 |
| Православие и современность | Анна Гальперина | 08.11.2007 |
Именно по тому, как строились в семье отношения между супругами, между детьми и родителями, будут строить дети свои «отношения» с Богом. Особое место в жизни ребенка занимает отец. Если дома все во главу угла ставилось наказание, если любовь была связана с выполнением каких-то условий, для ребенка Бог будет суровым, карающим Отцом, любовь Которого надо заслужить, Которого невозможно умилостивить, Который только ищет повода для того, чтобы обвинить и отправить грешника в ад.
По исследованию ученых, именно из неполных семей, не познавших отцовской любви, вышли ярые атеисты. Данные об этом можно почерпнуть в книге Дж. Шпалера «Потеря и обретение отца». В частности, он отмечает, что у многих выдающихся, известных миру атеистов, активно «боровшихся» с Богом и разоблачающих веру в Него, были или «дефективные отцы» — агрессивные или слабые, — или отсутствовавшие, или умершие. К числу этих знаменитостей относятся Вольтер, Людвиг Фейербах, Крал Маркс, Фридрих Ницше, Жан-Поль Сартр, Альбер Камю, Бертран Рассел, Зигмунд Фрейд и другие[2].
Поэтому на родителях лежит громадная ответственность — не только своим примером показаться ребенку жизнь в вере и в Боге, но и через себя постараться даровать, раскрыть ту глубину Божией любви, которая будет оберегать и согревать ребенка всю его будущую жизнь.
Какой же должна быть любовь родителей, чтобы в ней ребенок смог почувствовать свет и тепло любви Небесного Отца? Краткий ответ на этот вопрос есть в послании апостола Павла к Коринфянам:
«4 Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится,
5 не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла,
6 не радуется неправде, а сорадуется истине;
7 все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит.
8 Любовь никогда не перестает, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится».
Хотелось бы взглянуть на эти слова именно с точки зрения отношений детей и родителей.
«Любовь долготерпит»
Настоящая любовь крепчает с каждым годом. Она и есть само долготерпение, она есть то, что простирается в вечность, то, что уже сегодня полагает на наших отношениях с детьми свет будущей жизни. Удивительное дело, дети никогда не устают от родителей, зато родители частенько стремятся «отдохнуть от детей», куда-то «выйти», прогуляться и т. д. Почему? Может быть, детская любовь крепче? Может быть, она и есть то долготерпение, которого зачастую не хватает родителям?
Любовь не надоедает, нельзя устать от детей, друг от друга. Не может быть привычки к любимому существу. Тем более, если это существо — ребенок. Ведь дети меняются каждый день. Пусть это не всегда заметно родителям, но приходящие в дом гости удивляются: надо же, как быстро растут дети! И это действительно так. Когда вам кажется, что у вас есть тысяча более важных дел, чем сидение с ребенком, чем вечерняя книжка, чем игра в солдатики, чем прогулка во дворе, вспомните — вашему ребенку не всегда будет год, три, пять лет. Наступит время, когда он уже не будет просить вас поиграть, побыть с ним вместе. Когда он станет взрослым…
У долготерпения есть и другая сторона. А именно — умение терпеть непослушание, каприз ребенка. Не в смысле, спускать любую шалость, а терпеть так, чтобы всегда думать, думать прежде, чем мгновенно отреагировав, отругать, наказать, наорать. Приходится учиться не идти за своей первой реакцией, которая, чаще всего, будет негативной. Но эти тычки и крики — не более, чем простейшая экономия мыслительных и духовных усилий на то, чтобы почувствовать своего ребенка, понять его настроение, найти такой выход, который бы не отдалил друг от друга, а сблизил.
