 |
| Русский вестник | Филипп Лебедь | 29.09.2007 |
Председатель клуба Н. Б. Жукова в приветственном слове обратила внимание, что все участники этой встречи, будучи представителями различных партий и движений, выступают непосредственно от себя, исключая всякий политический подтекст данного мероприятия. Также было отмечено, что для обсуждения октябрьских событий и попытки их осмысления с разных сторон собрались, прежде всего, современные социалисты и традиционалисты, под которыми подразумевались консерваторы и националисты разных оттенков. Полностью исключенной оказалась либерально-демократическая сторона.
В самом начале встречи заранее ставились вопросы, на которые затем следовало попутно ответить всем выступающим. Среди них прозвучали такие, как: «Была ли революция неизбежна?» и «Существовали ли альтернативные пути?». При изначальном преобладании сторонников социализма присутствие таких открыто позиционирующих себя в качестве националистов деятелей, как Д. О. Рогозин и А. Н. Савельев, уже предрекало разносторонний подход к оценке последствий октября 1917 года. Однако на деле имело место нечто иное.
Первые выступления характеризовали октябрьскую революцию практически идентично с официальной советской пропагандой: как исключительно позитивное явление. Отличие от 70-летней схемы партийных пропагандистов состояло только в том, что теперь о начале властвования большевиков говорили как о начале расцвета освобожденного русского народа, а не интернационального пролетариата. К примеру, В. Б. Чурбанов заявил, что революция являлась неизбежностью и никто кроме большевиков просто не мог удержать власть. В отношении их методов политической борьбы, то они, по мнению оратора, считались неприемлемыми только с точки зрения «западной модели плюрализма», а с точки зрения революции они представлялись необходимыми. Я. А. Кеслер в своей речи отметил, что революция являлась неизбежной, поскольку Российская империя уже не могла эволюционировать. С. П. Пыхтин охарактеризовал октябрьские события как всесторонний радикальный переход духовного и социально-культурного состояния государства на новый уровень, при котором гибнет власть, а государство остается, рушится социальная иерархия, но сохраняется народ. В ходе выступления также прозвучала реплика: «В войне побеждает тот, кто прав в тот исторический период, а победили красные».
А. Н. Савельев, тема выступления которого звучала: «Рецидивы Гражданской войны», решил подойти в рассматриваемому вопросу двусторонне. Он предложил исходить из двух пониманий: революция как преступления и революция как выход из кризиса. По его словам, октябрьский переворот — это эпизод, в котором и величие, и проклятие эпохи. Савельев признал, что с этим периодом связаны страшные преступления, например, убийство Царской Семьи или расправа над русским публицистом М.О. Меньшиковым, однако отметил, что с ним же связаны доблестные герои войны, под которыми он объединил красного командира Чапаева и белого полководца Каппеля.
Б. Ф. Славин не согласился с Савельевым и выразил огорчение тем, что имя В. О. Каппеля посмели поставить рядом с кумиром коммунистов Чапаевым, а заодно и выразил протест в связи с перезахоронением легендарного белого генерала на русской земле. В своем выступлении под многообещающим названием «Революция: мифы и реальность» Славин поведал, что октябрьский переворот есть ничто иное, как апогей решения проблем, которые не могли разрешить существующие власти. Кроме того, именно она, по мнению оратора, привела народ к равенству граждан, единению и даже братству.
Менее ярые поклонники революции, изначально представлявшие консервативные круги, приходили к схожим выводам, сводившимся к тому, что, как бы то ни было, октябрьская революция принесла больше положительного, нежели негативного для России и ее народа, а социалисты и националисты на этой почве взаимопонимания оказываются союзниками в борьбе с общим противником в лице западного либерализма. Видимо, по этой причине, отвлекаясь от темы 90-летия со дня переворота, отдельные выступающие перешли к выяснению причин развала СССР, планов Запада и ЦРУ.
Именно в этой атмосфере мнимого единения правых и левых присутствующий на круглом столе корреспондент газеты «Русский Вестник» в своем выступлении поднял одну из ключевых тем первых лет большевистской оккупации — геноцид русского народа как последствие октябрьской революции. В частности, он осветил отдельные сведения о нечеловеческих пытках, применяемых в ЧК, о приблизительных числах жертв (ибо истинные до сих пор неизвестны) большевистских палачей, а также отметил, что якобы вызванный покушением на Ленина и убийством Урицкого красный террор на деле являлся заранее спланированной операцией по сокращению численности, физическому и нравственному подавлению русского народа. Вывод из этого следовал тот, что геноцид и октябрьская революция были взаимосвязаны, ибо красный террор был бы невозможен без захвата власти большевиками, но и сама эта власть никогда не укрепилась бы на русской земле без этого целенаправленного истребления. Кроме того, оратор напомнил о морально-нравственной деградации народа как одном из до сих пор не пережитых последствий трагического 1917 года.
Речь представителя «Русского Вестника» вызвала шквал протеста. Демонстрирующие культуру и взаимоуважение до того момента участники заседания стали эмоционально спорить и перебивать выступающего, подвергая его слова сомнению и осмеянию. А все тот же Б. Ф. Славин, подводя итоги, поспешил охарактеризовать данное выступление как миф от лица подверженного дезинформации человека и тут же в оправдание красным упомянул о «белом терроре». Ведущий круглого стола М. В. Демурин отметил, что не согласен с формулировкой «геноцид русского народа», ибо за все имеющие место в период революций и Гражданской войны зверства ответственность несет сам русский народ, а вина за его ожесточение лежит на Церкви и правительстве.
Подводя итоги, участники мероприятия попытались обойти этот единственный конфликтный эпизод, дабы вернуться к заранее заданному дружественному тону между левыми и правыми. Только вот получается, что это мнимое союзничество социалистов и националистов и примиренчество современных людей с октябрьской революцией возможно только путем предания забвению десятков миллионов жертв в лице русских офицеров, священников, казаков, крестьян и всех лучших представителей русского народа. Также следует воспринять как неизбежность во имя прогресса попрание наших национальных ценностей и Православной Церкви.
Понимая все это, нам остается отметить, что этого никогда не будет. И годовщину «красного октября» мы, русские люди, наследники Царской, Белой, Православной России, встречаем только как траур.
