 |
| Православие.Ru | Виктор Аксючиц | 07.11.2007 |
Мы, русские, есть моральная аристократия мира,
идущая на смену земельной и финансовой.
И.Л. Солоневич
Статья 1. О душе народа
Во второй половине XX века, после немецкого нацизма, утвердилась неформальная норма, по которой о народах не следует судить слишком определенно. Люди, государство, экономика, общественное устройство могут быть плохими или хорошими, а говорить плохо о каком-либо народе — это шовинизм, национализм, расизм. Возвеличивать свой народ — это тоже шовинизм, национализм, расизм. Но народы, как и люди, своеобразны: есть народы энергичные и ленивые, сильные и слабые, талантливые и не очень. «Есть народы, склонные к созерцательности, и народы, склонные к созидательности. Есть народы добросердечные и народы жестоковыйные» (И.А. Ильин). Одни народы доживают до старости и умирают естественной смертью, другие преждевременно гибнут от внутренних болезней или от суровых условий, внешнего насилия. Как и люди, народы имеют характер — совокупность отличительных свойств, которые оформляются в зрелом возрасте. Почему разные люди, принадлежащие к одному народу, склонны к одинаковому поведению, похожим манерам, типическим отношениям и связям, близким оценкам и суждениям? Почему у них схожий склад ума, общие ценности? Чем вызываются сильнейшие чувства национального родства, которые возникают в критических ситуациях между людьми, разделенными разнообразными перегородками: социальными, политическими, экономическими, пространственными? Иными словами, на чем основываются национальные генотипы и архетипы[1], которые не осознаются людьми, но делают представителей одного народа похожими друг на друга и отличными от представителей других народов?Народ — не хаотическое множество людей, как утверждают одни, но и не соборная личность, как полагают другие. Личностью, или персоной, является только человек. Народ представляет собой соборный организм, имеющий соборную душу. Как и индивидуальная душа человека, соборная душа народа создается Творцом и с первого мгновения в творческом диалоге с Богом самоопределяется к бытию, формируя свою земную миссию. Творец разделяет племена и в масштабах миссии всемирного преображения наделяет каждый народ определенным предназначением, которое воспринимается душой народа свободно. Сочетание Божественного призыва и человеческого отклика и наделяет народ сущностью, выражающейся в его характере. Вечная душа народа, или его национальный дух, отражается в единстве миросозерцания различных людей, в их общих представлениях о добре и зле, в родственных переживаниях истории, в национальном идеале.
Жизнь есть принятие душой бремени плоти и выполнение Богом данной и свободно в вечности принятой творческой миссии. Метафизическое сообщество человеческих душ и объединяет их в народы. На земле это отражается в единстве исторической судьбы и ответственности. Потомки несут историческую эстафету предков и отвечают за содеянное ими. Те, кто разделяет историческую судьбу народа, входят в него. Человек как свободная личность способен «откорректировать» свой небесный выбор, изменить свою национальную принадлежность, но это исключительное событие означает отказ от своего предвечного назначения, что ведет к радикальному изменению характера.
От своего народа человек получает условия очеловечивания: язык, социализацию, культуру, цивилизацию, обустроенное пространство и конкретную эпоху. Благодаря родительскому лону народа и отеческому воспитанию человеческое существо может стать суверенной личностью и в этом качестве, в частности, получить возможность связи с другими народами и увлечься ими настолько, чтобы покинуть отчий дом или стать, например, западником. Но только свободная личность, то есть человек, достигший высшей формы персонализации, вполне осознает свою сопричастность народу. Он ощущает национальное как продолжение себя, плоды его деятельности сохраняются народом и вплетаются в национальную культуру. Творческие гении, будучи яркими индивидуальностями, наиболее явно выражают доминирующие черты общенационального типа.