«Милосердствует», то есть родительская любовь милосердна. Родитель должен уметь прощать своего ребенка, как прощает нас Бог, прощать каждый день. И каждый следующий день не помнить вчерашних обид. Как в Таинстве Покаяния Бог прощает нам грехи, так и родитель должен дать своему ребенку возможность быть прощенным до конца, не упрекать его, снисходить, и уж тем более, не манипулировать чувством вины, не создавать его. Это важно для ребенка потому, что зацикливание на прошлых обидах и провинностях тормозит малыша, оставляет его в прошлом, не дает ему развиваться, двигаться дальше, «простираться вперед». А в итоге, все это ведет к тому, что в человеке с детства гасится творческий импульс, человек отучается вообще думать о будущем, зато привыкает копаться в прошлом, выискивая себе оправдание в том или ином поступке.
Часто у ребенка, которого не прощают до конца, возникает стойкая иллюзия, что он виноват во всем — в плохом родительском самочувствии, в плохой погоде, в маленькой зарплате и т. д. Ребенок считывает любое родительское раздражение, даже не связанное непосредственно с собственным чадом, как сигнал «ты мешаешь мне жить», «тебя быть не должно».
Такому ребенку потом крайне трудно довериться Богу, поверить в то, что он нужен Богу и любим им. Ему трудно молиться и просить чего-либо у Бога с верой, так как он не верит в то, что Бог слышит его молитву, в то, что он исполнит его прошение. Он читает, что он настолько ничтожен, что Бог «не услышит его». Но это — не смирение в святоотеческом понимании. Это ошибочное представление о вере и служении Богу, где смирение становится ложным самоуничижением, покаяние превращается в самобичевание и самоугрызение, а вся жизнь окрашена самооправданием и сосредоточенностью на себе.
Чем же плохо это чувство вины, которое пытаются взрастить в душе ребенка все кому не лень? Оно исключает положительные чувства и веру в то, что «Бог есть Любовь и Милость, Он — мой Спаситель, именно мой, все добро и все благо — Его. Мое — действительно страсти и немощи; но, несмотря на них, Он дал мне такой вот дар в Церкви — жить Им, Его добром, благом и совершенством"[3]. Чувство вины вычеркивает будущее, оставляет человека в прошлом.
А главное, чувство вины часто подменяет собой чувство ответственности. По сути, это как раз те два полюса ответственности — положительный и отрицательный — которые есть в человеке. «Ответственность, в отличие от чувства вины, сосредоточена на действии и его результатах. Она пребывает в настоящем времени и простирается в будущее. Ответственность помогает идти дальше, добиваться поставленных целей. Ответственность означает возможность"[4]
Чтобы ребенок вырос ответственным, а не виноватым «во всем», родители должны осознавать свою ответственность за ребенка перед Богом, должны воспринимать свою родительскую роль именно как служение, как выполнение определенной работы, за которую они будут давать ответ Богу.
Что значит быть ответственным? Это «означает отвечать за порученное и исполненное, сполна рассчитываться за совершенное, уметь расплачиваться за пропущенное и добровольно принимать наказание за неверно выполненное, то есть отвечать за свои слова, события, поступки"[5]. Очень часто родители выросших уже детей, видя в них недостатки, винят в этом либо гены, либо самих детей, либо кого-то другого. Практически ни разу не приходилось слышать от родителей слова: «Да, это я виноват в том, что мой сын (дочь) выросли такими». Обычно же говорится: «Вот, как твой отец гулял, так и ты не можешь успокоится» или «Он с детства был такой спорщик, что его было и не переделать», еще более усугубленный вариант звучит так — «я столько в тебя вложил, а ты, такой-сякой». То есть, фактически, родители отказываются признавать свою ответственность за результаты воспитания, если они оказываются, мягко говоря, неудачными.
И при этом «сегодня редко можно повстречать семью, где родители в присутствии детей воздерживаются от выяснения отношений друг с другом на повышенных тонах"[6], где детям уделяется внимание не виде денег или оплаты каких-нибудь развивающих курсов, а как радостное и творческое времяпребывание с ребенком.
Другой стороной проблемы ответственности оказывается умение воспитать ответственность в ребенке. Родители должны подготовить своих детей к тому, чтобы они могли жить без родительской помощи и опеки. Если сказать коротко, то «цель воспитания — научить наших детей обходиться без нас».
