 |
| Новые Известия | Михаил Поздняев, Карина Нараевская | 23.10.2007 |
О внесении в Уголовный кодекс поправок, предусматривающих ужесточение наказаний за преступления против священников, говорится давно. Подразумевается, что представители духовенства исполняют важный общественный долг, так же, как госслужащий или милиционер. А, значит, любое преступление против них должно рассматриваться, как совершенное при отягчающих обстоятельствах. Об этом говорилось вчера на заседании комиссии Мосгордумы по межнациональным и межконфессиональным отношениям.
Автором законодательной инициативы является зампред комитета Госдумы по делам общественных объединений и религиозных организаций Александр Чуев. Еще в феврале он заявил, что нападения на духовенство не должны рассматриваться как преступления против частных лиц. Одновременно Бюро Всемирного русского народного собора выступило с обращением, в котором говорилось: «Мы просим государственные власти усилить контроль над расследованием преступлений против священнослужителей и автоматически присваивать им высокую категорию важности».
Внесенный Александром Чуевым законопроект Госдума отклонила по техническим причинам, но в начале осенней сессии документ вновь поступил на рассмотрение.
Спору нет: каждое убийство священника — злодеяние, которое не может не ужасать своим цинизмом. Однако юристы считают, что переписывать из-за этого Уголовный кодекс не стоит. Ведь закон и сейчас позволяет суду, в случае доказанности покушения на священника в связи с осуществлением им своей деятельности, признать это обстоятельство отягчающим. И тогда преступника можно осудить по той же части 2 статьи 105 УК, что и убийцу милиционера. Но убийства по религиозным мотивам — скорее, исключение из правил: почти во всех случаях целью преступления был и остается банальный грабеж.
Сомнения вызывает и сам факт выделения профессии священника из ряда других гуманных призваний — врача, учителя, воспитателя в детском саду или приюте. «Особые наказания за убийства существуют у нас только в отношении общественно-политических деятелей и работников правоохранительных органов, — рассказал „НИ“ директор Института верховенства права Станислав Маркелов. — Покушение на них приравнивается к терроризму по вполне объяснимым причинам: их деятельность слишком часто противоречит чьим-то интересам. Что касается священнослужителей, то, на мой взгляд, никаких дополнительных наказаний здесь быть не должно. Как наши власти это объяснят? Покушением на нравственность, неуважением к вере? Церковь тогда и вовсе впишется в государственную систему».
На вчерашнем обсуждении законопроекта в столичной Думе был зачитан список убитых с 1990 года священников РПЦ — всего 18 имен. Однако бурной поддержки законопроект у московских парламентариев не нашел. В частности, говорилось о том, что в юридическом смысле непонятно, что подразумевается под понятием «общественный долг». Также осталось неясным, будет ли новый закон защищать священнослужителей других конфессий, ведь и на них за последнее время совершалось немало покушений. Только на мусульманских имамов — трижды на протяжении прошлого года.
Задача, по мнению экспертов, не в том, чтобы ужесточить закон — вряд ли это остановит преступников. Необходимо вернуть в общественное сознание понятие греха. Сама церковная ограда должна стать территорией любви и нравственности. И здесь не последнюю роль призваны сыграть пастыри — тогда и нужды в какой-то особой их охране не будет.
