 |
| Правая.Ru | Владимир Карпец | 26.10.2007 |
Крупнейший русский философ ХХ века А.Ф.Лосев писал: «Имя сущности присуще самой сущности по ее природе и существу и неотделимо от нее, будучи ее выразительной энергией и изваянным, явленным ликом <…> Тварь создается, то есть получает свое имя от сущности, то есть от ее имени, и потому имя сущности и имя твари принципиально одно и то же». И далее: «Позитивизм и механизм, за которым всегда кроется, с одной стороны, агностицизм, с другой — субъективизм, понимает имя как субъективно издаваемый звук, а вещь как вещь, в которой имя вовсе не есть момент в ней самой. Получается типичный для всякой абстрактной метафизики дуализм: вещи — сами по себе, без всякого имени, а имена (наши собственные звуки) — сами по себе. Такой дуализм есть удушение всякой социальной действительности, ибо всякая социальная действительность предполагает, что между вещами, между всяческими субъектами и объектами всегда есть живое и разумное общение. Отрыв имени от вещей есть печальный продукт той ужасающей тьмы и духовной пустоты, которой отличается буржуазная Европа, создавшая один из самых абстрактных и бездушных типов культуры вообще».
Применяя философию имени, рожденную православной традицией (исихазм, имяславие) и нашедшую выражение, в частности, в трудах А.Ф.Лосева, непосредственно к социально-политической действительности, конкретно, к «Манипуляции сознанием», современный ученый С.Г.Кара-Мурза в одноименной книге указывает: «Как создавался „правильный“ язык Запада? Из науки в идеологию, а затем и в обыденный язык перешли в огромном количестве слова-„амебы“, прозрачные, не связанные с контекстом реальной жизни. Они настолько не связаны с конкретной реальностью, что могут быть вставлены практически в любой контекст, сфера их применимости исключительно широка (возьмите, например, слово прогресс). Это слова, как бы не имеющие корней, не связанные с вещами (миром). Они делятся и размножаются, не привлекая к себе внимания, — и пожирают старые слова. Они кажутся никак не связанными между собой, но это обманчивое впечатление. Они связаны, как поплавки рыболовной сети, — связи и сети не видно, но она ловит, запутывает наше представление о мире». С.Г.Кара-Мурза замечает при этом, что «слова-амебы», как претендующие на фундаментальность (например, «общечеловеческие ценности»), так и имеющие более частное применение (хотя бы «ваучер» — жаргонное словечко американских биржевых брокеров, которого, кстати, не было ни в одном словаре) не имеют исторического измерения; непонятно, где и когда они появились, у них нет корней. «Слова-амебы» интернациональны.
К числу таких «слов-амеб» относится и «модернизация» — одна из важнейших «общечеловеческих» и «либеральных ценностей» сегодняшнего мира. Вдумаемся в его смысл (точнее, отсутствие онаго).
Навязываемое нам «положительное» значение слова «модернизация» означает прежде всего научно-техническое оснащение жизни, рост и развитие экономики, «уровня жизни» и так далее, немыслимые якобы без соблюдения «общечеловеческих стандартов демократии», переход к каковым от традиционного (патерналистского, соборного и религиозного) общества или от современного «тоталитаризма» и даже «авторитаризма» является ее условием. То же самое касается этого слова и тогда, когда его произносят в «отрицательном» смысле — просто здесь плюс меняется на минус, и дискурс приобретает «экологический», «антиглобалистский» или даже «анархический» характер. Однако с самого начала бессмысленность любых значений, вкладываемых в слово «модернизация», очевидна. Даже на протяжении прошедшего столетия высшие достижения науки — и производное от нее развитие промышленности и военной сферы — мы можем наблюдать отнюдь не в «демократических» странах, а в СССР 30−60-годов, Германии 30-х, Китае 90-х (бурное экономическое развитие Китая продолжается и в этом столетии, и устремлено в будущее). США, управляемые «тремястами семействами» через закрытые механизмы и создавшие абсолютно тоталитарную идеологию «свободы», под коей на самом деле разумеется воплощенная в знаменитую статую друидическая «белая богиня», а протестантизм и вообще христианство является лишь прикрытием, уздой для масс и средством экспорта, в том числе насильственного, тоже никак нельзя назвать «демократией» в классическом смысле слова. Да и классического-то смысла на самом деле нет: в афинской демократии, как известно, до политической жизни была допущена едва ли четверть горожан (и это нормально). Умозрительные представления о демократии, внедренные в сознание в эпоху т.н. «Просвещения», собственно к демократии никакого отношения не имеют, а реальность «демократических» государств, маскируясь под эти умозрительные представления, не имеет ничего общего ни с ними, ни с классической демократией, описанной Аристотелем. Насколько адекватно описанной — еще один вопрос. Итак, никакого отношения к «демократическим ценностям» «модернизация» не имеет. Если, конечно, демократия вообще существует.