Любовь родителей не должна связывать ребенка по рукам и ногам, не должна делать ребенка обязанным. Однако часто родительская любовь оказывается слишком уж «удушающей», «крепкой». Вот как о ней пишет митр. Антоний Сурожский: «Нам часто думается, что мы человека любим, а ему наша любовь кажется пленом. Как часто хотел бы он сказать: люби меня меньше, но дай мне дышать! Или научись любить меня иначе, чтобы мне не быть пленником другого человека, который лучше меня знает, как я должен жить, в чем мое счастье, каков мой путь духовный или житейский… Так часто, когда человек говорит: «Я тебя люблю», — все ударение на слове «я», «ты» — предмет моей любви, а «любовь» — это та цепь, которой я тебя опутал и держу в плену. Как часто бывает, что любовь одного человека к другому превращает того в пленника или раба. Тогда «любовь» не является творческим, животворящим началом; слово «люблю» является как бы удочкой, на которую пойман другой человек. И если мы обнаруживаем, что такова наша любовь к людям или одному, особенно любимому человеку, мы, прежде всего, должны осознать ужас того, что я себя считаю центром, что все сводится ко мне: и события и люди — все рассматривается с точки зрения моей выгоды, моей радости, моей жизни, и никто, и ничто не существует иначе как в каком-то соотношении со мной"[7]. Но в том то и дело, что родительская любовь — это дар. Дар бескорыстный, дар ответственный, радостный, свободный. И дарует эта любовь, «чтобы довести ребенка до той черты, после которой он в этом даре нуждаться не будет"[8]
«Любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует. Не ищет своего»
Зависть и превозношение — суть две стороны одной медали. Они возникают в душе, когда человек сравнивает себя с кем-то и находит себя не таким, как другой. Вот что об этом пишет прот. Александр Шмеман: «Глубочайшая ложность принципа «сравнения», лежащего в основе пафоса «равенства». Сравнением никогда ничего не достигается, оно источник зла, то есть, зависти (почему я не как он), далее — злобы, и, наконец, восстания и разделения. Но это и есть точная генеалогия дьявола… Демоническому принципу «сравнения» христианство противопоставляет любовь, вся сущность которой как раз в полном отсутствии в ней как «источника», и как «сущности» — сравнения. Поэтому в мире и нет, и не может быть равенства, что он создан любовью, а не принципами"[9].
Родитель должен любить ребенка даже в том случае, если ребенок не отвечает родительским ожиданиям, не является успешным по родительским понятиям, если он ведет себя не так, как кажется должным родителю. Родительская любовь не может строиться по принципу — я буду тебя любить, только если ты будешь таким-то (делать так, как я считаю нужным).
Безусловность родительской любви должна быть подобием любви Бога к человеку, которого он любит любым, в любом, самом греховном и падшем состоянии. Бог принял смерть от грешных людей, Он пришел спасти их тогда, когда они были развратными, злыми, неверующими, грешными. Он совершил свое служение, не требуя от человека сначала выполнения каких-то определенных условий. По сути — любовь Бога к человеку — это Дар. Дар, который человек может принять или не принять. От этого сила любви не уменьшится, от этого любовь не исчезнет. Такова должна быть и родительская любовь, любовь — дар, который не требует оплаты, который безусловно дарится ребенку и не может быть потребован обратно, если ребенок плох, глуп, зол, если он не таков, какими хотели бы его видеть родители.
Кстати, именно поэтому в семье не должно быть соревновательности, конкуренции, так как она предполагает, что кто-то более любим потому, что лучше выполняет те или иные поставленные задачи и условия. Сорвеновательность ведет к разрушению семьи, которая является единым телом: как муж не может и не должен соревноваться с женой, и наоборот, так и дети не должны соревноваться друг с другом, даже из самых лучших побуждений, так как конкуренция чужда семье. Руки не соревнуются с ногами, и голова с ушами, все они — единый организм, как и вся семья. Поэтому категорически нельзя сравнивать детей и говорить: вот Маша учится хорошо, а ты плохо, или все в семье у нас умные, а ты глупый или вредный и т. д. Конкуренция — элемент общества фрагментарного, атомизированного, чуждого любви, где важно только выполнение человеком определенных функций.