Люди, принадлежащие к одному народу, бесконечно разнообразны, отдельный человек может выражать национальный характер только частично. В народе может быть множество людей с противоположными свойствами. Национальный характер выражается в симфонической воле народа, в общенациональных деяниях, которые видны в крупных исторических масштабах. «Жизнь народа вообще, а великого народа — в особенности, развивается по закону больших чисел. Миллионы, десятки и сотни миллионов людей, поколение за поколением, в течение тысячи лет сменяют друг друга. И в этой массе, в этой смене сглаживаются отдельные случайности отдельных человеческих усилий. Вырисовывается некая определяющая линия национального характера, которую я назову доминантой… Эта доминанта в исторической жизни народа реализуется инстинктивно. И для каждого данного народа она является чем-то само собою разумеющимся… Все исторические деятели были не „вывесками“, не „двигателями“, а только симптомами известной национальной доминанты — определяющей черты общенационального характера» (И.Л. Солоневич).
Общая природа так или иначе сказывается в каждой индивидуальности. «Это „общество внутри нас“, существующее в виде однотипных для людей одной и той же культуры реакций на привычные ситуации в форме чувств и состояний, и есть наш национальный характер. Он есть часть нашей личности… В основе национального или — точнее — этнического характера лежит некоторый набор предметов или идей, которые в сознании каждого носителя определенной культуры связаны с интенсивно окрашенной гаммой чувств или эмоций. Появление в сознании любого из этих предметов приводит в движение всю связанную с ним гамму чувств, что, в свою очередь, является импульсом к более или менее типичному действию. Вот эту единицу „принципиального знаменателя личности“, состоящую из цепочки „предмет — действие“, мы будем подразумевать под понятием социальный архетип… Социальный архетип передается человеку по наследству от предыдущих поколений. Существует в его сознании на невербальном, чаще всего нерефлексируемом уровне, но „вмонтирован“ в него очень глубоко, и импульс, им возбуждаемый, бывает очень сильным, как правило, гораздо сильнее всего того, что может пробудить в психике человека любой элемент развитой рефлексивной структуры… Целостная структура личности „погружена“ в ее архетипы, а те элементы, которыми личность соприкасается с окружающим миром, — „типичные действия“ — и составляют ее этнический характер, лежащий в основании характера индивидуального» (К. Касьянова). Описываемый Касьяновой социальный архетип является социальной проекцией национального характера, выражая его яркие характеристики, но не покрывая его целиком.
Каким же сформировался русский национальный характер к началу XX века? Он во многом оказался сокрытым для русской литературы и публицистики. Необходимо выявить исходную природу национального характера, объективные факторы и субъективные обстоятельства, влияющие на его формирование. Все это — актуальные проблемы нашего бытия: чтобы понять, кем мы являемся, мы должны вспомнить — кем были. Рефлексия подлинного русского характера очищает душу и возвращает нас к своему духовному отечеству.
Русский национальный характер произрастал на четырех основаниях, которые и определяли его формирование.
1. Первозданный духовный образ и историческое предназначение, которыми Творец наделяет народ (духовный генотип). «Бог дает дары Святого Духа — всем народам, но мерою различною и особливою. Почему, кому, и сколько — не разумеем. Но исповедуем, что нет народа обделенного и отвергнутого, хотя есть народы — не соблюдшие, растратившие и зарывшие талант свой в землю» (И.А. Ильин).
2. Природные генетические свойства восточнославянского этноса (этнический генотип). «Наше своеобразие от славянской крови и славянской души, не похожей ни на монгольство, ни на романство, ни на германство. Нет на свете чистых кровей и чистых рас; все давно смешалось и переплелось. Смешалась и наша славянская кровь с азиатскими и европейскими народами. Но, смешавшись, не растворилась, а дифференцировалась — и дала своеобразный уклад: темперамента, естественности, сердечности, широты, простоты и приспособимости. И эти черты мы передаем и другим народам и другим исповеданиям, живущим с нами» (И.А. Ильин).
