 |
| Татьянин день | Мария Хорькова | 23.10.2007 |
На Архиерейском соборе 2003 года было прославлено около двух тысяч святых — новомучеников и исповедников. Знают об этом почти все, но — просто знают. Спустя несколько лет после прославления сонма удивительных святых стало очевидно, что они мало присутствуют в нашей реальной жизни, мало кто реально им молится, о жизни (а вернее, житии) даже самых известных исповедников — Патриарха Тихона, свщмч. Петра (Зверева), свщмч. Илариона (Верейского) мы знаем крайне мало, а ведь есть еще многие и многие… Кто-то, возможно, жил на вашей улице, кто-то — даже был вашим родственником. Так что две тысячи — это лишь малая часть тех, кто беспорочно пострадал за Христа.
Недавно (25.09−22.10) в Историческом музее проходила выставка «Новомученики и исповедники» российские, и в рамках ее — круглый стол «Значение подвига новомучеников и исповедников в истории России и Русской Православной Церкви», организованный Свято-Тихоновским университетом.
Собираясь туда, я думала, что мероприятие будет… странное. Определение «круглый стол» сейчас к чему только не прилагается, а формат подобных мероприятий толком, кажется, до сих пор не определен. Что увидела: людей, которые действительно болеют за свое дело, трудятся не славы или корысти ради, а для того, чтобы восстановить разорванную связь поколений, соединить прошлое и настоящее подобно тому, как соединены они в вечности. И поняла, что нам это действительно нужно. Даже для жизни здесь.
В круглом столе принимали участие:
— священник Александр Мазырин, магистр богословия, к. и. н., доцент, зам. Зав. Отдела Новейшей истории Русской Православной Церкви, ст. н. сотрудник ПСТГУ — «Значение подвига новомучеников и исповедников в истории России и Русской Православной Церкви»; - Н. Е. Емельянов, д. т. н., проф., зав. Каф. Информатики ПСТГУ, зав. Лабораторией ИСА РАН; - Презентация базы данных «Новомученики и исповедники Русской Православной Церкви ХХ в." — Н. А. Кривошеева, ст. н. сотрудник отдела Новейшей истории Русской Православной Церкви ПСТГУ — Презентация сборника «Современники о Патриархе Тихоне» (М.: 2007. Изд-во ПСТГУ). И кроме докладчиков — около 70 представителей прессы. «Своей святостью мешала проведению коллективизации», или Чем все-таки Церковь мешала советской власти? Доклад о. Александра Мазырина.
«Хотя место, в котором мы собрались, выглядит достаточно специфично (присутствующие сидели в окружении архаических каменных идолов в зале «Половецкий дворик» Исторического музея), предлагаю начать наше собрание с церковной молитвы», — так о. Александр открыл круглый стол. После пения «Царю Небесный» он кратко изложил историю гонений на Церковь в советское время. Сейчас преследование религии советской властью, которую часто называют «безбожной», — факт известный, ему не удивляются. Но задумаемся: каковы были причины преследования аполитичной (более того — засвидетельствовавшей свое лояльное отношение к власти) Церкви? Вражда большевиков и РПЦ, по словам о. Александра, носила иррациональный характер, это была вражда духовная, ибо новый режим требовал не только гражданского, но и внутреннего подчинения. Исповедание веры никогда не было официальной причиной преследований, поэтому можно спросить: «А где здесь страдания за Христа?» В протоколе писали что угодно — «контрреволюционная деятельность» или «контрреволюционная агитация», и даже — об одной блаженной — «своей святостью мешала проведению коллективизации». Формулировок было много, но суть оставалась прежней… Но ради кого, ради чего столько людей — как выдающихся, так и вполне обычных, шли на смерть? И что (Кто?) давал им силы?
По мнению о. Александра, роль подвига новомучеников до сих пор недооценена, а разложение советского режима началось еще в 1930-е гг., когда их свидетельство было явлено в полной мере. Видя столь великий подвиг, Господь повернул историю так, что советская власть вынуждена была меняться — или делать вид, что меняется: в начале Великой Отечественной войны Церковь, бывшая на грани физического уничтожения (на свободе — четыре епископа, а еще в 1920-е гг. было около 70), начала возрождаться.
Да, мы не узнаем все о всех, но, насколько это в наших силах, — не будем равнодушны и невнимательны к… не истории даже, а нашему собственному прошлому.
