспределом по закону невозможно. Нужно менять Конституцию, насыщая ее идеологией и ценностями русской цивилизации. И наша задача не терять из виду партию, в политическую платформу которой входило бы требование изменения действующей Конституции, дабы в ней были заложены традиционные культурные и духовные ценности православия.
— Вам это видится реальным или представляется чем-то из области мечты?
— Нет, это абсолютно нормальные вещи. Сейчас христианские силы Европы бьются за упоминание христианских ценностей в евроконституции. И как бьются — насмерть! Да, пока не очень удаётся, но усилия в этом направлении не ослабевают.
— У нас на сегодняшний день опыт выражения гражданами своих православных политических инициатив чаще сводится к объявлению о каких-либо шумных акциях, событиях, а потом журналистов собирается больше, чем участников возможных событий.
— Журналистов всё-таки собирается столько, сколько скажут. Когда выходят три гея с транспарантами, то собирается 60 камер. А выходят десяток хоругвеносцев с хоругвями и протестуют против засилья тех же геев — в лучшем случае упомянут новостные агентства. Вполне политкорректная логика, кстати. Да, несколько театральное облачение хоругвеносцев может у кого-то вызывать неприятие. Есть Союз православных граждан. Это солидная общественно-политическая организация, действующая по благословению и в полном согласии с волей священноначалия, действующая в той степени, в которой может быть активной политическая сила. То, что мы невелики, — беда наша. Православные почему-то считают, что политику можно отдать на откуп кому угодно, только не заниматься ею самим. Вот и получайте. Так что пусть некоторые наши православные общественно-политические организации не очень совершенны, но они вполне искренние. Они подвижнически служат главной идее — сохранению православной культуры в нашей стране, очищению нашей жизни от всякого рода скверны, поддерживают инициативы священноначалия в этом отношении. Если мы хотим, чтобы эти движения были более убедительны, то мы можем в них вступать, им помогать и участвовать, а не говорить брезгливо: мол, ладно, с дураками мы дело иметь не будем. Если мы не будем принимать участия, то оттуда уйдёт всё разумное, и что будет тогда? И кто в этом будет виноват? Скорее уж виноваты будут умники, отмахнувшиеся от этой деятельности, чем те, кто пытался искренне очистить наше жизненное пространство от всякого рода мерзости.
Православная журналистика. Вчера. Сегодня. Завтра
— Если говорить о прикладных навыках, необходимых православному журналисту, то что бы Вы отметили как задачи первоочередной важности?В результате нашей двенадцатилетней деятельности мы выяснили одно: православное кино, православные телерадиопередачи — это те передачи, которые делаются православными людьми. Православный взгляд человека на что бы то ни было всегда интересен, потому что это религиозный взгляд, это совсем другое осмысление мира, это всегда глубже, объёмнее и тем самым всегда интереснее. Православные передачи по идее должны быть самыми рейтинговыми. Что такое епархиальное кино? Покажут какой-нибудь «архиерей-фильм»: Владыка приехал, Владыка уехал, Владыка послужил. Я, наверное, скажу какую-нибудь крамолу, но, честно говоря, рядовому православному человеку совершенно неинтересно есть ли в епархии архиерей или его нет вовсе. А для клирика важно осветить деятельность архиерея. И архиерею важно создавать общественный авторитет церкви в его лице. Здесь есть определённое противоречие, это сложный вопрос. И задача журналистов разрешить это противоречие.
Так что сам по себе фестиваль должен быть. У нас пока некому и не с кем соревноваться и некого награждать. Мне кажется, что мы должны перейти к фестивальной плоскости радостного общения: показам, «общей трапезе» так сказать. Ведь для каждого христианина встреча с другим христианином — праздник. Это такая радость — увидеться нам всем вместе, что уже это достойно того, чтобы приехать. Но от праздников нужно переходить к рутинной работе, к курсам повышения квалификации работников средств массовой информации. И было бы очень хорошо, если бы региональным журналистам предоставили возможность не только приехать и не только общаться с крупными журналистами и посещать мастер-классы, но и элементарно получить вариант вёрстки для своей газеты или программы, чтобы кто-то мог подсказать, как лучше воплотить ту или иную идею, чтобы была возможность получить лицензионную программу, какой-нибудь Page Maker для работы, чтобы был доступ к определённой базе данных.
