Михайловка: страницы прошлого. Часть 2

Часть 1

Дом

Левушкины жили хорошо, дружно. Мама рас­тила детей, умело вела хозяйство, никогда не жаловалась на трудности и была по-своему счастлива. В семье был достаток: еще в столыпинскую реформу дед Левушкин арендовал землю у городской власти, взял ссуду, купил лошадей, инвентарь, стал пахать и сеять, посадил сад, построил дом. Все делал сам, работников никогда не имел, папа продолжил его дело…

В 30-е годы во время принудительной коллективизации родителей раскулачили. Забрали все в колхоз, а их выставили из собственного дома.

— И зачем, мать, мы так работали?! — сокрушался папа.

Родители не остались в селе, уехали жить в Петербург. Папа устроился на работу, получил квартиру и был очень доволен, что живет в центре России. Этот город всегда восхищал моих родителей, но и здесь искали «врагов народа» — наступил 1937 год. Вдруг мама и папа получили письмо из Михайловского сельского совета: земляки помогли отстоять наш дом, оказалось, что нас раскулачили по ошибке. В письме говорилось, что дом нам вернули, а имущество уже не собрать — растащили. На семейном совете было принято решение: возвращаться. Это было весной, на дворе стоял апрель. Сошли с поезда и пошли полем. Пели жаворонки, мама от радости целовала землю — вернулись домой!

Когда подошли к дому, оказалось, что в нем теперь находится правление колхоза, а во дворе нас встретил сторож с ружьем. Все члены правления оказались на месте, поздоровались. Папа предъявил документы и вежливо попросил освободить наше жилище. Активисты будто завертелись на месте. Председатель колхоза Сотов сорвался с места, подбежал к папе с пистолетом и закричал:

— Мне освободить твой дом?! Да я тебя застрелю. И мне ничего не будет!

Папа побледнел и отошел в сторону, но тут в разговор вступила мама и сказала свое веское слово — а она умела говорить! Ее емкие слова поставили председателя на место. Пристыженные члены правления освободили дом, сняв с него железную крышу и «прихватив» заодно тесовый забор. Так победители остались в своем доме, но без крыши над головой и без средств к существованию.

Потом наступил страшный голод. И только мамины золотые руки спасли семью: она хорошо шила и этим зарабатывала на хлеб. А когда хлеб заканчивался, вставала на колени и просила Бога, чтобы все дети выжили. И Господь помог — все остались живы.

Однажды папа совсем обессилел от голода, «не хотел есть» — свой кусок отдавал детям. Об этом узнали добрые соседи: Василий Родионович Абаренов и его жена Дарья Григорьевна. Пришли рано утром, принесли картошки, молока и денег:

— Вы там живы?! Что-то вас не видно!

Все лежали. Мама подала голос, соседи подошли к ней, а потом к папе:

— Михаил Павлович, вставай! Поднимайся! Вот тебе деньги! Покупай корову.

Папа улыбнулся:

— А чем же я буду вам платить?

— Ты — человек честный, трудолюбивый. Купишь корову, будешь жив, будут живы дети твои, вот тогда и вернешь нам деньги.

Так и случилось. Купили корову, все остались живы, и вскоре родители вернули долг. Мама и папа сами были добрыми людьми, делились с неимущими и в нас воспитывали чувство заботы о ближнем. Однажды первоклассник Павлик счастливым прибежал из школы:

— Мама, в школе конфеты давали!

И раскрыл маленькую ладошку с пятью слипшимися леденцами.

— Сыночек, и ты их не съел, принес домой?

— А как же?! У нас ведь Нина маленькая!…

Новый курс страны

В 1937 году закрыли храм. Священника сразу увезли в неизвестном направлении, а ключ от церкви отдали маме. Прихожане попросили маму похлопотать перед властью, чтобы храм не закрывали. В один из дней подъехал к церкви тарантас с представителями городской власти и участковым милиционером. Все с пистолетами. Увидев их, прихожане разбежались. От крыльца отошли даже неробкие мужчины. Возле двери в храм с ключом в руках осталась только мама и стала говорить:

— Прихожане просят вас не закрывать церковь. Церковь — наша святыня, это пища духовная, исцеление от греха. Без церкви люди будут подобны скотам, погибнут в скверне, не отчитываясь перед Богом за свои поступки. Бог — это совесть человека!

Один из приехавших подошел к маме и говорит:

— У вас дети есть?

— Есть!

— Пожалейте их. Вы одна революцию не сделаете. Закрытие храмов — это курс нашей страны.