Семья же — это некая целостность, где каждый нужен не потому, что он что-то умеет и может, а только потому, что он ЕСТЬ, что он существует на свете — таким, какой он есть. Его любят и принимают целиком, со всеми его хорошими и плохими качествами, принимают раз и навсегда. Отторжение кого-то из членов семьи свидетельствует о болезни всего организма, о нарушениях духовного здоровья у ВСЕХ членов семьи.
Всем нам, стремясь к этой внутрисемейной целостности и радости, важно «освобождаться от пут мелочности. Мелочность — души, отношений, интересов, «забот» — не только мешает Богу в душе, она есть сущность демонического. Падший мир — это, прежде всего, мир «мелочный», мир, в котором не звучит высокое"[10].
«Не раздражается, не мыслит зла». Родитель должен уметь радоваться своему ребенку, должен принимать его не как обузу и нагрузку, а как дар, как-то, что дано Богом на время, для того, чтобы, вырастив его, отпустить в мир для выполнения ребенком своего служения Богу, своей жизненной задачи. Любовь родителя должна дарить ребенку радость и уверенность в том, что его появление на свет обогатило жизнь его родителей, а не наоборот, лишило ее каких-то «прелестей».
Здесь же хотелось бы два слова сказать о наказании. Мы все говорим о любви — но разве бывает любовь без наказания. А если ребенок не слушается, если он плохо себя ведет? Наказания в воспитании не избежать. Но нужно помнить, что цель родителей добиться послушания от ребенка не из страха наказания, а из любви. Ребенок должен слушаться не потому, что он боится ремня, а потому, что он боится огорчить маму или папу. И это очень важно. Особенно, когда в православной семье послушание ставится во главу угла, заменяя собою Любовь.
«Не радуется неправде, а сорадуется истине». Здесь, в первую очередь, идет речь о воспитании ребенка в истине, в вере. «Дети в христианском браке — это не собственность родителей; дети принадлежат Христу, они — Его; и важная задача — воспитать детей по образу и подобию Христа Бога"[11].
Родители должны понимать, в чем состоит цель их любви к ребенку, для чего они воспитывают его. Дать ребенку основы понимания смысла жизни, задать максимальные цели, где высшая цель — это спасение души, святость. Именно на родителях лежит обязанность — воспитывать детей в вере. «Задача родителей — сформировать у ребенка образ Бога, Любящего Отца, преподать пример прощения, явить собою ту безусловную любовь, которой любит нас Господь. А для этого нужно познавать Его, жаждать Его"[12]
Именно родители, не священники, не воскресная школа, должны донести до детей то, что «цель земной жизни души — в том, чтобы наилучшим образом подготовиться к Царству Небесному. Для этого душа человека должна обладать истинными знаниями о себе, о Боге и смысле жизни, о своем назначении в мире, о грехе, о диаволе, о пути спасения… Душа должна стремится к святости уже здесь, на земле"[13].
Как решать эту задачу? Во-первых, родители должны создать особую семейную среду, где будут царить мир, любовь, отсутствие всякой двойственности и лицемерия, ибо дети очень тонко чувствуют всякую ложь. «С ранних лет нужно создать между детьми и родителями обстановку взаимного доверия и уважения, чтобы дети, особенно дети вырастающие и становящиеся подростками, знали, что они всегда найдут у родителей любовь, понимание и поддержку, что с родителями можно не боясь говорить на любые темы"[14].