Но насколько адекватно сегодня вообще слово «модернизация»? не манипулятивно ли оно само по себе? Под «модерном» подразумевается — из современных исследователей это наиболее ясно показал А.Г.Дугин в своих «Лекциях по постфилософии», прочитанных в МГУ весной 2006 г., — период приблизительно от XVII века до конца ХХ века (когда религиозные и псевдорелигиозные предсказания о конце «миллениума» как конце мира не сбылись). Период в истории предельно краткий, и совершенно невозможно, чтобы «общечеловеческие ценности», как нас уверяют, сложившиеся в его течение, не были поддельными, а, следовательно, подделанными. Это касается и «прав человека», и «разделения властей», и «демократии», и «модернизации». Сегодня, когда мы вступили под скипетр «парадигмы постмодерна», «модернизация» (если понимать это слово не в отрыве от вещи, а в единстве с нею) означает уже не сообразование и общение с текущим временем, а уход от него. Это совершенно очевидно, если мы произнесем до конца — «модернизация постмодерна». И действительно, «модернизация» постсоветской России не привела ее к постиндустриальному обществу, к которому пришел Запад, а теперь и Китай, но отбросила ее ко временам капитализма времен «первоначального накопления» и даже английских «огораживаний».
Впрочем, и сама идея сообразования с текущим временем вытекает из чисто новоевропейского (и американского) как продукт «ужасающей тьмы и духовной пустоты буржуазной Европы», по Лосеву, что понимают порой и европейские мыслители, и не только геноновской школы, где это понимание абсолютно, но и достаточно глубокие структуралисты. Так,. К. Леви-Стросс писал: «Не может быть мировой цивилизации в том абсолютном смысле, который часто придается этому выражению, поскольку цивилизация предполагает существование культур, которые обнаруживают огромное разнообразие; можно даже сказать, что цивилизация и заключается в этом сосуществовании. Мировая цивилизация не могла бы быть ничем иным, кроме как коалицией, в мировом масштабе, культур, каждая из которых сохраняла бы свою оригинальность… Священная обязанность человечества — охранять себя от слепого партикуляризма, склонного приписывать статус человечества одной расе, культуре или обществу, и никогда не забывать, что никакая часть человечества не обладает формулами, приложимыми к целому, и что человечество, погруженное в единый образ жизни, немыслимо».
Мы должны, тем не менее, помнить, что идея линейного времени появляется на Западе сперва у блаженного Августина, а затем становится основой католической (и отчасти протестантской в ее лютеранском варианте) эсхатологии, а в России при «никоновой справе», в XVII в., когда древлеправославное «Егоже Царствию несть конца» было заменено на «не будет конца». Слово создает вещь, и вещь становится словом. Отделение католицизма от Православия, а затем «книжная справа» внутри самого Православия и было двумя основными толчками, предопределившими все остальное. Было запущено движение к «Новому мировому порядку», единожды сорвавшееся из-за «русификации» коммунизма в СССР, а ныне вновь возобновленное уже со ставками на беспроигрышную игру. Но — это крайне важно — заданная парадигма линейного времени задает и парадигму уничтожения сакральной власти, парадигму регицида. Типологически эпоха от Августина до Французской революции 1789 года и казни Королевской семьи на Западе соответствует эпохе от Никона до февраля 1917 года, а затем убийства Царской Семьи, в России: в эти эпохи уже нарушены сакральные пропорции, но остатки их сохраняются именно в самих фигурах монархов. Цареубийство это и есть истинная модернизация в прямом смысле слова — торжество времени над пространством, воплощением которого являются освященная монархическая власть. Но эта истинная суть «модернизации», не имеющая никакого отношения к «техническому развитию», что понимал, кстати, и Петр I — «Европа нужна нам лет на десять, а потом мы повернемся к ней задом»; но «повернуться задом» уже было невозможно — ход движению задали реформы Никона. Поэтому Петр I тоже «царь-цареубийца» (выражение В.Б.Микушевича), убивающий своего сына, на самом деле — предпоследнего Романова по мужской линии. И вот оказывается, что остальные, кроме регицида, значения слова «модернизация» — действительные «амебы», совершенно сознательно, из внечеловеческих измерений, запускаемые в историю.
Но тот, кто двигал, управляя,
Марионетками всех стран,
Тот знал, что делал, насылая
Гуманистический туман.
