 |
| Радонеж | Сергей Худиев | 02.10.2007 |
Здесь нам стоит разъяснить два недоразумения, которые возникают у людей в отношении Церкви и церковных молитв и благословений.
Одно из недоразумений связано с тем, что люди склонны воспринимать священника как шамана, мага и колдуна, который призывает на помощь «своим» какие-то таинственные оккультые силы, которыми он может манипулировать. В языческие времена колдуны, шаманы и филиды, претендовавшие на то, что могут обеспечить своему войску оккультную поддержку, считались мощным оружием.
Христианская молитва, однако, есть нечто прямо противоположное. На самом деле, ни священник, ни епископ, ни какой-либо вообще церковный служитель не может распоряжаться сверхъестественным, и на это нимало не претендует. Люди Церкви молятся — взывают к Богу, чтобы Он вошел в эту ситуацию, чтобы он был с людьми, особенно там, где трудно и опасно, где человека могут ожидать тяжкие искушения, страдания или смерть. Бог Сам решает, как Ему ответить на эту молитву; мы не можем Ему указывать. Мы можем только просить — о помощи, о руководстве, о мудрости, особенно необходимой, когда речь идет о такой опасной вещи, как оружие. Молитва о воинстве (как, кстати, и молитва о властях) совершенно не обязательно предполагает одобрение всего, что воинство (и власти) делают; молитва — это именно призывание милости Божией. Можно молиться о хорошем человеке, чтобы Бог его укрепил; можно — о дурном, чтобы Бог дал ему покаяние, в любом случае, ответ на молитву — в руках Божиих.
Второе недоразумение связано с пониманием заповеди «не убий». Является ли воин, носящий оружие и готовый пустить его в ход, нарушителем заповеди? Может ли воин быть благочестивым? Священное Писание говорит, что да. Первым из язычников Крещение получает военный, офицер римской армии:
некоторый муж, именем Корнилий, сотник из полка, называемого Италийским, благочестивый и боящийся Бога со всем домом своим, творивший много милостыни народу и всегда молившийся Богу. (Деян.10:1,2)
При этом благочестивом офицере упоминается и благочестивый воин:
Когда Ангел, говоривший с Корнилием, отошел, то он, призвав двоих из своих слуг и благочестивого воина из находившихся при нем и, рассказав им все, послал их в Иоппию. (Деян.10:7,8)
Людей, которые противопоставляют заповедь «не убий» воинской службе, подводит плохое знание Писания. В заповеди «не убий» речь идет, в контексте Писания и на его оригинальных языках, именно о «вольном человекоубийстве»; т. е. убийстве в уголовном смысле, беззаконном лишении человека жизни. В Ветхом Завете (где дается эта заповедь) люди как ведут войны, так и казнят преступников, и заповеди этим не нарушают.
В Новом Завете признается право и обязанность государства прибегать к оружию для поддержания безопасности и порядка. Как пишет Ап. Павел,
ибо [начальник] есть Божий слуга, тебе на добро. Если же делаешь зло, бойся, ибо он не напрасно носит меч: он Божий слуга, отмститель в наказание делающему злое. (Рим.13:4)
Разница между вооруженным разбойником и вооруженным же стражем порядка — при том, что оба носят оружие и могут его употреблять — очевидна всякому человеку, очевидна она и Писанию. То есть для Апостолов заповедь «не убий» никогда не означала, что всякий служащий государства, носящий оружие, является преступником Божьего закона.
Можно обратить внимание и на то, что как правило те, кто возмущается появлением священника в воинской части, не призывает распустить правоохранительные органы и предоставить преступникам беспрепятственно терроризировать мирных и законопослушных граждан; не слышно также и призывов распустить армию и дождаться прихода какого-нибудь Басаева, который бы установил у нас порядки, при которых ни у кого из нас уже не будет возможности вести дискуссий.
Мы находимся в условиях хотя бы относительной безопасности и свободы благодаря тому, что вооруженные служащие государства — армия и милиция, исполняют свои обязанности. Можно услышать много претензий к милиции, но окажись мы без нее — даже выход в ближайший магазин был бы смертельно опасным делом. Находясь под защитой вооруженных людей, мы, православные христиане, не находим уместным ими гнушаться — тем более, что Писание не дает к такому гнушению никаких оснований.
Что, однако, стоит за тем гнушением, которые высказывают критики Церкви в этом вопросе? Мотивы у них могут быть разные, но я бы отметил наиболее серьезный. Война — одно из самых страшных проявлений человеческого греха; Господь в Нагорной Проповеди говорит о том, что блаженны миротворцы. Ищи мира и стремись к нему — много раз заповедует Писание.
Однако между миротворцами и пацифистами есть серъезная разница; их отличает чуство ответственности. Миротворец, прежде всего, реалист — он исходит из того, что мы живем не раю, и там, где государство, тот самый начальствующий с мечем, не исполняет своих функций, там власть казнить и миловать оказывается в руках ближайшего вооруженного бандита. Этому есть предостаточно примеров, и поддержание мира требует тех, кто хранит мир вооруженной рукой. Устраните правоохранительные органы — и Вы не получите мира на улицах; устраните армию — и Вам недолго придется ждать войны.
Пацифист видит в армии орудие войны; миротворец видит и другое — то, что армия есть необходимое орудие избежания войны. И проповедник прощения и примирения, который призывает людей отречься от вражды ради Христа и Евангелия, и рассудительный дипломат, который помогает урегулировать международные противоречия, и умелый воин, который готов дать отпор разбойникам — все они необходимы для поддержания мира, они соратники, а не враги. Поэтому нет ничего странного и несообразного в благословении воинства; пусть же Господь благословит тех, кто защищает нас и хранит мир.