Во-вторых, нельзя подменять домашнее церковное воспитание участием в церковных внешних чинах. Когда в семье нет соответствующей атмосферы, то мало того, что участие в службах приобретает «магический характер», возникает и другая опасность — «перекормить» детей церковностью, оттолкнуть от церкви, превратить церковные таинства, церковную жизнь в рутину, обузу, которую они с облегчением сбрасывают ее в подростковом возрасте. «Поэтому детей нельзя «пичкать» Церковью, нельзя принуждать к ней как к форме. Нельзя детям представлять Церковь как лубок, говорить о Христе на «птичьем» языке: детям нужно изо всех сил дать почувствовать настоящего Христа, почувствовать через то, как Он важен для взрослых, для мамы и папы — это и во внешних чинах, например, совместное чтение, с участием детей, Св. Писания, совместное Причащение и т. д."[15], это и внутренняя жизнь родителей, напряженный поиск, борьба с своими страстями, работа над собой, которая при всей своей сокровенности не оставит без ответа детскую душу.
В-третьих, большое значение имеет культурное воспитание. Сегодня, когда культура девальвируется, уничтожатся, когда цель «культуры» — превратить человека в животное, нужно учится этому противостоять. Но, не убегая в горы, в какое-то иное пространство, не создавая вокруг детей зону изоляции, где шаг вправо, шаг влево карается расстрелом (от родителей или от Бога), а «нужно дать детям именно «прививку против этого; эта прививка» — приобщение к великой европейской и отечественной культуре, которая — хоть и опосредованно — но культура евангельская"[16]. Почему это важно? Дело в том, что христиане должны не уходить из общества, а жить в нем — но не по законам этого общества, а как христиане: «Нужно воспитывать детей так, чтобы они были зрелыми, мужественными, самостоятельными людьми; чтобы они могли здраво оценивать тот социум, членами которого мы так или иначе являемся, хотим мы этого или не хотим, — и греху не приобщаться, противостоять ему; а доброе развивать, свидетельствуя о Христе своей добродетельной жизнью"[17].
И здесь хотелось бы привести слова из дневника прот. Александра Шмемана, в которых говориться о том, чего так не хватает нам, современным христианам, напуганным всем, чем угодно — концом света, ИНН, собственными грехами, проблемами, Гарри Поттером и масонами — и пугающими этим же детей. Наша вера превращается в скопище страшилок, в фрустрацию, мы прячем своих детей в дальний угол и делаем страшные глаза. Но в этом — наша самая большая ошибка, ведь «начало «ложной религии» — неумение радоваться, вернее — отказ от радости. Между тем радость потому так абсолютно важна, что она есть несомненный плод ощущения Божьего присутствия. Нельзя знать, что Бог есть, и не радоваться. И только по отношению к ней — правильны, подлинны, плодотворны и страх Божий, и раскаяние, и смирение. Вне этой радости — они легко становятся «демоническими», извращением на глубине самого религиозного опыта. Религия страха. Религия псевдосмирения. Религия вины: все это соблазны, все это «прелесть». Но до чего же она сильна не только в мире, но и внутри Церкви… И почему-то у «религиозных» людей радость всегда под подозрением. Первое, главное, источник всего: «Да возрадуется душа моя о Господе…». Страх греха не спасает от греха. Радость о Господе спасает. Чувство вины, морализм не «освобождают» от мира и его соблазнов. Радость — основа свободы, в которой мы призваны «стоять"… И вот идут и идут за советом (сегодня — с 7.30 утра, а сейчас десять: исповедь, разговор, разговор, разговор — итого четыре человека с проблемами, не считая просьб о встречах на будущее). И какая-то слабость или ложный стыд мешают сказать каждому: «Никаких советов у меня нет. Есть только слабая, колеблющаяся, но для меня несомненная радость. Хотите?» Не хотят. Хотят разговоров о «проблемах» и болтовни о том, как их «разрешать». Нет, не было большей победы диавола в мире, чем эта «психологизация религии». Доказательство: все что угодно есть в психологии, одно в ней абсолютно невозможно, немыслимо и недопустимо: радость"[18].