(А.Блок).
Но кто этот «тот»? Разумеется, православная вера дает однозначный ответ на этот вопрос, и мы его знаем. Западные же авторы, «рвущие с Западом» (а таковые есть), несколько этот ответ рационализируют. Так, канадский исследователь Амитах Стэнфорд пишет: «В настоящее время, когда уже происшедший толчок в сторону Нового Мирового Порядка представляется находящимся под контролем элитарной группы потомков Ануннаки (первых божественных царей Шумера, с точки зрения западных, особенно англо-американских — что важно! — исследователей, якобы внеземного происхождения — В.К.), которых я называю Грифонами, истинный контроль осуществляется более яростной группой потомков Ануннаки, называемых Рептилиями. Эти группы потомков Ануннаки находятся в постоянном конфликте между собой. Так, на время Рептилии отступают, чтобы с помощью трюка втянуть Грифонов в грязную работу по насаждению Нового Мирового Порядка. Затем, когда наступает время, все вычищается».
Намеки на этот сегодня сформулированный тезис содержатся и в средневековых легендах о «женщине-змее» Мелюзине — не она ли на самом деле воплощена в имени главного собора Франции Notre Dame de Paris — «Госпожа Наша Парижская» — а вовсе не Божия Матерь — собора, первоначально построенного при Карле Великом — одном из первых «строителей нового мирового порядка» — а также позднее и в американской Статуе Свободы?
Далее, Амитах Стэнфорд: «План Нового Мирового Порядка рожден не на Земле — это система, привнесенная извне. Проект Нового Мирового Порядка, основанный на древней системе Ануннаки, запущен к исполнению их потомками».
Напомним, речь идет об идее Мирового Правительства, «золотого миллиарда» и миллиарда, его обслуживающего, причем России в этом проекте заведомо нет — русские обречены на уничтожение, а русские пространства — на заселение (знаменитый «план Маргарет Тэтчер»).
Но почему так? Кто такие на самом деле Ануннаки? Не является ли сама идея об их «внеземном происхождении» и приписывание им идеи Нового Мирового Порядка в его современном западном прочтении узурпацией — закономерным следствием цареубийства?
Допустимо ли с точки зрения православной сотериологии магическое присвоение харизмы Царства наследниками цареубийства и в чем состоит «харизматический антитип» или «магический двойник», узурпирующий Престол? — так ставит в книге «Красное и белое» (мы здесь не цитируем, а излагаем) современный русский исследователь Николай Козлов (Андрей Алексеевич Щедрин), говорящий преимущественно о Русском Престоле Романовых. Но этот вопрос относится к любой узурпации любого Царского наследия.
Очень спорный, но работающий исключительно с источниками и сам занимавшийся археологическими раскопками на Ближнем Востоке частным образом (туда допускаются только англо-американские, почти не допускаются французские и совершенно не допускаются российские экспедиции) русский исследователь Ю.Д.Петухов в книге «Русы Древнего Востока» пишет о Шумере так: «Антропологически шумеры принадлежали к большой европеоидной расе с участием балкано-кавказской (ассироидно-арменоидной) малой расы. Это академической положение можно признать целиком — в генезисе шумеров значительную роль сыграли русы-арменоиды. Они же потом составили костяк государства Ашшура-Ассура (Русса) в совокупности с руссами Сурии-Русии и вошли в историю как „ассирийцы“ (правильней называть их „руссийцами“, или, на поздний арабский манер, „ар-русийцами“ — народом Рус, Рош». И далее — о шумерских царях: «Город-святилище (Шуруппак — В.К.) есть не что иное, как типичная зеркальная (отраженная в поздних правосторонних семитских написаниях) калька Капп-уРуш = „капище русов“, „святилище русов“. Здесь же заметим, что переход „ш“ = „с“ характерное явление. Это определяется с полной очевидностью при рассмотрении звучания позднего общеевропейского понятия „царь, сир, ке-сарь“ и более раннего, ближневосточного „шару — сарру, шарр — сарр“». Автор этих строк также ранее независимо пришел к подобным же выводам в книге «Русь, которая правила миром», правда, безотносительно к Шумеру. Сегодня же очевидно, что без обращения к наследию этого древнейшего государства многое остается непонятным.
