 |
| НГ-Религии | Андрей Мельников | 08.11.2007 |
Губернские власти и сочувствующие им представители федеральной политической элиты часто связывают высокий уровень бытовой культуры и нравственный облик жителей Белгородчины с последовательными усилиями по введению в школьную программу предмета «Православная культура». С 1998 года эта дисциплина преподавалась факультативно, а с сентября 2006 года — как обязательный предмет в общеобразовательной школе. Изучением православной культуры ученики заняты со 2-го по 11-й класс.
Как известно, попытки распространить этот опыт на всю страну вызвали шквал критики, отрицательное заключение Общественной палаты и, наконец, обещание президента Владимира Путина не допускать религиозный предмет в общеобразовательную школу ввиду очевидного противоречия Конституции страны. Однако ряд регионов все же начал эксперимент.
Первой в этом ряду была Белгородская область. Для правового обеспечения эксперимента региональные власти нашли лазейку. Закон «Об образовании» допускает вольности в формировании регионального и школьного компонента, чем и воспользовалась администрация области, включив в программу два предмета. Это православная культура и основы безопасности жизнедеятельности (ОБЖ), недавно «потерянные» федеральным компонентом образования.
«ОБЖ поможет физическому здоровью школьников, а изучение православной культуры — нравственному», — заявляют в местном управлении образования и науки. Желание увидеть, как это происходит на практике, привело корреспондента «НГР» за школьную парту в белгородской гимназии N 22.
На ком креста нет?
В стенах гимназии царит оживление. Но вот звенит звонок, и меня провожают в кабинет, специально оформленный для преподавания православной культуры. По стенам развешаны большие красочные постеры патриотического содержания. На одном из них фантазия художника представила следующую сцену. Собравшиеся в кучку губернатор Белгородской области Евгений Савченко, Патриарх Московский и всея Руси Алексий II, архиепископ Белгородский и Старооскольский Иоанн (Попов), а также президенты Путин, Лукашенко и Кучма раскачивают язык колокола. Из-за их спин выглядывает группа приближенных лиц, на одном из которых явно угадываются макашовские усики. Второй план: растущая стройка и грандиозный храм из красного кирпича.Идет урок в шестом классе. Тема: «Понятие о святости в русской православной культуре». Учительница именно так и формулирует тему, путая, видимо, литературный оборот с не совсем литературными «понятиями». Речь идет о крещении Руси и последствиях этого события. Ученики охотно тянут руку, бойко отвечают. Оно и понятно: тема подробно освещается в курсе истории. Только учительница все время добивается от учащихся оценочных выводов, «налегая на нравственность». Она привычно выстраивает цепочку рассуждений, приводящую учеников к единственно верному выводу, сформулированному на предыдущем уроке.
«Ребята, к чему привело принятие Русью православия, воздвижение Креста?» Десяток рук нетерпеливо взмывает вверх: «К освящению Руси… К нравственности… Добрым делам…»
Школьники стараются. За этот предмет плохих оценок не ставят. Каждый бодрый ответ, отвечающий ожиданиям преподавателя, награждается «пятеркой». Учительница — тут верный помощник классу. Своими вопросами она наводит на нужный ответ. С фактическим материалом это проходит, но что делать с воспитательной составляющей предмета? Увы, этот предмет не математика и не русский язык. На уроке не слышно дискуссии. Никакого самостоятельного духовного поиска. Ребята молча проглатывают даже такие странные слова учительницы: «Дети, мы должны бороться со своими страстями». Никаких вопросов по поводу этих самых «страстей» у шестиклассников не возникает.
Стоит преподавателю свернуть с проторенной тропинки аксиом, попытаться вызвать учеников на самостоятельные рассуждения, как те растерянно замолкают. И снова на помощь приходит очередная максима. «Мы говорим о людях, у которых нет в сердце креста, — проникновенно изрекает преподаватель. — Страшно встретиться с человеком, на котором нет креста!»
После урока подзываю ребят: «Вам действительно страшно встретить человека, не носящего нательный крест? Атеиста, представителя другой веры?» Дети испуганно мотают головами: «Нет, это иносказательно. Так говорится о людях, у которых нет нравственных принципов. И неверующий может быть хорошим человеком, а православный — плохим, если он безнравствен!» Спрашиваю детей, нравится ли им предмет «Православная культура». Шестиклассники дружно кивают.
Признаться, до посещения гимназии N 22 мне было сложно понять, каким образом религия может преподаваться во втором классе. Нелегко представить себе детишек восьми лет, свободно рассуждающих о сотворении мира или дискутирующих по вопросам свободы воли и предопределения. Но оказалось, что неокрепшие умы второклашек никто и не собирается нагружать непосильным грузом знаний.