«Все покрывает, всему верит». Кроме умения прощать родители должны научиться покрывать недостатки своих детей, щадить их, жалеть. Многие родители любят обсуждать поведение своих чад с посторонними, причем, при самих детях. Возможно, что родители считают, что подобная демонстрация недостатков собственного ребенка имеет какое-то воспитательное значение, но это заблуждение. Ибо ребенок, в лучшем случае, научается не реагировать на подобные «акции» и осуждение, либо же реагирует агрессией, недоверием к родителям, не имеющим внутренней деликатности и понимания.
Есть и другая категория родителей — они при людях обожают демонстрировать свои чувства к ребенку, на людях у них просыпается пылкая любовь, чужими восхищенными взглядами она и питается. Но любое актерство противопоказано истинной любви. И потому в любви родителя должна быть сокровенность, потаенность от окружающих. Любовь, в том числе и родительская, не выносит публичности, демонстративности, актерства, неискренности, игры на публику. Она должна быть как бы тайной, сокровищем семьи, она должна оберегаться и культивироваться. Любые попытки показать другим, как родитель любит своего ребенка, порождают ложь в отношениях, ведут к нарушению чистоты, к разрушению любви, потому что внешнее вытесняет внутреннее, отнимая все силы на создание идеального образа.
«Всего надеется, все переносит». Особо надо отметить, что ребенок может, как принять, так и отвергнуть чувства родителя. И это не должно умалить родительскую любовь. Пример такой любви — притча о блудном сыне, который, затребовав от Отца причитающуюся ему часть наследства, фактически заявил о том, что Отец для него уже умер, что ему не нужна Его любовь. Вспомните, как встречает его Отец — завидев издали своего сына, Он бросается навстречу, обнимает его. И дав сказать сыну первые слова о то, что он виноват, Отец прерывает его, не дает ему продолжить свою речь, в которой сын хотел отказаться от сыновства и стать одним из наемников. Сын всегда остается сыном, как бы он не поступил с любовь Отца. Мало этого, сын не слышит ни слова упрека.
«Любовь никогда не перестает». Особое качество родительской любви — постоянство. Родитель должен любить ребенка в любом состоянии — своем и ребенка. Он не может перестать любить свое чадо, даже если он, родитель, устал, если у него проблемы и т. д. Причем эта любовь должна быть видна ребенку, он должен чувствовать ее, знать о ней. «Могучее воздействие любви на детей поистине поразительно! Есть много примеров того, как в отсутствие любви дети прекращали расти и развиваться. Если любовь к ребенку уменьшается или он лишается ее вообще, то его эмоциональное и умственное развитие замедляется"[19].
О любви нужно говорить ребенку, нужно каждый день не уставать ему повторять о том, что вы любите его. Каждый раз, когда ребенок слышит от родителей слова любви, он чувствует себя более защищенным и уверенным.
Вот интересная запись психолога из «Живого журнала» (http://neivid.livejournal.com/241 400.html): «Вы, которые их родили и теперь пытаетесь растить — первые десять лет, вторые десять лет, третьи десять лет. Когда будете задумываться «а что я могу для них сделать». Делайте одно: хвалите их. Не бойтесь перехвалить или захвалить. Перехвалить невозможно, потому что лучше этого конкретно вашего всё равно на свете нет. Захвалить невозможно тоже, потому что чем больше вы его хвалите, тем больше он уверен, что хорош. А чем больше он уверен, что хорош, тем он лучше на самом деле. И наоборот.
Чем он хуже себя ведёт, чем он ужасней, чем он невыносимей — тем чаще нужно его хвалить. Вся его ужасность и невыносимость происходят от желания доказать себе и окружающим, что он и правда невыносим. Что его невозможно любить. Что он хуже всех. Потому что если он НЕ хуже всех — почему его так редко хвалят? Ему больше всего на свете нужно найти человека, который с этим не согласится. Не согласится, зная, какой он кошмарный, не согласится, зная, на что он способен и как с ним тяжело. Который, зная про него всё, будет по-прежнему считать его хорошим. И хвалить.