Не всегда человек сразу может понять, что к чему. Вот приехал на приход молодой выпускник семинарии, он жаждет что-то создавать, делать, и при этом начинается мучительное изобретение велосипеда. Этого не должно быть. Надо, чтобы была возможность зайти на сайт, где можно найти элементарные знания и приёмы вёрстки. Пусть человек хотя бы знает, как пользоваться шрифтами так, чтобы не было излишней пестроты. Хорошо бы, чтобы приехавшие могли получить конкретный пакет навыков и умений по работе с прессой. Программы сейчас потрясающие, только надо знать, где их взять и как ими пользоваться. Научить человека пользоваться цифровыми технологиями достаточно просто, но нужно просто сесть и сделать это, уделить этому силы и время. А только общение — слишком малый результат. Утешиться тем, что у всех общие проблемы, и что дальше? Конечно, когда сталкиваешься с такими же проблемами, что и у всех остальных, психологически легче. Но этого мало.
— Светские СМИ воспринимают сейчас православные как полноценных коллег?
— Одни да, другие нет, всё зависит от конкретных людей. Как может профессиональный журналист воспринимать как своего коллегу бабушку без профессионального образования, которой получено возглавлять приходской листок? Да никак. Поэтому давайте разделим самодеятельность и профессионализм. А епархиальные издания, которые мы видели здесь, конечно, профессиональные, потому что делаются умными профессионалами, работающими в церковной сфере, делающими это очень хорошо. Их-то и воспринимают как своих, говорят с ними на одном языке. А матушку, которая решила быть издателем, как бы она ни была хороша и благочестива, воспримут несколько иначе, проявляя должное снисхождение. В любом случае, профессионализм — это продукт труда.
— А насколько верна, на Ваш взгляд, идея о том, что православный журналист должен быть подкованным богословом?
— С этим я не могу согласиться. Православный журналист должен быть просто журналистом православного вероисповедания — и всё. Он живёт православной жизнью, знает её изнутри. Для начала хотя бы заучить верное произношение имени своего Предстоятеля — не АлЕксий, а АлексИй, потому что иногда и по центральным каналам звучат подобные непростительные глупости. И для этого совершенно не обязательно быть богословом.
Если говорить о православной журналистике, то она совершенно особенная, иная, нежели светская. Наша задача не самим высказаться: я журналист, я имею право. Да кто ты такой? Чем ты заслужил то, чтобы тут высказываться и быть властителем умов? Наша роль скромная. Наша задача в том, чтобы найти автора. Обычно то ли чудесный мирянин, молитвенник скромный, то ли батюшка, то ли матушка, то ли монахиня, то ли монах, то ли просто подвижник, его судьба — вот что нас интересует. И наша задача тихо этому послужить.
Что такое на самом деле православный редактор? Это великий немой, он всегда стоит сзади тихенько и смиренненько, только для того, чтобы пытаться осторожно подправить мысль, если она подана чуть косноязычно, привести материал в удобочитаемый вид. Если у вас нет этого духовного сокровища, если вам нечем поделиться, то ни бойкостью, ни болтливостью, которой многие нынешние журналисты пытаются прикрыть внутреннюю пустоту, это не поправить. Ведь у скольких за пёстрой болтовнёй нет ничего, одна пустышка!
Задача православного журналиста — увидеть содержательного человека и попытаться это сокровище донести до как можно большего количества людей. Нам не нужно быть богословами. Мы должны искать богословов. И не в смысле академическом, нам не школьное богословие нужно, а человека, который богословствует потому, что стяжал хоть чуть Духа Святаго. Мудрая жизнь — вот наше богословие. Что человек реально о Боге понял? Каково его личное богопознание? А так, поговорить, поболтать о Боге — это, конечно, суесловие, пустословие, пустозвонство.