«Это его мнение!»
Другой урок, на этот раз — в белгородской общеобразовательной школе N 40. На доске аккуратным детским почерком выведено: «Классная работа. Бог — Творец красивого мира. Бог, любовь, доброта, красота, Библия». Вокруг развешаны репродукции пейзажной живописи самых разных эпох и народов без разбору.Общий стиль урока напоминает, да простят мне это строгие читатели, процесс переливания из пустого в порожнее. Тусклым голосом учительница напоминает о «траве-мураве», о зверушках и птичках. Вдруг посреди занятия она предлагает полюбоваться Божьим миром из окна класса. Дети срываются со своих мест. За стеклом видны серые бетонные многоэтажки и вершины пирамидальных тополей.
Среди этой смысловой шелухи слово «Бог» звучит за 30 минут, что идет занятие, несколько раз, каждый раз невпопад, словно ошибшийся дверью прогульщик. «И кто же сотворил этот красивый мир?» — умильно вопрошает педагог. «Бог!» — кричит с места мальчуган, не в силах сдержать на языке хорошо выученный ответ. «Это его мнение!» — разводит руками учительница, обращаясь к куратору городского управления образования, организовавшего мою «инспекцию» уроков православной культуры. Тем самым она подчеркивает, что хорошо выполняет установку, полученную на курсах повышения квалификации.
Двухнедельные курсы повышения квалификации являются обязательными для преподавателей экспериментального предмета по православной культуре. Там знакомят с методикой преподавания и, что не менее важно, объясняют, как выходить из щекотливого положения, при котором в общеобразовательную школу попала религиозная дисциплина, хотя Церковь и религия в России, как известно, отделены от государства.
Культурология по-белгородски
Рассказывают, что вначале губернатор Савченко — человек, по словам близко его знающих людей, глубоко верующий — замыслил не мудрствуя лукаво ввести изучение в школах области Закона Божия. Как когда-то в царской России, школьники должны были начинать день с общей молитвы. Но затем осторожность взяла верх, и власти региона решили пойти политкорректным путем. Установка на культурологическое содержание курса «Православная культура» соблюдается строго. Особенно это касается комплекта учебников, содержание которых легче, чем речь учителя в классе, проверить и зафиксировать, а следовательно, и предъявить претензии. Из книг, по уверению чиновников, изгоняются малейшие следы «вероучительства». Но что же в них остается?Ребят с 5-го по 10-й класс знакомят с историей распространения христианства на Руси, рассказывают о русском зодчестве, иконописи, церковной литературе. Однако многое из содержания нынешнего экспериментального предмета было включено в программу гуманитарных дисциплин еще в советское время. Конечно, в наши дни акценты расставлены немного по-другому. Но установка на патриотизм не без помощи духовного и политического наследия Древней Руси прекрасно прослеживалась и в 1970—1980-е годы.
«Не представляю, как изучать русскую литературу XIX века, не обращаясь к православию!» — приводит свой аргумент в защиту областной инициативы директор Научно-методического информационного центра управления образования Белгорода Валерия Дубинина.
Кажется, моя собеседница обезоружила сама себя. Почему бы не обогатить знаниями православной духовности учителя словесности? Почему бы не знакомить учащихся с миром религиозных смыслов на уроках по гуманитарным дисциплинам? Действительно, и русскую историю, и русскую литературу понять без православного наследия невозможно. Как и без борьбы других идей с официальным вероучением.
Вместе с тем руководство области ставит перед экспериментальным курсом, который местные методисты обозначают еще как «духовное краеведение», особую задачу. Это формирование такого образа мысли выпускника, который предполагает не только высокий уровень знаний, но и ориентацию «на традиционный российский внутренний мир человека». Иными словами, основой воспитания «по-белгородски» становятся православные ценности, полный набор «доброго христианина», как его понимают в коридорах местной власти: любовь к родному краю, «страх Божий», некая не совсем ясно выраженная «доброта». Ну и ненавязчивое формирование понятия о православии как о единственно истинном мировоззрении. Не без того…
«Культурологический курс» предполагает ознакомление с религией как культурным феноменом, суммой объективных фактов. Однако нет-нет да и прозвучит из уст педагога государственного учебного заведения: «Мы, православные христиане…» Учителя в замешательстве. Это заметно со стороны.
