 |
| Правая.Ru | Степан Орлов | 18.10.2007 |
Лозунг «права наций на самоопределение» присутствовал на знамени Революции с самых её истоков. При желании можно без особого труда создать концепцию, по которой главным смыслом, скажем, событий 1917 года была не всем привычная со школьной скамьи «смена социально-экономических формаций», а борьба национальных меньшинств против Империи
Лозунг «права наций на самоопределение» присутствовал на знамени Революции с самых её истоков. При желании можно без особого труда создать концепцию, по которой главным смыслом, скажем, событий 1917 года была не всем привычная со школьной скамьи «смена социально-экономических формаций», а борьба национальных меньшинств против Империи. Быть может, в недалёком будущем появится и запрос на подобного рода теории.
Оговорюсь сразу: я имею представлению об объёмности и многогранности темы и ни сколько не претендую в этой заметке на исчерпывающую полноту изложения. Кратко изложу лишь своё видение национально-государственного строительства в СССР. С первых лет Советской власти был запущен конвейер создания социалистических республик и автономных образований. Справедливости ради, надо признать, что в ряде случаев база для этого имелась задолго до 1917 года.
Во-первых, существовали нации, имевшие в прошлом свои государственные образования (но таковых было не много). Во-вторых, к концу XIX века во многих уголках Империи начинают появляться сепаратистки настроенные группы интеллектуалов, причём, что характерно, почти всегда они были тесно связанны сначала с народническими, а потом и социал-демократическими кругами. Но не редкостью было и создание «социалистических наций» на базе этнических субстратов с крайне слабо выраженным самосознанием и плохо сформированной культурой, с отсутствующим внятным «внутренним запросом» на собственную государственность.
При этом, я бы не стал придавать большое значение дискуссиям по вопросам национально-государственного устройства, шедшим в то время внутри верхушки ВКП (б). И план создания Союза, на котором настаивал Ленин, и «автономизация», предложенная Сталиным и Дзержинским основывались на общей базе. Ни та, ни другая сторона не ставила под сомнение необходимость разделения территории России на своеобразные «зоны ответственности» (если не сказать «зоны оккупации») между новосозданными этнократическими режимами.
Объём полномочий этих этнократий является вопросом второстепенным — джина нельзя «чуть-чуть выпустить из бутылки», он выйдет весь. Если отвлечься от того, что это делалось в моей стране и с моей страной, то масштабы проделанной работы, пожалуй, даже восхищают. Из народов и племён, стоящих на разных уровнях развития, невиданная доселе индустрия «нешенел билдинг» начала в спешном порядке лепить «социалистические нации», обладающие всеми признаками высокоразвитых этносов со своей государственностью. Есть потрясающие примеры, когда в кратчайший срок у дописьменных этносов создавался национальный алфавит, а всего через несколько лет там уже было отделение Союза писателей с десятками членов, свои газеты, преподаватели «родной речи» и т. д. Колоссально, сравнимо только со стройками первых пятилеток.
В ходе т.н. «языкового строительства в СССР», около 50 ранее бесписьменных народов получили письменность. Достаточно вспомнить работу Комитета Нового алфавита при ВЦИК или создание письменности для множества народов Севера (например, алфавит для эвенкийского языка разработан в 1931 г. на основе латинской графики, а уже в 1936−37 гг. переведен на кириллицу с добавлением специальных символов)
«Фабрика наций» работала безостановочно, трудно найти хотя бы примеры попыток свёртывания её деятельности. Правда, мне могут привести, в качестве контраргумента, тот факт, что «верхушки» новодельных республик «в период репрессий» подвергались серьёзной чистке, а несколько народов было депортировано, но велик ли в этом смысл? История нации меряется не годами или веками, а поколениями. Если уничтожать этническую элиту каждые полгода можно вызвать к жизни массовое переживание богатой и трагической истории за несколько лет. Что, похоже, и получилось в результате: новые поколения «этноэлитариев», пришедшие смену, несли в себе не столько признательность к породившей их власти, сколько скрытую до поры до времени горечь наследников неотомщённых отцов (несмотря на то, что сами же выступали в качестве палачей и их подручных). Сам же принцип существования государств в государстве, с явными привилегиями для «титульных национальностей» оставался незыблем.