— Если перевести идею о том, что мы не самовыражаемся, а ищем сокровище среди людей в практическую сферу православных СМИ, то можно сказать, что многими как непрофессионализм воспринимается отношение, существующее в церковных СМИ к авторскому праву. Одни и те же идеи и высказывания, начиная от Иоанна Златоуста и заканчивая ныне живущим и здравствующим человеком, кочуют из текста в текст без всяких ссылок на первоисточник.
— Достаточно сложный вопрос. Что касается авторского права, я считаю, что это благо по одной простой причине. В этом состоит, для начала, проявление обыкновенной человеческой вежливости, уважения к ближнему. Если ты уважаешь, то хотя бы помяни в ссылке, сообщи источник. Это первое. Второе. Очень часто в наших православных рядах торжествует, простите, «православное пиратство», иначе я это не назову, когда «Христа ради! Христа ради!», а деньги себе в карман. С этим лицемерием часто сталкиваешься на наших выставках-ярмарках: «Как же так? Это же мы для своего батюшки, для нашего прихода, это же мы не себе!» Себе — не себе, но вы украли. Ради ли батюшки, ради матушки, ради прихода, ради монастыря: есть нравственный императив — НЕ КРАДИ, НЕ БЛУДИ. Блуд есть блуд, воровство есть воровство. Чтобы и монастыри знали, что вы заработали воровством, если взяли перепечатали книжку отца Амвросия, даже не спросив его. У книги отца Амвросия (Юрасова) «О вере и спасении» миллионный тираж. Вы знаете, что это один из самых читаемых авторов в России? Из этого миллиона — половина изданий пиратские. Если православный человек попросит, то ему ведь не откажут. Есть же элементарные правила вежливости, нужно хотя бы попросить у батюшки, а не уповать на то, что он и так не был бы против. А с другой стороны, когда мы выступаем в газетных жанрах — телевизионных интервью или ещё в каких-либо подобных, то во всём, что касается богословия, автор один — Бог, авторские права у Духа Свята. Авторство принадлежит Духу Святому. Но если серьёзно говорить об авторском праве, то каждый раз не упомянешь: так сказал отец Андрей, а вот так отец Александр, а вот так отец Пётр сказал. Мы должны озаботиться, прежде всего, ясностью высказывания, потому что наша задача — проповедовать слово Божие. И мы должны лучшее выбрать и из святых отцов — их образы, их манеру выражаться, и из отцов современных — тех наших выдающихся публицистов, церковных апологетов, которые наилучшим образом умеют высказать те или иные мысли.
У меня был опыт, когда я зашёл в один храм, и там проповедовал совершенно юный человек. Проповедовал очень эмоционально, очень ярко и вместе с тем его проповедь была замечательно литературно выстроена. Я потом к нему подхожу, говорю: поздравляю, великолепное слово было сказано. И он ответил, что это слово не мое, что по молодости своей претендовать на такое слово я не могу, а это просто выученная наизусть проповедь отца Александра (Шаргунова).
Для справки нашим читателям: мы знаем отца Александра (Шаргунова) как автора очень талантливых проповедей, но при этом достаточно мрачных по настроению, что связано с его личной манерой произношения. Но выученная другим человеком и сказанная так ярко и блистательно, она приобрела совершенно другое настроение, не потеряв того словесного дара, которым обладает отец Александр, профессиональный, кстати, писатель и поэт. Ведь его проповеди — это прежде всего великолепный текст. Которым необходимо воспользоваться. Проповедующий же не будет говорить: сегодня вы прослушаете проповедь протоиерея Александра Шаргунова, настоятеля храма Николы в Пыжах. Он скажет: «Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа!»
Александр Болмасов
Александра Сопова
Фоттографии предоставлены Болмасовым Александром
http://www.taday.ru/text/78 232.html