Воспитанием христиан могли бы заниматься священнослужители или преподаватели духовной академии, допусти их государство в общеобразовательные учреждения. Воспитать в детях и взрослых (по замыслу, дети должны рассказывать родителям о том, что слышали на уроках православной культуры, тем самым «вразумляя» старшее поколение) чаемые областной властью качества может только полноценная церковная проповедь. То есть тотальное восстановление Закона Божия. В своем же половинчатом проекте администрация Белгородской области действует исходя из своих собственных мотивов. Они не всегда ясно выражены, но все же угадываются.
Моя бабушка, сама родом из Белгорода, вспоминала портреты вождей в школьных помещениях. Почему-то особенно ей запомнилась пышная шевелюра Льва Давидовича Троцкого (детство бабушки пришлось на 1920-е годы). Сегодня в учебных заведениях города созданы «православные уголки». Школа N 40, например, гордится целым иконостасом! Причем на лики святых взирает сверху президент Владимир Путин, что грубо нарушает православные каноны. Что ж, спущенную из администрации «духовность» низовые работники реализуют как могут. Иными словами, обязательный региональный курс «Православная культура» — не культурологический и не вероучительный. Скорее он (наряду с ОБЖ) выполняет психотерапевтическую роль в масштабах целого региона.
Белгородский опыт: pro et contra
По официальной статистике, 94,7% населения области составляют православные христиане. Все мои попытки обнаружить мусульманскую и иудейскую общины в Белгороде окончились ничем. В региональном управлении образования уверяют, что из 142 000 учащихся в Белгородской области только 66 человек не посещают занятия по православной культуре по заявлению родителей. Поэтому и возражений против моноконфессионального предмета у большинства жителей области нет.Между тем у курса «Православная культура» на Белгородчине есть как свои защитники, так и критики. В числе первых — Светлана Калашникова, заместитель руководителя департамента управления образованием по Белгородской области. «Курс „Православная культура“ — как ранее в качестве факультативного, так и сегодня в качестве обязательного — культурологический, а не вероучительный предмет, — считает Калашникова. — Понимаете разницу? Вы изучаете на уроке, какое значение имела молитва для семьи, как она защищала семью, какие молитвы бывают, а на следующем уроке вас спрашивают: расскажи, пожалуйста, что знаешь. Я понимаю так, что это культурологический предмет. А если бы учитель рассказал это все, а на следующий день спросил ребенка, молился ли он, какую молитву выучил, то это был бы предмет вероучительный… Здесь речь идет именно о православной культуре с краеведческой направленностью. Учебники, которые мы заказывали, прошли апробацию и экспертизу в нашем региональном Институте повышения квалификации. Если мы видим, что отдельные разделы на грани вероучения, просим автора переписать сомнительные главы».
Главный местный критик предмета «Православная культура» — Сергей Демченко, первый секретарь белгородского обкома КПРФ, депутат областной Думы. «По Федеральному закону „Об образовании“ в учебные планы разрешается вводить региональный компонент. Но там не прописано четко, что этот компонент не должен противоречить положениям Основного закона. А в Конституции России, как известно, говорится о свободе совести, о том, что Церковь отделена от государства. Мы удивлены, что Министерство юстиции, осуществляющее надзор за соответствием регионального законодательства федеральному, не высказалось на этот счет», — заключает Демченко. Он говорит о том, что депутаты-коммунисты будут поднимать вопрос о соответствии регионального компонента образования Конституции в Государственной Думе следующего созыва. Демченко рассказывает и о том, как принимался местный закон, давший зеленый свет религиозному образованию в области. Этот законопроект рассматривался только в одном комитете областной Думы и вдруг в один день был принят сразу в трех чтениях.
«Если бы предлагалась история религий, тогда это еще было бы приемлемо, — говорит Демченко. — А так получается насильственное внедрение веры в еще не сформировавшиеся души. На наш взгляд, это посягательство на свободу совести, на Конституцию, о чем говорил президент во время недавнего визита в Белгородскую область».
На вопрос о том, были ли в Белгороде протесты против обязательного преподавания православной культуры, депутат-коммунист отвечает уклончиво: «В управлении образования вам скажут, что протестов нет. И, может быть, их на самом деле не будет. Учителя — тоже подневольный народ, административная машина заставляет их говорить и делать то, что от них требуется. Органы власти ссылаются на возможность отказа от посещения занятий, на запрет ставить плохие отметки. Но в законе написано, что посещение этих уроков обязательно! Большевики в свое время внедряли в школах оголтелый атеизм. Сегодня, наоборот, насильственно насаждают религию. Но силой посеять в душах веру нельзя!»