Чем он лучше себя ведёт, чем он старательней, чем он идеальней — тем чаще нужно его хвалить. Потому что он изо всех сил старается. Потому что ему изо всех сил нужно, чтобы его ценили. Потому что очень вредно не ездить на балы, когда ты этого заслуживаешь. Потому что самыми лучшими бывают либо самые сильные, либо больше других нуждающиеся в любви. А самые сильные вырастают из тех, кого очень любили в тот момент, когда они в этом так нуждались.
Чем он более никакой, серенький, бесталанный, обычный — тем чаще нужно его хвалить. Потому что обычных и бесталанных не бывает. Потому что серенький — это плохо рассмотренный пестренький. Потому что сто раз в день похваленный, он начинает ощущать себя особенным. А им, как бы сереньким, больше всего на свете важно сравняться с яркими. Узнать, что деление на тех и этих условно, что бабочка получается из гусеницы любого вида. И что та бабочка, которая получится из него, обязательно будет лучше всех. Вы в это железно верите, поэтому и хвалите его.
Хвалить без связи с плохим поведением, хвалить за всё, на что падает глаз, хвалить за любое проявление тепла и света, хвалить за умения, хвалить за достоинства, хвалить наедине и на людях, хвалить постоянно, как улыбаться. Каждый день. Каждый раз. Каждой похвалой говоря «я люблю тебя». Чтобы запомнил. Чтобы впитал. Чтобы дальше ходил по миру с уверенностью, что его можно и нужно любить, а не с ощущением, что его и любить-то не за что…
И последнее. Почему я тут, перед всеми, размахиваю флагом «хвалить» и не вывешиваю плаката «ругать» — хотя и то, и другое временами необходимо.
Очень просто. Потому что ругать мы, как правило, не забываем».
Чем больше уверенность ребенка в любви родителей, тем больше он открыт для любви Божией. Психологи говорят о трех основных способах «сообщения» ребенку своей любви: зрительный контакт, тактильный контакт и безраздельное внимание.
Зрительный контакт. Как отмечает игумен Евмений в книге «Аномалии родительской любви», «благодатная сила любви передается именно посредством зрительного контакта, когда мы смотрим глаза в глаза…. Чем чаще вы будете учитывать зрительный контакт как средство выражения любви, тем полней ваш ребенок будет насыщаться любовью. Господь смотрит на нас глазами детей. И наоборот"[20].
Тактильный контакт: как отмечают психологи (в частности, об этом пишет Ю Гиппенрейтер в книге «Любить ребенка. Как?»), ребенок нуждается в ласке. Для выживания ребенку нужно не меньше четырех объятий в день, для нормального развития — не меньше восьми. Причем, это относится как к девочкам, так и к мальчикам. «Некоторые родители думают, что излишняя нежность к мальчику превратит его в неженку. Однако жизнь показывает обратное: мальчики, которых часто обнимают, которые получают много других физических контактов, вырастают сильными, мужественными и уверенными в себе. Те же, кто мало или совсем не получают физического контакта от родителей, могут вырасти неуверенными в себе, считающими, что их нельзя любить"[21].
Безраздельное внимание — это время, которое вы полностью, безраздельно отдаете своему ребенку. Этот способ требует, чтобы вы регулярно проводили определенное время с ребенком. Причем здесь важно не количество времени, не формальная сторона, а его качество, степень вовлеченности родителей во внутренний мир своего ребенка. Это может быть прогулка в лес, чтение книги перед сном, беседа за чаем или еще что-то.
