 |
| Православие и современность | Наталья Горенок | 05.10.2007 |
Авторы-составители вспоминают, что Владыка нуждался в слушателе, собеседнике, «готовом проникнуться его любовью к наставникам, сочувствующем его настроению». И, наверное, таким слушателем становился каждый, кто его видел и слышал. Это неудивительно: митрополит Питирим — человек, который жил в те времена, которые принято считать судьбоносными, переломными — для страны, очень трудными, тяжелыми — для ее граждан. И все же те, кто встретил его на исходе жизни, говорили, что видели перед собой человека необыкновенной красоты. Такое впечатление — ошеломляющее для внутренне раздерганного, страдающего, часто дезориентированного человека расцерковленного мира — производило сочетание внутренней цельности, спокойствия, ума, образованности, доброжелательности Владыки.
Кто-то нашел для него определение — «человек традиции». Но необходимо добавить — церковной традиции. Можно и еще уточнить: уникальной старомосковской церковной традиции, во многом благодаря которой выжила в период гонений Русская Православная Церковь, сохранилась церковная жизнь. Именно об этом — значительная (да и самая теплая) часть воспоминаний Владыки Питирима. И поскольку это все же устные рассказы, а не официальные мемуары церковного иерарха, они очень личные и эмоциональные, в них перемешано и серьезное, и смешное. Можно сказать, что они далеки от идеализации церковной жизни, духовенства, но их главная черта — отсутствие духа осуждения кого бы то ни было.
Митрополит Питирим (в миру — Константин Владимирович Нечаев) родился 8января1926года в городе Мичуринске (бывшемКозлове) Тамбовской области, в семье священника. После окончания средней школы в 1943 году он поступил в Московский институт инженеров транспорта (МИИТ), а в 1945 стал иподиаконом Патриарха Алексия I (Симанского). О своем общении с Патриархом Алексием Владыка говорил как о совершенно особом, невероятно важном для него времени жизни (а он был рядом со Святейшим 25 лет!). Главное, что заметил и перенял у Патриарха юный иподиакон — его благоговейнейшее отношение к святыне и любовь к богослужению.
В общей сложности воспоминания Владыки Питирима охватывают период с середины 1930-х годов и до начала ХХI века. В них фактически отразилась судьба Православной Церкви в послереволюционной, затем советской, наконец, постсоветской России, несколько волн гонений на Церковь со стороны государства. Общая картина эпохи в воспоминаниях воссоздана небольшими штрихами: заметные случаи, портреты современников, ценные бытовые черточки. Эпизод, который дал название книге, произошел примерно в 1954 году. В Академии художеств — выставка Корина, представлены подлинники неоконченного полотна «Русь уходящая», для которого художник создал целую галерею портретов священнослужителей: «И мы пошли. Леня Остапов был еще в мирском, я — в рясе, а у Пимена (Хмелевского)[1] был уже крест. Ходим мы, смотрим, а за нами — целый хвост народу: «Вон, ?Уходящая Русь? ходит!" — слышится за спиной. Потом мы спускаемся по лестнице: «Ну, ?Уходящая Русь? уходит!». Мы надеваем рясы в гардеробе, а там, с балкона, смотрят: «?Уходящая Русь? совсем ушла!». Тут Пимен поднимает голову и громко говорит: «А мы еще вернемся!». В ответ раздался несмолкаемый хохот и аплодисменты».
Владыка Питирим стал свидетелем и непосредственным участником возрождения Московских духовных школ — Академии и семинарии. В 1962 году он был назначен ответственным редактором единственного на тот момент церковного издания — «Журнала Московской Патриархии», а затем создал и возглавил Издательский отдел Патриархии, которым руководил более тридцати лет. Впервые после революции в Советском Союзе приступили к массовому (конечно, относительно массовому: разрешали печатать небольшие тиражи) изданию Священного Писания и богослужебных книг. Еще одна черточка к «портрету времени» в его воспоминаниях: «Издать Библию было еще моей детской мечтой. Молодому поколению трудно представить себе, насколько нам ее не хватало. На протяжении нескольких десятков лет Библия была одной из самых запрещенных книг <…>. Некоторые даже покупали? Библию для верующих и неверующих? Емельяна Ярославского, вырезали ножницами подлинные библейские цитаты и склеивали текст в тетрадке. Получалась пухлая, рыхлая книга — все-таки священный текст».
Раздел, получивший название «Зрелость» — это заметки о работе Издательского отдела, зарубежных поездках, общественной деятельности Митрополита Питирима. Если снова вернуться к определениям, и попытаться кратко охарактеризовать личность Владыки, то одним из главных, наряду со словом «традиция», становится слово «опыт». И этим опытом — своей внутренней духовной, церковной жизни — он стремился поделиться со слушателями. Его высказывания о священническом служении, церковном искусстве составили раздел «Како подобает в дому Божием житии…». Вот некоторые из них.
«Дьявол слабее Бога, но его тактика — раздробить, размельчить внутреннее состояние человека. Поэтому, если читаешь молитву — заключай ум в слова молитвы и не отвлекайся, не блуждай мыслями. Точно так же и в миру: слушаешь лекцию — слушай, а не мечтай о вещах более приятных. Всякая небрежность, разболтанность — и в работе, и в одежде — это умаление духовной сущности».
«В нашем поколении положительным было то, что мы видели живых носителей традиции. А одна из главных причин современной дестабилизации — в неукорененности. Если человек хранит традицию, бережет собственные корни, он всегда способен найти в себе силы возродиться».
Нам всем так сегодня необходимы — и традиции, и опыт…