3. Воспитание Православием (духовный архетип). «Наше своеобразие — от нашей веры, от принятого нами и вскормившего нашу культуру греческого Православия, по-своему нами воспринятого, по-своему нами переработанного и по-особому нас самих переработавшего. Оно дало нам больше всего: живое желание нравственного совершенства, стремление внести во все начало любви, веру во второстепенность земного и в бессмертие личной души, открытую живую совесть, дар покаяния, искусство страдать и терпеть, неутолимый голод по религиозному осмыслению всей жизни и всего мира сверху донизу; и еще: непоколебимую уверенность в возможности и необходимости единения человека с Богом в этой жизни и в будущей, искание живых путей в этом единении и преодоление страха смерти через созерцание жизни и земной смерти Христа Сына Божия. Это и есть именно тот дар, который в истории христианства называется духом апостола Иоанна, который утрачен Западом и отречься от которого значило бы отречься от самого русского естества. И что еще достопримечательно, что этот Иоанновский дух пропитал всю русскую культуру — русское искусство, русскую науку, русский суд — и незаметно был впитан и инокровными и инославными русскими народами: и русскими магометанами, и русскими иудеями так, что они уже нередко чувствуют себя ближе к нам, чем к своим единокровным и единоверным братьям» (И.А. Ильин).
4. Экстремальные условия выживания на просторах Евразии — климатические, географические и геополитические сформировали исторический архетип. «Наше своеобразие от нашей природы — от пространства, от климата, от равнины, от отсутствия близкого моря, от рек, от погоды, от почвы и от растительности; и от далекого рассеяния по пространствам. Мы сами не знаем, когда и как мы вжились в нашу природу и вжили ее в себя. Но получили мы от нее много: и страстность, и созерцательность, и неуравновешенность, и свободолюбие, и склонность к лени, и братскую спайку… Наше своеобразие было довершено нашей историей. И расселенностью по равнине; и борьбою с кочевниками; и удельно-вечевым периодом; и торговлей с греками и варягами; и Киевским расцветом; и нашествием татар, борьбою с ними насмерть, их 250-летним игом; и идеею града Китежа. И далее — и вторжением западных соседей, и собиранием Руси Москвою; борьбою с Польшею и Литвою; бесконечными войнами оборонительного характера; Грозным и опричниной; Смутою и замирением юга; присоединением Малороссии; творческою бурею Петра Великого; крепостным строением, бунтами простонародья, дворянскими переворотами, нашествием Наполеона и культурным расцветом XIX века» (И.А. Ильин).
Характер русского народа сложился в результате воздействия различных факторов: исторической миссии и реальной истории, свободного самоопределения и инерции исторического процесса, национального идеала и народных эмоций, страстей, аффектов, внутренних коллизий и реальной действительности. Генетически русский человек наделен эмоциональной, страстной, неукротимой природой, сметливым умом, выносливостью, твердостью — всем, что требовалось для выживания восточнославянским племенам в суровых исторических условиях. Свободно принятая православная духовность не насиловала, окультуривала буйную языческую натуру, нивелируя одни качества, развивая другие. В русском характере запечатлена, с одной стороны, русская идея как национальный идеал и духовная норма, с другой — в нем отражаются исторические ошибки и грехи народа, сумма обстоятельств его жизни. Если национальная идея выражает дух нации, то национальный характер отражает психею — душу народа.
Проблема русского национального характера актуальна сейчас — в период глобальных преобразований на Евразийском континенте. Сложившийся к началу XX столетия характер русского народа был так или иначе свойственен всем сословиям, но в наиболее чистом виде сохранялся в провинции и низовых слоях. Несмотря на невиданные катаклизмы и жертвы ХХ столетия, русский народ сохранил многие генетические и культурные характеристики. Что-то искажено и требует излечения, что-то ждет возрождения, поэтому необходимо реконструировать облик дореволюционного русского национального характера. Следующую статью придется начать с культурной атмосферы XIX века, в которой формировались многие представления о русском характере, господствующие поныне.