Мама отдала ключ и долго плакала потом, молилась. Потом всю оставшуюся жизнь она считала себя великой грешницей, потому что отдала из своих рук ключ неверующим на разграбление церкви…

…Сначала с храма сбросили колокол. Упав с большой высоты, он не разбился и ушел глубоко в землю. Наверно, он и по сей день находится там. Затем начали взрывать церковь, но она даже не покачнулась, и только кресты наклонились в разные стороны. Тогда храм превратили в склад. Оставшееся церковное имущество, в том числе ризу священника, разрешили взять присутствующим. Мама не взяла ничего, даже маленькой иконы. Она говорила:

— Большой грех нести из храма!

В Саратове остались не закрытыми только две церкви: Духосошественский храм и Троицкий собор. Ездить туда на богослужения было далеко, поэтому старушки в Михайловке открыли молельный дом, где сами совершали службы. Мама не ходила туда. А иконы из храма стали появляться и в овраге, и на улице. Большую икону Трех святителей мама увидела на мельнице: ею был покрыт мучной ларь. Мои родители выкупили ее и отвезли в Духосошественскую церковь. А заведующий мельницей, будучи в нетрезвом состоянии, трагически погиб: его затянуло ремнем в машинное отделение…

Семья

Весь XX век наша страна переживала великие потрясения: революцию, реформы, насильственную коллективизацию и страшную войну, которая унесла миллионы жизней наших соотечественников. Трагедия не обошла ни одну семью. В Великую Отечественную мои родители проводили на фронт трех сыновей и внука, трое из них вернулись с орденами, но инвалидами. И это радость: хотя бы живы!

Семья — это счастье, данное Богом. Ее старательно создают, ее трепетно берегут. И те конфликты, которые возникают, — это всего лишь недоразумения, которые проходят быстро, как короткий дождичек в ясный солнечный день. Даже наши слезы о детях — часто сладкие слезы. Лиши нас родительских забот — и мы заплачем другими, горькими слезами.

Церковь венчала, укрепляла семью, и в слово «счастье» испокон веков вкладывалось понятие «гармония», «лад». Из поколения в поколение детям передавалось ощущение семьи, дома, когда не словами воспитывали, а всем укладом своей жизни.

Мои родители прожили вместе 50 лет, вырастили 8 детей и 15 внуков — все нашли свое место в жизни. В нашем доме никогда не было вина и табака, жили просто, чисто и честно. Никаких излишеств, все в меру. Учились быть богатыми даже в бедности. А вот гитара стала неотъемлемым атрибутом нашей семьи. Мама привила любовь к музыке и моим детям, мои дочь и сын — профессиональные музыканты.

По праздникам наша семья встречалась с родственниками — просто для того, чтобы увидеть и услышать друг друга, порадоваться или погоревать вместе, ничего не тая друг от друга, чтобы легче было жить. На столе всегда были самовар и пироги. Пели песни, всем было уютно и весело…

Помню, как-то к нам на Пасху зашли односельчане, бывшие певчие церковного хора. Их встретили мои родители:

— Христос Воскресе!

— Воистину Воскресе!

И сразу же началось пасхальное песнопение. Мы с сестрами примчались с улицы и остановились у порога как завороженные: великолепное пение произвело на нас неизгладимое впечатление. Это было необъяснимое, светлое, сильное чувство…

Последние воспоминания

Папа умер, когда ему было девяносто, а мама, окруженная большой любовью детей и внуков, прожила с нами до 103 лет. Веселая и общительная, она умела держать нас в строгости. Ее, старенькую и слабенькую, слушались и ей повиновались — в нашем доме по-другому было не положено. До последнего мама сохраняла ясный ум и хорошую память. Особенно она преображалась, когда вспоминала юные годы. Ее лицо молодело, излучало необъяснимый свет и внутреннюю чистоту.

Через полвека после закрытия церкви в честь Архангела Михаила в родном селе, в 1987 году, мама попросила нас отвезти ее в Михайловку — в последний раз посмотреть на храм. Мы выполнили ее желание. В Михайловке, у Красной горки мама опустилась на колени и заплакала от увиденного: полуразрушенная церковь и кресты в разные стороны…

Эти воспоминания я записала по рассказам моих родителей, соседей и жителей Михайловки, которые в Михайловской церкви крестились, молились, венчались, учились. Эпизоды из их жизней и есть лучший ответ на вопрос: «Какое значение имела Православная Церковь в жизни простых русских людей?».

http://www.eparhia-saratov.ru/index.php?option=com_content&task=view&id=4360&Itemid=289