Профессор М.А.Исаев в своих учебниках по истории Московского государства и права и по истории государства и права зарубежных стран («Правовые цивилизации Древнего мира») выводит русское слово «царь» из тех же шумерских корней. Принимая этот титул, Рюриковичи тем самым выступали как наследники Ануннаки, которые затем стали и царями троянскими. В связи со всем этим похоже, что западные авторы — как «обличающие» Ануннаки, так и восхваляющие их в связи с «Новым мировым порядком», вроде знаменитого Лоренса Гарднера, одного из советников Виндзорского Дома — известным образом «переводят стрелки», а за «внеземными существами» скрываются совершенно неименуемые (вспомним «слова-амебы» действительно сущностно рептильного, как, впрочем, и сама эта самая «амеба», плана!).
Но если связывать «Ануннаки» с Русским Царством, точнее, с Русским пред-царством, то окажется, что существует и совершенно иная, Русская («Царская») идея Мирового Порядка, абсолютно альтернативная той, с какой сегодня выступает Запад. Впрочем, обе идеи Мирового Порядка — и общеизвестная, носителями которой выступают не только и не столько США и Европа, сколько стоящее за ними «мировое правительство» — Бильдербергская группа, Комитет-300, Всемирный Банк, Федеральная Резервная Система, Совет Европы, которыми руководят в свою очередь «псевдо-Ануннаки» (они же, кстати, и «псевдомеровинги»), и якобы в 1917 году уничтоженная, а на самом деле сокрытая, Русская (вспомним план всеобщего мира, предоложенный на рубеже веков в Гааге Николаем Вторым), быть явлены уже только в постмодерне, в рамках совершенно иной, постбуржуазной (уже не буржуазной), постлиберальной (уже не либеральной), но также и посткоммунистической (уже не коммунистической) парадигмы. И «модернизация», то есть в этом случае, буквально, отбрасывание в модерн, как это и произошло в 90-е годы в постсоветской России либеральной трансформацией Ельцина-Гайдара, может только отбрасывать Россию (Русь в буквальном смысле слова) от осуществления ее изначального проекта и способствовать утверждению нового рабовладения «рептоидного» типа.
В статье «Киборг-Сверхчеловек, трансгуманизм и Нефилим» (; Nephilim — «стражи», потомки падших ангелов из 6-й главы Книги Бытия, а также Книги Еноха, которых многие исследователи также отождествляют с Anunnaki) Хенрик Пальмгрен говорит о «новом человеке технотронной эры» как о possessed. Звучащее по-английски достаточно нейтрально — буквальный перевод означает «обладаемый», по-русски это слово означает «одержимый». Это очень важно: православная святоотеческая аскетика прекрасно знает, что такое «одержимость» и имеет свои средства «невидимой брани» с нею. Однако в данном случае это несколько иная тема (хотя все связано). «Новый Мировой Порядок» означает выход за пределы человеческого, «трансгуманизм» — как через «одержимость» элит при «изъятии душ», «очищении пустотой» так называемых масс, так и через создание внечеловеческой реальности, вплоть до искусственного «непорочного зачатия», от коего и должен произойти «человек беззакония». Хенрик Пальмгрен далее пишет: «Возникает множество интересных вопросов, сходящихся в единый концепт — относительно создания „Нового Человека“, нового солдата. Интересен и вопрос: кому нужны эти солдаты?» и задает вопрос: когда миллионы людей на планете голодают, «зачем эти люди тратят свои драгоценные доллары, евро и юани на создание роботов, киборгов, клонирование и составление карты человеческого генома? Каковы для этого основания?» И далее: «Множество исследований проводятся — и это замечательно, — добавляет Хенрик Пальмгрен, — по выявлению заговора в пользу Нового Мирового Порядка и Единого Мирового Правительства <…> Но я также думаю, что очень мало тех, кто действительно погружался в глубину вопроса и пытался отыскать того, кто действительно находится за занавесом».
И еще один западный исследователь. «Более нет сомнений, — пишет Алекс Джоунз, — Америка трансформируется в полицейское государство, мегаглобальные корпорации и даже коммунистические диктатуры сливаются по всему миру в единое мировое правительство. Это мировое правительство объединяет и подчиняет ресурсы индивидуумов, правительств, частных собственников, церквей, благотворительных организаций, политических партий и армий своими безчисленным, никем не избранным, квази-правительственным бюрократиям, таким, как Всемирная Торговая Организация, Международный валютный фонд, Центральные банки, а также региональное управление Соединенными Штатами (Федеральная Резервная Система)».
Тем временем «под сенью статуи Свободы» (мы помним — друидической «богини») закладываются также и онтологические основы для будущего всемирного государства и общества сверхрабовладения. Речь идет о вывернутой наизнанку в «тайне беззакония» тайне царской, утвержденной Крестом, как «хранителем всей вселенной» и «царем державой».