Однако надо помнить, что никакие технологические приемы не смогут помочь, если реально любви нет, нужно действительно любить своего ребенка, ибо если пытаться исполнить все это без любви, то ребенок очень быстро почувствует фальшь. Ибо «воспитание без любви — это «буква», которая убивает, разрушает семью до основания. Воспитание без любви — это грех, в котором должно в корне раскаяться и в корне изменить свой педагогический подход"[22]
Вместо послесловия
Сегодня в обществе происходит грандиозная подмена — родительская любовь заменяется обучением ребенка, впихиванием в него максимального количества знаний. Компенсируя собственную немощь или нежелание любить и воспитывать ребенка, родители тратят громадные деньги на раннее обучение грамоте и письму, на дополнительные занятия по английскому, математике, на психологов и разные тренинги и развивающие секции. По сути, загрузив ребенка с 2−3 лет разнообразными обучающими программами, родители чувствуют себя успокоенными — они уверены, что исполняют свои родительские обязанности. И не просто исполняют — но исполняют их хорошо.Однако это заблуждение, так как ребенку, в первую очередь нужна именно любовь — родительская, а не чья-нибудь иная, любовь безусловная, радостная, принимающая, полная благодарности Богу. Прекрасно, когда вместе с любовью дети получают и всестороннее образование. Но чаще всего этого не происходит, чаще всего образование служит ширмой, за которой скрывают отсутствие любви, нежелание тратить силы своей души на своих детей, в конце концов, просто неумение любить.
Кстати, и образование также должно рассматриваться не так, как это делается сегодня — в атеистическом обществе образование превратилось в передачу ребенку определенной суммы знаний, чаще всего довольно хаотических и бессистемных, но образование — это придание образа, совершенно определенного образа, придание человеку образа Божьего. Именно из этого стоило бы исходить родителям, насыщая ребенка знаниями.
В заключение хотелось бы сказать, что воспитание детей — это труд, это умение, которым нужно овладевать. Нужно читать книги о воспитании, нужно работать, в первую очередь, над собой. Нужно взращивать любовь в своем сердце и дарить ее друг другу, и своим детям. Как писала св. императрица Александра Федоровна, «великое искусство — жить вместе, любя друг друга нежно. Это должно начинаться с родителей. Не может быть глубокой и искренней любви там, где правит эгоизм. Совершенная любовь — это совершенное самоотречение. Родители должны быть такими, какими они хотят видеть своих детей — не на словах, а на деле. Они должны учить детей примером своей жизни». Родительская работа должна быть служением, но не ребенку, а Богу. И именно через нее, через пример родителя, ребенок научается вере, научается служению другим и узнает радость любви в Боге, тепло Божией любви и милости".
[2] Иг. Евмений «Аномалии родительской любви», стр. 133
[3] Игумен Петр (Мещеринов) Беседы о вере и Церкви, стр. 181.
[4] Игумен Евмений, «Духовность как ответственность», стр. 161
[5] Игумен Евмений, «Духовность как отвественност», стр. 19.
[6] Иг. Евмений, Духовность как ответственность. стр. 25
[7] Митр. Сурожский Антоний. Человек перед Богом. М., 1998, Закон жизни Отношение к другим.
[8] К. С, Льюис. Любовь, страдание, надежда. М. изд-во «Республика», 1992, стр. 228.
[9] Прот. Александр Шмеман. «Дневники 1973−1983», стр. 248.
[10] Прот. Александр Шмеман. «Дневники 1973−1983», стр. 98.
[11] Иг. Петр (Мещеринов), «Беседы о вере и Церкви»
[12] Иг. Евмений, «Аномалии родительской любви"стр. 178
[13] Игумен Августин, «Записки миссионера», стр. 75
[14] игумен Петр (Мещеирнов) стр. 235
[15] Игумен Путр (Мещеринов) стр. 237
[16] там же стр. 239
[17] Там же, стр 240.
[18] Прот. Александр Шмеман «Дневники 1973 — 1983», стр. 298.
[19] Иг. Евмений Аномалии родительской любви, стр. 201.
[20] Иг. Евмений, «Аномалии родительской любви», стр. 206.
[21] Там же, стр. 209.
[22] Там же 172
http://www.ioannp.ru/publications/19 193