Нельзя забывать и о другом: строительство советских наций часто игнорировало культурные и ментальные особенности этносов-«исходников». То, что за сотни лет могло вырасти в нечто весьма самобытное, за несколько лет оформлялось в типовой «братский народ». Похоже на массовый переезд из саклей и юрт в стандартные, хотя и благоустроенные коттеджи.
Хотя уровень самостоятельности сильно зависел от статуса «субъекта» (союзная республика, автономная республика, автономный округ и т. д.), но можно сказать, что набор признаков таких политических новообразований совпадал. Это была развёрнутая этнократия, со своей политико-административной элитой, своей гуманитарной и (по возможности) научной и технической интеллигенцией, со своим полицейским офицерством, педагогическими кадрами, своими СМИ и т. д.
То обстоятельство, что эти этнократии имели разный статус и разный объём полномочий, следует признать скорее фактором дестабилизирующим, с неизбежностью порождающим разрушительные амбиции. Бомба под будущее, не такая страшная, как само существование самих этих элит, но всё же. Но подробное описание советского нациестроительства займёт много томов, а это всего лишь набросок.
Зачем это делалось?
Если оставить в стороне рассуждения о мистической подоплёке уничтожения русского народа, которые могут отпугнуть религиозно индифферентных читателей, стоит остановиться на нескольких пунктах. Каждый из которых в чём-то дополняет, а в чём-то противоречит другому, но вместе образуют картину, которой, на мой скромный взгляд, совсем немного не хватает до целостности. Но если представить, что мотивы, изложенные ниже, могли быть основанием деятельности на разных этажах властных пирамид и в разное время, становится ещё понятнее. Для полной картины, конечно, одной эмпирики и открытых источников недостаточно, но пробую.
1. Сами по себе сто или более, призванных к государственному строительству народов, представляли для «молодой советской власти» власти второстепенный интерес. Они должны были дать исходный материал для создания многочисленной армии партократов-администраторов и «бойцов культурно-пропагандистского фронта», намертво привязанных к своим «учителям», и совершенно чуждых памяти Российской империи, её традиции, её славе, её боли и, главное, чуждых русским. И до известной степени это удалось. Например, в части создания национальных интеллигенций. Мирное соседство на страницах либеральных изданий, сражающихся с «великорусским шовинизмом», авторов с еврейскими и «мусульманскими» фамилиями тому порукой. Кстати, несколько наивными на этом фоне выглядят увещевания некоторых русских публицистов, призывающих евреев одуматься и увидеть в интеллигенции из числа, например, кавказцев «самых что ни на есть зоологических антисемитов». Пока это сотрудничество взаимовыгодно, оно вряд ли будет чем-то омрачено. Уж больно приятен сюрреалистический мир, где «репортёр прогрессивного издания» это звучит гордо, а «офицер» или «учёный» — нет.
При этом для того, что бы понять, почему одни народы занимают по отношению к русским враждебную позицию, а другие нет, нужно проанализировать по какому сценарию шло становление их «новых элит», каковы были их взаимоотношения с прежними «хозяевами жизни» и в какой исторический момент они были созданы. Не берусь утверждать точно, но представляется, что наиболее агрессивны те «верхушки», которые были созданы раньше (на волне тотального революционного отрицания) и в которых произошла мимикрия значительной части прежней знати в «секретари парткомов».
2. В искренности интернационалистских убеждений значительной части советского руководства, по моему скромному, особо сомневаться не приходиться. И это объяснимо: тенденция по поведенческой и психологической унификации пролетариев разных стран была налицо. Почему было не поверить в то, что дальше процесс будет только нарастать? И почему было не счесть, что раз Джон, Ганс, Тодеуш и Иван, одетые в рабочие комбинезоны, со временем приобретают некоторые сходные черты, то же самое должно произойти с Мустафой, Казбеком и Али, если их поставить к станку? Логично, что для достижения подобных перемен, нужно было перелопатить всю социальную структуру периферийных этносов в кратчайшие сроки и по единому образцу, включая и необходимость иметь любой ценой близкий процент пролетариев, инженеров и т. д.