Тот же самый Алекс Джоунз — по профессии режиссер-документалист — указывает на существование в Северной Калифорнии т.н. «Богемского леса», где с 1873 года «глобальная элита» проводит тайные встречи с человеческими жертвоприношениями, совершая «древний ритуал Сожжения Жалости (Cremation of Care)». В числе участников автор, которому, как он утверждает, удалось, внедрившись в Богемский Клуб, снять ритуал на видео, называет бывших президентов США Эйзенхауэра, Никсона и Рейгана, а также обоих Бушей — старшего и младшего, Билла Клинтона, Джимми Картера, Колина Пауэлла, Генри Киссинджера и Пауля Волькера, бывшего Председателя Федерального Резервного Банка, а также «других боссов Нового Мирового Порядка». Собрания проводятся ежегодно, перед каменным изваянием совы; в жертву Великой Богемской Сове приносятся дети мужского пола. Разумеется, всю ответственность за данную информацию несет сам Алекс Джоунз и возглавляемый им сайт. Однако так или иначе фильм Алекса Джоунза с соответствующими кадрами был показан в Англии, Ирландии и Шотландии по IV каналу телевидения Соединенного Королевства в программе «Тайные правители мира».
Напомним, что сова (символ Лилит) в традиции замещает змеедеву и женщину-змею и так или иначе коррелирует со Статуей Свободы в Нью-Йорке. Что же касается детей мужского пола, то такое жертвоприношение тождественно ритуальному цареубийству («мальчик-царь») и, как всякое цареубийство, означает фиксацию права, в данном случае нового права «Нового Мирового Порядка». Мучения жертвы определенным образом генерируются и через них осуществляется воздействие на ход истории. Для полноты картины добавим, что возле Богемского леса протекает Русская река (Russian River), на берегу которой находится маленький городок Монте Рио (Monte Rio — «Речная Гора» или «Гора Река», но также и «Царская Гора», ибо испанское Rio — анаграмма французского Roi — «король», а точнее, Царь, Rex, Rig, Rik — «Рюрик»).
Если именно Русского Царя в эпоху расшатывания полноценной православной государственности от раскола до февраля рассматривать как «удерживающего ныне», то, как пишет Николай Козлов, «Имея законное основание в двучастности державного служения, опирающегося на богоустановленные формы почитания царской власти и проявляющего заботу об удержании и воцерковлении языческого государственного наследства, в соответствии с законом об оскорблении царского Величества, находящийся в ведении Тайного приказа и далее Тайной канцелярии и корпуса жандармов, имперский языческий культ по мере усложнения ритуальных функций и приобретения все большей самостоятельности ответственных за его отправление должностных лиц и учреждений, как змей (выделено нами — В.К.), вышедший из-под власти обывателя, обратился против удерживавшей его пяты Православного Императора».
Имперская жертва совершается (а она совершается даже если «отмыслить» открытия Алекса Джоунза как спорные — впрочем, все, что только можно помыслить, уже все равно есть — в виде взрыва двух башен 11 сентября, войн в Югославии и Ираке, убийства детей в Буденновске, Беслане и на Дубровке) во имя фиксации «Нового Мирового Порядка» и «перестройки» пластов метаистории. Это, конечно же, не «модернизация», а глубочайшая архаизация, что и есть постмодерн как перевернутый премодерн, который и сам в конечном счете должен перевернуться.
Элита «Нового Мирового Порядка», отождествляемого постсоветским сознанием с «модернизацией», а западным — с «христианством», отправляет древние друидические (скорее, псевдодруидические) культы, которые на внешнем уровне осуждаются тем же американским протестантизмом, от имени которого формально выступают США, как культы Ваала и Молоха и предшествующие им более ранние.
В этих условиях решающим фактором, препятствующим такой «модернизации», а, точнее, последним сумеркам постмодерна, является «утверждение на Руси Православия», как поется в тропаре Всем Святым в земле Российской просиявшим, с принесением безкровной Евхаристической жертвы (при этом следует помнить, что только в древнем, дониконовском чине — на седми просфорах — приносится жертва за Царя и весь Царский Дом) и восстановление полноценной Русской Православной государственности «по старому образцу», то есть во образ Московской Руси эпохи Стоглава — в конечном счете с Православным Царем во главе, с Церковными и Земскими соборами. До тех же пор, пока истинные пропорции не восстановлены, а в языке, который сам и есть бытие, господствуют и властвуют «слова-амебы», силу оберега и силу прорыва единовременно — точнее, единоименно — пока сохраняет известная формула А.Г.Дугина «модернизация без вестернизации». Это сознательно сказано на языке «слов-амеб», но понятно и без комментариев. Это политическая, экономическая и военная задача, выраженная языком переходного времени.
