 |
| Русский дом | Священник Даниил Сысоев (+2009) | 20.10.2007 |
Вселенские Соборы (всего их было семь) собирались для уяснения вопросов веры, непонимание или неточное истолкование которых вызывало смуты и ереси в Церкви. Также на Соборах вырабатывались правила церковной жизни.
В VIII столетии император Лев Исавриец воздвиг жестокое гонение на святые иконы, которое продолжалось при сыне его и внуке. В 787 году против этой иконоборной ереси царицею Ириною созван был Седьмой Вселенский Собор
Даже формально, невооруженным глазом видно значение этого последнего Вселенского Собора для нашего времени. Множество различных сект, от баптистов и до свидетелей Иеговы, дружно отвергают святые иконы, называя их идолами. Оккультисты приписывают священным образам магическое значение. Догмат II Никейского Собора разбивает все эти построения. Он гласит: «Храним не нововводно все, писанием или без писания установленные для нас церковные предания, от них же одно есть иконной живописи изображение, как повествованию евангельской проповеди согласующее и служащее нам ко уверению истинного, а не воображаемого воплощения Бога Слова, и к подобной пользе. Потому что как одно другим указывается, так несомненно одно другим уясняется. Сим тако сущим, как царским путем шествуя, последуя Богоглаголивому учению святых отцов наших и преданию кафолической Церкви, (знаем бо, что сия есть Духа Святого в Ней живущего) со всякою достоверностью и тщательным рассмотрением определяем: подобно изображению честного и животворящего креста, полагать во святых Божиих церквах, на священных сосудах и одеждах, на стенах и на досках, в домах и на путях честные и святые иконы, написанные красками, и из мозаики, и из другого способного к тому вещества устрояемые, как иконы Господа и Бога и Спаса нашего Иисуса Христа и непорочной Владычицы нашей Святой Богородицы, также и чтимых Ангелов, и всех святых и преподобных мужей. Насколько бо часто чрез изображение на иконах видимы бывают, постольку взирающие на оныя подвизаемы бывают воспоминать и любить первообразных им и чествовать их лобзанием и почитательным поклонением, не истинным, по вере нашей, богопоклонением, которое подобает единому Божескому естеству, но почитанием по тому образу, как изображению честного и животворящего креста и святому Евангелию и прочим святыням, фимиамом и поставлением свечей честь воздается, каков и у древних благочестивый обычай был. Ибо честь, воздаваемая образу, переходит к первообразному, и поклоняющийся иконе поклоняется существу изображенного на ней. Ибо так утверждается учение святых отцов наших, то есть предание кафолической Церкви, от конец до конец земли принявшей Евангелие».
Мы видим, что святые иконы принимаются в Церкви не как некие независимые от Бога святыни (вроде языческих амулетов), а как свидетельство истинного воплощения Бога Сына. Бог стал человеком, и потому Его стало возможным изображать. И это чудо из чудес не кануло в прошлое. Нет. Обоживающая сила Христа до сих пор живёт во Вселенской Церкви и делает из людей богов по благодати. Потому возможно и изображение обоженых сверхлюдей, которых мы называем святыми. Если в Ветхом Завете изображались по заповеди Бога только ангелы (Исх. 25, 19−22), то сейчас и люди могут стать по благодати ангелоподобными и потому достойными изображения. Значит, человек — не обязательно пленник этого мира смерти. Он может, а значит должен вознестись туда, откуда сошел к нам Христос.
Итак, икона — это не только воспоминание о прошлом, это и пророчество о будущей славе, и призыв к нынешним христианам. Ведь лобзая икону Христа, Богоматери или святого, мы призываемся к тому, чтобы самим стать такими же. Достаточно вспомнить житие Марии Египетской, обращённой чрез икону Богородицы, или историю иконы «Нечаянная Радость», чтобы понять, что икона — это живое свидетельство иного, святого мира, отторгающего такой привычный нам грех.
Икона напоминает нам, что Христос пришёл не для того, чтобы послужить укреплению общественных устоев, чтобы было больше «хороших людей». Нет, Он явился, чтобы из смертных сделать бессмертных, чтобы из рабов тления сделать детей Божиих, чтобы из грешников сделать святых. Именно в этом задача Его Церкви.
Отсюда вырастает и второе важнейшее учение, утверждённое Отцами VII Вселенского Собора. Это учение о Священном Предании, которое формирует жизнь христиан. Можно сказать, что Собор отстоял Церковь как небесную тайну от попытки уничтожить её, заменив рационалистическим христианством.
Ведь чего хотели иконоборцы? Они стремились превратить Божие Царство на Земле в филиал империи. Они хотели, чтобы епископы были просто членами имперской администрации, забывшими о своём таинственном долге возносить к небесам людей. Они считали, что есть некое идеальное земное царство — империя, и император — это фактически правитель Церкви, узурпатор трона Христа. Ведь именно императору иконоборческие епископы приписывали победу над идолопоклонством и ему предоставляли право на дарование церковных догматов. Само Евангелие должно было быть «прирученным». Оно не должно было возводить людей к святости Бога. Оно должно было лишь делать из людей благонадёжных подданных земного правителя. Поэтому императоры-иконоборцы больше всего боялись и ненавидели монашество, это живое свидетельство неотмирности Церкви.
Они предлагали широкую реформу Церкви с целью искоренить в ней само понятие святости как запредельной славы Бога, доступной людям. Думаю, что и с иконами они боролись, чтобы заставить людей забыть о небесной Родине ради земного царства. Поэтому иконоборцы и сжигали мощи святых, женили монахов, глумились над Литургией и даже хулили Богородицу.
Интересно, что позже точно так же поступал в России и Пётр I, желавший сделать из Церкви идеологический отдел государства.
Но не разрастается ли и сейчас в России тот же антихристианский рационализм? Не появилось ли и сейчас много «патриотов», для которых Церковь хороша до тех пор, пока служит России? Именно они выступают за канонизацию Ивана Грозного и кричат, что Царь должен быть главой Церкви. И с другой стороны, разве не этого же хотят либералы всех мастей, которые требуют, чтобы Церковь лишь одобряла действия «мирового сообщества» и не смела своего мнения иметь, чтобы она лишь обеспечивала «права человека», даже и не заикаясь о святости, к которой призваны все крещёные.
На все эти попытки разрушить Божие Царство на Земле отвечают Отцы VII Вселенского Собора. Они говорят, что мы искуплены из этого мира не человеком и не императором, а Христом. Мы следуем Его Преданию, переданному нам от апостолов и мучеников, святителей и преподобных, Преданию Святого Духа, которое не устаревает со временем, ибо оно вечно. Мы придерживаемся не человеческих доктрин, современных или древних, а учения Бога, такого древнего, что сама Вселенная по сравнению с ним — младенец, и такого юного, что любая самая современная философия по сравнению с ним безнадёжно устарела. И Вечная Церковь плывёт через бушующее море времени сквозь империи и республики, тирании и свободы, как таинственный корабль, похищающий в Небесную Родину.