3. В развитие пункта 2. Известно, что наибольшая самобытность (часто трактуемая как «отсталость») свойственна этносам, не обладающим полной независимостью, а существующим на периферии более крупных народов и государств. Следовательно, для борьбы с «отсталостью» необходима хотя бы частичная независимость. Так сказать отмирание нации через её усиление. Очень по-диалектически.
4. Опасность контрреволюции воспринималась Советской властью (по крайней мере, до Победы, изменившей всё) как вполне реальная. Из этого обстоятельства вытекает 2 вывода:
1) Властям необходимо было создать в лице национальных республик противовес казачеству
2) Нужно обезопасить себя от возможности сговора между контрреволюционерами и старыми этническими элитами. Для этого элиты должны были заменены и «переформатированы», благодаря смене образа жизни и образованию, инородческая среда должна стать «прозрачной» для пропаганды, а у инородцев должны появиться веские причины для лояльности новой власти.
5. У любой властной системы, а у идеократии особенно, есть дела, которые она вынуждена совершать, даже если они не имеют практической ценности или прямо вредны. Империя могла терпеть в своём составе даже народы стоящие рабовладельческой стадии развития, колеблясь оставить ли эти этносы в «их природном состоянии» или начать неспешное просвещение. Для СССР существование граждан, непричастных к ценностям и благам социализма, было чем-то неприемлемым, расходящимся с базовым для системы представлением о человеке, признанием её (системы) несостоятельности.
Что в результате?
Кратко пройдёмся по 10 пунктам, описывающим (по моему скромному мнению) ситуацию в сфере национальной политики в Российской империи и посмотрим, чем отличалось положение в этой области в СССР. Картина практически полностью противоположна.
1. Р.И.: Формат национальной идентичности, не предполагавший её сохранения за пределами традиционного расселения, и значительно затруднявший этнофаворитизм.
СССР: Социалистическую национальную идентичность без труда можно было пролонгировать «по жизни». Более того, всевозможные «разнарядки» стимулировали сохранение этой идентичности, открывая «зелёную улицу» для прохода во властные и привилегированные слои представителей «угнетённых народов». Отрицалось, что «кровью» несёт какую-либо «информационную нагрузку» за исключением второстепенных вещей типа темперамента. Как следствие — все условия для этнофаворитизма, организованного занятия наиболее «интересных» социальных ниш, ведь «мы все — советские люди».
2. Р.И.: Сохранение культуры, традиционного уклада и, в ряде случаев, обычного права малых народов без передачи им суверенитета над какими-либо территориями в формате государственных образований.
СССР: Большая часть страны поделена между «автономиями» разного уровня, в которых жёстко реализовывалось право представителей «титульной нации» занимать привилегированное по сравнению с русскими положение во власти, СМИ и т. д. При этом, уклад жизни «простых людей» претерпел значительные трансформации, породившие, в конечном итоге, нынешние волны «нового великого переселения» (см. также п. 5).
3. Р.И.: Включение выходцев из национальной знати в общероссийскую элиту только при условии растворения в ней.
СССР: Коренизация кадров, создание и культивирование собственных «элит», «интеллигенций» и т. д.
4. Р.И.: Социальный рост при условии зримой демонстрация лояльности государству.
СССР: Здесь ситуация посложнее. С одной стороны — Советское государство требовало свидетельств преданности как мало какое другое. Почти каждый гражданин в той или иной форме приносил присягу СССР, многие делали это не однократно — в 7, 9, 14 и 18 лет, вступая в очередные ряды. С другой — лояльность нужно было проявлять даже не к стране, а к режиму и идеологии, и уж не как к не народу, создавшему это огромное государство. От русских, проживавших на территории автономных этнократий, требовалось демонстрировать лояльность не только к СССР в целом, но и к этим режимам, изучая в школах «титульные» языки, подчиняясь «коренным» обкомычам, смиряясь с фактическим неравенством и т. д.
Когда же в 1950−70-х возникла, в особенности среди городских представителей среднеазиатских и некоторых других этносов тенденция к отказу от своей собственной идентичности в пользу русской, власти забили тревогу. То же двоякая ситуация: с одной стороны, идея сохранения целостности этих народов может быть названа правильной. Ведь, для таких «новых русских» привлекательность «русскости» заключалась скорее в том, что можно не слушаться стариков, не заниматься тем трудом, что твои предки, ходить на дискотеки и спать с кем хочетсяю. Т. е. цена этой «ассимиляции» не высока, а потери могли быть значительны, т.к. при сохранении такой тенденции дефицит рабочих ожидал хлопководство, овцеводство, оленеводство и другие, стоящие на вековых традициях, отрасли. Но с другой — лекарство было едва ли не хуже болезни, в национальные республики начали закачиваться из центра дополнительные средства, а националистическая пропаганда, укутанная в вату марксисткой фразеологии, становилась всё откровеннее. Проблемма лояльности народов СССР по отношению к русским Советской властью даже не ставилась.
5. Р.И.: «Эксклюзивная» форма социального устройства русских.
СССР: Максимальная унификация, разрушившая традиционный уклад, как русского, так и других народов, постепенно сделавшая прозрачными для чужаков все барьеры. При этом этническое самосознание «братских народов» (в отличии от русского) не только не размывалось, но на против, наблюдался его, всячески поощряемый, рост.
6. Р.И.: «Моноэтническое» самосознание большинства русских.
СССР: Всё, начиная с советского герба и заканчивая песенником для детского сада, где были даже азербайджанские песни, всё свидетельствовало русскому, что он живёт не в русском, а в многонациональном государстве, впрочем, все кругом «такие же советские люди». В информационном пространстве «культура народов СССР» представлен была очень широко. На правительственных концертах разнообразные «ансамбли народного танца А-я-станской СССР» следовали сразу за номерами из классического репертуара, знак высочайшего признания в той иерархии. Да и в обыденное время, каждый день по советскому ТВ можно было увидеть то лезгинку, то шаманов с бубнами, то услышать протяжный напев зурны
7. Р.И.: Общеимперская система образования, не предполагавшая специального выращивания национальных кадров.
СССР: Огромные средства тратились на кодификацию (если не созданию) и развитие национальных культур. Высшие и средние учебные заведения в национальных образованиях и даже в центре давали приоритетное право на обучение представителям нерусских этносов, поощряя таким образом создание замкнутых национальных элит, землячеств во власти, медиа и т. д.
8. Р.И.: Город, как форпост русского мира.
СССР: Русские города на национальных окраинах, обладающие нередко славной историей, переданы под контроль национальных элит, превращены в столицы союзных и автономных республик, часто переименованы, что бы стереть саму память их основателей. Только несколько примеров: Йошкал-Ола основана как крепость Кокшайск в 1584 г. по указу царя Федора Иоанновича после присоединения марийских земель к Русскому государству. Грозный был основан в 1818 году как крепость Грозная по распоряжению генерала А.П.Ермолова, которая как важнейшее звено Сунженской укрепленной линии закрывала горцам выход с гор на равнину через Ханкальское ущелье. Фрунзе (ныне Бишкек) — город основан в 1864 как русское военное поселение Пишпек. Махачкала — город основан в 1844 г. как Петровское укрепление. Название связано с тем, что согласно преданию, во время Персидского похода здесь в 1722 г. стояло лагерем войско Петра I. С 1857 г. это гор. Петровск-Порт.Список, как говориться, можно продолжать.
9. Р.И.: Казачество, как модус существования русских в условиях тесного соседства с другими народами.
СССР: Трагическую судьбу казачества при Советской власти можно пересказывать долго. Значительная часть территории как национальных автономий в нутрии РФ, так и республик бывшего СССР — это казачьи области, где русские люди жили веками.
10. Р.И.: Ситуация с национальном вопросом (как и со многими другими «вопросами») преимущественно представлялась не результатом произвольной «национальной политики» властей, а следствием естественного порядка вещей. Впрочем, таковой она во многом и была, что являлось и её силой и её слабостью
СССР: Всё происходящие стало восприниматься как следствие тех или иных решений правительства, а следовательно, любой неустраивающий момент представлялся легко изменимым, при наличии рычагов давления на власть. Таковые рычаги появились в конце 80-х, всё это закончилось крахом СССР…
Дальнейшее уже происходило и происходит на наших глазах….
